Июньское солнце разливалось по столикам уютного кафе «Ландыш», превращая капли воды на стеклянных поверхностях в сверкающие бриллианты. Лида нервно постукивала ногтями по чашке с остывшим латте. Ей казалось, что всё вокруг замедлилось — официанты двигались как в замедленной съёмке, музыка растягивалась, превращаясь в тягучую патоку. Напротив сидел её муж Василий, с которым они прожили уже три года. Его рука успокаивающе лежала на её ладони, но это не помогало.
Дверь кафе распахнулась, и на пороге появилась она — Зоя Михайлова, первая жена Василия. Высокая, статная женщина с короткой стрижкой, подчёркивающей острые скулы и выразительные глаза. Она всегда двигалась так, словно весь мир должен был расступаться перед ней. Лида невольно выпрямила спину, поправила волосы. Только сейчас она пожалела, что не заехала домой переодеться после работы в детском саду.
— Пунктуальность всегда была твоей сильной стороной, Зоя, — сказал Василий, вставая.
— А у тебя, Вася, сильной стороной всегда было опаздывать с алиментами, — парировала Зоя с полуулыбкой, которая не затронула глаз.
Она опустилась на стул, не дожидаясь приглашения, и бросила взгляд на Лиду:
— Рада познакомиться лично. Заочно я о вас, конечно, наслышана.
Лида кивнула. Она уже жалела, что согласилась на эту встречу. Три года она старательно избегала контактов с бывшей женой мужа, несмотря на то, что у Василия и Зои было двое детей — одиннадцатилетний Кирилл и девятилетняя Алиса. Василий забирал их на выходные дважды в месяц, но Лида часто находила повод отлучиться в эти дни.
— Ну как ты? Как дети? — начал Василий. — Думаю, нам давно пора было познакомиться…
— Давайте без этих светских любезностей, — перебила его Зоя. — У меня мало времени. Я пришла обсудить один важный вопрос.
Она сделала паузу, отхлебнула принесённый официантом эспрессо и, поставив чашку, взглянула прямо на Лиду:
— Мне, кроме вашей дачи, детей на каникулы больше некуда отправить.
Фраза прозвучала не как просьба, а как констатация факта. Лида почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Что, простите? — Лида недоуменно переводила взгляд с Зои на мужа. — Вася, ты знал об этом?
Василий развёл руками:
— Зоя позвонила мне вчера. Я сказал, что нужно обсудить это с тобой.
— Вот ты интересная, — Лида пыталась говорить спокойно, хотя сердце колотилось как сумасшедшее. — Отправь детей в лагерь, к бабушке, к друзьям, в конце концов.
— На лагерь денег нет, — отрезала Зоя. — А к маме отправить не могу. Все сбережения ушли на её лечение. У неё была сложная операция на сердце месяц назад. Сейчас она восстанавливается и не сможет смотреть за детьми.
Лида почувствовала, как из-под ног уходит почва. Дача, которую они с Василием купили в прошлом году, была её убежищем, её маленьким райским уголком. Она планировала провести там всё лето, писать акварелью, читать книги, о которых давно мечтала, и просто отдыхать от суеты детского сада, где работала воспитателем.
— А как же ты сама? — спросила Лида. — Разве ты не собираешься проводить время с детьми летом?
Зоя вздохнула, и впервые за встречу в её глазах мелькнуло что-то похожее на усталость:
— Мне предложили летнюю подработку в Сочи. Трёхмесячный контракт. Это хорошие деньги, которые нам очень нужны после маминой операции.
— А друзья? Неужели нет никого, кто мог бы…
— Поверь, если бы был другой вариант, я бы не сидела сейчас здесь, — голос Зои стал жёстче. — Это не прихоть. Это необходимость.
Василий осторожно коснулся руки Лиды:
— Лидунь, может, мы сможем помочь? Дети в общем-то не проблемные…
— «Не проблемные»? — Лида почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — Ты так говоришь, будто речь о каких-то щенках. Это дети, Вася. Это ответственность. Это три месяца моего отпуска, который я планировала провести совсем иначе.
Зоя медленно допила свой эспрессо и поставила чашку:
— Знаете, я понимаю ваши чувства. Правда. Но я также думаю о своих детях. О наших с Василием детях, — она выделила слово «наших». — Они скучают по отцу. И, возможно, это шанс для них провести с ним больше времени.
— Они ведь не маленькие, — добавил Василий. — Кирилл уже вполне самостоятельный парень, а Алиса такая умница…
Лида смотрела на мужа с недоверием. Она чувствовала себя загнанной в угол. Отказать — значит выглядеть бессердечной мачехой. Согласиться — лишиться долгожданного отдыха и, что ещё хуже, впустить в свой мир частичку прошлой жизни Василия, от которой она так старательно отгораживалась.
— Мне нужно подумать, — наконец сказала она. — Это… это слишком неожиданно.
— Конечно, — кивнула Зоя. — Но время поджимает. Мне нужно дать ответ по работе до конца недели.
— Мы обсудим. Вася позвонит вам завтра, — Лида встала, чувствуя, что ещё немного, и она просто расплачется прямо здесь, в кафе.
Василий поднялся следом за ней:
— Я провожу тебя.
— Не нужно, — отрезала Лида. — Вам, наверное, есть что обсудить.
Она выскочила из кафе, не оглядываясь. Июньское солнце, ещё минуту назад такое ласковое, теперь обжигало кожу. Лида шла быстро, не разбирая дороги, пока не оказалась в небольшом сквере. Только там, на скамейке под старым клёном, она позволила себе разрыдаться.
Дома Лида молча собирала вещи. Пара летних платьев, шорты, футболки, купальник, акварельные краски, книги. Всё летело в чемодан беспорядочной кучей. Василий стоял в дверях спальни, не решаясь войти.
— Лида, ну поговори ты со мной, — наконец сказал он. — Я понимаю, что ты расстроена…
— Расстроена? — Лида резко обернулась. — Вася, ты вообще понимаешь, что происходит? Твоя бывшая жена заявляется и фактически требует отдать ей нашу дачу на всё лето. А ты стоишь и киваешь, как китайский болванчик!
— Я ничего не требовал, Лид. Я просто предложил помочь. Они и правда в сложной ситуации.
— А мы? Мы в какой ситуации? — Лида захлопнула чемодан с такой силой, что он подпрыгнул на кровати. — Ты вообще подумал обо мне? О нас? О наших планах?
Василий подошёл ближе, осторожно обнял её за плечи:
— Конечно, подумал. Но речь идёт о детях, Лид. О моих детях.
— Вот именно, — Лида высвободилась из его объятий. — О твоих детях. Не о наших. О твоих. От другой женщины.
Василий тяжело вздохнул:
— Я знал, что когда-нибудь мы придём к этому разговору. Лида, когда мы начинали отношения, ты знала, что у меня есть дети. И ты говорила, что принимаешь это.
— Принимаю наличие детей — да. Но не то, что они вторгнутся в мою жизнь и разрушат всё, что я планировала.
— Они не разрушат…
— Разрушат, Вася! — Лида почувствовала, что снова готова расплакаться, и злилась на себя за это. — Три месяца! Три месяца, которые я хотела провести спокойно, в тишине, наедине с собой. Три месяца, которые я заслужила после года работы с двадцатью пятью орущими детьми. И теперь ты хочешь, чтобы я провела их с чужими детьми?
— Они не чужие, Лид. Они мои.
— Вот именно! — она швырнула в чемодан ещё одну книгу. — Они твои. Вот ты и разбирайся. Я еду на дачу. Одна. Как и планировала.
Василий смотрел на неё с болью в глазах:
— Неужели тебе совсем всё равно, что будет с ними?
— А тебе не всё равно, что будет со мной? — парировала Лида. — С нашими отношениями? С нашими планами?
Она села на кровать, внезапно обессилев:
— Знаешь, когда я выходила за тебя замуж, я не подписывалась на всё это. На драму с бывшей женой. На чужих детей.
— Лида, они просто дети. Они ни в чём не виноваты.
— Знаю, — тихо ответила она. — И это делает всё ещё сложнее.
Они молчали долго. Затем Василий сел рядом с ней:
— Помнишь, как мы впервые увидели эту дачу? Участок был заброшенный, дом покосившийся…
— А я сказала, что вижу там сад и качели, — тихо продолжила Лида, несмотря на злость.
— И веранду с видом на реку, — кивнул Василий. — Мы столько сил вложили, чтобы всё это создать.
— И теперь ты хочешь отдать это ей?
— Не ей. Детям. И не отдать, а поделиться. Лида, — он осторожно взял её за руку, — я не могу выбирать между вами и ими. Не заставляй меня.
Лида посмотрела на их переплетённые пальцы и вздохнула:
— Ладно. Пусть приезжают. Но только на месяц. Не больше. И ты берёшь отпуск на это время и едешь с нами.
Василий просиял:
— Конечно! Я возьму отпуск. Мы будем вместе. Всё будет хорошо, вот увидишь.
Лида кивнула, но внутри была уверена — хорошо уже не будет.
Дача встретила их запахом скошенной травы и цветущей сирени. Лида бросила сумки в прихожей и сразу пошла на веранду — своё любимое место. Отсюда открывался вид на реку, извивающуюся серебристой лентой среди зелёных холмов. Обычно это зрелище успокаивало её, но сегодня не помогало ничего.
— Они приедут завтра утром, — сказал Василий, появляясь за её спиной. — Зоя довезёт их до автостанции, а оттуда я заберу.
Лида кивнула, не оборачиваясь:
— Надо будет постелить в гостевой комнате.
— Я всё сделаю, — Василий осторожно обнял её сзади. — Спасибо тебе. Правда.
Она пожала плечами:
— У меня был выбор?
— Был, — серьёзно сказал он. — И ты выбрала помочь. Это многое для меня значит.
Вечером они готовили дом к приезду детей. Лида механически выполняла все действия — застилала постели, расставляла полотенца, освобождала полки в шкафу. В голове крутилась одна мысль: «Почему я? За что мне всё это?»
— О чём думаешь? — спросил Василий, когда они сели ужинать на веранде.
— О том, что завтра здесь будет не так тихо, — честно ответила Лида.
— Кирилл и Алиса довольно спокойные дети, — сказал он. — Они не будут мешать. Обещаю.
Лида посмотрела на мужа с сомнением:
— Вася, ты видишь их два раза в месяц по выходным. Ты понятия не имеешь, какие они на самом деле.
— Знаю, — он виновато улыбнулся. — Но я надеюсь… надеюсь, что всё будет хорошо.
— Надежда — мать д.у.р.а.к.о.в, — пробормотала Лида и тут же пожалела о сказанном, увидев, как помрачнело лицо мужа. — Прости. Я просто нервничаю.
— Я понимаю, — кивнул он. — Но давай дадим этому шанс? Ради меня?
Лида вздохнула:
— Я уже здесь, разве нет?
Дети приехали утром следующего дня. Лида наблюдала из окна кухни, как Василий помогает им выгрузить вещи из такси. Кирилл, высокий для своих лет мальчик, был копией отца — те же светлые волосы, тот же разворот плеч. Алиса, худенькая, с двумя косичками, больше походила на мать, но улыбка у неё была отцовская — открытая, с ямочками на щеках.
Лида поставила на стол тарелки с оладьями и глубоко вздохнула, готовясь к встрече.
— А вот и мы! — объявил Василий, входя в дом. — Кирилл, Алиса, вы помните Лиду? Вы встречались на дне рождения дедушки в прошлом году.
Дети кивнули, застенчиво переминаясь с ноги на ногу.
— Здравствуйте, тётя Лида, — первой произнесла Алиса. — У вас очень красивый дом.
— Спасибо, — Лида пыталась улыбнуться естественно. — Вы, наверное, голодные с дороги? Я приготовила оладьи.
— С джемом? — оживился Кирилл.
— С клубничным, — кивнула Лида. — И есть ещё сметана, если кто любит.
— Я люблю со сметаной, — Алиса робко улыбнулась. — Можно?
— Конечно, — Лида почувствовала, как напряжение немного отпускает. — Садитесь, пока не остыло.
Завтрак прошёл в неловком молчании. Дети ели аккуратно, то и дело бросая на Лиду осторожные взгляды. Василий пытался разрядить обстановку рассказами о реке, лесе и местных достопримечательностях, но разговор не клеился.
— Если вы закончили, можете отнести вещи в свою комнату, — сказала Лида, когда тарелки опустели. — Папа покажет вам дом.
Дети послушно встали из-за стола:
— Спасибо за завтрак, — сказал Кирилл. — А где тарелку помыть?
— Было очень вкусно, — добавила Алиса.
Лида кивнула, испытывая странное чувство. Она ожидала капризных, избалованных детей, готовых устроить ей проверку на прочность. Но эти двое были… просто детьми. Вежливыми, немного напуганными новой обстановкой.
Когда Василий увёл их показывать дом, Лида осталась на кухне, размышляя. Может быть, всё будет не так уж плохо? Может быть, она зря накрутила себя?
Первая неделя прошла на удивление спокойно. Дети держались обособленно, старались не мешать, говорили тихо. Лида постепенно привыкала к их присутствию. Кирилл большую часть времени проводил с отцом — они что-то мастерили в сарае, ходили на рыбалку, играли в футбол на лужайке. Алиса часто сидела на веранде с книжкой или рисовала. Иногда она робко подходила к Лиде, наблюдала за её акварельными зарисовками, но не решалась заговорить.
В пятницу вечером, когда дети уже легли спать, Василий присел рядом с Лидой на веранде:
— Ну как, не так страшно, как ты думала?
Лида пожала плечами:
— Они ведут себя хорошо. Пока.
— Не «пока», а вообще, — улыбнулся он. — Они правда хорошие дети, Лид. Просто дай им шанс.
— Я и даю, — она отвернулась к реке. — Но не жди, что я вдруг превращусь в заботливую мать. Я никогда не хотела детей, ты знаешь.
— Знаю, — Василий вздохнул. — И уважаю твой выбор. Просто… мне было бы так хорошо, если бы вы подружились.
Лида посмотрела на мужа:
— Для тебя это важно, да?
— Очень, — просто ответил он.
— Ладно, — она слабо улыбнулась. — Я постараюсь.
На следующее утро, когда Василий уехал в город за продуктами, Лида решила испечь пирог. Обычно она не любила возиться на кухне, но сегодня почему-то захотелось.
Она как раз раскатывала тесто, когда в кухню заглянула Алиса:
— Тётя Лида, можно мне воды?
— Конечно, бери, — кивнула Лида на графин.
Алиса налила воду в стакан, но не ушла, а осталась стоять, наблюдая за Лидиными движениями.
— Что ты готовишь? — наконец спросила она.
— Пирог со сливами и сыром, — ответила Лида. — Хочешь помочь?
Она сама удивилась своему предложению, но отступать было поздно.
Глаза Алисы загорелись:
— Правда можно?
— Конечно. Помой руки и приходи.
Алиса оказалась на удивление ловкой помощницей. Она аккуратно нарезала сливы, посыпала их сахаром, помогала украшать верх пирога полосками из теста.
— Мама никогда не печёт пироги, — вдруг сказала она. — Говорит, что нет времени.
— Ну, это и правда занимает много времени, — осторожно ответила Лида.
— Зато вкусно, — Алиса улыбнулась. — Спасибо, что разрешили помочь.
— Пожалуйста, — Лида вдруг поймала себя на том, что тоже улыбается. — У тебя хорошо получается.
Когда пирог уже стоял в духовке, на кухню заглянул Кирилл:
— Чем это так вкусно пахнет?
— Мы с тётей Лидой пирог печём! — с гордостью объявила Алиса.
— Круто, — Кирилл подошёл ближе. — А можно мне тоже что-нибудь сделать?
Лида на мгновение растерялась:
— Ну… можешь накрыть на стол. Пирог скоро будет готов.
Кирилл кивнул и принялся доставать тарелки.
— Не те, — мягко поправила его Лида. — Для пирога нужны маленькие, десертные. Вон в том шкафчике.
— А дома у нас всё вперемешку, — сказал Кирилл, доставая нужные тарелки. — Мама говорит, что главное — чтобы было чисто, а какие тарелки — неважно.
— У каждого свои правила, — дипломатично ответила Лида.
Когда Василий вернулся из магазина, он застал удивительную картину — Лида, Кирилл и Алиса сидели за столом на веранде, ели пирог и смеялись над чем-то.
— Вот это да, — сказал он, — а я боялся, что вы тут друг друга поубиваете.
— Папа! — воскликнула Алиса. — Мы с тётей Лидой испекли пирог! Настоящий!
— И я помогал, — добавил Кирилл. — Накрывал на стол.
— Молодцы, — Василий подмигнул Лиде. — А мне оставили кусочек?
— Если поторопишься, — улыбнулась она. — Эти двое уже по второму куску съели.
Василий сел рядом с ними, и Лида вдруг поняла, что впервые за долгое время чувствует себя… спокойно. Легко. Почти счастливо.
Дни потекли незаметно. Лида сама не заметила, как втянулась в этот новый ритм жизни. Утром они с Василием и детьми завтракали на веранде, потом каждый занимался своими делами — Лида рисовала или читала, Василий возился по хозяйству, дети играли во дворе или ходили к реке.
После обеда часто устраивали совместные вылазки — в лес за грибами, на лодочную станцию, в соседнюю деревню на ярмарку. Вечерами играли в настольные игры или просто сидели на веранде, наблюдая, как солнце садится за горизонт.
Кирилл оказался смышлёным мальчиком с хорошим чувством юмора. Он помогал Василию чинить крышу сарая, строить скворечник, ухаживать за садом. Алиса же всё больше тянулась к Лиде. Она с восторгом наблюдала за её рисунками, просила научить её основам акварели, вместе они даже оформили небольшую выставку своих работ в гостиной.
Однажды вечером, когда Василий укладывал детей спать, Лида сидела на веранде, задумчиво глядя на звёзды. Она вспоминала, как боялась этого лета, как сопротивлялась приезду детей. Теперь это казалось таким далёким, почти нереальным.
— О чём задумалась? — спросил Василий, садясь рядом.
— О том, как странно всё повернулось, — ответила она. — Я так не хотела, чтобы они приезжали, а теперь…
— Теперь?
— Теперь не представляю, как буду прощаться с ними в конце лета.
Василий обнял её:
— Я же говорил, что они хорошие дети.
— Дело не только в этом, — задумчиво сказала Лида. — Просто я поняла… я ревновала тебя к прошлому. К жизни, которая была до меня. К семье, которая у тебя была.
— Лида…
— Нет, дай сказать, — она повернулась к нему. — Я боялась, что эти дети будут постоянным напоминанием о том, что я — не первая. Что до меня была другая женщина, другая жизнь. И я закрывалась, не хотела их видеть, знать. Глупо, да?
— Не глупо, — мягко ответил он. — Естественно.
— Но теперь я понимаю, — продолжила Лида, — что дети — это не прошлое. Они просто дети. Они ни в чём не виноваты. И на самом деле… они замечательные.
Василий крепче обнял её:
— Знаешь, о чём я мечтал все эти годы? Чтобы вы поладили. Чтобы стали одной семьёй.
— Мы и стали, — тихо ответила Лида. — Сами того не заметив.
Лето пролетело как один день. Солнечные дни сменялись тёплыми вечерами, наполненными смехом, разговорами, играми. Лида с удивлением обнаружила, что ей нравится эта новая жизнь — шумная, непредсказуемая, полная открытий.
В последние дни августа настроение на даче изменилось. Все старались не говорить о предстоящем отъезде детей, но мысли об этом витали в воздухе. Лида поймала себя на том, что откладывает на потом сборы своих вещей, словно это могло каким-то образом отсрочить расставание.
Накануне отъезда они устроили прощальный ужин на веранде. Василий приготовил шашлык, Лида с Алисой испекли сливовый пирог, ставший за это лето их фирменным блюдом, а Кирилл украсил веранду гирляндами из лампочек, которые они с отцом нашли на чердаке.
— За лучшее лето в моей жизни, — сказал Кирилл, поднимая стакан с лимонадом.
— И в моей, — тихо добавила Алиса, глядя на Лиду.
После ужина Василий ушёл мыть посуду, а Кирилл отправился паковать вещи. Лида осталась на веранде одна, глядя на закат. Завтра в это время здесь будет пусто и тихо. Снова тишина, о которой она так мечтала в начале лета. Почему же сейчас эта мысль вызывала только тоску?
— Тётя Лида, — голос Алисы прервал её размышления. Девочка стояла в дверях, прижимая к груди альбом с рисунками. — Можно с вами поговорить?
— Конечно, — Лида похлопала по скамейке рядом с собой. — Садись.
Алиса села, но продолжала молчать, теребя уголок альбома.
— Что-то случилось? — спросила Лида.
— Нет… просто… — Алиса вздохнула, собираясь с мыслями. — Мы завтра уезжаем, и я хотела сказать вам спасибо. За всё. За то, что разрешили нам приехать. За то, что научили меня рисовать. За пироги.
— Это тебе спасибо, — искренне ответила Лида. — Ты научила меня многим вещам, о которых я и не подозревала.
— Правда? — Алиса подняла на неё удивлённые глаза.
— Правда, — кивнула Лида. — Например, терпению. И тому, что иногда нужно просто позволить хорошим вещам случиться, а не сопротивляться им.
Алиса улыбнулась, но тут же снова стала серьёзной:
— Тётя Лида, у меня есть просьба. Очень важная.
— Какая?
Алиса набрала в грудь воздуха и выпалила на одном дыхании:
— Подарите нам с Кириллом сестрёнку!
Лида замерла, не зная, что ответить.
— Мы с братом много об этом говорили, — торопливо продолжила Алиса. — Мы будем очень рады, если у вас с папой родится ребёнок. Мы будем помогать, честное слово! Я умею менять подгузники, меня мама научила, когда нянчилась с соседским малышом. И Кирилл тоже… Он, конечно, мальчик, но он очень ответственный!
Лида молчала, потрясённая. Она никогда не хотела детей — точнее, всегда так думала. Но это лето что-то изменило в ней. Рядом с Алисой и Кириллом она чувствовала себя… нужной. Важной. Не просто женой их отца, а кем-то большим.
— Тётя Лида? — обеспокоенно позвала Алиса. — Вы обиделись?
— Нет, что ты, — Лида обняла девочку. — Просто задумалась. Это серьёзное решение, знаешь ли.
— Но вы подумаете?
— Обещаю.
Ночью, лёжа в постели, Лида не могла уснуть. Слова Алисы не выходили из головы. Ребёнок? Свой ребёнок? Раньше эта мысль вызывала только протест и страх. Но сейчас…
— Не спишь? — тихо спросил Василий, поворачиваясь к ней.
— Не могу уснуть, — призналась Лида. — Слишком много мыслей.
— О чём?
Лида повернулась к мужу:
— Алиса сегодня попросила меня… нас… подарить им с Кириллом сестрёнку.
Василий приподнялся на локте:
— Серьёзно?
— Более чем, — Лида слабо улыбнулась. — Сказала, что они с братом уже всё обсудили и готовы помогать.
— И что ты ей ответила?
— Что подумаю, — Лида вздохнула. — Вася, я всегда говорила, что не хочу детей…
— Я знаю, — он осторожно коснулся её щеки. — И я принял это, когда мы поженились.
— Но это лето… оно многое изменило, — она посмотрела ему в глаза. — Я вдруг поняла, что любовь — это не то, что заканчивается, когда делишь его на всех. Наоборот. Она растёт. Множится. С каждым новым человеком, которого впускаешь в своё сердце.
Василий молчал, давая ей договорить.
— Я боялась, что если приму твоих детей, то потеряю часть тебя, — продолжила Лида. — А получилось наоборот — я обрела больше. Намного больше, чем могла представить.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что… может быть, нам стоит подумать о ребёнке, — она улыбнулась, сама удивляясь своим словам. — Нашем ребёнке.
Василий крепко обнял её:
— Ты уверена?
— Нет, — честно ответила Лида. — Я ни в чём не уверена. Я просто знаю, что больше не боюсь. И готова попробовать.
Он поцеловал её:
— Я люблю тебя. Очень.
— И я тебя, — прошептала она. — Знаешь, что я поняла за это лето?
— Что?
— Что любовь нужно множить, а не делить…
Следующим летом на даче снова было шумно. Кирилл и Алиса приехали на все каникулы, на этот раз без уговоров и споров. Они помогали Василию достраивать второй этаж — семье требовалось больше места.
Лида сидела на веранде, наблюдая, как Алиса качает на руках трёхмесячного Матвея. Девочка что-то тихо напевала малышу, а тот улыбался беззубой улыбкой, размахивая крошечными кулачками.
— Он так похож на папу, — сказала Алиса, поднимая взгляд на Лиду. — Особенно когда улыбается.
— А характером весь в тебя, — улыбнулась Лида. — Такой же упрямый.
— Это хорошо, — серьёзно кивнула Алиса. — Упрямым легче жить.
Лида засмеялась:
— Знаешь, год назад я сидела здесь и думала, что моя жизнь разрушена. Что вы с братом отняли у меня спокойствие, тишину, мои планы. А сейчас…
— А сейчас? — Алиса подняла на неё глаза.
— А сейчас я думаю, что это было лучшее, что случалось со мной, — просто ответила Лида. — Вы подарили мне семью. Настоящую.
Матвей закряхтел, требуя внимания, и разговор прервался. Лида взяла сына на руки и прижала к себе. Кто бы мог подумать, что фраза, которая когда-то вызвала у неё такое раздражение — «Мне, кроме вашей дачи, детей на каникулы больше некуда отправить» — станет началом новой, полной жизни?
На веранду вышел Василий, за ним Кирилл с подносом, на котором дымились чашки с чаем. Алиса достала из корзинки свежеиспечённый пирог. Семья собралась за столом, переговариваясь, смеясь, строя планы на остаток лета.
Лида смотрела на них и думала, что иногда нужно просто открыть дверь тому, что стучится в твою жизнь. Даже если сначала это пугает…
