Вера Петровна поставила чашку с чаем перед дочерью и присела напротив. Светлана, женщина под сорок с идеальным маникюром, осторожно отхлебнула и поморщилась.
— Опять слишком крепкий, мам.
— Ой, извини, доченька, — засуетилась Вера Петровна. — Давай новый заварю?
— Не надо, — отмахнулась Светлана. — Лучше скажи, ты с Колей говорила?
Вера Петровна вздохнула и опустила глаза.
— Говорила… Но он упрямый, весь в отца.
— И что сказал?
— Что это несправедливо. Что квартира бабушкина, значит, должна быть поделена поровну.
Светлана фыркнула.
— Поровну! А кто за бабушкой последние годы ухаживал? Кто её по больницам возил? Я! А он где был?
— В Новосибирске, ты же знаешь…
— Вот именно! — Светлана стукнула ладонью по столу. — В своём Новосибирске сидел, раз в год звонил. А теперь на наследство зубы точит!
Вера Петровна молчала. Что тут скажешь? Права дочка. Всегда была умницей, рядом, помогала. Не то что Николай — уехал, как отслужил, и с концами.
— Мам, ты должна ему объяснить. Ты же мать, он тебя послушает.
— Попробую, доченька, попробую…
Николай приехал через неделю. Похудевший, с ранней сединой в волосах. Обнял мать на пороге, постоял, вдыхая родной запах квартиры.
— Ну, здравствуй, сынок, — Вера Петровна смахнула слезу. — Проходи, чай поставлю.
— Светка уже тут была? — спросил он, разуваясь.
— Была.
— И что наговорила?
Вера Петровна замялась.
— Ничего особенного. Просто…
— Просто считает, что бабушкина квартира должна достаться ей целиком, — закончил Николай. — Я прав?
— Коля, ты пойми…
— Что понять, мам? Что Светка всегда была твоей любимицей? Это я давно понял.
— Неправда! — вспыхнула Вера Петровна. — Я вас одинаково люблю!
Николай горько усмехнулся.
— Да? А помнишь, как мне велосипед обещали к десятилетию? А потом Светке на платье деньги понадобились, и велосипед отменился.
— Коля, это было давно…
— А как мне пришлось в армию идти, потому что на институт денег не было? А у Светки откуда-то нашлись на её экономический?
— Сынок, ну что ты старое вспоминаешь…
— Старое? — Николай покачал головой. — Мам, да ты всю жизнь её выделяла. Всегда. И сейчас то же самое.
Вера Петровна опустилась на стул. Что-то кольнуло в груди — то ли сердце, то ли совесть.
— Коля, но ведь Света правда за бабушкой ухаживала…
— А меня ты спросила, почему я не мог? Потому что работал на трёх работах, чтобы семью прокормить! У меня, между прочим, двое детей, которых я один тяну после того, как жена ушла.
— Я не знала…
— Конечно, не знала. Ты никогда не спрашивала, как я живу. Главное, чтобы у Светочки всё было хорошо.
Вечером позвонила Светлана.
— Ну что, поговорила с ним?
— Поговорила, — тихо ответила Вера Петровна.
— И?
— Света, а ты знала, что у Коли проблемы? Что он один детей воспитывает?
Пауза.
— Мам, только не говори, что ты повелась на его жалобы! Он всегда был мастер историй сочинять.
— Дочка, но если это правда…
— Какая правда? — голос Светланы зазвенел. — Правда в том, что я всю жизнь рядом. Я! А не он. И квартира бабушкина должна быть моей. Я её заслужила!
— Света, но ведь Коля тоже внук…
— Мама! — в трубке послышался звон разбитого стекла. — Ты на чьей стороне вообще?
— Я… я просто хочу, чтобы всё было по справедливости.
— По справедливости? — Светлана рассмеялась. — Хорошо. Тогда вспомни, кто тебе на операцию деньги собирал три года назад? Я или Коля?
Вера Петровна сглотнула.
— Ты, доченька.
— Вот именно. И кто тебе продукты привозит каждую неделю? Кто таблетки покупает?
— Ты…
— А теперь ты хочешь, чтобы я делилась с Колей, который даже на твой день рождения не приехал?
— Он звонил, поздравлял…
— Звонил! — фыркнула Светлана. — Мам, решай. Или ты поддерживаешь меня, или… не знаю, как мы дальше будем общаться.
Через месяц всё было решено. Бабушкина квартира досталась Светлане. Николай уехал, хлопнув дверью. Вера Петровна плакала три дня, потом успокоилась. В конце концов, Света права. Она всегда рядом.
Прошло полгода. Светлана заходила всё реже. Сначала раз в неделю, потом раз в две. Потом звонила и говорила, что занята.
— Доченька, может, зайдёшь сегодня? — просила Вера Петровна. — Я пирог испекла.
— Мам, не могу, правда. Дела.
— Какие дела вечером в воскресенье?
— Мама! — раздражённо отвечала Светлана. — У меня своя жизнь, понимаешь?
От Николая не было вестей. Вера Петровна иногда набирала его номер, но трубку никто не брал.
Зимой Вера Петровна поскользнулась и сломала бедро. Скорая, больница, операция. Светлана приехала на второй день.
— Мам, ты как? — спросила она, присаживаясь на край кровати.
— Терпимо, доченька.
— Слушай, тут такое дело… — Светлана теребила ремешок сумочки. — Врач сказал, тебе нужен будет уход. Долгий.
— Да, месяца три, наверное.
— Вот… А у меня работа, сама понимаешь. Я не могу взять отпуск на три месяца.
Вера Петровна растерянно моргнула.
— И что же делать?
— Я тут узнавала… Есть хороший пансионат для пожилых. С медицинским уходом, трёхразовым питанием. Всё как полагается.
— Пансионат? — переспросила Вера Петровна. — Ты хочешь отправить меня в дом престарелых?
— Мама, это не дом престарелых! Это современный пансионат. Там даже бассейн есть.
— Света, но я не хочу в пансионат. Я хочу домой.
— А кто за тобой будет ухаживать? Я не могу!
— А как же бабушкина квартира? — тихо спросила Вера Петровна. — Можно было бы сиделку нанять…
Светлана отвела глаза.
— Мам, я продала бабушкину квартиру, это моё наследство. Месяц назад.
— Продала? Но зачем?
— Мне нужны были деньги. Мы с Игорем решили квартиру побольше купить.
Вера Петровна закрыла глаза. Что-то оборвалось внутри.
— Понятно, — только и сказала она.
Через неделю в палату вошёл Николай. Осунувшийся, небритый, но глаза — живые, тёплые.
— Привет, мам.
Вера Петровна не поверила своим глазам.
— Коленька? Ты откуда?
— Светка позвонила, представляешь? — он усмехнулся. — Сказала, что ты в больнице и тебе нужна помощь.
— Светка? — Вера Петровна удивлённо приподняла брови.
— Ага. Я сам в шоке был, — он присел на стул. — Ну, как ты тут?
— Терпимо, — повторила она фразу, сказанную дочери. — А ты как? Дети?
— Нормально. Старший в школу пошёл, младший в садик. Работаю на заводе, инженером. Не богато, но на жизнь хватает.
Они помолчали.
— Коля, Света хочет отправить меня в пансионат, — вдруг сказала Вера Петровна.
— Знаю. Она мне сказала.
— А ты что думаешь?
Николай пожал плечами.
— Я думаю, что ты моя мать. И я забираю тебя к себе.
— К себе? В Новосибирск?
— Да. У меня трёхкомнатная. Детям одна комната, мне одна, тебе одна. Места хватит.
— Но как же… — Вера Петровна растерялась. — Как же Света?
— А что Света? — Николай горько усмехнулся. — У неё своя жизнь, сама знаешь.
Прошло два года. Вера Петровна сидела на лавочке возле подъезда новосибирской многоэтажки и смотрела, как внуки играют в футбол.
— Бабушка, смотри, как я умею! — крикнул младший, Мишка, подбрасывая мяч.
— Вижу, молодец! — улыбнулась она.
Рядом присел Николай, протянул стакан компота.
— Как нога, не болит?
— Нет, всё хорошо, — она отпила глоток. — Коля, Света звонила сегодня.
— И что хотела?
— Говорит, приедет в гости на следующей неделе.
Николай хмыкнул.
— Надо же. С чего вдруг такая честь?
— Не злись на неё, — Вера Петровна положила руку на его ладонь. — Она тоже моя дочь.
— Знаю, — вздохнул он. — Просто… обидно за тебя было. Всю жизнь её выделяла, а она…
— Я была неправа, — тихо сказала Вера Петровна. — Я всегда любила дочь больше, но только сейчас это поняла. Всю жизнь одного ребёнка другому предпочитала. А в итоге… — она не закончила фразу.
— В итоге всё по справедливости вышло, — закончил Николай. — Кто бы мог подумать, а?
Вера Петровна смотрела на внуков, на сына, на голубое новосибирское небо. Да, всё вышло по справедливости. И может, не поздно ещё что-то исправить.
— Мам, — вдруг сказал Николай, — ты не думай, что я тебя к себе из-за квартиры взял или ещё чего. Просто… ты же мать. Моя мать.
Вера Петровна кивнула и крепче сжала его руку. Слова были не нужны.
