Они думали, что их большая любовь справится даже с тем, с чем невозможно справиться. И три раза начинали всё сначала.
«Мои глаза слепнут, не видя тебя. Ты не осознаешь, как фантастически красива…» – писал Бёртон своей жене. Он поклонялся красоте Элизабет, и не всегда мог контролировать свои реакции. Когда на какой-то голливудской вечеринке она, лежа у бассейна, впервые приподняла черные очки и равнодушно взглянула на него, от потрясения Ричард едва не расхохотался. Она была прекрасна и равнодушна, как звезда. И хотелось расшибиться в лепешку, но дотянуться до этой звезды.
Смешной комплимент
Элизабет тогда была замужем и привыкла смотреть так на всех: равнодушно, немного высокомерно, холодно. Бёртон подсознательно помнил об этом ее взгляде следующие девять лет. А потом был 1962 год, съемки «Клеопатры», где Тейлор играла Клеопатру, а Бёртон Антония. У Бёртона к тому времени была репутация ловеласа, не особенно уважающего женщин, и все знали, что он предпочитает брюнеток. Тейлор даже не смотрела в его сторону, и сначала он тоже пытался ее игнорировать, а потом не выдержал и подошел к суперзвезде с простецким деревенским комплиментом:
«А вам уже говорили, что вы красотка?».
Тейлор не выдержала и рассмеялась – настолько это не вязалось с изысканными и интеллектуальными ухаживаниями, к которым она привыкла. А потом были съемки сцены с поцелуями, когда они даже не услышали, как режиссер закричал:
«Стоп! Снято!»
Это была какая-то катастрофа. Ричард был женат, Элизабет тоже снова была замужем, и собиралась оставаться навсегда в этом своем четвертом браке. Ее тогдашний муж Эдди Фишер ушел из семьи, чтобы быть рядом с Элизабет, и бросать его теперь было бы непростительной жестокостью. Поэтому актриса изо всех сил держала себя в руках. Но чем больше она старалась, тем сильнее ее влекло к Ричарду. Она сама не поняла, как однажды оказалась с ним в какой-то глуши на крошечной вилле – они арендовали первую попавшуюся.
И там, в домике со сломанным душем и сыроватыми простынями, Тейлор была счастлива, как никогда в жизни. Она варила своему любовнику кофе и жарила мясо на гриле. Ходила босиком и, как Клеопатра, украшала волосы живыми цветами.
Первая попытка
Конечно, они не смогли отказаться от такого счастья. Гори всё огнем! Не для того они нашли друг друга, чтобы потерять. Ричард развелся первым, Элизабет – через три месяца после него. Свадьбу актеров обсуждали несколько лет. А потом в Торонто Бёртон играл в театре Гамлета, и после спектакля он вывел на авансцену свою Элизабет и повторил реплику Гамлета, обращенную Офелии:
«Я говорю: больше никаких браков!».
Это было сильнее, чем сам спектакль. У того, кто не заплакал в этот момент, просто не было сердца.
Жили они как в сказке. Брак принес им не только счастье, но и деньги – бренд «Тейлор и Бёртон» стоил дорого, в 1967 году каждый из них заработал по двести миллионов долларов. По тем временам это были какие-то невообразимые суммы. Они не отказывали себе вообще ни в чем, и Ричард бросался исполнять любой каприз своей жены. Дошло до того, что он однажды уделал самого Онасиса. Миллиардер хотел купить бриллиант Cartier за миллион сто тысяч, но Бертон его опередил. И не только чтобы порадовать жену – это был вопрос принципа.
Вернись
Наверное, это был пик их счастья. Постепенно планка стала опускаться. Они как-то вдруг надоели зрителям: счастье этих двоих было слишком откровенным, слишком напоказ. Люди переставали им верить. Тейлор и Бёртон перестали быть самыми востребованными, самыми интересными. Чтобы прокормить всех своих родственников, Ричард начал соглашаться даже на сомнительные с его точки зрения роли. И он всё чаще стал выпивать. Бёртон очень надеялся получить «Оскара» за роль короля Генриха Восьмого в фильме «Тысяча дней Анны», и, когда не получил, стал пить гораздо больше.
Актер по-честному боролся со своей зависимостью, но ничего сделать не мог. Одно время Бёртону казалось, что его вытащит любовь. Он обещал жене, что больше ни-ни, и пытался сдержать обещания, но ничего не помогало. Он стал срывать съемки, стал получать гораздо меньше предложений от режиссеров, чем раньше. Он даже начал понимать, что вот-вот потеряет семью, но не мог.
Незадолго до развода он написал жене: «Мое дорогое спящее дитя. Я привык обращаться с женщинами скверно, используя их скорее для упражнений в собственной мужественности. Но я чувствовал, как глупо было с моей стороны даже пытаться обращаться с тобой так, как я привык. В один из дней я просто проснулся влюбленным. Было чертовски трудно отдать всего себя другому человеку».
А когда она всё-таки не выдержала и ушла, Ричард был на грани смерти. Но и тогда он думал больше не о себе, а о том, как поддержать жену и не дать ей забыть, кто она на самом деле: очень сильный и очень хороший человек, величайшая женщина современности, лучшая актриса в мире. Он часто об этом писал. Иногда не выдерживал, просил вернуться:
«Хотел бы я одолжить у тебя на минуточку огня и страсти, но уж получи меня, каков есть: холодным, как лед. Я люблю тебя и всегда буду любить. Вернись».
Однажды Тейлор согласилась встретиться с мужем – она ведь любила его и вопреки всему верила в чудо, верила, что синее море, которое уносило его все дальше от нее, отступил и отдаст ей любимого. Она прилетела, как он просил. Он встречал ее в лимузине – пьяный в котлету. Все было бесполезно. Элизабет была в отчаянии и одновременно в бешенстве. Ричард смотрел на нее оловянными глазами и бормотал заплетающимся языком:
— Какого хрена ты вообще притащилась?
Как только они добрались до отеля, Элизабет написала обращение для поклонников: «Пожив вдали друг от друга, мы, быть может, снова станем самими собой — и это залог того, что мы снова могли бы быть вместе. Молитесь за нас».
Вторая попытка
Дальше они пошли по жизни разными дорогами – точнее, пошла Элизабет, а Ричард остался там, где был, оплакивать потерянное счастье. Он сравнивал себя с Прометеем, который был обречен на вечные муки – боги одарили ему огонь, а он его упустил. И в минуты просветления он писал об этом жене.
«Я обречен на муки за то, что упустил дарованный богами огонь. Тебя».
Это был конец, но это был конец первой серии. Тейлор нашла себе нового мужчину, харизматичного и успешного голландца. Процветающего бизнесмена. Но когда она заболела и угодила в больницу, туда примчался Бёртон. Он в три пинка выставил из палаты нового ухажера Тейлор и завопил:
«Я ее муж, и мне нужна здесь кровать»!
После этого они поженились снова. И снова развелись – у Ричарда был запой на шесть недель, который едва его не прикончил. Он не смог даже прийти на процедуру развода, и с судьей пришлось объясняться Тейлор. Возможно, она плакала – под черными очками этого было не разглядеть. Тема Ричарда для нее была теперь закрыта навсегда, жить с этим человеком невозможно, ее любовь – кошмарная ошибка. Ничего больше не надо, унесите это, пожалуйста. Он вернулась к своему голландцу. Ричард протрезвел и пошел с козырей – все газеты написали про его помолвку с принцессой Югославии. Прошло немного времени, и репортеры сняли его, гуляющим в обнимку с известной моделью. Свадьба с принцессой отменилась. Элизабет тоже рассталась со своим бизнесменом.
Третья попытка
В этой многозначительной ситуации бывшим супругам пришлось встретиться – оставалась куча незавершенных дел. Было решено, что на встрече присутствуют адвокаты и с той, и с другой стороны. В этой строгой, официальной обстановке Тейлор вдруг зарыдала и упала в объятия Ричарда. Они решили пожениться в третий раз. И оба почему-то думали, что теперь-то уж всё, больше никаких браков, больше никаких разводов.
Если существует на Земле любовь, которая может победить все, то это, без сомнения, их любовь!
Они развелись через девять месяцев. И в этот раз – навсегда. Незадолго до своей смерти Ричард написал Элизабет отчаянное и горькое письмо. Она не ответила.
Эта богиня все понимала, но не простила Прометея за то, что он не смог уберечь ее огонь.
