Хмуря седые брови, помещица велела готовить экипаж и собирать вещи. Стефаниду с двумя детьми выселяли из дома. И хотя молодая женщина уверяла Анастасию Никитичну, что она обвенчана, и по закону всё это принадлежит ей, помещица Арцыбашева стояла на своём: Стефанида – никто. Всего лишь крепостная актриса. А значит, не ей повелевать в барских угодьях.
Помещика Николая Названова в Меленковском уезде знал каждый – участник сражений при Аустерлице (да еще награждённый золотой шпагой за доблесть), богач, близкий друг самого графа Аракчеева. Когда наступил 1812-й год, Николай Никитич возглавил губернское ополчение. Был он деятелен, рассудителен, уважаем в обществе. И не женат.
За годы службы в Измайловском полку времени для романтики было мало. Потом в Россию пришел Наполеон, потом требовались силы для восстановления хозяйства… Словом, Николай Никитич был почти постоянно занят. А ещё была у него мечта, с семейной жизнью не связанная – создать собственный театр. В столице Названов старался не пропускать постановки, а во Владимирской губернии театров не было. Так началась кропотливая работа над открытием сцены в поместье Приклон.
Было ему 46 лет, когда начался набор труппы, приглашён был режиссер. Постепенно составили репертуар. Театральным хозяйством ведал Алексей Лабутин, из дворовых, но человек хорошо образованный и разбиравшийся в литературе. Лабутин убедил помещика, что актёров нужно «растить» из своих же, как делали почти все владельцы крупных крепостных театров. Покупать готовых – слишком дорого. Так потихоньку начали присматриваться к окружению, и постепенно отыскались интересные типажи.
Первые спектакли играли для своих, родных и друзей. Любительская постановка «Мещанина во дворянстве» прошла на ура, и Названову в уезде сказали: «Дело вы затеяли большое, просветительское, надо бы и гастроли организовать». На такое Названов не замахивался – сам он был человеком скромным. Однако Алексей Лабутин осмелился написать губернатору Ивану Куруте с просьбой разрешить крепостному театру выступить во Владимире. И в губернии свои таланты широко представить. Помещик чуть не лишился чувств, когда ему пришло письмо с резолюцией Ивана Эммануиловича – разрешить! В 1832 году личный театр Николая Названова имел успех в губернской столице. А затем дал пятнадцать спектаклей в округе.
Среди молодых актрис помещик сразу приметил Стефаниду Данилову: она была миловидна, прекрасно пела, и замечательно аккомпанировала на пианино. Стефанида стала одной из тех, кого «вырастили» из горничных. Талант девушки раскрылся в полной мере, когда крепостной театр решился поставить оперу. Потом было несколько удачных водевильных партий… Названов рукоплескал. Он и сам не знал, что покорило его больше – красота актрисы, или её дарованье. Короткое время спустя Стефанида полностью завладела его сердцем. А в 1839 году помещик выписал ей вольную. Стефанида Даниловна Бажанова, так она значилась в документах, могла пойти играть на любой сцене, уже как свободная женщина, но она осталась в Приклоне. Рядом с любимым.
Они были счастливы: родились двое детей, постановки имели успех, к началу 1840-х репертуар названовского театра состоял из пятидесяти пяти спектаклей и опер. Воодушевленный и благодарный, помещик приказал выстроить каменную церковь, и пожаловал крупную сумму на благотворительность… Но в ноябре 1847 года с ним случился удар.
Лекари не стали скрывать от помещика – исход может оказаться любым. Схватившись за голову, Названов принялся срочно улаживать дела. Сперва поехал к священнику, просить обвенчать его сто Стефанидой, что и случилось месяцем позже. Затем составил подробное завещание – дом, поместья, большая часть денег отходили Стефаниде и детям. Некоторая сумма и небольшое число крепостных – родной сестре помещика, Анастасии Арцыбашевой. Он успел. А в 1848 году Названова не стало. Бывшая крепостная актриса Стефанида Бажанова стала полноправной владелицей усадьбы.
Но Анастасия Арцыбашева считала иначе. Явившись незамедлительно, она высказалась, что брак-де был фиктивным, и совершался в ту пору, когда её брат не ведал, что творил. Болел, и на него буквально «надавили». Арцыбашева вселилась в дом, и начала вести себя как полноправная хозяйка. Покрикивала на слуг. Стефаниде она заявила: «Ты – крепостная актриса, и будешь мне служить». А когда та отказалась, да принесла бумаги, подтверждающие её свободу, велела собрать вещи, погрузить «невестку» с детьми в экипаж, и отправить, куда глаза глядят. Вольная есть? Тогда — на волю!
Во Владимире у Стефаниды имелся дом, который ещё раньше купил для нее Николай Названов. В этом новом семейном гнезде крепостная актриса начала составлять план действий. Не растерявшись ни на минуту, она подала в суд на Арцыбашеву, требуя своё законно унаследованное имущество. Театром в ту пору никто не занимался – новой «владелице» это было безразлично, а Стефаниду к управлению просто не подпускали. На дверях повесили замок. Правда, музыканты без дела не остались – они тоже получили вольную от Названова, поэтому поехали работать в открывшийся в ту пору губернский театр Лаврова.
Несколько лет Арцыбашева и крепостная актриса выясняли отношения в суде. Во Владимире добиться справедливости не получилось (на супругу Николая Названова там смотрели свысока, припоминая её происхождение), и тогда Стефанида обратилась в другую инстанцию. Она боролась за наследство мужа ради сына и дочери. Дело дошло до Сената! Анастасия Никитична, как ни старалась, забрать имущество брата не смогла. А вскоре её не стало – на девятом десятке Арцыбашева упокоилась.
Стефанида вырастила детей, дала им образование. Но о театре пришлось забыть навсегда: заново открыть его было слишком дорого, да и тяжба потребовала немалых вложений. Но память о названовской сцене жива, и владимирские краеведы частенько обращаются к этой теме, рассказывая подрастающему поколению истории из XIX столетия.
