Анна уходила от супруга через два дня после свадьбы, взяла с собой самую главную ценность — собачку Моню, завернула её в розовую пелерину и остановившись в дверях, прикрикнула так, что даже кот сиганул с насиженного места в подпол:
— Вещи мои, к завтрему приготовь и доставь!
— Куда? К матери твоей? — робко подал голос Игнат.
— К ней самой!
Мужчина с рыжими вьющимися волосами выглянул из-за шкафа:
— Надолго к ней?
— Навсегда! — громко отчеканила Анна. — Кабы знала что ты таким окажешься — замуж бы за тебя не пошла!
Женщина выкрикнула бранное словечко и подхватив псинку, ушла, громко брякнув дверью.
Мать Игната, жившая через стену, всполошилась, прильнула к окну, проводила глазами невестку и почти сразу побежала во вторую половину дома:
— Что случилось, Игнат, почему твоя женщина опять кричит? Что ей опять не нраву?
— Не будет больше кричать, — грустно вздохнул сын. — Ушла она. Совсем ушла.
— А чего не хватало то?
Дом, который Игнат построил специально для собственной женитьбы, был маловат и располагался довольно далеко от деревни — почти в километре от крайних домов.
Но так распорядился сельсовет, выдавая участок. Дорога к дому была нехожена, Игнату пришлось взять в руки лопату и отсыпать возле дома некое подобие насыпи.
По ночам Игнат вместе с матерью не спал — брали тачку и шли «воровать» щебень и камни. С одной улочки нагребут камней, с другой немного стащат — вот и набиралась потихоньку полная тачка.
Дом Игнат поделил пополам, разгородив глухой стеной, в одной половине поселил мать, во второй расположился сам.
А всё начиналось так: встречаться Игнат с Аней начали еще учась в последнем классе школы.
Проблема была в том, что Аня Креветкина была из «богатых», и её волновал один-единственный вопрос:
— Я поговорила насчёт нас с тобой с мамой и с папой.
— Зачем? — вздрогнул от неожиданности Игнат.
— Замуж за тебя хочу. На родителей пришлось надавить, но они согласны на наш брак, только у них есть одно условие — желают, чтобы ты с нами жил.
Этому требованию была веская причина: мать у Игната любила выпивать, что с моральным обликом семьи Креветкиных было несовместимо.
У Креветкиных — одна единственная дочь Анечка, потому те решили что сына в семью получат — в лице зятя.
Мать Игната, коротко стриженная седая женщина, худенькая но крепкая, сама вмешалась и дала сыну совет:
— Женись, сыночка, где еще такую хорошую партию отыщешь? Она из зажиточной семьи, лицо у неё благородное. На такой женишься и будешь счастье золотой ложкой черпать.
— А как же ты? — растерялся мужчина.
— А я не пропаду. Меня вон, замуж зовут. Что так смотришь? Давно жду момента, чтобы выпихнуть тебя во взрослую жизнь. Возле меня много мужчин крутится, предложениями непристойными осыпают. А родится у вас дочь — я ей серёжки золотые подарю.
— А у тебя они разве есть? — заслушался, раскрыв рот, сын.
Женщина побежала к комоду и достала из дальнего ящичка серёжки — маленькие, с красненькими камушками посередине. Раритет.
— Что смотришь? Не краденные они. Я когда Марфу Тимофееву-покойницу мыла и наряжала, получила их в подарок. Хозяин сам сказал, что могу взять у неё всё, что захочу. Еще хотела кольцо с Марфушеньки снять, не смогла — у ей пальцы сильно отекли.
Игнат вздрогнул, перекрестился и попятился к двери:
— Опять ты за своё. Я тебя из дома не гоню, живи. Но с такими условиями я жениться не хочу. Не по-людски это — отворачиваться от родни.
Игнат посмотрел на короткую стрижку матери и опять вздохнул — мать раньше отращивала свои густые волосы и срезАла их под корень, после чего продавала в городе на парики.
Таким нехитрым образом она покупала им еду. Так и привыкла ходить с ёжиком на голове.
Да много чего непотребного мать делала ради него: собирала бутылки, продавала на рынке всякую дребедень.
Тем не менее, она тянула его.
Он раньше, мальчишкой, никому кроме нее не нужен был. А как вырос в красивого взрослого мужчину, так сразу и понадобился Креветкиным.
Игнату хотелось согласиться на условие любимой женщины и уйти жить в дом Креветкиных.
Но он не смог переступить через собственную мать.
— Пропадёт она без меня! Жён может быть сколь угодно много, а мать в жизни — одна.
Так он и сообщил Анечке, поставив её перед фактом:
— Расстаёмся.
Но разве Аня могла смириться с отказом?
Папа Ани, Денис Дмитриевич Креветкин самолично приехал к будущему зятю и лениво выдал указание:
— Чего это Белкин, богатыми невестами разбрасываешься? Почему дочке моей отказал? Анька у нас балованная, привыкла получать, всё, к чему душа лежит. Хочется ей замужней женщиной побыть. Так что езжай в город и покупай себе приличный пинжак. А мы за это время организуем свадьбу. Ну уступи Аньке, поживёшь с ней месяцок-другой, пока не надоешь, а потом быстренько разойдётесь.
После пышной свадьбы, молодые прожили не ругаясь, целый час.
— А что это ты, Игнаша, куриные кости обгрызаешь до самого мозжечка? — начала «притираться» к супругу Анечка. — Даже моя собака так не делает. Когда тётя Аля убирала после свадьбы с нашего стола, она так потешалась над твоими тарелками. И всем в деревне растрезвонила уже, что ты вылизал одну тарелку дочиста, а во вторую косточек обглоданных до самого костного мозга, накидал.
Игнат только плечами пожал:
— Я и не знал, что мои объедки будет кто-то разглядывать.
— Не делай больше так!
Молодая жена конечно, кинулась супруга дрессировать.
Всё ей в доме не нравилось: то половицы ей в полу скрипят, то от цвета обоев рябит в глазах, то печная труба на крыше — кривая, раздражает её. Всё не то и не так!
А когда Анна выглянула из окна спальни и увидела рядом расположенное старое кладбище с покосившимися деревянными крестами, то и вовсе вздрогнула.
— Игна-а-а-ат!? А ну поди сюда!
Креветкины пили чай в летней кухне. Полина Викторовна, хозяйка дома, взяла в руки длинный багет, разрезала его вдоль на две половинки и полила их сверху густыми сливками. После чего вылила поверх малиновый джем.
— Держи, — сунула она получившийся огромный «бутерброд» в руки мужа. — Наша то, учудила чего. Замуж выскочила за Игната Белкина. Сдурела совсем — у него за душой ничего нет!
Денис Дмитриевич открыл рот и как питон, втянул в себя бутерброд. Долго жевал прежде чем половинка багета исчезла в нём.
— Чайку, — манерно взмахнул он пальцами, словно дирижёр. — Всухомятку не пролезет.
— Бегу, бегу, — пошевелила перламутровыми губками женщина. Она взяла колокольчик стоявший на столе и позвенела им.
Из кухни выбежала помощница Алевтина, худая, тощая как палка, с испуганным лицом.
— Чаю хозяину налей, — скомандовала Полина.
Алевтина засеменила мелкими суетливыми шажками вокруг стола:
— Сию минуту, мадам.
Брякнула крышечка на белоснежном фарфоровом чайнике, запахло жасмином и ароматная жидкость полилась из носика в расписную чашку — бульк-бульк.
— Сахару сколь?
— Оспади, за двадцать лет не запомнила? Три! До чего глупая женщина, прямо слов нет! А теперь глянь в окно, посмотри — не Анютка ли наша бежит?
— Она! — воскликнула Алевтина. — В руках у ей кошка.
— Это не кошка, это Моня! — с жаром воскликнула Полина. — А ну неси живо ещё один чайный набор. И капель успокоительных еще!
Анна со скоростью паровоза неслась к отчему дому, а оказавшись на пороге, уткнулась прямо в бюст матери, раскинувшей перед ней руки.
— Мамочка, я от мужа ушла. Теперь уже насовсем! Всё правильно ты говорила, он недостоин меня, и жить нам в нищете.
— Как хорошо, — обрадовалась родительница. — Ты целых два дня с ним прожила, пока до тебя не дошло — ну не пара он тебе, Анют. Он — грубый деревенский мужлан, каких пруд пруди. А нам нужен городской, с манерами, такой как Лёшенька Попов.
— Погодите вы с женихами, мамуль! — капризно крикнула Анна. — Мне надо выплакать из себя прежние чувства. Но тут я не смогу — здесь всё мне напоминает об Игнате.
— Езжай, в городе поживи, — сразу же предложила мать. — А хочешь, мы тебе там квартиру купим. Всё-равно понадобится в приданое.
— Купи, — потребовала Анна.
— Ох, — тяжело вздохнул Денис Дмитриевич, доедая второй бутерброд и запивая его сливками прямо из сливочника. — Это ж, опять придётся в банк ехать, денежки со счёта снимать? Почему сразу не могли сказать, когда деньги для свадьбы ездили сымать?..
Квартиру Анна выбрала поближе к центру, с двумя большими комнатами, кухней-гостиной и двумя балконами.
Заставила перекрасить в ней стены в белый цвет, заказала новую мебель и…
Вроде бы всё хорошо, как говорится — живи да радуйся, но заскучала девушка. По супругу.
Игнат сел на супружескую постель и посмотрел в стену на свадебный портрет.
Молодая любимая жена Анечка бросила его после пары дней брака. Говорят, укатила город покорять.
А он то, возомнил себе, что Анна и впрямь влюбилась в него.
Он каждый день заглядывал в почтовый ящик, ожидая повестки о разводе.
— Надо почтальонке сообщить, чтобы приносила письма в этот дом, — спохватился он.
Мать бросила пить и сидела пригорюнившись на скамеечке у дома несколько дней, высматривая невестку.
— Мать, ты чего сидишь? Стемнело уже, — выглянул за ворота Игнат. — Если ты Аньку ждешь, то зря. Не вернется она.
Мать вздохнула, не спуская с дороги глаз.
— Хорошая была у тебя жена, сын. На меня ни разу не прикрикнула, зашла в мою половину — только пальчиком зажала нос и велела всё перемыть, перекипятить, даже обещала свою горничную отправить в помощь. Ну чисто главврач из нашей сельской больницы, такая же командирша! Сразу видно, с такой женщиной в жизни не пропадёшь.
Игнат хмуро поглядел на мать.
— Забудь. Я ей не пара. Девчонке хотелось поиграть в семью, только и всего.
Игнат пошёл в дом, от злости перевернул тачку, которая попалась на пути.
Тут к дому подъехал автомобиль и застрял, осев колесами в самодельную насыпь. Водитель вышел из-за руля, выскочила на дорогу и Анька, со своей собачкой в руках.
— Игнаша, помоги подтолкнуть автомобиль, — скомандовала она.
Игнат вышел обратно за ворота, хотел вспылить, мол он ей не лакей, чтобы бежать по первому щелчку её пальцев, но оценив ситуацию, решил помочь.
Машину еле вытащили и оттолкали к дороге.
Анюта гладила свою собачку Моню, успокаивая её и довольно поглядывала на свекровь:
— Игнаша у нас такой сильный.
— Что? Разводиться прикатила? — задала в лоб вопрос свекровь.
— Да нет, кто вам такое сказал? Ну вспылила я немного, с кем не бывает.
— Ты мне эти сказки брось, — сверкнула глазами свекровь. — Не любишь моего сына, так отзынь, а издеваться над ним не дам!
Анна топнула ногой, её собачка тявкнула на свекровь.
— А вы не указывайте как нам жить! Без вас разберёмся, мама!
Женщина задрожала от её слов, руки её затряслись:
— Как ты меня назвала, мама?..
— Ну. А как мне еще вас называть? Я приехала за Игнатом. Скучно мне в городе без него. В кино и в театры не с кем сходить.
— Я в театре никогда не была, — не растерялась и тепло улыбнулась свекровь.
Таксист, привезший в деревню Анну, уехал, Игнат не спешил возвращаться к дому. Он увидел, что молодая жена о чем-то разговаривает и смеётся с его матерью и заробел.
Он до последнего оттягивал момент, когда придётся подойти к жене.
Что она решила, уходить, или вернулась за ним?
— Игнаша, чего встал? — махнула рукой ему жена. — Есть хочу, чаю хочу, Монечку нужно покормить! Чайник поставь!
«Я что тебе, лакей, бегать выполнять твои приказы?» — готов был возмутиться Игнат.
Но ноги его сами к дому понесли. Как же он соскучился по жене!
