В жизни Матильды Кшесинской был случай, когда она буквально заигравшись в собственное величие, получила, выбранный лично императрицей подарок, который не двусмысленно намекал балерине на то, кем она является в действительности.
Ведущие артисты императорских театров имели право на собственные бенефисы (представление, весь доход от которого поступает в пользу одного артиста). Несколько такие бенефисов было и у Матильды Кшесинской.
По традиции, артисту, в честь которого давался бенефис, полагался личный подарок от царя. Все подобные дары были украшены имперской символикой (как правило, двуглавым орлом), для того, чтобы получивший их человек, мог гордо демонстрировать признательность монарха.
Однако, для взыскательной, и, пресыщенной роскошью Матильды Кшесинской, возможность получения подобного изделия, уже казалось недостойной ее уровня и статуса. Вот, что бывшая прима-балерина писала об этом в своих «Воспоминаниях»:
Особым изяществом эти подарки не отличались. Я очень опасалась, что получу такое украшение, и я попросила через великого князя Сергея Александровича сделать все возможное, лишь бы меня не наградили подобным подарком.
В этот период Матильда Кшесинская открыто пользовалась покровительством (упоминаемого выше) великого князя Сергея Михайловича (он даже признал своим сыном Владимира — ребенка балерины от другого великого князя Андрея Владимировича).
Великий князь Сергей Михайлович приходился Николаю II двоюродным дядей и близким другом еще с юности, он и попросил царя посодействовать своей возлюбленной.
В результате этой интриги, в качестве подарка, на бенефис Кшесинской действительно вручили уникальное ювелирное изделие: «(…) Брошь в виде бриллиантовой змеи свернутой кольцом(…)». Кшесинская, также уточняет: «(…) Государь, просил через великого князя Сергея Михайловича мне передать, что эту брошь он выбирал вместе с Императрицей(…)».
В личных отношениях с супругой Николай II был скорее ведомым, поэтому можно смело утверждать, что если Александра Федоровна и приняла участие в таком (не самом типичном для нее) деле, то, окончательный выбор подарка Кшесинской в виде змеи сделала именно она (а Николай II подарок просто одобрил).
Можно только восхититься тонким юмором, и, выражаясь современным языком самым настоящим троллингом Императрицы. Поскольку, символически, подарок в виде змеи для бывшей возлюбленной собственного мужа (и вообще довольно скандальной особы — чего стоят только связи Кшесинской с несколькими великими князьями одновременно) просто не мог быть еще более красноречивым.
Сама Кшесинская, кстати, этого прозрачного намека не поняла (или скорее сделал вид, что не поняла), балерина посчитала эту змею символом мудрости. Но, позвольте, где была мудрость, а где была Кшесинская? Речь скорее можно было вести только о хитрости, изворотливости и беспринципности прима-балерины… т.е. о типично «змеиных качествах».
