— Я дочь увидеть хочу, — вскинул подбородок Алексей.
— Какую дочь? Нет у тебя дочери, сам же от нее отказался.
И родительских прав тебя лишили, между прочим, за неуплату тех самых алиментов, которые ты при разводе божился ежемесячно перечислять.
— Леша, нам надо серьезно поговорить, — стоило Алексею зайти домой, как жена Марина и мать Надежда Николаевна встали прямо у входной двери и принялись сверлить мужа и сына осуждающими взглядами.
— О чем говорить? Не о чем разговаривать, мне не до вашего женской болтавни. Друг с другом поговорите.
— А ну пошути мне еще! – рявкнула мать. – Ты что же это делаешь?! Ты что же меня позоришь и перед Мариночкой, и перед всеми соседями. Тебе чего неймется?!
— Да чего вы на меня орете-то?! – возмутился Алексей, прибавив в голос громкости.
— Да был бы жив Иван Сергеевич покойный, он бы на тебя сейчас не только орал. Он бы тебя вот этой вот сковородой.
Дашенька, а ты чего вышла? Иди в комнату, детонька, иди, мама с бабушкой тут с папой побеседуют – и мама сразу к тебе придет, — моментально поменяв тон на дружелюбный, Надежда Николаевна за плечи увела в детскую светловолосую пятилетнюю девочку.
Марина тем временем, поджав губы, сообщила мужу:
— Нам Вероника звонила. Сказала, любовь всей твоей жизни. Отпустить тебя просила, мол, ребеночка ждет, счастье у вас теперь будет, не то что у нас с тобой.
— Вот же…, — выдохнул Алексей. – Просил же мне немного времени дать…
— Немного времени на что? Чтобы квартира моя продалась и ты деньги положил, как хотел, на банковский счет, который при разводе пополам бы делили?
— Да, Марина, именно на это! Должен же был я хоть что-то хорошее из этого брака вынести! Семь лет на тебя потратил – и все зря!
— Это что же ты у нас зря потратил?! – снова вступила в разговор Надежда Ивановна. – На женщину, которую сам выбирал, ты семь лет зря потратил?
На дочь, которую она тебе рожала, мучилась, а потом ночами не спала, выкармливая и нянькая? Это ты у нас зря, оказывается, жизнь свою тратил?!
— Да что вы заладили с этой дочерью?! Да, есть дочь. И какой с нее толк? Вырастет, замуж выйдет – и прощай, любимая дочурка.
Мужчине для счастья нужен сын. Наследник, понимаете? Наследник и фамилии, и семейных традиций, и знак того, что не зря эту жизнь жил.
А ты, Маринка, даже этого не смогла.
— Господи, я же нормального ребенка рожала. Как так получилось, что ты таким д… вырос… — вздохнула свекровь, прижимая ладонь к лицу. – Мариночка, там где-то учебник по биологии за девятый класс стоял в зале, пожалуйста, принеси его, мы сейчас одному индивидууму дырку делать в голове будем, для дополнительной вентиляции.
А то у него, видимо, кровоснабжение все на нижний этаж подается, вот в мозгах все и застоялось.
При чем тут Марина, если пол ребенка твоими хромосомами определяется?! Раз сам ты такой, что у тебя сначала девка получилась, а потом совсем никого за пять-то лет, то, может, лечить тебя надо?
Хотя это скорей естественный отбор работает, чтобы ты больше не размножался.
— А у Вероники сын будет! От меня! Вот так-то!
— Очаровательно. То есть Марина тут сидит с дочерью твоей нянчится, я с ними двумя на подхвате прыгаю, а ты у нас по Вероникам шастаешь?! И что дальше, сын?
— Я разведусь с Мариной и женюсь на Веронике. И буду воспитывать сына.
— А как же я, папа? – раздался вдруг Дашин голос. Марина и Надежда Ивановна одновременно выдохнули.
Ну да, было глупо рассчитывать, что девочка будет спокойно сидеть в своей комнате, пока тут неизвестно что происходит.
И ее сложно винить, на самом деле, ведь почти любой ребенок старается подслушать разговоры взрослых. – Я ведь тебя люблю.
— Люби, кто тебе не дает? – цыкнул сквозь зубы Алексей. – Алименты я платить буду.
— Вот уж спасибо. То обобрать хотел жену и ребенка, а то прямо смотрите, какой щедрый выискался.
— Обобрать? Ты о чем, мама?
— Ну да, давай, облей меня по моя ми перед ребенком.
— По моя ми ты себя сам облил, Алексей. А девочка должна знать правду о том, что из себя представляет ее так называемый отец.
В общем так. Твой папа теперь любит другую тетю. Давно уже любит, но разводиться со мной не хотел, чтобы украсть у меня часть денег от продажи квартиры моей мамы.
А сейчас вот он говорит, что нормальный ребенок – это сын, а ты ему уже не особо-то и нужна. Но это ты и сама слышала, Даш.
— Да по.шли вы все трое. Ба.бья яма, блин. Ни поговорить нормально, ни решить вопросы по взрослому. Одни проблемы от вас.
— Пойдешь ты, сын. А мы в своей ба.бьей яме останемся и как-нибудь без тебя дальше разберемся.
Даша, думаю, выводы сделает. Ну а тебе счастья с твоей Вероникой, вы друг друга стоите, два подлеца пара: одна под женатого легла, второй за спиной жены шашни крутит, да еще и планы строит, как бы из семьи денег больше при разводе вытащить.
— И пойду. Не больно-то вы мне и нужны, — рявкнул Алексей. – А ты еще приползешь. Что, думаешь, она тебе теперь дочерью родной станет?
Да черта с два: тоже найдет себе мужика, свалит к нему и думать про тебя забудет.
Вот тогда-то и приползешь к сыну, а я тебе припомню и то, как ты меня не поддержала, и то, как ты вместо сына эту вот выбрала.
— А я, сын, выбираю не по кро.вному родству, а по справедливости. Если же Марина мне злом за добро отплатит – это на ее совести будет, главное – что я сама все сделала честно и правильно. Тебе вещи собрать помочь?
— Сам справлюсь, — огрызнулся Алексей.
— Да, ты как там будешь собираться, прихвати пожалуйста бельишко мое старое. Я выбросить хотела, да все руки не доходили. А так Вероника доносит как раз, она же любит за мной объедки подбирать.
Свекровь в ответ на реплику Марины расхохоталась в голос, а Алексей, стиснув зубы и пробормотав что-то нецензурное, отправился в их с Мариной комнату собирать вещи.
Когда он покидал квартиру полтора часа спустя, груженый четырьмя клетчатыми сумками, Даша тихо сказала ему:
— Раз ты меня не любишь, то и я теперь тебя любить не буду. Я найду себе нового папу, который будет добрым, честным и лучше тебя во сто раз, так и знай!
Марина развод переживала тяжело. Да и кто бы не переживал-то, когда после семи лет нормальной семейной жизни вдруг выясняется, что тебе лгали обо всем: о любви, о семье, о верности…
После такого и оправиться непросто, и снова доверять людям не особо-то хорошо получается. Повезло еще, что Надежда Ивановна действительно стала Марине поддержкой и опорой.
Уже после продажи квартиры, доставшейся от матери, и покупки новой недвижимости Марина собиралась съехать с дочерью туда, но Надежда Ивановна отговорила.
Мол, мы же и так нормально размещаемся в трехкомнатной-то квартире, друг другу не мешаем, мне со внучкой веселей, да и тебе помочь – так зачем переигрывать то, что и так работает?
Квартиру лучше сдать, чтобы был дополнительный доход, а то Дашенька растет, ей нужны и фрукты, и летний отдых, и всякие кружки-репетиторы, да и после школы учиться нынче недешево, каждая копейка пригодится.
Марина бывшую свекровь послушалась. И следующие три года после развода прожила с ней душа в душу.
А потом встретила Михаила – сотрудника, который был переведен в их город с другого филиала. И как-то закрутилось у них все, завертелось, что вот год прошел – и уже они планируют играть свадьбу.
И снова разговор зашел о том, что съехать бы Марине с Дашей, ведь как-то неудобно чужого мужчину на территорию бывшей свекрови приводить.
— Какой же он чужой, раз внучку мою удочеряет? Свой это парень. Хороший он, добрый, рукастый, ко мне так уважительно относится, да и тебя любит, сразу видно.
Живите у меня, а Мишину квартирку сдавать можно, а то у вас ведь наверняка общие дети будут, а там каждая копейка на счету и лишний доход не помешает, — завела старую песню Надежда Ивановна.
Миша был тоже парнем здравомыслящим и решил, что ничего не потеряет, если попробует ужиться вместе с этой, как выразился в свое время Алексей, «бабьей ямой». И ведь ужился!
Надежда Ивановна радовалась, что в доме мужчина появился, который теперь по хозяйству все тяжелые дела делает.
Марине же Михаил оказался хорошим мужем, ну а Даше – отцом, тем самым, которого девочка обещала найти Алексею, когда тот уходил после сообщения дочери, что она, мол, второй сорт и вообще не котируется.
Со второй семьей сына Надежда Ивановна отношения отказалась налаживать наотрез. Не принимала невестку даже ради внука, так что и не видела их толком.
Возможно, до сына долетали какие-то новости о жизни «бывшей» семьи, а может и не доходило ничего, но объявился Алексей только когда Даше исполнилось одиннадцать.
К тому моменту в семье уже был второй ребенок – годовалый Виктор. И ни Михаил, ни Надежда Ивановна не разделяли двоих детей на «мой-чужой».
Решили, видимо, каждый для себя, что раз семьей живут теперь, то и дети все семейные, общие, без всяких там разделений.
— Ну здравствуй, мам, — стоило Надежде и Марине выйти с коляской на улицу, как у подъезда их встретил Алексей.
Мужчина осунулся и был небрит, а под глазами залегли темные круги, будто не спал он пару ночей. И очень быстро выяснилось, почему. – О, жизнь кипит, смотрю, — прокомментировал он коляску. – Твой? – спросил он у Марины.
— Наш, — ответила за женщину Надежду Ивановна. – Ты зачем приперся, блу.дный сын?
— Да вот просто… Зайти решил.
— Просто ты только на постороннюю ба..бу полез, находясь в браке. А зайти не удосужился за шесть лет ни единого разу, а тут вдруг явился. С какого рожна?
— Я дочь увидеть хочу, — вскинул подбородок Алексей.
— Какую дочь? Нет у тебя дочери, сам же от нее отказался. И родительских прав тебя лишили, между прочим, за неуплату тех самых алиментов, которые ты при разводе божился ежемесячно перечислять.
Давно уже у Дашеньки и другой отец, и другая фамилия.
— А вот мы посмотрим, что сама Даша скажет. А то вы ее как будто спрятать от меня пытаетесь. Где она?
— Вообще-то, в школе. Ты, возможно, не в курсе, но ей сейчас одиннадцать лет. В этом возрасте дети с утра обычно уходят, ну, знаешь, на уроки, и возвращаются где-то после обеда.
Уж не знаю, зачем она тебе вдруг понадобилась, но если хочешь еще и от нее посыл куда подальше выслушать, то флаг тебе в руки, ветер в спину, — хмыкнула Марина.
— А вот мы посмотрим, что она скажет, — улыбнулся Алексей. – Кр.овь не водица, как бы ты дочь против меня не настраивала – вообще не факт, что она на твою сторону встанет.
После обеда Даша не появилась. Михаил отписался жене, что его с работы отпустили пораньше, поэтому он отвезет дочь с приятелями поразвлекаться в торговый центр. Так что к подъезду эти двое подошли уже когда стемнело.
Алексей все так же сидел на лавочке, что-то печатая периодически в телефоне. И при виде Даши, встав со скамейки, сделал два шага вперед.
— Ну здравствуй, дочь.
— Ну здравствуйте. Зачем приперлись, мистер донор генетического материала?
От такого ответа Алексей опешил, а Марина, наблюдавшая за сценой из окна, с трудом сдержала ехидную усмешку.
— Вот зачем ты так, Дашуль? Я хотел наладить наши отношения, помириться, начать снова общаться. Я ведь твой отец, что бы там не говорили по этому поводу другие люди.
— Спасибо, у меня уже есть отец. Помнишь, я говорила, что найду кого-то получше тебя?
Так вот, не совсем верно, нашла его мама, но я выбором довольна, — Даша демонстративно обвила ладонями руку стоящего рядом Михаила, который до сих пор слова не сказал, видимо, не желая вмешиваться в разговор дочери.
Давая ей высказаться самой.
— Но я же тебя люблю!
— Люби, кто тебе не дает, — ехидно произнесла Даша. – Ты ведь мне так сказал, когда уходил, верно? Я все помню, Алексей Иванович.
Кстати, а чего ты вдруг явился, шесть лет пости прошло? У тебя ведь вроде сын там есть, наследник, понимаешь ли.
— Да не мой сын оказался! Не мой! Эта …, желая меня в ЗАГС затащить, залетела от какого-то… А мне сказала, что защита подвела, я и поверил!
А уж как узнал, что мальчик будет – вообще обрадовался и голову потерял.
— А сейчас, значит, вернул на место и решил, что дочь, конечно, второй сорт, но сойдет? – не выдержал Михаил.
— А ты вообще не лезь! Ты никто и…
— Вообще-то он мой отец. И по факту, и по закону. А вы здесь лишний. И шли бы вы, Алексей Иванович, куда подальше.
Папа, пошли домой, там бабушка обещала моих любимых эклеров напечь, а мы время зря тратим, — скомандовала Дашуля, за руку утаскивая Михаила в подъезд.
Алексей не успел сказать ни единого слова и молча сел на лавочку, продолжая что-то смотреть в телефоне. Марина закрыла окно. Посидит и уйдет, подумаешь.
— Мама, привет, ты бы знала, кого мы сейчас встретили.
— Знаю. Я слышала все из окна. А ты чего довольная такая?
— Радуюсь, что он получил по заслугам. Так ему и надо. Не бросил бы нас – и все было бы хорошо.
Правильно бабушка говорит, надо по-справедливости поступать, а не дичь всякую творить.
Алексей еще несколько раз пытался поговорить то с дочерью, то с матерью, то с бывшей женой. Даже подавал в суд на восстановление родительских прав, в чем ему отказали.
Но ни Даша, ни Марина, ни Надежда Ивановна в свою жизнь этого человека больше пускать не намерены. Незачем им в их уже не полностью ба..бьей и вовсе даже не яме, а хорошей и порядочной семье такие гнилые, подлые и лживые люди. Пусть существуют где-нибудь там, подальше. А они и так неплохо живут. Очень даже хорошо и счастливо.
