Шпионку Моссада принимали в официальных кабинетах, доверяли конфиденциальную информацию, а она, в свою очередь, пользовалась тем, что никогда не вызывала подозрений. Никому и в голову не приходило, что всё это может быть частью сложной, продуманной до деталей операции, последствия которой потрясут не только Ближний Восток, но и весь мир. Теперь имя Кэтрин Перес-Шакдам в Иране вызывает страх, а в международной прессе — нескрываемый интерес.
Связь с иранскими элитами
Кэтрин Перес-Шакдам родилась во Франции в нерелигиозной еврейской семье, где разговоры об идеологиях звучали скорее на фоне семейных историй. Один дед пережил Холокост, второй участвовал в Сопротивлении. А сама Кэтрин получила образование в Лондонском университете по психологии, а затем магистерскую степень в области финансов и коммуникаций. Казалось, ничто не предвещало её участия в шпионских играх, но у судьбы были свои планы на эту девушку.
После замужества с йеменским мусульманином-суннитом она приняла ислам; правда, позже она говорила, что никогда этого не делала, из-за чего семья мужа была настроена против. Именно им в угоду она сделала вид, будто стала мусульманкой. Кэтрин также писала о том, что, приехав с мужем в Йемен, она чувствовала себя так, словно попала в Средневековье. Когда же она объявила о своём обращении в шиизм, то, ко словам Кэтрин, на неё тут же обрушилась волна негатива. С тех пор она постоянно испытывала в семье эмоциональное насилие. В результате она развелась с мужем и осталась одна с двумя детьми.
Это совпало с её приездом в Иран в 2017 году, где началось то, что позже многие сочли одной из самых дерзких разведывательных операций последних лет. В то время Кэтрин Перес-Шакдам уже занимала заметное место в международной журналистике. По её собственному мнению, сотрудничество с российским телеканалом RT открывало ей двери в высокие кабинеты Ирана, куда посторонним вход, как правило, закрыт. Кэтрин утверждала, что для иранцев связь с российским изданием была своеобразным знаком о том, что она — «хороший человек». Ей довелось вести личные беседы с аятоллой Хаменеи, бывшим главой «Аль-Кудс» Касемом Сулеймани и тогдашним президентом Ирана Эбрахимом Раиси, отношения с которыми основывались на полном доверии.
Ходили слухи, что именно она писала материалы от имени самого верховного лидера страны — до тех пор, пока имя Перес-Шакдам не всплыло в связи с израильской разведкой. После этого официальный сайт аятоллы, ранее публиковавший её статьи, не только удалил все следы их сотрудничества, но и поспешил публично дистанцироваться от журналистки, словно её и не существовало.
Однако уже было поздно. Её тесная связь с Корпусом стражей исламской революции, выстраиваемая годами, дала доступ к чувствительной информации, которую, по данным расследований, позже использовали израильские военные для точечных атак на высокопоставленных командиров, оборонные объекты и научные центры Ирана. Удары стали возможны именно благодаря этим внутренним утечкам, которые позволили наносить урон не только с военной, но и с политической точки зрения.
Сама Перес-Шакдам, по информации The Times of Israel, открыто выражала жёсткую позицию по отношению к Исламской Республике. Она призывала признать КСИР террористической организацией и активно писала об угрозах, исходящих от религиозного радикализма. В прошлом она сотрудничала с Советом Безопасности ООН в качестве консультанта по ситуации в Йемене, а её профессиональная специализация включала исследования исламского терроризма, антисемитизма и процессов радикализации.
Под видом независимого западного журналиста Кэтрин начала публиковаться в крупных иранских изданиях, включая официальные рупоры власти. Её тексты, в которых она хвалила Исламскую революцию и резко критиковала западные страны, воспринимались как проявление искренности и идейной близости.
Незаметный сбор разведданных и последствия операции
Однако за видимой увлечённостью идеологией скрывалась тщательно выстроенная игра. Согласно опубликованным данным, Кэтрин не просто наблюдала — она действовала. Благодаря личным знакомствам с жёнами представителей элиты ей удавалось собирать информацию, которую иначе было бы почти невозможно получить. Дружба с жёнами военачальников тоже сыграла в этом значимую роль.
Женщины, считая её своей, сами того не подозревая, делились с Кэтрин важной информацией. Они рассказывали о том, где бывают их мужья, чем занимаются и как долго находятся в командировках. Узнала Кэтрин и о том, где они живут. По имеющейся информации, она даже вела скрытую съёмку стратегически важных объектов и передавала полученные сведения израильской разведке. Впрочем, ходили упорные слухи и о том, что Кэтрин очень умело пользовалась искусством обольщения, сумев свести с ума далеко не один десяток представителей иранской элиты.
В этом деле особое внимание привлекает не столько техническая сторона шпионажа, сколько человеческий фактор. Легенда, которую создала Кэтрин, была не просто правдоподобной — она оказалась убедительной для тех, кто обычно проявляет крайнюю осторожность. Способность вжиться в новую роль, поддерживать сложные связи и сохранять внешнюю последовательность взглядов делала её присутствие не просто допустимым, а желанным.
Последствия шпионажа
Вскоре после серии ударов по стратегическим объектам Ирана летом 2025 года в международной прессе начали всплывать сведения о человеке, имя которого до этого почти не фигурировало в громких заголовках. Как оказалось, именно Кэтрин Перес-Шакдам, журналистка с неожиданно близким доступом к верхушке иранской власти, вполне могла стать тем человеком, который сообщал о том, куда именно следует наносить беспощадные удары.
Согласно отчёту, опубликованному в июне изданием Organizer, израильская операция, нанесшая сокрушительный урон по иранской системе противовоздушной обороны и ракетным установкам, стала возможной благодаря информации, полученной от Перес-Шакдам. Агентам Моссада удалось не только провести контрабандную доставку вооружения, но и развернуть базу беспилотников вблизи Тегерана. Именно оттуда, как утверждается, наносились удары, которые полностью лишили Иран возможности нанести симметричный ответ. Среди погибших оказались ключевые фигуры, в том числе руководители вооружённых сил и ракетных подразделений, чья гибель стала тяжёлым ударом по обороноспособности страны.
После серии успешных атак Израиля спецслужбы Ирана начали расследование, в ходе которого и всплыла предполагаемая роль Перес-Шакдам. Однако к тому моменту, когда её личность была окончательно установлена, она уже успела исчезнуть. Её фотография теперь размещена по всей стране, а сам факт побега породил волну паники, подозрений и суровых репрессий.
По подозрению в пособничестве были задержаны десятки человек, включая афганских беженцев. Особенно громким стало дело Эсмаила Фекри, обвинённого в передаче стратегической информации и приговорённого к повешению. Такая волна арестов и казней вызвала тревогу у международных правозащитников, опасающихся, что под удар могут попасть вовсе не участники операции, а те, кто просто оказался не в том месте и не в то время.
Между двумя мирами
История Кэтрин Перес-Шакдам вызывает множество вопросов, на которые пока нет однозначных ответов. В интервью, данном изданию The Times of Israel ещё в 2022 году, она категорически отрицала свою связь с Моссадом. По её словам, обвинения стали реакцией на её отказ от поддержки иранского режима, а также на публичное возвращение к еврейской идентичности.
Тогда же она начала писать для произраильских медиа и прямо называла себя сионисткой. О своей прежней деятельности в иранских изданиях она говорила как о проявлении внутреннего конфликта, назвав тот период временем «ненависти к себе». Свой интерес к шиитскому миру она объясняла личными обстоятельствами, такими как французское гражданство и опыт брака с мусульманином, что якобы позволяло ей без особых подозрений находиться в стране и работать журналистом.
Однако именно её собственные тексты, опубликованные ранее в блоге The Times of Israel, вызвали волну подозрений. В одном из них Кэтрин довольно подробно рассказывала о своём доступе к высшему руководству и участии в закрытых мероприятиях, что позже стало основанием для удаления всех её прежних материалов из иранских государственных СМИ.
Некоторые журналистские расследования, включая публикации MintPress News, обратили внимание на её работу в аналитической компании Wikistrat, которая тесно сотрудничала с разведывательными структурами Израиля и США. И хотя Кэтрин неоднократно подчёркивала, что не владеет фарси и не имеет никакого отношения к израильской разведке, исторические прецеденты, когда иностранцы становились агентами Моссада, подкрепляют подозрения, в которых до сих пор не поставлена точка.
Разоблачение, нарушившее равновесие
Публикации о журналистке в зарубежных изданиях напоминали главы из триллера. Индийские медиа называли миссию не просто успешной, а по-настоящему беспрецедентной по дерзости. В социальных сетях стали появляться сравнения с историческими разведывательными фигурами — кто-то называл её «Чёрной леди Израиля», кто-то — новым «Лоуренсом Аравийским», а кто-то сравнивал её деятельность с работой широко известной Матой Хари, которая во время Первой мировой войны шпионила в пользу Германии.
Пока иранские власти пытались восстановить контроль над ситуацией, на поверхность всплывали старые признания, которые ранее не вызывали широкого отклика. В частности, высказывание бывшего президента Махмуда Ахмадинежада, сделанное ещё в 2021 году, приобрело совсем иной оттенок. Тогда он заявлял, что даже глава подразделения, отвечающего за борьбу с Моссадом, оказался израильским агентом.
Эти слова неожиданно перекликались с тревожным предупреждением бывшего министра разведки Али Юнеси, который ещё раньше отмечал, что Моссад оказался ближе, чем собственные иранские службы. Спустя время эти фразы уже не воспринимались как преувеличение, а, наоборот, подтверждали глубину проблемы, которую слишком долго старались не замечать.
Исчезновение
Когда о предполагаемой роли Кэтрин заговорили открыто, выяснилось, что её местонахождение никому не известно. Есть мнение, что она могла сменить имя, что, учитывая уровень риска, выглядело вполне логично. На фоне репрессий в Иране, арестов и казней её исчезновение только подогревало интерес, превращая историю в нечто большее, чем просто шпионский эпизод.
По версии зарубежных аналитиков, её действия не просто нанесли серьёзный удар по иранской безопасности, но и поставили в неловкое положение высшее руководство страны. Особенно болезненно воспринималась сама идея того, что столь масштабная операция могла реализоваться при участии человека, допущенного к высшим кругам, но до определённого момента остававшегося незаметным и не вызывавшим никаких опасений.
И пока Израиль официально не подтверждает ни одного факта, а иранские власти пытаются оправиться от репутационного удара, остаётся очевидным, что история Перес-Шакдам уже вошла в число самых обсуждаемых шпионских дел последних лет. Несмотря на тайну, которой по-прежнему окутаны многие подробности, ясно одно — произошедшее стало важной вехой в противостоянии двух стран, в котором тень и свет часто меняются местами, а судьбы отдельных людей оказываются вписанными в более широкую и тревожную картину.
Сегодня Кэтрин Перес-Шакдам публикует свои статьи в блоге The Times of Israel, однако её местонахождение никому не известно. В июле прошлого года она заняла пост главы британской организации «Мы верим в Израиль» и заявила, что продолжит свою деятельность в новой должности, пытаясь убедить политиков запретить КСИР: «Я намерена сосредоточить наши усилия на том, чтобы добиться запрета КСИР, ограничить влияние Тегерана в Великобритании и работать с социальными сетями, чтобы уменьшить антиизраильскую делегитимизацию».
Кажется, история Кэтрин Перес-Шакдам ещё не окончена, и мир ещё не раз услышит имя этой женщины, а последствия её деятельности и методы, благодаря которым она добывала информацию, возможно, когда-нибудь будут изучать в разведшколах. Не зря ведь её сравнивают с самой известной шпионкой всех времён и народов — Матой Хари.
