Суббота. Летний день цедит золотистый свет сквозь занавески, играет солнечными зайчиками на начищенной до блеска посуде. Марина передвигается по кухне мягко, почти танцуя — каждое движение выверено, каждая деталь продумана.
Тук-тук-тук — нож ритмично рассекает свежие огурцы. Хрустящие, только что с огорода, они источают острый огуречный аромат. Рядом — помидоры, такие спелые, что кажется, вот-вот брызнет сок.
— Алексей! — окликает она мужа. — Ты мясо мариновал?
— Уже, — доносится голос с крыльца. — Шашлык будет пальчики оближешь!
Марина улыбается. Она любит эти субботние посиделки на даче — когда собираются близкие друзья, когда весь день впереди, залитый солнцем и беззаботностью. Сегодня должно быть особенно хорошо. Подруга Лена с мужем приедут, племянница Даша — молодая, современная, но такая родная.
Она достаёт большую фарфоровую тарелку — ту самую, что достается только по особым случаям. Бабушкину. С тонкой синей каймой по краям, с еле заметными трещинками, которые только добавляют ей шарма. *Сколько воспоминаний в этой посуде…
Марина проводит пальцем по краешку тарелки, вспоминая мамины руки, накрывающие на стол, запах домашних пирогов, негромкий смех за праздничным столом. Сейчас она хочет создать такую же атмосферу — уютную, тёплую, домашнюю.
На крыльце слышится шуршание — это Алексей возится с мангалом. Его сильные руки ловко раскладывают угли, проверяют шампуры. Он всегда был мастером на такие посиделки — умеет и мясо приготовить, и компанию поддержать.
Боже, какое же это счастье — просто быть вместе, — думает Марина, — собраться, посидеть, поговорить по душам.
Она не знает, что через несколько часов её представления об идеальном гостеприимстве переменятся навсегда.
Первые тревожные нотки
Старенький «уазик» подруги Лены въезжает на участок, взметая пыль и мелкие камешки. Марина замирает у крыльца, поправляет белую блузку — она гладила её утром специально, выбирала долго, чтобы выглядеть аккуратно и празднично.
— Привет! — машет она первой.
Лена выходит, в руке держит модную сумочку, которую она купила прошлым летом в городе. За ней — муж Игорь, широкоплечий мужчина лет пятидесяти, с залысинами и брюшком, которое выдаёт любовь к домашней еде и редкие физические нагрузки.
— Ой, Мариночка, — Лена окидывает участок придирчивым взглядом, — какая у вас тут… деревенская идиллия.
Последнее слово она произносит с еле заметной усмешкой. Марина чувствует, как внутри что-то напрягается — словно натянутая струна. Но улыбается широко, радушно:
— Проходите, рады вас видеть! Алексей уже мангал разжёг, шашлычок будет — пальчики оближете!
Игорь недовольно морщится, оглядываясь по сторонам:
— Комары, кажется, совсем обнаглели. У вас тут их — как в болоте.
Алексей, услышав, поворачивается от мангала:
— Да ты что? Нормальные комары, природные! — и подмигивает. — Хочешь — репеллент дам.
Лена первой устраивается за самодельным деревянным столом — массивным, кривым, с трещинами, которые Алексей заботливо зашпаклевал прошлым летом. Садится и тут же морщится:
— Боже, да на чём это сидеть? Твой стол, Марин, похож на… на списанную школьную парту.
Марина суетится, принося пледы:
— Сейчас, сейчас… Посидите удобно. Вот, возьмите пледы, будет мягче.
Её движения становятся всё более нервными. Каждое замечание — как маленький укол. Она хочет, чтобы всё было идеально. Чтобы гости чувствовали себя комфортно. Чтобы не было никаких поводов для недовольства.
— Водички? — протягивает она стакан племяннице Даше, которая скривилась ещё при входе.
— У вас что, только колодезная? — удивляется та. — Даже не газированная?
Алексей незаметно наблюдает. Он видит, как меняется жена — её спина становится всё более напряжённой, улыбка — всё более натянутой.
Сейчас что-то будет, — думает он. И ошибается — пока что…
Яд недовольства за семейным столом
Шашлык успел поджариться — аппетитные кусочки мяса золотились на шампурах, источая аромат трав и дымка. Алексей вытащил их на большое блюдо, которое Марина накрыла свежей зеленью. Казалось бы, всё идеально: летний день, дача, вкусная еда, близкие люди.
Но что-то шло не так. С самого начала.
— Лен, попробуй мясо, — Марина протягивает тарелку, — Алексей специально мариновал, рецепт ещё от моего отца.
Подруга берёт кусочек, медленно жуёт и… качает головой:
— Ну, знаешь… В ресторане у нас делают гораздо вкуснее. Тут что-то… не то. Перчик, что ли, другой?
Игорь поддакивает, откладывая вилку:
— Мясо жёсткое. Явно не из лучшей части туши.
Марина чувствует, как внутри всё сжимается. Она старалась. Она действительно старалась. Накануне ездила на рынок, выбирала мясо придирчиво, расспрашивала мясника о каждом куске. Алексей два часа возился с маринадом, добавлял особые травы.
Племянница Даша даже не притронулась к еде. Она крутит в руках телефон, периодически бросая недовольные взгляды то на стол, то на окружающую природу.
— Комары же просто звереют, — внезапно говорит она, отмахиваясь от очередного насекомого. — Как возможно здесь сидеть?
Лена театрально вздыхает:
— Дашенька, ну разве можно так устраивать выезд? Сидим на каких-то… — она окидывает взгляд старым деревянным лавкам, — подозрительных лавках. Комары нас просто в клочья рвут. Вода из колодца, как в девятнадцатом веке.
Каждое слово — словно удар. Марина чувствует, как краснеют щёки. Она суетится, пытаясь исправить ситуацию: приносит спрей от комаров, расстилает дополнительные пледы, предлагает компот собственного приготовления.
Алексей молчит. Он наблюдает. И в его глазах появляется какая-то стальная решимость.
Хватит, — думает он.
Марина не видит этого взгляда. Она слишком занята попытками угодить, слишком напугана возможным недовольством. Её руки дрожат, когда она наливает компот — домашний, с вишнями, настоянный на сахаре и летнем солнце.
— Попробуйте компот, — просит она почти умоляюще. — Я сама варила…
Игорь делает глоток и ставит стакан:
— Перебор сахара. В магазинных напитках вкуснее.
Последняя капля переполняет чашу терпения.
Граница гостеприимства
Тишина повисла над столом — такая плотная, что её можно было потрогать руками. Марина замерла, сжимая в пальцах край скатерти — белоснежной, накрахмаленной, выглаженной с такой любовью, что каждая складочка была идеальна.
Алексей медленно отложил вилку.
— Извините, — произнёс он таким тоном, от которого даже комары, казалось, перестали жужжать, — но, кажется, вы забыли, что находитесь в гостях.
Лена растерялась первой. Её накрашенные губы приоткрылись, но слова застряли где-то посередине.
— Мы вас пригласили сюда не для того, чтобы вы устраивали ревизию каждой детали, — продолжал Алексей. — Это наш дом. Наша дача. Наше гостеприимство.
Его голос был спокоен, но в этой спокойствии чувствовалась сталь. Марина смотрела на мужа — впервые за много лет она видела его таким. Решительным. Уверенным.
— Если вам не нравится шашлык — можете не есть. Если комары докучают — есть репеллент. Если стулья неудобные — можете постоять или уйти. — Каждое слово было точным ударом. — Но постоянно жаловаться и портить нам праздник — это уже лишнее.
Племянница Даша вцепилась в телефон, словно это была последняя соломинка спасения. Игорь неловко кашлянул. Лена — та, что обычно не теряла дара речи — молчала.
— Мы старались, — тихо сказала Марина, впервые за весь вечер чувствуя внутреннюю опору. — Для вас. От всей души.
Алексей положил руку ей на плечо. Поддержка. Защита. Понимание.
— Если вам не комфортно — двери открыты, — сказал он. — Выбор за вами.
Освобождение от чужих ожиданий
После слов Алексея повисла такая тишина, что было слышно, как где-то вдалеке стрекочут кузнечики и шуршат листья старой яблони. Гости — словно оцепенелые — начали собираться.
— Ой, голова что-то разболелась, — первой нашлась Лена. — Наверное, пора и честь знать.
Игорь торопливо кивнул, торопясь поддержать жену:
— Да, завтра с утра дела. Рано вставать.
Племянница Даша молча затолкала телефон в сумку. Марина проводила их до машины — из вежливости, по старой привычке. Но уже не суетясь, не извиняясь, не пытаясь им угодить.
Старенький «уазик» уехал, взметая пыль. И только когда машина скрылась за поворотом, Марина почувствовала — облегчение.
Алексей подошёл сзади, обнял.
— Ты не расстроена? — спросил он.
Марина помолчала. Потом медленно покачала головой:
— Нет. Странно, но… я чувствую себя свободно.
Они вернулись к столу. Шашлык остыл, компот постоял. Но впервые за долгие годы Марина чувствовала — всё правильно. Она не виновата, что кому-то что-то не понравилось. Её дом. Её правила.
— Знаешь, — сказала она мужу, — я поняла сегодня важную вещь.
— Какую?
— Гостеприимство — это не значит терпеть любые выходки. Это значит — создавать атмосферу тепла и уважения. С обеих сторон.
Алексей улыбнулся. Он давно ждал, когда жена это поймёт.
Солнце медленно опускалось за горизонт. Летний вечер обнимал их своей теплотой. И впервые за долгое время Марина чувствовала — она дома. Настоящем. Своём.
