Мария как раз заканчивала развешивать постиранное белье на балконе, когда зазвонил телефон. На экране высветилось «Сестра». Она вытерла руки о фартук и ответила:
— Слушаю, Тань.
— Манька! — голос сестры звенел от возбуждения. — У нас такие новости! Мы с Колей решили переехать в город. К тебе переберемся!
Мария замерла с прищепкой в руке. В горле моментально пересохло.
— Как… ко мне? — только и смогла выдавить она.
— К тебе, Маня! У вас же полно места. Целая «трешка», куда вам вдвоём с Димкой столько комнат? Мы много не попросим — одну комнату выделите, и хватит.
Мария машинально присела на табурет. В голове завертелись тревожные мысли. Их с сыном налаженный быт, тихие вечера за чаем, уютные выходные… И вот теперь сестра с мужем собираются вторгнуться в их пространство.
— Танюш, но ведь это как-то неожиданно. Надо все обдумать…
— Да чего тут думать! — перебила сестра. — Надоело в деревне прозябать. Коля работу в городе нашел, на стройке. Может, хоть зарабатывать прилично начнет. А я пока по хозяйству буду тебе помогать: готовить, убирать. Тебе же легче станет!
— Но…
— Все, решено! На следующей неделе приедем. Ты же не против родственников? Родную сестру на улицу, чай не выставишь?
Мария почувствовала, как к горлу подступает ком. Конечно, сестра права — они родные люди. Но одно дело — редкие визиты на выходные, и совсем другое — жить под одной крышей.
— Дай хоть подумать немного, — попросила она.
— О чем тут думать? — в голосе Татьяны появились обиженные нотки. — Мы всё решили уже!
Мария вздохнула. Она уже знала, что этот разговор — только начало больших перемен в их жизни. И перемены эти ей совсем не нравились.
Вечером она рассказала новость сыну. Семнадцатилетний Димка отреагировал предсказуемо:
— Мам, ты с ума сошла! Какие еще тетя Таня с дядей Колей? У меня выпускной класс, мне готовиться надо. А они будут топать, греметь, телевизор до ночи смотреть! Потом за ними и другие родственники подтянутся. Как минимум в гости будут чаще наведываться. Наша размеренная жизнь перевернется вверх дном! Тебе оно надо?
— Я понимаю, сынок. Но как отказать? Единственная сестра как-никак.
— Вот именно что сестра, а не дочь! Пусть снимают квартиру, как все нормальные люди.
Мария покачала головой:
— Ты же знаешь, у них денег нет. Дом в деревне за копейки продадут, на съем не хватит. Зарплаты дяди Коли хватит только на еду да на коммуналку.
— Ну и пусть тогда в деревне сидят! — отрезал Дима и ушел в свою комнату.
Неделя пролетела как один день. Мария металась между чувством долга и желанием защитить свой маленький мир. Она пыталась намекнуть сестре про съемное жилье, но Татьяна только отмахивалась: «Да ладно тебе! Поживем немного, освоимся, а там видно будет».
В воскресенье утром во дворе затарахтел грузовик. Мария выглянула в окно — из кабины вылезали Татьяна с мужем. В кузове громоздились узлы с вещами, какие-то ящики, старая мебель.
— Машенька! — Татьяна влетела в квартиру, обдав сестру запахом чесночных котлет. — А мы уже тут! Колька, заноси вещи!
Николай, кряхтя, втащил первый узел и подмигнул Марие:
— С дороги-то надо бы принять. У тебя, Маш, найдется?
— Коль, десять утра только, — поморщилась Мария.
— Ну и что? Воскресенье же!
К вечеру квартира напоминала склад. Вещи были свалены по углам, на кухне громоздились кастрюли и сковородки, которые Татьяна притащила с собой — «у меня же все свое!». Николай «с устатку», залёг храпеть на диване.
Дима, едва увидев гостей, заперся в своей комнате.
— Танюш, может, разберем вещи? — осторожно предложила Мария.
— Да ладно, завтра все разложим! — махнула рукой сестра. — Ты лучше скажи, у вас тут магазины рядом есть? А то я завтра пойду прицениться…
Первые дни прошли относительно спокойно. Татьяна суетилась по хозяйству, готовила первое, второе, третье, убирала. Николай с утра уходил на стройку. Но постепенно начали проявляться «особенности» совместного быта.
Татьяна считала своим долгом комментировать все, что происходит в квартире:
— Машка, ты чего такую дорогую колбасу берешь? Вон, докторская и то сойдет… А Димка твой что, все время в комнате сидит? Молодой парень, гулял бы лучше! И вообще, ты его избаловала.
Николай возвращался навеселе через день. Усаживался перед телевизором и включал громко футбол. Когда Дима просил сделать потише — он мешает заниматься — дядя обижался:
— И что нам теперь, в тишине сидеть? Я, между прочим, работаю как проклятый, имею право отдохнуть!
Через месяц Мария поняла, что больше не чувствует себя хозяйкой в собственном доме. Татьяна заполонила собой все пространство — от кухни до ванной. Ее вещи были повсюду, ее голос звучал постоянно, ее присутствие ощущалось даже тогда, когда она молчала.
— Машк, а ты чего такая хмурая? — спросила как-то сестра за завтраком. — Вечно недовольная, витаминов чтоль попей? У меня есть травы и коренья.
— Устаю просто, — отмахнулась Мария.
— А ты меньше работай! Что ты со своей бухгалтерией носишься? Я вон, дома сижу — и ничего, счастлива!
Мария промолчала. Как объяснить сестре, что именно работа помогает ей сохранять рассудок? Что только там она может побыть в тишине, без бесконечных разговоров и советов?
Дима совсем замкнулся. Теперь он не только учился, но и ел у себя в комнате. Однажды Мария услышала, как он разговаривает по телефону с другом:
— Да нельзя ко мне, Вить, нельзя. У нас тут… обстоятельства. Да чего скрывать: мать устроила проходной двор, пустила родню, а они устроили тут кавардак. Невозможно зайти в дом. Хоть беги без оглядки, честное слово.
А потом случилось то, чего Мария боялась больше всего. Вернувшись с работы пораньше, она застала Татьяну роющейся в ящиках ее письменного стола.
— Ты что делаешь? — от неожиданности Мария даже не повысила голос.
— Да ручку искала, — как ни в чем не бывало ответила сестра. — А тут у тебя, смотрю, целая жизнь… И что это за конверт? — она достала пухлый банковский конверт. — Ого! Ты что, деньги дома хранишь?
— Положи на место, — тихо сказала Мария. — Это на поступление Димы.
— А что он у тебя, сам не в состоянии поступить? — Татьяна картинно всплеснула руками. — Мы же вам все, что можем, отдаем! Вон, Колька пашет как проклятый. Слушай, одолжи тысяч тридцать? На куртку мне.
Что-то оборвалось внутри у Марии. Все накопившееся за эти недели — бессонные ночи, постоянное напряжение, страх за сына — вырвалось наружу:
— Вон из моей комнаты! — закричала она. — Вон!
Татьяна отшатнулась, но тут же перешла в наступление:
— Ты чего разоралась? Я же по-родственному! Вечно ты всех подозреваешь, никому не веришь… А мы к вам со всей душой!
— С душой? — Мария чувствовала, как дрожит голос. — Вы ворвались в нашу жизнь, перевернули все вверх дном, а теперь еще и в личные вещи лезете?
На крик прибежал Дима. Увидев мать в слезах, он побледнел:
— Что здесь происходит?
— Да вот, мамаша твоя с ума сходит, — фыркнула Татьяна. — Из-за какой-то ручки…
— Она в моих сбережениях рылась! — выкрикнула Мария. — Положила глаз на деньги, которые я на твою учебу откладывала!
Дима решительно шагнул к тете:
— Все, хватит. Собирайте вещи и уходите.
— Куда это уходите? — в дверях появился Николай, уже навеселе. — Вы что тут устроили?
— Вон из моего дома! — Мария словно очнулась от долгого сна. — Чтобы завтра духу вашего здесь не было!
— Ах так? — Татьяна картинно всплеснула руками. — Родную сестру на улицу выгоняешь? Ну и живи одна, колючка! Только потом не приползай!
Следующий час превратился в кошмар. Татьяна металась по квартире, собирая вещи и причитая на весь дом о неблагодарных родственниках. Николай угрюмо курил на балконе. Дима стоял в коридоре, готовый вмешаться, если дядя начнет буянить.
К ночи они все-таки уехали — нагруженное такси увезло их к какой-то дальней родне. Мария сидела на кухне, механически протирая стол. Руки дрожали.
— Мам, ты как? — Дима присел рядом, обнял за плечи.
— Не знаю, сынок. Как будто предала кого-то…
— Ты никого не предала. Это они предали твое доверие.
Следующие дни прошли в лихорадочной уборке. Они отмывали квартиру, выбрасывали оставленный сестрой хлам, проветривали комнаты. Постепенно возвращалось ощущение дома.
Татьяна звонила еще несколько раз — то требовала денег, то угрожала, то плакала и просила прощения. Мария не брала трубку. Только раз ответила на сообщение: «Прости, но так будет лучше для всех».
Прошел месяц. Жизнь входила в привычное русло. Дима готовился к экзаменам, Мария работала. По вечерам они снова пили чай на кухне, делились новостями, строили планы на будущее.
— Знаешь, мам, — сказал как-то Дима, — я тут подумал… Может, мне после института квартиру снимать? Чтобы ты могла… ну, личную жизнь устроить?
Мария улыбнулась:
— Спасибо, родной. Но давай сначала поступим, хорошо?
Она смотрела на сына и думала, что без такой встряски вряд ли смогла бы понять истинную ценность того, что имела. Душевный покой и домашний уют начинаешь ценить, только когда рискуешь все потерять.
Да, сестра осталась где-то там, в прошлой жизни. Но здесь и сейчас у нее есть самое главное: их с Димой маленький, но такой надежный мир.
