Анна закончила разговор с очередным клиентом и откинулась на спинку кресла. За окном уже темнело — рабочий день в консалтинговой компании затянулся допоздна, но результат того стоил. Крупный контракт почти в кармане, а это означало хорошую премию к зарплате.
Она взглянула на фотографию на рабочем столе: она с Михаилом на их свадьбе два года назад. Как счастливо они тогда улыбались! Михаил работал инженером, получал скромно, но честно. Анна зарабатывала в три раза больше, но никогда не ставила это ему в укор. Они дополняли друг друга: она — амбициозная и целеустремленная, он — спокойный и надежный.
Телефон завибрировал. Сообщение от свекрови, Елены Петровны:
«Анечка, можешь зайти завтра вечером? Есть разговор.»
Анна нахмурилась. Отношения со свекровью складывались непросто с самого начала. Елена Петровна — женщина властная, привыкшая контролировать жизнь сына. Когда Михаил женился, она восприняла это как личную потерю. Но со временем, казалось, смирилась.
На следующий день после работы Анна поехала к свекрови. Елена Петровна жила одна в двухкомнатной квартире в старом доме. Пенсия у неё была небольшая, но на жизнь хватало.
— Проходи, проходи, — встретила её свекровь с натянутой улыбкой. — Чай будешь?
— Спасибо, — Анна прошла в гостиную и села в привычное кресло.
Елена Петровна суетилась на кухне, гремя посудой. Наконец, принесла чай и села напротив.
— Анечка, ты знаешь, как я к тебе отношусь, — начала она, и Анна внутренне сжалась. Такое начало не предвещало ничего хорошего. — Ты хорошая жена для моего Мишеньки. Работящая, умная.
— Спасибо, Елена Петровна.
— Вот поэтому я и решила с тобой поговорить, а не с сыном, — свекровь сделала паузу. — У меня проблемы с деньгами. Пенсии не хватает, цены растут, а тут ещё трубы в ванной потекли. Нужен ремонт.
Анна кивнула. Она была готова к такому разговору — в последнее время Елена Петровна всё чаще жаловалась на финансовые трудности.
— Мишенька, конечно, помог бы, но у вас ипотека, знаю. Вся зарплата уходит, — продолжила свекровь. — А ты хорошо зарабатываешь. Не могла бы помочь? Тысяч пятнадцать на ремонт в ванной?
Пятнадцать тысяч для Анны не были критичной суммой, но она понимала, что это только начало. Однако отказать свекрови в такой ситуации было неловко.
— Хорошо, Елена Петровна. Завтра переведу.
Лицо свекрови просветлело:
— Ах, Анечка! Спасибо тебе большое! Ты настоящая дочь для меня!
Прошло два месяца. Анна перевела деньги на ремонт ванной, потом ещё пять тысяч на лекарства, потом три тысячи на «неотложные расходы». Елена Петровна звонила всё чаще, каждый раз с новыми просьбами.
— Анечка, дорогая, не могла бы ты ещё немножко помочь? — голос свекрови звучал просительно. — Соседка предлагает путёвку в санаторий со скидкой, но нужно срочно доплатить десять тысяч.
— Елена Петровна, но санаторий — это не самое необходимое, — осторожно возразила Анна. — Может, в другой раз?
В трубке повисла тишина. Потом голос свекрови стал холодным:
— Понятно. Значит, здоровье свекрови для тебя не важно. А я-то думала, ты относишься ко мне как к родной матери.
— Дело не в этом, — Анна почувствовала, как закипает раздражение. — Просто я уже достаточно помогла в последнее время.
— Достаточно? — Елена Петровна повысила голос. — Ты зарабатываешь в месяц больше, чем я за полгода! И тебе жалко десять тысяч на лечение?
Анна понимала, что попала в ловушку. Отказать — значит показаться жадной и равнодушной. Согласиться — значит окончательно стать дойной коровой для свекрови.
— Хорошо, — сдалась она. — Переведу.
Дома Анна попыталась поговорить с мужем.
— Миша, твоя мама постоянно просит у меня деньги. За последние два месяца я дала ей больше тридцати тысяч.
Михаил оторвался от телевизора:
— Мама нуждается, а мы можем помочь. В этом ничего страшного нет.
— Но она просит деньги на всё подряд! То на ремонт, то на лекарства, то на санаторий. И всегда срочно, всегда критично важно.
— Аня, это же моя мать, — Михаил нахмурился. — Неужели тебе так жалко денег?
— Мне не жалко денег! — Анна повысила голос. — Мне не нравится, что она манипулирует мной! Каждый раз, когда я хочу отказать, она начинает давить на жалость.
— Не придумывай, — отмахнулся Михаил. — Мама не такая. Она просто в трудной ситуации, и мы должны помочь.
Анна поняла, что муж не готов её услышать. Елена Петровна умело играла роль беспомощной пенсионерки, и сын искренне верил в её нужды.
Звонки от свекрови участились. То нужны деньги на новый телевизор («старый совсем сломался, я новости смотреть не могу»), то на зубы («болят так, что спать не могу»), то на помощь подруге («она мне столько помогала, как откажешь»).
Анна начала отказывать. Сначала мягко, потом всё более решительно. Елена Петровна перешла на другую тактику — стала жаловаться сыну.
— Твоя жена совсем обнаглела, — говорила она Михаилу по телефону, не подозревая, что Анна слышит разговор. — Зарабатывает хорошо, а мне, больной старухе, помочь не хочет.
— Мама, это неправда, — возражал Михаил. — Аня тебе уже много раз помогала.
— Один раз помогла! — ехидно отвечала Елена Петровна. — А теперь отказывается. Говорит, что я манипулирую ею. Это она мной манипулирует, настраивает тебя против родной матери!
После таких разговоров Михаил становился холодным и отстранённым. Анна видела, как мать постепенно ядом сомнений отравляет их отношения, но ничего не могла поделать.
Три месяца спустя Анна окончательно перестала давать деньги свекрови. Елена Петровна сначала пыталась уговаривать, потом плакала в трубку, потом кричала. Анна стойко держалась — она поняла, что единственный способ остановить этот шантаж — не поддаваться на него.
Тогда Елена Петровна разыграла последнюю карту.
В один из вечеров, когда Михаил задерживался на работе, зазвонил телефон Анны. Она увидела знакомый номер и нехотя ответила:
— Алло.
— Аня, это я, — голос свекрови звучал необычно спокойно и холодно. — Нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём, Елена Петровна?
— О твоём будущем в нашей семье, — в голосе свекрови появились стальные нотки. — Ты, видимо, забыла, кто здесь главный. Мишенька — мой сын, и он всегда будет слушать мать.
Анна почувствовала, как холодок пробежал по спине.
— Что вы хотите сказать?
— А то и хочу, что если ты и дальше будешь отказываться помогать семье, я расскажу сыну такое о тебе, что он сам попросит развода. Я умею быть убедительной.
— Елена Петровна, вы что, угрожаете мне?
— Я просто рассказываю тебе, что будет дальше, — голос свекрови стал жёстким. — Если и дальше хочешь оставаться женой моего сына, будешь перечислять мне деньги! Каждый месяц! Ясно? Десять тысяч в месяц — и мы забудем все недоразумения.
У Анны перехватило дыхание от наглости этого заявления.
— Вы хотите, чтобы я вам платила за право оставаться замужем за вашим сыном?
— А ты не глупая! — не скрывая торжества, ответила Елена Петровна. — И не надейся, что Мишенька тебе поверит. Он никогда не поверит, что его любимая мамочка способна на такое. А вот что его жена — алчная стерва, которая специально настраивает его против родной матери, — в это он поверит легко.
Анна молчала, переваривая услышанное.
— У тебя есть время до завтра подумать, — продолжила свекровь. — Завтра жду перевода десяти тысяч. Если денег не будет, начну действовать.
И она повесила трубку.
Анна сидела на кухне, стараясь привести мысли в порядок. Это было настоящим шантажом. Елена Петровна открыто угрожала разрушить её брак, если она не будет ежемесячно платить дань.
Хуже всего было то, что свекровь была права — Михаил действительно мог поверить любой истории, которую расскажет мать. Он слепо доверял ей, и Анна не раз замечала, как легко Елена Петровна манипулирует сыном.
Но платить эту чудовищную дань Анна не собиралась. Если её брак можно сохранить только такой ценой, значит, он того не стоит.
Когда Михаил вернулся домой, Анна решила рассказать ему всё. Муж должен знать правду о своей матери.
— Миша, нам нужно поговорить, — сказала она, когда он разувался в прихожей.
— Устал я, Ань. Может, завтра?
— Нет, это важно. Очень важно.
Михаил посмотрел на жену и увидел серьёзность в её глазах.
— Хорошо, давай поговорим.
Они сели в гостиной. Анна рассказала всё: как начались просьбы о деньгах, как они становились всё настойчивее, как она поняла, что её используют, и, наконец, о сегодняшнем разговоре с угрозами.
— Твоя мать требует с меня десять тысяч в месяц за то, чтобы не разрушать наш брак, — закончила она. — Это откровенный шантаж.
Михаил слушал с каменным лицом. Когда Анна замолчала, он покачал головой:
— Не может быть. Мама никогда не сказала бы такого.
— Миша, я не вру! Зачем мне придумывать такое?
— Не знаю, — он встал и начал ходить по комнате. — Может, ты неправильно поняла. Может, она шутила.
— Какие могут быть шутки? Она прямым текстом сказала: «Если и дальше хочешь оставаться женой моего сына, будешь перечислять мне деньги!»
— Этого не может быть, — упрямо повторил Михаил. — Моя мать не способна на такое. Ты что-то придумываешь или преувеличиваешь.
Анна поняла, что муж ей не верит. Годы материнских манипуляций сделали своё дело — он просто не мог допустить мысли, что его святая мать способна на шантаж.
— Хорошо, — сказала Анна устало. — Не веришь — твоё дело. Но я предупредила.
Следующий день прошёл в напряжённом ожидании. Анна не перевела деньги свекрови, и теперь ждала, что та начнёт выполнять свои угрозы.
Первый звонок раздался вечером, когда они с Михаилом ужинали.
— Это мама, — сказал Михаил, глядя на экран телефона.
— Отвечай, — кивнула Анна.
Михаил принял звонок:
— Алло, мам.
— Мишенька, родной! — голос Елены Петровны был слышен по всей кухне. — Как дела? Как жена?
— Всё нормально. А что?
— Да так, интересуюсь. А то она такая странная стала в последнее время. То грубит мне, то вообще не отвечает на звонки.
Михаил посмотрел на жену:
— Мама, Аня говорила, что ты… — он замялся, — что ты требуешь у неё деньги.
— Мишенька! — возмутилась Елена Петровна. — Что за чушь! Я никогда ни от кого ничего не требовала! Максимум просила помочь в трудной ситуации, но разве это требование?
— Ну да, конечно, — согласился Михаил. — Я так и думал.
Анна слушала этот разговор с изумлением. Свекровь врала так искусно и убедительно, что даже у неё на минуту возникли сомнения: а не показалось ли ей вчера?
— А знаешь, что она мне вчера сказала? — продолжила Елена Петровна тоном оскорблённой невинности. — Что я её шантажирую! Представляешь? Так обидеть меня, старую больную женщину, которая только и делает, что о вас заботится!
— Мам, не расстраивайся, — попытался успокоить её Михаил. — Аня работает много, устаёт. Может, поэтому нервная.
— Да нет, Мишенька, — вздохнула свекровь. — Боюсь, дело не в усталости. Она просто жадная. И эгоистичная. Ей плевать на твою семью, на твою мать. Лишь бы самой хорошо жилось.
Анна чувствовала, как внутри неё закипает ярость. Елена Петровна мастерски играла роль жертвы, выставляя её жестокой и корыстной.
— Мам, прекрати, — неуверенно сказал Михаил.
— Нет, сынок, пора тебе правду знать, — голос свекрови стал проникновенным. — Я молчала, потому что не хотела разрушать твоё счастье. Но она меня вынуждает. Она сказала мне вчера, что никогда больше мне не поможет, и пусть я сдохну в нищете. Вот её точные слова: «Вы сдохните в нищете!»
— Это ложь! — не выдержала Анна. — Я никогда такого не говорила!
Но Михаил уже не слушал её. Его лицо потемнело от гнева.
— Хорошо, мам, поговорим позже, — сказал он в трубку и повесил.
Повернувшись к жене, он произнёс холодным голосом:
— Как ты могла так сказать моей матери?
— Я не говорила этого! — Анна вскочила из-за стола. — Неужели ты не видишь, что она врёт?
— Зачем ей врать? — Михаил тоже встал. — Она же не получает от этого никакой выгоды!
— Получает! Она хочет настроить тебя против меня, чтобы я испугалась и начала снова давать ей деньги!
— Бред какой-то! — махнул рукой Михаил. — Хватит оправдываться! Я знаю свою мать лучше тебя!
Анна поняла, что всё идёт именно так, как планировала Елена Петровна. Муж уже готов поверить любой лжи о жене, лишь бы не подвергать сомнению святость матери.
Следующие дни были кошмарными. Елена Петровна звонила Михаилу каждый день, рассказывая всё новые «подробности» о жестокости невестки. То Анна якобы сказала, что старики только обуза для общества. То пожаловалась подруге, что свекровь мешает ей жить. То заявила, что после смерти Елены Петровны они продадут её квартиру и купят машину.
Каждая ложь была правдоподобной и болезненной. Михаил всё больше отдалялся от жены, всё меньше ей доверял. Анна чувствовала, как их семья рассыпается на глазах.
— Миша, неужели ты не понимаешь, что она пытается нас рассорить? — пыталась достучаться до него Анна.
— Это ты ссоришь нас своим отношением к моей матери, — отвечал он. — И не надо перекладывать вину на неё.
Анна понимала, что проигрывает эту войну. Елена Петровна имела над сыном влияние, накопленное за годы. Анна же была для него относительно новым человеком, и в конфликте между женой и матерью он выбирал мать.
Развязка наступила неожиданно. В пятницу вечером, когда Михаил был в душе, зазвонил телефон Анны. Елена Петровна. Анна хотела не отвечать, но потом решила, что нужно закончить эту игру раз и навсегда.
— Алло.
— Ну что, дорогуша, — голос свекрови был полон злорадства, — видишь, как быстро я настроила Мишеньку против тебя? А ведь это только начало.
— Что ещё вы планируете?
— А завтра я расскажу ему, что ты мне сказала, будто у него маленькая зарплата и он неудачник. И что ты уже присматриваешь себе нового мужа — побогаче.
Анна похолодела. Такую ложь Михаил может воспринять особенно болезненно — он и так комплексовал из-за разницы в доходах.
— Зачем вы это делаете?
— Чтобы ты поняла, кто здесь главный, — Елена Петровна не скрывала торжества. — Хочешь, чтобы это прекратилось? Переводи десять тысяч. Каждый месяц. И больше никаких проблем.
— А если я не буду платить?
— Тогда через месяц Мишенька подаст на развод. Я сумею его убедить, что ты его не любишь и просто используешь.
Анна слушала эти угрозы и вдруг услышала звук открывающейся двери ванной. Михаил вышел из душа.
— Елена Петровна, — громко сказала Анна, — повторите ещё раз, чего вы от меня хотите.
В трубке повисла тишина. Свекровь почувствовала подвох, но было уже поздно отыгрывать назад.
— В чём дело? — она попыталась изменить тон на миролюбивый.
— Нет-нет, — настаивала Анна, — повторите то, что только что сказали. О десяти тысячах в месяц.
Михаил, вытираясь полотенцем, удивлённо посмотрел на жену.
— Я не понимаю, о чём ты, — голос Елены Петровны стал неуверенным.
— Мам, это ты? — спросил Михаил, подходя ближе.
— Мишенька, родной! — Елена Петровна обрадовалась его голосу. — Да, это я. Твоя жена опять хамит мне по телефону.
Анна быстро включила громкую связь.
— Елена Петровна, — сказала она чётко, — ещё раз повторите, что вы сказали про десять тысяч в месяц и про то, как настроите сына против меня.
— Какие десять тысяч? — попыталась увильнуть свекровь. — Я ничего такого не говорила.
Но Михаил уже внимательно слушал, и его лицо менялось.
— Мам, — сказал он медленно, — а что это за разговор про то, что ты настроишь меня против Ани?
В трубке повисла долгая пауза. Потом Елена Петровна попыталась отшутиться:
— Ой, Мишенька, это я просто так сказала. В сердцах. Она меня довела.
— Мам, — голос Михаила стал жёстким, — объясни мне, что происходит. И говори правду.
Анна видела, как меняется выражение лица мужа. Наконец-то он начинал понимать.
— Мишенька, не слушай её! — голос свекрови стал отчаянным. — Она специально провоцирует меня, записывает разговоры!
— Мама, — Михаил говорил теперь очень серьёзно, — ты действительно требовала у Ани деньги?
— Не требовала, а просила помочь! — Елена Петровна почувствовала, что теряет контроль над ситуацией. — И она должна помогать семье мужа!
— А угрожала ли ты настроить меня против неё?
— Я… я не угрожала! — свекровь запнулась. — Я просто сказала, что скажу тебе правду о… О её отношении ко мне!
— Мам, — Михаил сел на диван и тяжело вздохнул, — расскажи мне всё как есть. Сколько денег ты просила у Ани за последние месяцы?
Пауза затянулась. Потом Елена Петровна заговорила другим тоном — уже не уверенным и властным, а жалобным:
— Мишенька, ну ты же понимаешь… пенсия маленькая, цены растут. А она зарабатывает хорошо. Неужели жалко помочь?
— Сколько? — повторил Михаил.
— Ну… за три месяца… может, тысяч тридцать попросила. Не больше.
— Тридцать тысяч? — Михаил посмотрел на жену. — Аня, это правда?
— Больше сорока, — тихо сказала Анна. — И сегодня она сказала, что если я не буду давать ей десять тысяч каждый месяц, она разрушит наш брак, настроив тебя против меня.
— Это неправда! — закричала в трубке Елена Петровна. — Мишенька, не верь ей! Она врёт!
Но Михаил уже молчал, переваривая услышанное. Анна видела, как рушится его привычный образ матери.
— Мам, — наконец сказал он, — если это правда, то ты поступила очень плохо.
— Мишенька! — голос свекрови стал истерическим. — Ты что, поверил этой… этой стерве? Она нас разводит! Хочет тебя настроить против родной матери!
— Мам, прекрати, — устало сказал Михаил. — Если ты действительно шантажировала Аню, то это конец нашему общению.
— Я не шантажировала! — рыдала в трубке Елена Петровна. — Я просто хотела, чтобы она помогала семье!
— Угрожая разрушить мой брак? — Михаил поднялся и начал ходить по комнате. — Мам, ты понимаешь, что сказала?
Анна слушала этот разговор с замиранием сердца. Неужели наконец муж прозрел?
— Мишенька, родной, — свекровь сменила тактику, — я же не со зла! Я просто испугалась, что останусь без помощи. Я уже старая, больная…
— Мам, — голос Михаила стал окончательно твёрдым, — ты переступила черту. Ты попыталась разрушить мою семью ради денег. Я этого не прощу.
— Мишенька! — завопила Елена Петровна. — Ты не можешь! Я же твоя мать! Я тебя родила, воспитала!
— Именно поэтому мне так больно, — ответил Михаил. — Я думал, ты желаешь мне счастья. А ты готова была разрушить мой брак.
И он повесил трубку.
Анна и Михаил долго сидели молча. Наконец муж посмотрел на жену:
— Прости меня, Аня. Я должен был тебе поверить сразу.
— Я понимаю, — мягко сказала Анна. — Трудно поверить в такое о родной матери.
