— Ты опять не ночевал дома, Игорь, — голос мой был спокойным, почти холодным. Но внутри всё горело, как от кипятка.
— Я… ну, ты же знаешь, Лар, у нас в клинике капец какой завал. Пациент был экстренный…
— Пациент? — я усмехнулась. — Только почему твоя рубашка пахнет женскими духами, а в телефоне я вижу — в три часа ночи ты заходил в Instagram?
Он молчал. Отвёл глаза. Потом как всегда — потер переносицу, вздохнул, начал развозить по углам.
— Я тебе всё объясню. Только не начинай. Ну не сейчас, ладно?
Я не начала. Хотя очень хотелось начать, закричать. Запустить в него этой же рубашкой. Пнуть по его самолюбию. Но …. я не начинала.
Мы были женаты 9 лет. Всё было… ну, как у людей: ипотека, ребёнок в третьем классе, общий счёт в банке и привычка по утрам варить кофе друг другу. Но вот уже почти полгода этот кофе всегда варю только я,сама себе.
Он либо уезжает раньше, якобы в больницу, либо приходит позже. А иногда и вовсе «дежурит». Только вот сердцем я чувствовала: никакой он не герой в белом халате. Он лгун. И у него — кто-то есть.
На кухне закипал чайник. Я стояла у окна, глядя, как наш сосед целует свою жену, уходя на работу. Как треплет по волосам дочку. И мне стало обидно до дрожи: а мне? мне ничего?
Почему у меня не так?
Первые звоночки я прозевала. Это было тонко, мастерски. Сначало он отключил геолокацию: «телефон тормозит». Перестал оставлять вещи в ванной: «стерильность, сама понимаешь, хирург». Старался не выпускать мобильный из рук даже дома.
— Лара, ну не накручивай, — говорил он. — Ты знаешь, как я тебя люблю. Ну какая другая женщина? У меня даже сил нет на тебя,ни говоря про других.
Пока он принимал душ, я взяла его телефон. Пароль знал даже кот в нашей квартире.. Но в мессенджерах — пусто. Либо всё удалено, либо переписка велась где-то ещё. Инстаграм? Только подписки на футбольные страницы и пару хирургов.
Но я то — не вчера родилась. И я — не та, кого можно водить за нос.
«Если не можешь поймать правду — найди того, кто её знает.»
И я решила, что этой правдой может стать… его младший брат — Саша. Тот самый, с которым Игорь начал часто «встречаться» по вечерам.
— Привет, Саш. У меня к тебе пара вопросов.
— О, Лара! Привет! Что-то случилось?
— Ты же встречался с Игорем вчера?
— Э-э… — парень замялся. — Ну… типа того…
Понятно. Типа того. Ага.
— Саша, не надо мне сейчас включать «друга семьи». Просто скажи — он с тобой был?
— Нет, — выдохнул он. — Прости, я не могу больше его покрывать.
Я замерла. Вот оно, сейчас всё и откроется.
— Значит, у него есть женщина?
Саша отвёл глаза.
— Не совсем…
— То есть , а что тогда?
Он замялся.
— Лара, ты уверена, что хочешь все знать?
Я почувствовала, как кровь ударила в голову.
— Говори . Сейчас же. Немедленно.
Не тяни.
— Он не просто с другой… Лара, он живёт двойной жизнью. У него в другом районе… вторая семья. Женщина. И… сын. Ему три года.
Я оцепенела.Меня поместили в вакуум.
Я, наверное, и онемела и оглохла одновременно. Саша что-то лепетал, объяснялся, но его слова были как будто сквозь вату.
Сын. У Игоря есть сын.
Значит, три года он уже врёт. ТРИ ГОДА. А я в это время возила нашего Артема по кружкам, гладила его рубашки, готовила мужу любимую лазанью и верила, что просто тяжёлый период на работе. Наивная. Смешная. Жена с сертификатом дурочки первой степени.
— Где она живёт? — спросила я у Саши, уже без слёз и дрожи.
— Лара… не делай глупостей.
— Где. Она. Живёт? — повторила я, глядя ему прямо в глаза.
Он сдался.
— У них квартира в Жулебине. Он снимает. Иногда тебе говорит, что остаётся у меня, а сам к ним едет.
— И она знает обо мне?
— Конечно. Но… он сказал ей, что вы с ним живёте как соседи. Что всё держится ради сына.
Ага, держится. Слушай, Игорёк, я тебе покажу, как «держится». У меня внутри всё клокотало, всё буйствовало. Пришлось себя сдерживать.
Вечером я готовила ужин, как обычно. Артем делал уроки на кухне, а я нарезала салат. Всё выглядело как в доброй рекламе семейной идиллии. Только я уже была другим человеком.
Когда Игорь пришёл с работы, я встретила его, как всегда — поцелуем в щёку. Только теперь я это делала, чтобы видеть лицо предателя с близкого расстояния.
— Как твоё дежурство прошло?
— Изнурительно, — буркнул он, садясь за стол. — У нас парень с прободением желудка был. Всё очень печально…
— Игорек… а тебе не надо к трёхлетнему сыну ехать после ужина?
Он замер. Ложка зависла над супом. На лице — ничего. Потом дрогнули веки.
— Что ты сейчас сказала? — тихо спросил он
— А то, что слышал. Я знаю всё.И про Жулебино, и про женщину, и про ребёнка. А ещё — про ложь, и предательство .
Он опустил ложку. Помолчал.
— Лара… я хотел тебе сказать.
— Когда? В пятницу? Или после дождичка в четверг? Или когда твой ребёнок, мне сам бы позвонил, мол, тётя , мой папа почему-то не пришёл?
Он молчал.
— Игорь, скажи правду , ты её любишь? — задала я главный вопрос.
— Не знаю…
— А меня?
Он промолчал и посмотрел в сторону.
Вот и всё. Этого «в сторону» было достаточно.
Этой ночью я не спала. Ну невозможно ж было уснуть,после всего этого. Он , возможно тоже. Лежал на диване в зале, так как из спальни я его выгнала с треском. Утром собрала ему сумку.
— Ты куда-то уходишь? — спросил он.
— Нет, я остаюсь. Это ты уходишь. С вещами и иллюзиями.
— Лара, ты же сильная. Ты справишься.
— А ты — слабак. И как ни странно, это тоже освобождение.
Прошло две недели. Игорь пытался звонить, писать, просил встречи.
— Ты не можешь мне запретить встречаться с Артемом. Я его не бросал…- кричал он в трубку.
— Ты уже бросил Артема. Теперь брось нас окончательно. Иди. Живи со своим «экстренным пациентом» по имени Катя и его диагнозом «сын».
Я наняла юриста. Узнала, что он официально признал того ребёнка своим. Деньги переводил с общего счёта. Даже машину — купил ей. А я? А мне значит — цветы на 8 марта и «я тебя люблю» на автомате.Хорошо пристроился!
Однажды я не выдержала,женское любопытство взяло верх. Позвонила ей. Той, второй.
— Алло? Здравствуйте. Вы Катя?
— Здравствуйте. Да. А вы кто?
— Та, с кем вы делите своего мужа.
Тишина.
— Лариса?
— Угадала. Удивлена?
— Я думала… он сказал…что вы…
— Не оправдывайтесь. Просто запомни: ты получаешь мужчину, который умеет врать годами. В следующем сезоне — возможно, ты встанешь на моё место.
И я положила трубку.
Через два месяца Игорь появился на пороге нашего дома. Он стоял с цветами, коробкой конфет и бутылкой красного вина.
— Лара, я всё понял. Прости Вы с Артемом — моя семья. Катя — ошибка. Я сильно скучаю. Я жить не могу без вас…
Я смотрела на него, как на чужого и думала : что же произошло у него в той семье,раз ему так захотелось обратно к нам?
— Игорь… а я могу. Я очень могу жить без тебя.
Игорь ни как не оставлял меня в покое.
Он писал. Звонил. Плакал на автоответчик. Шептал через дверь:
— Лара, прости… ты же знаешь, я дурак. Я слабый. Я ведомый Но только с тобой я — живой…
Живой? Сейчас проверим.
Я подала на развод. Но не просто — а с адвокатом, как в американских фильмах. Съём квартиры, траты на любовницу, переводы с нашего общего счёта — всё было тщательно задокументировано. Я включила режим холодной, расчётливой женщины.
Игорь получил иск прямо на работе.
Коллеги — шепчутся.
Начальство — в курсе, что ни к чему хорошему это не привело.
А главный врач — вызывает к себе на разговор, мол, как ты мог такое допустить?
Игорь пришёл ко мне — глаза опухшие, руки дрожат.
— Зачем ты это делаешь, Лара?
— О, я просто отражаю твой стиль жизни, Игорь. Только теперь не ты — хирург. Теперь я — скальпель.
Потом я опять позвонила Кате. Да-да. Той самой «любови его жизни».
И пригласила на чашку кофе.
— Ты с ума сошла? — спросила она, сидя напротив меня, и внимательно м слушая .
— Нет. Просто хочу, чтобы ты поняла, кого ты впустила в свою жизнь.
Потом я показала Кате — фото его с ещё одной девушкой. Нашлась и такая, младше нас обеих лет на десять.
Катя побледнела.
— Он говорил, что я у него единственная…
— Не ты одна этому верила. Ну что же …Добро пожаловать в клуб.
Через неделю Катя выставила его за дверь.
Через две — он жил на даче у друга.
А через месяц — я подала иск о разделе имущества и потребовала половину его врачебной премии, каккомпенсацию морального ущерба.
Он рыдал.
А я — цвела.
И знаете, чем всё закончилось?
Я пошла на родительское собрание. Как обычно — красивая, уверенная, с красной помадой. Сидела рядом с мужчиной, который улыбнулся мне, когда я уронила ручку.
— Простите, у вас очень красивый почерк, — сказал он. — Я — папа Насти, из параллельного класса.
— А я — мама Артема.
Он заулыбался.
А я в это время подумала:
«Иногда, чтобы стать счастливой, нужно однажды стать очень злой. Но честной. Перед собой.»
