— Мам ты что? Я же не смогу платить за квартиру! — возмутилась Лиза.
— Ну, ты же сама хотела!
— Но я не знала, что…
— Ты много чего не знала, теперь узнаешь. Будет очень познавательно, — парировала мать, Галина Юрьевна.
— Вот ты как?! — прищурилась Лиза.
— А как с тобой ещё?
Галина Юрьевна злилась. А ещё ей было очень грустно. Дочь повела себя глупо, по-детски. Хотя… Она и есть ребёнок, хоть и очень хочет казаться взрослой.
— Слишком я её баловала, — сказала сама себе Галина Сергеевна, когда обиженная дочь ушла, хлопнув дверью.
— Ты слишком долго держала её под тёплым крылышком, — сказала Галине Юрьевне подруга, Раиса Борисовна. — К восемнадцати годам она у тебя настоящей жизни ещё не знает.
— Не знает. А как ты предлагаешь? Нужно было оставить её совсем без внимания и помощи? Бросить на произвол судьбы? Ну и скатилась бы она до самого дна… Шлялась бы по подвалам, принесла бы в подоле и не училась бы ни в каком институте, а то и лечилась бы уже от какой-нибудь зависимости.
— Тоже плохо. Хотя это крайности, — заметила Раиса Борисовна. — Мне трудно судить, у меня парень. С мальчишками всё по-другому. Он у меня совсем как взрослый. Всё сам. Я ему доверяю.
— Да ничего не по-другому, — отмахнулась Галина Юрьевна. — Они такие же дети.
— В восемнадцать — дети?!
— Дети! Ничего не соображают. Помощь нужна, руководство.
— Ладно… — улыбнулась Раиса Борисовна, поняв, что подругу не переубедить. — Что с Лизой-то думаешь делать?
— Пусть поживет пока, покрутится сама. Тогда посмотрим.
…Галина Юрьевна растила дочь одна, с мужем Геннадием она была в разводе, почти с самого рождения Лизы.
Ольга Романовна — мать Галины Юрьевны, очень помогала дочери, сидела с малышкой, когда та болела, водила её в детский сад и забирала оттуда. Позже водила в школу и на дополнительные занятия. Пожилая женщина была инвалидом и работала на дому.
Когда Лизе исполнилось десять лет, серьёзная болезнь унесла жизнь Ольги Романовны. Незадолго до этого, будучи ещё на своих ногах, пожилая женщина написала завещание. Свою двухкомнатную квартиру мама Галины Юрьевны завещала внучке, которую очень любила.
Шло время. Лиза росла, квартиру матери Галина Юрьевна пока сдавала. Впервые про это жильё дочь спросила в пятнадцать лет.
— Мам. А бабулина квартира ведь моя? — спросила Лиза мать.
— Да.
— И я когда-нибудь смогу туда переехать?
— Конечно, сможешь.
— А когда?
— Лиз, тебе учиться надо. Не знаю, когда. Когда вырастешь. Лет в восемнадцать, — ответила Галина Юрьевна.
— Хорошо, — грустно вздохнув, ответила Лиза.
Девочка училась довольно средне, не от отсутствия способностей, а скорее больше от лени. Галина Юрьевна пыталась с этим бороться, но получалось не очень. Перед сдачей выпускных экзаменов она наняла Лизе репетиторов, однако все же баллов для поступления в институт ей не хватило.
Галина Юрьевна была готова к такому раскладу, хотя и расстроилась. Все годы, пока сдавала квартиру матери, женщина копила деньги.
— Вот они и понадобились, деньги-то… — сказала Галина Юрьевна грустной дочери, когда та объявила новость о том, что не поступила. — Ну что же, поедем подавать документы на платное.
— Спасибо, мамуля! — мигом повеселев, сказала Лиза, которая уже успела проститься с мечтой о высшем образовании.
Где мать возьмёт такие большие деньги? Откуда? Эти вопросы мало её интересовали. Она чмокнула мать в щёку и побежала гулять с подружками.
***
— Мам. Я хочу переехать в свою квартиру! Я уже взрослая, — объявила Лиза, когда оканчивала первый курс. — Хочу наконец-то жить отдельно.
Лиза не работала и училась на очном отделении.
— Хорошо, — сказала Галина Юрьевна. — Только там люди живут. Им нужно время, чтобы выехать и найти новое жильё…
— Ох… — Лиза была недовольна. Она хотела всё и сразу. — Ну и когда же я смогу въехать в свою квартиру?
— Через месяц. Я так тебе надоела?
— Ну что ты, мам, сразу обижаешься! Я ж не об этом. Самостоятельности хочу!
— Ну-ну… — сказала мать. — Похвально.
Весь месяц Лиза только и говорила о переезде. Приходя их института она вечерами складывала свои вещи в коробки и сумки, сортировала их, перебирала, выкидывала ненужное, и наводила порядок в комнате.
— Вот. Это я возьму, а это пока оставлю. А за этим заеду попозже… — рассуждала Лиза, с горящими от возбуждения глазами переставляя коробки.
Месяц пролетел быстро, и скоро Галина Юрьевна торжественно вручила ей ключи от квартиры. Лиза даже завизжала от восторга и бросилась целовать и обнимать мать.
***
— Мам. Там это, продукты закончились, те, что ты мне купила, когда помогала переезжать, — Лиза позвонила Галине Юрьевне на работу под конец рабочего дня, спустя неделю, после того, как стала жить отдельно. — И квитанция за квартиру пришла. Я вытащила из почтового ящика, могу занести тебе.
— В смысле, мне? — не поняла Галина Юрьевна. — Теперь это твоя обязанность. Платить за квартиру, покупать продукты…
— Мам, ты чего? Я же не работаю! Мне не на что.
— А ты заработай! Ты же взрослая.
— Я думала, ты мне поможешь! Родители же должны помогать детям… Ты сдавала мою квартиру все эти годы, получала доход, — внезапно выпалила Лиза, всхлипнув. — Вообще-то это были мои деньги. А ты их тратила на себя! Неужто теперь тебе трудно выделить мне часть денег на оплату и продукты? Это нечестно!
— Я?! На себя?! Нечестно?! — Галина Юрьевна даже задохнулась от негодования. Рассерженно нажав кнопку, она прервала разговор и выключила телефон.
— Блин, — сказала Лиза, услышав в трубке тишину. Она немного поплакала, а потом сказала: — Ну и ладно. Где там телефонный номер отца, который мать мне давала когда-то?
Лиза открыла свой старый блокнотик, отыскала номер и занесла его в память смартфона.
— Вот! Уж папа мне поможет. А то ишь! Бросила дочь на произвол судьбы. Мать называется!
Геннадий очень удивился, когда услышал в телефоне голос дочери.
— Я сам на мели, дочка, — сказал он. — Жена меня выгнала, по съёмным квартирам скитаюсь. Вот оно что… Значит старая карга отдала Богу душу? И тебе квартиру завещала? Может, приютишь отца-то? Вместе веселее! А там глядишь, и придумаем что-нибудь.
Такой расклад в планы Лизы не входил, но что было делать? Девушка вздохнула и продиктовала отцу адрес.
***
— Представляешь, приезжаю я на квартиру, а там такой кошмар! — Галина Юрьевна возмущенно рассказывала своей подруге Раисе Борисовне. — Я же беспокоилась всё-таки, но два месяца выдержала, не звонила и не писала… Кухня вся завалена мусором, пустыми бутылками, грязной посудой. Сидят какие-то маргиналы и едят кильку консервированную. На столе бутылки. Смрад стоит, перегаром воняет. Они меня спросили, кто я такая! А сами лыко не вяжут. Я в комнату. Там моя «взрослая», сидя за столом, что-то старательно пишет в тетради, надев наушники.
— И как она восприняла твой приезд? — спросила Раиса Борисовна.
— Кинулась ко мне на шею. Мамочка, говорит, помоги! Отец тут обосновался и дружков своих привёл. Пьют-гуляют каждый день. Иногда и на ночь остаются, спят вповалку. Сейчас отец в магазин побежал. Обещал продуктов принести. Но сам небось опять одни бутылки припрёт. Говорит, что зарплата у него маленькая. А на выпивку тем не менее хватает… А я есть хочу!
— Бедная девочка, — покачала головой Раиса Борисовна.
— Не бедная. Сама виновата, нажила проблемы на пустом месте, — сказала Галина Юрьевна. — Выяснилось, что отец, живя у неё, только спиртное покупал. Картошки правда принёс однажды. Иногда консервы покупал: кильку, иваси, да тушёнку «Красная цена». Лизка моя такое не ест, полтора месяца одними макарошками дешевыми питалась, даже мыло у них кончилось и туалетная бумага. И за квартиру так и не платили, теперь долг за три месяца. Пришлось полицию вызывать, чтобы выгнали всех собутыльников и папашу вместе с ними. Убирались мы с ней полдня, пылесосили, мыли, чистили всё, проветривали. Я говорю, как же ты в такой ванне мылась? А унитаз? Даже прикоснуться противно. А она говорит, средства для чистки дорогие, не на что покупать было. Теперь у меня живёт опять. Снова не взрослая стала. Квартиру сдаём.
— Правильно. Рано ей взрослеть, раз мозгов ещё мало, — проворчала Раиса Борисовна.
— Зато с отцом повидалась, пообщалась, — улыбнулась Галина Юрьевна. — А то она думала, что он ангел с крылышками. И что зря я его выгнала, такого хорошего…
***
— Знаешь, мам, я раньше никогда не задумывалась, откуда берётся мыло в ванной, порошок и шампунь. На кухне соль, сахар всегда были, чай, хлеб. Суп в холодильнике, яйца, сосиски, молоко, творог. Как ты умудряешься за всем этим следить, чтобы не кончалось? А зубная паста? А туалетная бумага? А уборка постоянная? И за квартиру надо платить вовремя, и показание счётчиков передавать и Бог знает сколько всего ещё. Ужас просто! Я совсем никчемная, мам. Ничего в этом не понимаю… — как-то сказала Лиза. — Но я обещаю исправиться. А квартиру, и правда, лучше сдавать будем. С тобой жить мне нравится больше, да и деньги за аренду будут капать. Хотя кажется, за учёбу нам скоро платить будет не надо! Я подала заявление в деканат, и меня обещали перевести на бюджет, если будет место.
— Умница, Лиза! — сказала Галина Юрьевна.
— Ты на меня не сердишься за то, что я тогда сказала, что ты деньги на себя тратила? Я была такая дурa, ничего не понимала… — вдруг спросила дочь.
— Не сержусь, — заверила мать и обняла Лизу. — Ты у меня молодец.
Лиза окончила институт почти на отлично. После второго курса она, благодаря высоким баллам, перевелась на бюджетное место, и за учёбу платить стало не нужно. Окончив бакалавриат, девушка нашла работу, но учиться не прекратила, поступила в магистратуру.
— Вот когда мозги-то появились! — заявила Раиса Борисовна, когда Галина Юрьевна рассказала подруге про успехи дочери.
— Появились. И деньги хорошие зарабатывает и учится, мне по дому помогает, продукты покупает. Я, говорит, мам, только теперь понимаю, что никакая я не взрослая тогда была, спасибо тебе большое за терпение и поддержку… А Генка ей названивать продолжает. То денег просит, то помощи. Не знаю, почему Лиза не блокирует его. Жалко, говорит. Отец всё-таки. Однако денег ему не даёт. Они у нас с мамой, говорит, не куются. А он злится и говорит: «бабья яма», — сказала Галина Юрьевна и захихикала.
— Много он ей деньгами-то помогал, отец этот, пока она росла, — проворчала Раиса Борисовна.
— Да в том то и дело, что нет. Я благодаря маме дочь поднимала…
— А мой сын привёл девчонку, живут у меня в квартире гражданским браком. Всё никак не поженятся. А тем временем она уже ребёнка ждёт, не работает, институт бросила. Мой тоже за ней. Учёбу бросил, всего один год оставался, не доучился, работать пошёл, я говорит, теперь не один, семья есть, надо обеспечивать. Совсем ума нет, — проговорила Раиса Борисовна.
— Да, скоро у тебя весело станет, когда малыш родится. А говорила, что с мальчишками по-другому, чем с девчонками! Всё одинаково. Уж слишком ты ему много свободы давала, всё доверяла, не контролировала, считала взрослым, а зря. Теперь наворотил дел…
— Маленькие детки — маленькие бедки, большие детки — большие бедки, — грустно вдохнув, изрекла Раиса Борисовна.
