Саранча на пороге
Лариса прислонилась к перилам балкона. Внизу море переливалось золотом заходящего солнца, но красота заката не приносила покоя.
— Нет мне спасу от этой родни! — выдохнула она в трубку. — Едут и едут, как саранча! Хоть в лес беги, хоть адрес меняй!
За спиной грохнула дверь — очередной поход в туалет. Детский визг пронзил квартиру насквозь, а следом раздался недовольный голос:
— Тётя Лара, а где полотенца чистые?
На кухне что-то яростно булькало в кастрюле. Лариса мысленно представила, что теперь надо накормить борщом шестерых, хотя покупала продукты только на троих.
— Слушай, Свет, — устало продолжила она в телефон, — я думала, переехав к морю, буду отдыхать. А получился филиал общежития для всей родни.
Снова хлопок двери. Теперь уже кто-то ворвался в ванную.
— Мам! — завопил голос дочери. — Они опять мой шампунь взяли!
Лариса закрыла глаза и медленно вдохнула соленый морской воздух. Сорок лет жизни, и только сейчас она начала понимать разницу между семьей и нахлебниками.
Место у моря
— Светка, перезвоню позже, — Лариса отключила телефон и вздохнула.
А ведь все начиналось так красиво. Полгода назад, в феврале, она стояла в этой же квартире с риэлтором и не могла поверить своему счастью. Трешка на четвертом этаже, вид на море, свежий ремонт — всего за четыре миллиона. В Москве такая стоила бы втрое дороже.
— Мам, тут будет твоя комната, — показывала она престарелой матери светлую спальню. — А это наша с Ксюшей.
Мама кивала, опираясь на палочку, дочь-подросток уже мечтала о загаре и новых друзьях. Лариса тогда думала: наконец-то тишина, покой, новая жизнь. Работать можно удаленно, а здесь — солнце круглый год и никакой московской суеты.
Первые месяцы были сказочными. Мама окрепла от морского воздуха, Ксения поступила в местную школу, Лариса обустраивала быт. Даже соседи попались приятные — помогли с мебелью, советовали, где продукты дешевле.
А потом позвонил кузен Егор.
— Лариска! Дорогая! Диктуй адрес срочно! — голос в трубке звучал требовательно. — Мы уже в Алтынске! Такие цены в отелях — просто разорение! А мы же семья!
— Но у меня совсем не готово еще… — попыталась возразить Лариса.
— Да ладно! Мы не привередливые. Зато тебе с ремонтом поможем — я же мастер на все руки!
Через час на пороге стояли Егор с женой Светланой и два их сына-близнеца лет десяти. Чемоданы, сумки, детские круги и надувной матрас.
— Ого, как у тебя тут шикарно! — Светлана сразу прошла на балкон. — Прямо санаторий!
Неделю они жили как у себя дома. Холодильник опустошался на глазах, горячая вода заканчивалась к обеду — мальчишки по полчаса торчали в душе. Егор обещанный ремонт свел к попытке подкрутить кран на кухне, сломав его окончательно.
— Ничего, главное — намерение было, — философски заметил он, уезжая. — В следующем году обязательно заедем! У тебя тут действительно как в санатории.
И тогда Лариса еще не понимала, что это приговор.
Где вы были тогда?
После Егора адрес Ларисы пошел гулять по родне как пароль от бесплатной путевки. Звонили уже с автовокзала, ставя перед фактом: «Мы приехали, встречай!»
Июль выдался особенно тяжелым. Только проводила двоюродную сестру с семьей, как на пороге появились дальние родственники из Рязани. Лариса металась между магазином, кухней и стиркой, чувствуя себя персоналом отеля.
В августе, когда в квартире снова воцарилась желанная тишина, зазвонил телефон. Звонила троюродная сестра Валя.
— Лариска? Это Валька, сестра! — голос звучал требовательно и фамильярно. — Мы с дочкой завтра едем к тебе. Поезд в семь утра приходит.
— Валь, мне неудобно, — старалась отвязаться от назойливой родственницы Лариса.
— Да ладно тебе! Мы всего на недельку! И вообще, мы же семья!
— Семья? А где вы были, когда я ночевала на вокзале и мне нужна была моя помощь? — вдруг вырвалось у Ларисы.
Она вспомнила, как двадцать лет назад она, девятнадцатилетняя студентка из Россоши, осталась в Воронеже без комнаты, которую снимала. Места в общежитие были все заняты. Обзванивала всех родственников — дальних, близких, троюродных. «Не можем», «неудобно», «потом как-нибудь». Два дня спала на вокзале на чемодане, пока не дозвонилась подруге Оле.
— Сейчас же приезжай! — тогда сказала мама Оли, тетя Вера. — Будешь жить здесь, пока не найдешь место.
Три месяца они делились с Ларисой однушкой и последними деньгами. Помогли доучиться, найти работу, встать на ноги. Все это время многочисленная родня молчала.
— Валь, отель на набережной — полторы тысячи за ночь, — спокойно сказала Лариса, — снимайте и живите. Недельку.
Валя возмущалась еще минут пять и бросила трубку со словами: «Зазналась совсем!».
Настоящие и мнимые
После разговора с троюродной сестрой что-то переломилось внутри. Лариса прошла в спальню к маме, которая возилась с вязанием, распутывая очередной узелок на старых спицах.
— Мам, хватит. Больше никого не пускаем без приглашения.
Старушка подняла глаза поверх запотевших очков, отложила моток шерсти на покрывало:
— А то я устала котлеты на толпу жарить. А они даже спасибо не говорят.
На следующий день начались звонки. Лариса отказывала всем. И звонки постепенно прекратились. Видимо, родня поняла — бесплатная гостиница закрылась навсегда.
А через неделю Лариса сама набрала знакомый номер. Сердце забилось от волнения — как давно она не звонила первой!
— Оля? Это Лариса. Как твои дела, как здоровье?
— Ларочка! — в голосе подруги прозвучала неподдельная радость. — Поправляюсь потихоньку. А ты как?
— Слушай, а что ты делаешь в октябре? Может, к нам приедешь? Бархатный сезон, море теплое еще.
— Лар, да ты что… Я не хочу навязываться…
— Что ты, Оленька. Мне как раз не хватает настоящих людей рядом. Приезжай с Дашкой, места хватит.
***
Перрон утопал в осенних листьях, но солнце еще грело по-летнему. Лариса стояла с букетом желтых хризантем, которые купила в цветочном киоске у вокзала, и поминутно всматривалась в окна подъезжающих вагонов. Сердце билось как в юности — такой радости от встречи гостей она не испытывала весь сезон.
— Ларка! — Оля спрыгнула с железной подножки поезда, неловко балансируя между дорожной сумкой и дочкой-семиклассницей. На лице подруги была усталость, но глаза светились. — Боже, как ты похорошела!
— А ты похудела, — обеспокоенно заметила Лариса, крепко обнимая Олю и чувствуя, как та стала хрупкой. — Дашенька, какая же ты красавица выросла!
— Тетя Лара! — девочка бросилась в объятия, пахнущие знакомыми духами.
Дома все было готово к их приезду: постель в спальне заправлена выглаженным бельем с накрахмаленными наволочками, холодильник до отказа набит продуктами, на кухонном столе под кружевной салфеткой — домашние пирожки с капустой, которые мама пекла с раннего утра.
— Бабуля! — обрадовалась Даша, увидев сгорбленную фигуру. — А вы помните, как меня в детстве на качелях качали во дворе?
Мама Ларисы засуетилась, подтягивая сползающий с плеч платок:
— Помню, помню, внученька! Сейчас чай поставлю, пироги еще горячие. Садитесь за стол, с дороги небось устали.
— Мам, а можно я покажу Даше свою комнату? — встрепенулась Ксюша, которая до этого стеснительно стояла в прихожей. — У меня есть интересные игры на планшете, можем поиграть!
За ужином, когда на столе появились домашние соленья и варенье, вспоминали старые времена. Лариса достала коньяк — тот самый «Арарат», что берегла в серванте для особых случаев.
— За твою маму, — подняла хрустальную рюмку Лариса. — За тетю Веру. Она меня тогда спасла от беды.
— Мама часто о тебе говорила до самой…, — тихо ответила Оля, и голос ее дрогнул. — «Лариса — это наша дочка», так всегда и называла тебя.
Мама Ларисы утерла выступившие слезы рукавом халата:
— Верочка была святой человек. Не каждый чужого ребенка приютит, когда у самого трудности.
Лариса смотрела на подругу, маму, девочек – Ксюшу и Дашу. Вот она, настоящая семья. Не обязательно по крови — по поступкам, по памяти сердца. По тому, кто рядом в трудную минуту, а не по тому, кто приезжает только загорать и есть за чужой счет.
Свой круг
Прошел год. Лариса сидела на балконе с чашкой липового чая, любуясь закатом над городом. В доме царили тишина и уют — дочь делала уроки, мама дремала в кресле с книгой на коленях.
На столике лежала яркая открытка с видом Черного моря. Лариса перечитывала знакомый почерк: «Ларочка, спасибо, что не забыла. Мы с Дашей часто вспоминаем тот волшебный сентябрь у тебя. Скоро снова увидимся! Твоя Оля».
— Мам, а Оля тетя когда приедет? — спросила дочка, выглянув на балкон.
— В июне обещала. Будем встречать как королеву!
Родня больше не докучала. Видимо, поняла — бесплатное жилье закрылось навсегда. Егор, правда, пытался достучаться через общих знакомых, но Лариса была непреклонна.
Она отпила чай и улыбнулась. Теперь ее дом принадлежал только тем, кто когда-то оказался рядом в трудную минуту. Кто делил с ней не только радости, но и беды. Кто помнил о ней не только в курортный сезон.
А остальная родня пусть сдает чемоданы в камеру хранения и ищет отели. У каждого свой выбор. И свои последствия.
