Тот день Анна запомнила навсегда. Обычное воскресеное утро, солнечные лучи пробивались сквозь тюль, подсвечивая крохотные пылинки в воздухе. Анна заваривала любимый чай Кирилла, когда тот вошел на кухню с телефоном в руках и растерянным выражением лица.
— Представляешь, такое дело… — Кирилл присел на краешек стула, будто не решаясь сказать что-то важное. — Мне предложили командировку. На три месяца.
Анна поставила чашку на стол:
— Куда?
— В Новосибирск. Проект важный, отказаться не могу. Да и зарплату обещают в полтора раза больше.
Анна кивнула. За два года совместной жизни они научились понимать друг друга без лишних слов. Кирилл работал инженером, и такие командировки были частью его профессии. Правда, обычно они длились не дольше недели.
— Когда выезжаешь? — Анна старалась говорить спокойно, хотя мысль о трех месяцах в одиночестве уже начинала тревожить.
— Через неделю, — Кирилл встал и подошел к жене. — Ань, ты же справишься? С квартирой, со всем? Я знаю, что справишься.
Анна улыбнулась. Конечно, она справится. Эта квартира, хоть и досталась Кириллу от бабушки, давно стала их общим домом. Анна помнила, как два года назад они вместе выбирали новые обои, как спорили из-за цвета ламината, как радовались каждой купленной вместе мелочи. Теперь в каждом уголке была частичка их общей жизни: фикус на подоконнике, который они выходили после того, как он почти засох, коллекция магнитов на холодильнике с мест, где они побывали вместе, старое кресло-качалка, которое Анна отреставрировала своими руками.
— Конечно, справлюсь. Буду поливать цветы, проветривать комнаты и следить, чтобы пыль не скапливалась на твоих книжках.
Кирилл обнял её:
— Я даже не сомневаюсь. Только вот…
— Что?
— Маме пока не говорил. Может, сам скажу перед отъездом?
Анна напряглась. Татьяна Ивановна, мать Кирилла, была отдельной историей. С первого дня знакомства свекровь дала понять, что невестка её не устраивает. «Простая девочка», «без особых перспектив», «мог бы и получше найти» — эти фразы, брошенные якобы между делом, больно ранили Анну. Особенно учитывая, что сама Татьяна Ивановна работала обычным бухгалтером в строительной фирме.
Новость о командировке Кирилла дошла до Татьяны Ивановны раньше, чем планировалось. Уже на следующий день она позвонила Анне.
— Анечка, — голос свекрови сочился медом, что само по себе настораживало. — Как же так? Кирюша уезжает, а ты будешь одна в такой большой квартире?
— Всё в порядке, Татьяна Ивановна. Я справлюсь.
— Конечно-конечно, — в трубке послышался характерный смешок. — Только ты не забывай, что это всё-таки квартира моего сына. Я, как мать, должна присматривать за его имуществом.
Анна сжала телефон:
— Кирилл доверяет мне. И потом, мы же не чужие люди, мы женаты.
— Ах, милая, — Татьяна Ивановна снова хмыкнула, — два года — это не срок. Всякое бывает. Я буду заходить, проверять, всё ли в порядке.
Через неделю Кирилл уехал. Первые дни прошли спокойно. Анна работала в издательстве, редактировала тексты, возвращалась домой, созванивалась с мужем. Татьяна Ивановна появилась внезапно, без предупреждения, через десять дней после отъезда сына.
— Решила проверить, как ты тут, — свекровь оглядела прихожую. — О, я смотрю, обувь раскидана. Кирюша любит порядок, ты же знаешь.
Анна проследила за взглядом свекрови: две пары её туфель стояли ровно на обувной полке.
— А что не так с обувью?
— Ну как же, — Татьяна Ивановна прошла в гостиную, проводя пальцем по полкам. — При Кирюше ты старалась, порядок наводила, а теперь расслабилась?
Такие визиты стали регулярными. Свекровь приходила два-три раза в неделю, всегда без предупреждения. Она проверяла чистоту, заглядывала в шкафы, качала головой, цокала языком. Анна старалась сохранять спокойствие, но с каждым днем это становилось всё сложнее.
Однажды вечером, вернувшись с работы, Анна обнаружила в квартире незнакомую женщину. Та стояла посреди гостиной с блокнотом в руках.
— А вы кто? — Анна застыла в дверях.
— Здравствуйте! Я риэлтор, осматриваю квартиру. Татьяна Ивановна сказала, что можно, — женщина в строгом костюме продолжала что-то записывать в блокнот.
Анна резко распахнула входную дверь:
— Прошу вас покинуть квартиру. Немедленно.
— Но позвольте… — риэлтор растерянно заморгала.
— Вон! — Анна впервые в жизни повысила голос на постороннего человека.
Когда за риэлтором захлопнулась дверь, Анна без сил опустилась на банкетку в прихожей. Руки дрожали. Телефон в сумке разрывался от звонка.
— Аня, ты почему риэлтора выгнала? — голос Татьяны Ивановны звучал возмущенно. — Я же договорилась о просмотре!
— Татьяна Ивановна, какой просмотр? Это наша квартира!
— Вот именно, квартира Кирилла. А ты там одна живешь, занимаешь столько места. Я решила, что нужно сдать её хорошим людям.
Анна вскочила на ноги:
— Вы не имеете права! Кирилл…
— Кирилл мой сын, — отрезала свекровь. — И я лучше знаю, что для него хорошо. Жди меня, я сейчас приеду.
Через полчаса Татьяна Ивановна действительно приехала. С двумя огромными сумками.
— Так, девочка, — свекровь бесцеремонно прошла в квартиру. — Я тут поживу, пока Кирюша не вернется. Присмотрю за порядком.
— Нет! — Анна загородила проход в комнату. — Вы не можете…
— Могу, — Татьяна Ивановна отодвинула невестку. — И буду. Кто-то же должен следить за имуществом сына.
Следующая неделя превратилась в кошмар. Татьяна Ивановна командовала, критиковала, переставляла вещи. Анна возвращалась с работы и не узнавала собственный дом.
— Твои книги занимают слишком много места, — заявила свекровь однажды вечером. — Я их сложила в коробки.
Анна открыла шкаф — её любимые книги, которые они с Кириллом собирали вместе, были свалены в картонные ящики.
— А эти фотографии, — Татьяна Ивановна показала на стену, где висели их свадебные снимки, — я убрала. Слишком мрачные.
Анна набрала номер Кирилла.
— Кирилл, твоя мама… — голос дрожал. — Она живет у нас, переставляет вещи, выбрасывает мои книги…
— Ань, ну что ты как маленькая? — муж говорил устало. — Мама просто хочет помочь. Потерпи немного, ладно?
— Но она пыталась сдать квартиру!
— Мам, это правда? — Аня переключила на громкую связь.
— Кирюша, я просто подумала, что квартира большая, пустует. Можно было бы сдать одну комнату, — Татьяна Ивановна мгновенно сменила тон. — Я же о тебе забочусь, сынок.
— Ну вот видишь, Ань, — в голосе Кирилла звучало облегчение. — Всё не так страшно. Давайте жить дружно, ладно?
Звонок оборвался. Анна поняла — муж ей не верит.
А через два дня всё стало ещё хуже. Вернувшись с работы, Анна обнаружила, что её вещи аккуратно сложены в чемоданы и коробки, которые стояли в коридоре.
— Что это? — Анна уставилась на свекровь.
— Я навела порядок, — Татьяна Ивановна сидела в кресле, листая журнал. — В спальне теперь будет жить приличная семья. Я уже договорилась.
— Какая семья?
— Я сдала квартиру. Приедут завтра. А ты можешь пока у подруги пожить.
Анна стояла, не веря своим ушам. Происходящее казалось дурным сном.
— Татьяна Ивановна, это незаконно. Вы не имеете права…
— Я мать Кирилла, — свекровь отложила журнал. — И пока он в командировке, я отвечаю за его имущество. Новые жильцы — приличные люди, будут платить хорошие деньги. А ты… — она смерила Анну взглядом. — Ты никто. Просто живешь тут на птичьих правах.
— Я жена вашего сына!
— Жена… — Татьяна Ивановна усмехнулась. — Два года — не срок. Всякое бывает.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стояла молодая пара — мужчина и женщина с чемоданами.
— Здравствуйте! Мы по объявлению, — женщина приветливо улыбнулась. — Татьяна Ивановна сказала, можно сегодня заселиться.
— Нет! — Анна загородила проход. — Это какая-то ошибка. Квартира не сдается.
— Как не сдается? — мужчина нахмурился. — Мы уже договорились, деньги перевели…
— Перевели? — Анна обернулась к свекрови. — Вы уже взяли деньги?
Татьяна Ивановна поднялась с кресла:
— Конечно. Аванс за два месяца, всё честно. Проходите, располагайтесь, — она жестом пригласила пару войти. — А ты, Аня, не устраивай сцен. Забирай вещи и уходи.
Анна схватила телефон, набирая номер Кирилла. Гудки… гудки… автоответчик. Второй раз — то же самое.
— Он на важном совещании, — довольно сообщила Татьяна Ивановна. — Я узнавала. До вечера не освободится.
Новые жильцы неловко переминались в прихожей, не зная, как реагировать на происходящее.
— Послушайте, — Анна повернулась к ним. — Эта женщина не имеет права сдавать квартиру. Она не собственник. Квартира принадлежит моему мужу, Кириллу. Вас обманули.
— Вот именно, Кириллу! — повысила голос Татьяна Ивановна. — Моему сыну! А не тебе. И я, как мать, имею полное право распоряжаться его имуществом. Кирилл мне доверяет. А ты… ты просто мешаешь.
Анна схватила сумку:
— Я еду в полицию.
— Давай-давай, — Татьяна Ивановна откровенно насмехалась. — Расскажи им, как ты тут самовольно засела. Без регистрации, между прочим.
Это был удар ниже пояса. Действительно, они с Кириллом всё откладывали оформление документов, и формально Анна здесь не была прописана.
— Я всё равно не уйду, — твердо сказала Анна. — Это наш дом. Мой и Кирилла.
— Не волнуйся, уйдешь, — Татьяна Ивановна достала из сумки какие-то бумаги. — Я уже обо всем позаботилась. Вот, полюбуйся — заявление в полицию о том, что некая гражданка незаконно проживает в квартире моего сына. И ещё жалоба от соседей о шуме и скандалах. Так что выбирай: либо уходишь сама, либо тебя выведут под руки.
Анна опустилась на банкетку. В голове шумело. Как такое возможно? Как она может так поступать с женой собственного сына?
Дрожащими руками Анна снова набрала номер Кирилла. На этот раз муж ответил после первого гудка.
— Кирилл, послушай меня внимательно, — Анна старалась говорить чётко, несмотря на перехватывающее горло. — Твоя мать сдала нашу квартиру. Здесь уже стоят люди с чемоданами. Она взяла с них деньги и требует, чтобы я съехала.
— Что?! — в трубке послышался звук отодвигаемого стула. — Подожди, я выйду из кабинета.
Через несколько секунд Кирилл заговорил снова:
— Дай трубку арендаторам.
Анна протянула телефон растерянной паре:
— Поговорите с владельцем квартиры.
Разговор длился несколько минут. Выяснилось, что Татьяна Ивановна представилась собственницей жилья и взяла с них предоплату за два месяца.
— Я вылетаю первым же рейсом, — голос Кирилла звенел от напряжения. — Будь на связи.
Спустя пять часов такси остановилось у подъезда. Кирилл поднялся на этаж, держа в руках рабочую сумку — он приехал прямо из аэропорта.
— Мама, — Кирилл посмотрел на Татьяну Ивановну, которая всё ещё восседала в кресле. — Что ты устроила?
— Кирюша! — свекровь вскочила. — Ты почему не предупредил? Я бы встретила…
— Где деньги, которые ты взяла с этих людей? — Кирилл кивнул в сторону арендаторов, молча стоявших у стены.
— Сынок, я же для тебя старалась, — Татьяна Ивановна перешла в наступление. — Квартира пустует, а так хоть доход будет. И вообще, эта твоя… — она махнула рукой в сторону Анны, — совсем от рук отбилась. Я за порядком следила, а она только истерики закатывает.
— Мама, — Кирилл впервые за всю жизнь повысил голос на мать. — Ты выставила мою жену из нашего дома. Ты обманула людей. Ты нарушила закон. Верни деньги. Сейчас же.
Татьяна Ивановна побледнела:
— Как ты смеешь так разговаривать с матерью? Я всю жизнь…
— Деньги, мама.
Свекровь открыла сумку, достала конверт:
— Вот. Только не понимаю, почему ты защищаешь эту…
— Выйди из квартиры, — Кирилл взял конверт. — И больше никогда не приходи без приглашения.
— Что?! — Татьяна Ивановна схватилась за сердце. — Ты выгоняешь родную мать? Из-за неё?!
— Нет, мама. Из-за тебя.
Когда за Татьяной Ивановной закрылась дверь, а растерянные арендаторы получили назад свои деньги и ушли, в квартире повисла тишина.
— Прости меня, — Кирилл обнял Анну. — Я должен был сразу тебе поверить.
Но Анна отстранилась:
— Я переезжаю к Кате.
— Зачем? Мама больше не появится здесь, обещаю.
— Дело не в твоей маме, — Анна покачала головой. — Дело в тебе. Ты не защитил меня, когда она начала командовать в нашем доме. Ты не поверил мне, когда я просила о помощи. Ты позволил ей унижать меня два года.
— Я всё исправлю!
— Нет, Кирилл. Уже не исправишь.
Анна собрала самое необходимое и уехала к подруге в тот же вечер. Катя, выслушав всю историю, только покачала головой:
— Оставайся сколько нужно. Диван твой.
Следующая неделя прошла как в тумане. Анна ходила на работу, возвращалась к Кате, перебирала в голове события последних дней. Кирилл звонил каждый день, присылал сообщения. Татьяна Ивановна тоже объявилась — написала длинное письмо, где обвиняла невестку в том, что та разрушила её отношения с сыном.
— Представляешь, — Анна показала Кате телефон, — пишет, что я настроила против неё Кирилла. Что она хотела как лучше.
— Классика, — фыркнула подруга. — Сначала устроит скандал, а потом включает жертву.
В пятницу вечером в дверь позвонили. На пороге стоял Кирилл с огромным букетом.
— Поговорим? — он протянул цветы.
— Проходи, — Анна отступила в сторону. — Катя ушла в магазин.
Они сели на кухне. Кирилл нервно вертел в руках чашку с чаем.
— Я всё обдумал, Ань. Ты права — я виноват. Все эти годы я закрывал глаза на мамино поведение. Мне казалось, что проще промолчать, чем спорить.
— И чем всё закончилось?
— Знаешь, — Кирилл поставил чашку, — когда я увидел твои вещи в коридоре, меня будто по голове ударили. Я вдруг понял, что натворил. Мама… она всегда была властной. После развода с отцом она вцепилась в меня мертвой хваткой. Я привык уступать, лишь бы не ругаться.
Анна молчала. За окном моросил дождь, капли стекали по стеклу, размывая вечерние огни.
— Теперь она не разговаривает со мной, — продолжил Кирилл. — Говорит, что я предал родную мать ради чужого человека. Знаешь, что самое страшное? Я чувствую облегчение. Впервые в жизни я не должен оправдываться, извиняться, соглашаться.
— А я? — тихо спросила Анна. — Что чувствовала я все эти годы?
Кирилл опустил голову:
— Прости. Я был трусом.
— Нет, — Анна покачала головой. — Ты был сыном. Хорошим, послушным сыном. Но плохим мужем.
— Я могу измениться.
— Можешь. Но без меня, — Анна встала. — Я подала на развод, Кирилл. Документы придут на днях.
— Из-за одного случая?
— Нет. Из-за сотни мелких случаев, когда ты выбирал мамино спокойствие вместо моего. Из-за тысячи моментов, когда я чувствовала себя чужой в собственном доме.
Через месяц они развелись. Татьяна Ивановна пыталась «помирить детей», как она это называла. Приходила к Анне на работу, звонила её родителям, писала бесконечные сообщения. Но решение было принято.
Кирилл переехал в другой город. Говорят, он впервые пошел к психологу, пытаясь разобраться в своих отношениях с матерью. Татьяна Ивановна осталась одна — её попытки контролировать жизнь сына привели к тому, что она потеряла последнего близкого человека.
А Анна… Анна научилась говорить «нет». Она поняла, что любовь не измеряется готовностью терпеть унижения, а семья — это не просто штамп в паспорте. Квартира, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, так и осталась пустовать — Кирилл не смог там больше жить. Слишком много горьких воспоминаний.
