Таня вставила ключ в замок, но дверь не поддалась. «Странно…» — мелькнуло в голове. Она попробовала ещё раз — тот же результат. Внутри явно слышались шаги, голоса.
— Кто там?! — резко распахнулась дверь, и на пороге возник незнакомый мужчина в растянутой футболке.
Таня отпрянула.
— Это моя квартира! Что вы здесь делаете?!
Мужчина нахмурился, оглянулся на женщину за спиной.
— Наша хозяйка — Тамара Павловна. Мы арендовали на неделю.
— Как арендовали?! — голос Тани дрогнул. — Я здесь живу!
Женщина внутри подошла ближе, достала телефон.
— Вот, смотрите, — ткнула в экран. — Объявление: «Сдается уютная однокомнатная в центре, посуточно. Звонить Тамаре Павловне». Мы уже третий раз тут останавливаемся, когда к сыну приезжаем.
Таню будто ударили под дых. В глазах потемнело.
До развода с Женей Таня и её свекровь Тамара Павловна не были особенно близки. Свекровь держалась вежливо, но прохладно — как и положено «маме мужа». Они встречались за семейными ужинами, обменивались дежурными фразами, но душевных разговоров между ними не водилось.
Поэтому Таня была потрясена, когда после расставания с Евгением Тамара Павловна вдруг… изменилась.
— Ну и что, что развелись? — махнула рукой свекровь, наливая Тане чай с мятой в её же бывшей кухне. — Вы же взрослые люди. А я тебя всё равно люблю.
Таня не ожидала такого. Ей казалось, что теперь она для этой семьи — чужая. Но Тамара Павловна вела себя так, будто ничего не случилось. Более того — стала теплее.
А Таня… Таня не могла не радоваться этому. У неё не было матери — та умерла пять лет назад, и с тех пор в её жизни осталась пустота, которую нечем было заполнить. И вот теперь — свекровь, которая вдруг стала заботиться о ней, как о родной.
— Ты слишком переживаешь, — говорила Тамара Павловна, когда Таня, уставшая от бесконечных собеседований, жаловалась, что не может найти работу. — Всё будет хорошо. Ты же умница.
И странное дело — вскоре Таня действительно устроилась. Да ещё куда! В крупную международную компанию, с зарплатой, о которой раньше и мечтать не смела.
— Ну вот, видишь! — свекровь сияла, будто это её личная победа. — Я же говорила!
Но была одна проблема — частые командировки.
— А кто за Шпротой смотреть будет? — переживала Таня.
— Да брось ты! — Тамара Павловна махнула рукой. — Я же рядом живу. Буду приходить, кормить твою кошатину, поливать твои цветы. Ты только заранее говори, когда уезжаешь.
Таня чуть не расплакалась от благодарности.
И правда — каждый раз, возвращаясь из поездки, она заставала квартиру в идеальном порядке. Кошка — сытая, цветы — политы. А Тамара Павловна встречала её горячим борщом и расспросами: как дела, как поездка, не устала ли?
Таня в ответ привозила подарки: то итальянское мыло ручной работы, то испанское вино.
— Ты мне как дочь, — умилялась свекровь, разглядывая очередной подарок.
Таня верила.
Верила, что наконец-то обрела то, чего ей так не хватало — семью.
Правда, иногда она находила в квартире чужие вещи. То шарфик на стуле, то незнакомый дезодорант в ванной.
— Ой, забыла! — смеялась Тамара Павловна. — Старость, ничего не поделаешь.
Таня кивала, отгоняя смутную тревогу.
Разве могла она тогда предположить, что на самом деле происходит в её квартире, пока её нет дома?
Таня стояла на пороге собственной квартиры, не веря своим глазам. В прихожей висели чужие куртки, на комоде лежала незнакомая сумка, а из спальни доносился смех.
— Как это… вы снимаете мою квартиру?
— Ну да, — женщина достала телефон, полистала. — Вот, смотрите.
На экране — объявление: «Сдается уютная 1-комнатная квартира в центре. Все удобства, чисто, ухоженно. Посуточно. Звонить Тамаре Павловне» и номер телефона. Той самой Тамары Павловны.
— Она такая заботливая хозяйка, — улыбнулась женщина. — Всегда встречает, всё рассказывает, даже печенье домашнее оставляет. Мы у неё уже несколько раз останавливались, когда к родне приезжаем.
Таня медленно опустилась на стул. В голове звенело.
— Вы… вы понимаете, что это моя квартира? Я здесь живу.
Мужчина побледнел.
— Что? Но… мы же договор подписывали, деньги переводили…
— Какой договор?!
— Вот, — он полез в рюкзак, достал распечатку.
Таня схватила листок. Там было всё: её адрес, её квадратные метры, её мебель в описании. А внизу — подпись: «Собственник: Т.П. Ильина».
— Это… это моя квартира, — прошептала Таня. — Я собственник. Тамара Павловна — моя бывшая свекровь. Она… она просто приходит ко мне кормить кошку.
В комнате повисла тишина.
— Боже… — женщина прикрыла рот рукой. — Мы же… мы же тут спали в вашей постели… пользовались вашими вещами…
Таня вдруг вспомнила те странные забытые вещи — чужую заколку, кружку, шарф. Теперь всё встало на свои места.
— Вы… вы не виноваты, — глухо сказала она. — Виновата она.
Её руки дрожали, когда она набирала номер.
— Тамара Павловна?! — её голос сорвался на крик. — Это что за цирк?! В моей квартире живут посторонние люди!
На другом конце провода повисла тяжёлая пауза.
— Таня… ты… ты уже приехала?
— Да, я уже здесь! И мне очень интересно, какого чёрта вы сдаёте мою квартиру?!
— Ну… — свекровь замялась. — Ты же понимаешь, пенсия маленькая… Жить тяжело…
Таня сжала телефон так, что пальцы побелели.
— Вы… вы… — она не находила слов. — Вы всё это время… пока я была в командировках… сдавали мою квартиру?!
— Ну… не всё время… — прозвучал неуверенный шёпот.
— Всё. Хватит.
Таня отключила звонок. Перед глазами плыло. Арендаторы смотрели на неё с ужасом и сочувствием.
— Мы… мы сейчас соберёмся и уедем, — тихо сказал мужчина. — Мы правда не знали…
Таня кивнула. Она не могла говорить. В голове крутилась только одна мысль:
Как же сильно она ошиблась в этом человеке.
Дверь медленно отворилась. На пороге стояла Тамара Павловна — растрепанная, запыхавшаяся, но с тем же привычным упрямым подбородком.
— Танюша, давай поговорим по-человечески! — начала она дрожащим голосом, но Таня резко перебила:
— По-человечески? Вы сдавали мою квартиру, пока я была в командировках! Вы впускала сюда посторонних людей! Они спали в моей постели, пользовались моими вещами!
Свекровь сделала шаг назад, но тут же собралась:
— Ну и что? Тебе-то какая разница? Тебя же не было дома!
— Какая разница?! — Таня задохнулась от возмущения. — Это мой дом! Моя личная жизнь! А вы… вы еще и деньги с них брали?
— Ну брала! — вдруг выкрикнула Тамара Павловна, и ее голос стал жестким. — А что, мне нельзя? Может, это мне должны платить за все, что ты натворила?
Таня остолбенела:
— Что я натворила?
— Ты бросила моего сына! — свекровь вдруг закричала, тряся перед собой кулаками. — Разрушила семью! Испортила ему жизнь!
— Мы просто не сошлись характерами…
— Врёшь! — Тамара Павловна сделала шаг вперед, ее глаза горели ненавистью. — Ты его бросила, когда ему было тяжело! После увольнения! Он в депрессии был, а ты взяла и ушла!
Таня почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Подождите… Вы все это время… притворялись? Поддерживали меня, заботились… только чтобы отомстить?
Свекровь горько усмехнулась:
— А что, плохо придумала? Ты же так радовалась, что у тебя появилась «новая мама». — Она язвительно изогнула пальцы в кавычках. — А я просто давала тебе то, чего тебе так не хватало… чтобы потом забрать то, что нам положено. За моральный ущерб!
Таня схватилась за спинку стула. В ушах звенело, сердце бешено колотилось.
— Вы… Вы просто больны.
— Нет, это ты! — завопила Тамара Павловна. — Кто бросает мужа в трудную минуту? Ты заслужила это! Заслужила, чтобы у тебя тоже все отняли!
Она тяжело дышала, слюна брызгала изо рта. Вдруг ее взгляд упал на Шпроту, которая испуганно жалась в углу.
— И кошку эту свою ты любишь больше, чем людей! — с истерическим смехом бросила она и сделала шаг к животному.
Таня молниеносно встала между ними:
— Вы её не тронете.
Тишина. Даже арендаторы, замершие в дверях, перестали дышать.
Тамара Павловна отпрянула. Впервые за весь разговор в ее глазах мелькнул страх.
— Ты… ты угрожаешь мне?… — прошептала она.
— Нет, — холодно ответила Таня. — Просто я наконец-то вас увидела. Настоящую.
Она достала телефон:
— Сейчас вызову полицию. Или уходи отсюда по-хорошему. Навсегда.
Свекровь вдруг сникла. Ее лицо исказила гримаса то ли злости, то ли отчаяния.
— Ты пожалеешь… — прошипела она, хватая свою сумку. — Еще пожалеешь…
Дверь захлопнулась. В квартире повисла гнетущая тишина. Таня медленно опустилась на пол и обхватила дрожащими руками Шпроту.
Таня сидела на кухне, крепко сжимая в руках чашку с чаем. На столе лежал протокол — Тамара Павловна призналась в мошенничестве и подписала документ о возмещении ущерба.
— Вы уверены, что не хотите подать в суд? — участковый перекладывал бумаги в папку. — По статье ей светит до пяти лет.
Таня покачала головой:
— Нет. Пусть просто вернет деньги. Все, что заработала на моей квартире.
Он кивнул, понимающе:
— Как скажете. Но учтите — если она еще раз попадется на чем-то подобном…
— Я знаю.
Когда он ушёл, Таня взяла телефон. На экране — новое сообщение от бывшего мужа:
«Таня, только что узнал, что случилось. Прости, я не думал, что она способна на такое…»
Она не ответила. Не сейчас.
В дверь осторожно постучали.
— Войдите.
На пороге стояли те самые арендаторы — пара из провинции.
— Мы… мы хотели лично извиниться, — сказала женщина. — И отдать вам деньги.
Она протянула конверт.
— За что? Вы же не виноваты.
— Все равно. Мы не можем оставить эти деньги себе, — твердо сказал мужчина. — Это неправильно.
Таня вдруг почувствовала, как в груди теплеет.
— Спасибо.
— А еще… — женщина замялась, — если вам когда-нибудь понадобится помощь с кошкой… Мы теперь в Москве часто бываем. Можем присмотреть.
Таня улыбнулась. Впервые за этот день — искренне.
***
Прошел месяц.
Таня вернулась из очередной командировки — короткой, всего на три дня. На кухне пахло свежей выпечкой, а Шпрота, лениво потягиваясь, встречала ее у порога.
— Ну как, все в порядке? — спросила Таня, снимая пальто.
— Да вообще без проблем! — из кухни вышла соседка снизу, Людмила Семеновна. — Цветы полила, кошку кормила, даже печенье испекла.
— Спасибо вам огромное.
— Да бросьте! Я же рада помочь.
Таня достала из чемодана маленькую коробочку духов.
— Это вам.
— Ой, не надо! — замахала руками соседка, но глаза загорелись.
— Возьмите. Я знаю, вам нравится этот аромат.
Позже, когда Людмила Семеновна ушла, Таня села у окна, гладя Шпроту. За месяц многое изменилось. Она сменила замки. Установила камеру. Нашла надежную соседку для присмотра за квартирой.
Но главное — она наконец-то поняла.
Доверие — это не слабость. Слабость — бояться доверять снова.
Она погладила Шпроту, которая сладко урчала у нее на коленях, и улыбнулась.
Жизнь продолжалась.
И в ней все еще было место доброте.
Просто теперь — с умом.
