Лампа над кухонным столом отбрасывала тусклый свет на потёртую клеёнку. Маша сидела, подперев подбородок, и пристально смотрела на Игоря, который развалился на стуле, листая телефон.
— Ну чего ты, Маш? — Игорь оторвался от экрана, ухмыльнулся. — Да я просто пошутил! Чего ты сразу такая нежная?
Маша медленно подняла взгляд. Её глаза, обычно тёплые, сейчас были ледяными, как февральское окно.
— Пошутил? — тихо переспросила она. — Это ты про то, как я «ничего не добилась» и «сижу у тебя на шее»? Это шутка такая?
Игорь закатил глаза, отложил телефон.
— Ну, блин, сказал и сказал. Чего раздувать? Я ж не всерьёз.
Маша сжала ложку, которую всё ещё держала в руке. Её пальцы побледнели, но она заставила себя разжать их и положить ложку на стол. Внутри всё кипело, но она знала: если сорвётся, Игорь тут же обвинит её в «истерике».
— Ты хоть понимаешь, как это звучит? — голос её дрожал, но она старалась говорить ровно. — Я работаю, Игорь. Я плачу за эту квартиру пополам с тобой. Я готовлю, убираю, а ты… ты вот так «шутишь»?
Он пожал плечами, потянулся за солёным огурцом.
— Ну, извини, если задел. Но ты реально иногда слишком серьёзно всё воспринимаешь.
Маша встала, резко отодвинув стул. Она молча пошла к раковине, включила воду и начала мыть посуду. Ей нужно было чем-то заняться, чтобы не сказать лишнего.
Игорь смотрел ей в спину, потом хмыкнул и снова уткнулся в телефон.
Маша и Игорь жили вместе три года. Познакомились случайно, в очереди за билетами на концерт местной рок-группы. Он тогда шутил, подмигивал, а она смеялась — легко, беззаботно. Игорь был обаятельным, с лёгкой насмешкой в голосе, которая тогда казалась Маше очаровательной. Теперь эти насмешки всё чаще били по ней самой.
Их квартира, съёмная двушка на окраине, была тесной, но уютной. Маша старалась: расставила на подоконнике горшки с фикусами, повесила над диваном картину с абстрактными мазками, купленную на блошином рынке. Игорь же вносил в дом только хаос: разбросанные носки, пустые бутылки из-под пива, шутки, которые с каждым месяцем становились всё острее.
Маша работала администратором в небольшом фитнес-клубе. Зарплата была скромной, но стабильной. Игорь — менеджером по продажам в компании, торгующей строительными материалами. Он зарабатывал больше, и это давало ему уверенность, которую он иногда использовал как оружие. «Я тяну нас двоих», — бросил он однажды, когда они спорили из-за коммуналки. Маша тогда промолчала, но слова засели в ней, как заноза.
Вечером, после ссоры на кухне, Маша сидела в спальне. Она листала старые сообщения в телефоне — переписку с подругой Наташей, которая уехала в другой город. «Он не злой, — писала Маша год назад. — Просто у него такой юмор». Теперь эти слова казались ей наивными.
Игорь зашёл в комнату, держа в руке бутылку пива.
— Ну, долго ещё дуться будешь? — спросил он, прислонившись к дверному косяку.
Маша не ответила. Она смотрела на экран телефона, но буквы расплывались.
— Маш, ну хватит. Давай мириться. — Он сделал шаг к кровати, но остановился, увидев её лицо.
— Я не дуюсь, — сказала она, наконец, поднимая взгляд. — Я просто устала, Игорь. Устала от твоих «шуток». Устала чувствовать себя виноватой за то, что я… я просто живу.
Он нахмурился, но в его глазах мелькнула неуверенность.
— Ну, знаешь, если тебе так всё не нравится, никто ж не держит.
Маша замерла. Это была не первая такая фраза, но сегодня она прозвучала иначе — как вызов. Она медленно выдохнула, чувствуя, как внутри что-то сжимается.
— Может, и не держит, — тихо сказала она. — Но я пока здесь. И хочу, чтобы ты хотя бы раз подумал, прежде чем так говорить.
Игорь открыл было рот, но передумал. Он повернулся и вышел из комнаты.
На следующий день Маша взяла отгул. Она сидела в маленькой кофейне на соседней улице. За окном моросил дождь, и прохожие торопились, прячась под зонтами. Маша смотрела на них, но мысли её были где-то далеко.
Она вспоминала, как два года назад Игорь потерял работу. Тогда он был не таким уверенным, не таким колким. Он часами сидел за ноутбуком, рассылая резюме, а Маша приносила домой еду из ближайшего супермаркета, стараясь растянуть зарплату на двоих.
Она не упрекала его, хотя иногда хотелось кричать от усталости. Когда Игорь наконец устроился на новую работу, он купил ей букет ромашек и сказал: «Ты у меня золото». Маша тогда растаяла. А теперь она спрашивала себя: где тот Игорь? Или это она изменилась?
В кофейню зашла женщина лет сорока, с усталым лицом и мокрыми волосами. Она заказала эспрессо и села за соседний столик. Маша невольно прислушалась к её разговору по телефону: женщина жаловалась, что сын-подросток совсем от рук отбился. Маша подумала, что её проблемы с Игорем, наверное, не такие уж страшные. Но от этой мысли легче не стало.
Вернувшись домой, она застала Игоря на диване. Он смотрел футбол, держа в руке банку энергетика.
— Ты где была? — спросил он, не отрываясь от экрана.
— Гуляла, — коротко ответила Маша, снимая пальто.
— В такую погоду? — Он наконец посмотрел на неё, приподняв бровь.
— Да, Игорь. В такую погоду. — Она прошла на кухню, не желая продолжать разговор.
Но он пошёл следом.
— Слушай, Маш, давай нормально поговорим. Чего ты как чужая?
Она повернулась, прислонившись к столешнице.
— А как мне быть, Игорь? Ты говоришь гадости, а потом делаешь вид, что это я всё выдумала. Я не могу так больше.
Он вздохнул, провёл рукой по волосам.
— Ну, прости. Я не хотел тебя обидеть. Просто… у меня на работе завал, нервы шалят. А ты сразу в штыки.
Маша посмотрела на него внимательно. Она видела, что он искренне пытается извиниться, но в его голосе всё равно скользило раздражение. Как будто он ждал, что она сейчас же улыбнётся и скажет: «Всё нормально».
— Это не оправдание, — сказала она. — Ты не можешь срываться на мне, потому что у тебя «нервы». Я тоже устаю, Игорь. Но я же не обзываю тебя.
Он замолчал, глядя в пол. Маша ждала, но он ничего не ответил. Тогда она развернулась и начала разбирать сумку с продуктами, которые купила по дороге. Разговор снова повис в воздухе.
Через пару дней Маша встретилась с Димой, своим старым другом, который работал дизайнером-фрилансером. Они сидели в парке, на скамейке под старым клёном. Листья шуршали под ногами, а воздух пах сыростью и осенью.
— Ну и что ты с ним делать будешь? — спросил Дима, откусывая хот-дог, купленный в ларьке неподалёку.
Маша пожала плечами, глядя, как вдалеке дети бегают за голубями.
— Не знаю. Иногда кажется, что надо рвать всё к чертям. А иногда… думаю, может, я правда слишком остро реагирую?
Дима фыркнул.
— Маш, не начинай. Ты себя накручиваешь. Он тебя цепляет, а ты потом винишь себя. Это его приколы, а не твоя «чувствительность».
Она улыбнулась краешком губ. Дима всегда был прямолинейным, но его слова часто попадали в точку.
— Он не всегда такой, — сказала она, словно оправдываясь. — Бывает, он заботится. Ну, по-своему. То пиццу закажет, то в кино позовёт.
— Ого, прям муж года, — съязвил Дима. — Слушай, Маша, забота — это не раз в месяц пицца. Это когда человек думает, как тебе не сделать больно. А твой Игорь, похоже, думает только о своём комфорте.
Маша молчала, теребя ремешок сумки. Дима смягчился.
— Я не говорю, что он плохой. Но если тебе с ним тяжело, зачем терпеть? Ты ж не мазохистка.
Она кивнула, но в голове крутилось: «А что, если не терпеть? Одна? Снимать квартиру? Начать всё с нуля?» От этих мыслей становилось не по себе.
— Может, попробуешь с ним серьёзно поговорить? — предложил Дима. — Не на кухне, не после ссоры. А так, спокойно, чтобы он понял, что ты на грани.
Маша задумалась. Она уже пыталась говорить, но Игорь всегда сворачивал разговор, переводил в шутку или злился. Но, может, Дима прав? Может, стоит попробовать ещё раз?
Вечером Маша приготовила ужин — запекла курицу с картошкой, нарезала овощи. Она хотела создать спокойную атмосферу, чтобы разговор не начался с напряжения. Игорь пришёл с работы поздно, но, увидев стол, улыбнулся.
— О, прям ресторан! — сказал он, садясь. — Это по какому поводу?
— Просто так, — ответила Маша, стараясь улыбнуться. — Хочу поговорить.
Его улыбка чуть померкла, но он кивнул.
— Ну, давай. Что у тебя?
Она глубоко вдохнула, подбирая слова.
— Игорь, я серьёзно. Мне тяжело. Твои слова, твои шутки… они меня ранят. Я не хочу каждый день чувствовать себя так, будто я должна оправдываться.
Он нахмурился, но, к её удивлению, не перебил.
— Я понимаю, что у тебя стресс, — продолжила она. — Но я тоже человек. И мне нужно, чтобы ты меня слышал. Если ничего не изменится, я… я не знаю, как мы будем дальше.
Игорь молчал, глядя на тарелку. Маша ждала, что он отмахнётся, но он вдруг сказал:
— Я не думал, что тебе так паршиво. Честно. Я думал, ты просто… ну, злишься и всё. Может, ПМС у тебя.
Она посмотрела на него, пытаясь понять, искренен ли он.
— Это не просто, — сказала она. — Это каждый день, Игорь. Я устала быть мишенью для твоего «юмора».
Он кивнул, словно соглашаясь. Но потом добавил:
— Но и ты, Маш, не ангел. Ты тоже иногда такие колкости выдаёшь, что я потом весь день как на иголках.
Маша опешила. Она? Колкости? Она всегда старалась быть мягкой, избегать ссор. Но, вспоминая, она вдруг поняла: да, бывало. Иногда, в ответ на его шутки, она бросала что-то едкое, думая, что это защита.
— Может, и так, — признала она. — Но я не хочу так жить. Давай попробуем по-другому? Без этого… без обид?
Игорь посмотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то тёплое.
— Ладно, Маш. Я попробую. Но и ты тоже. Пожалуйста.
Она кивнула, чувствуя, как напряжение чуть отпускает. Впервые за долгое время ей показалось, что они действительно слышат друг друга.
Игорь старался быть внимательнее, но его попытки казалась неуклюжими. Он перестал отпускать свои «шутки», но иногда замолкал, словно не зная, что сказать. Маша тоже ловила себя на том, что с трудом сдерживает резкие комментарии, которые раньше срывались с языка.
Однажды утром он принёс ей стакан воды с лимоном. Маша удивилась, но поблагодарила. Это был маленький жест, но он значил больше, чем слова.
— Слушай, Маш, — сказал он вечером, когда они смотрели сериал. — Я тут подумал… Может, на выходные куда поедем? В лес, к озеру? Погода вроде нормальная будет.
Маша посмотрела на него, пытаясь понять, что изменилось. Это был тот Игорь, которого она помнила — лёгкий, заботливый. Но она не спешила радоваться.
— Давай, — согласилась она. — Только без твоих… ну, ты понял.
Он усмехнулся, но без привычной насмешки.
— Понял, понял. Без подколов.
Маша улыбнулась, чувствуя, как внутри что-то оттаивает. Но где-то в глубине души она всё ещё ждала: надолго ли это?
Поездка в лес оказалась неожиданно приятной. Они гуляли вдоль озера, собирали шиповник, смеялись над тем, как Игорь чуть не наступил на ежа. Впервые за долгое время Маша чувствовала себя легко. Но вечером, у костра, всё изменилось.
— Маш, — сказал Игорь, глядя на огонь. — Я тут подумал… Может, я правда был козлом.
Она замерла, не ожидая такого.
— В смысле? — осторожно спросила она.
— Ну, с этими шутками. Я… я не хотел тебя обидеть. Просто… не знаю, привык, что ли. У нас в семье так было. Отец всегда подкалывал мать, а она смеялась. Я думал, это нормально.
Маша посмотрела на него. Впервые он говорил так откровенно, и она видела, что ему непросто.
— Это не нормально, Игорь, — тихо сказала она. — Не для меня.
Он кивнул, подбрасывая ветку в огонь.
— Я понимаю. Просто… я не хочу, чтобы ты думала, что мне плевать на тебя. Ты мне нужна, Маш.
Она молчала, чувствуя, как внутри борются противоречия. Ей хотелось верить ему, но страх оставался.
— Я тоже хочу, чтобы у нас всё получилось, — сказала она, наконец. — Но это не значит, что я буду терпеть. Если ты снова начнёшь…
— Не начну, — перебил он. — Я обещал. И я постараюсь.
Маша посмотрела на него, и в его глазах она видела искренность. Впервые за долгое время она поверила, что он действительно хочет измениться.
Прошёл месяц. Игорь не шутил, как раньше. Он стал внимательнее: помогал с уборкой, спрашивал, как прошёл её день, даже записал её на мастер-класс по керамике, который она давно хотела посетить. Маша тоже старалась: хвалила его за усилия, сдерживала резкие слова, когда что-то раздражало.
Однажды вечером они сидели на кухне, ели запечённую рыбу, которую приготовили вместе. Молчание теперь было тёплым, уютным.
— Слушай, Маш, — сказал Игорь, отложив отложку. — Я тут подумал… Может, нам кота завести?
Маша улыбнулась, вспоминая их старый разговор.
— Кота? В эту тесноту?
— Ну, почему бы нет? — Он пожал плечами, но в его голосе была лёгкая улыбка. — Будет весело. И… как-то уютнее, что ли.
Она посмотрела на него, чувствуя, как внутри что-то тёплое разливается. Это был не просто разговор о коте. Это был намёк на будущее — их общее будущее.
— Ладно, — сказала она. — Но только если назовем его как-нибудь смешно. Например… Барон.
Игорь расхохотался, и Маша засмеялась вместе с ним. Впервые за долгое время их смех был искренним, без тени обиды.
