Лена вставила ключ в замочную скважину и прислонилась лбом к холодной двери. Ноги гудели после десятичасовой смены в торговом центре, где она работала администратором. Весь день — одни и те же вопросы, одни и те же претензии покупателей, одни и те же извинения. «Сейчас разрешим», «Сейчас посмотрим», «Сейчас свяжемся с поставщиком». А дома ждёт гора грязного белья. Она мысленно прикидывала: если запустить первую стирку сейчас, к одиннадцати вечера успеет развесить. Вторую — перед сном. Утром хоть что-то будет сухое.
Она толкнула дверь и сразу поняла, что что-то не так. Квартира встретила её непривычной тишиной. Обычно Игорь включал телевизор или слушал музыку, готовя ужин. Но сегодня из кухни не доносилось ни звука.
— Игорёк? — негромко позвала она, скидывая туфли.
— Я здесь, — откликнулся муж из комнаты.
Лена прошла на кухню, достала из холодильника бутылку воды и жадно сделала несколько глотков. Потом заглянула в ванную — взять корзину с бельём. И замерла на пороге.
Там, где ещё утром стояла их стиральная машина Samsung, купленная три года назад в рассрочку, зияла пустота. Только резиновые шланги уныло свисали со стены, а на кафельном полу остался квадратный след от ножек машины — чуть светлее остальной плитки.
Лена медленно обернулась. Игорь стоял в дверях, виновато переминаясь с ноги на ногу и теребя край футболки.
— Игорь, — медленно произнесла она, чувствуя, как внутри начинает закипать что-то горячее и неприятное. — Где наша стиральная машина?
— Ленуся, ну не психуй сразу, — начал он, поднимая руки ладонями вперёд, словно пытаясь остановить надвигающуюся бурю. — Я могу всё объяснить.
— Объясни, — коротко бросила она.
— Мама звонила сегодня утром. У неё стиралка совсем плохо стала работать. То воду не сливает, то останавливается посередине программы. Ей уже семьдесят два, Лен. Она не может таскать бельё куда-то или руками стирать. У неё же руки больные, артрит…
— И?
— И я решил, что мы ей нашу отдадим.
Лена почувствовала, как у неё начинает дёргаться веко. Это всегда происходило, когда напряжение достигало критической точки.
— Что значит, отдал нашу стиралку матери? — выговорила она, с трудом сдерживаясь. — А я где стирать буду? Всё! Теперь стирка — это твои проблемы!
— Ленуська, ну подожди…
— Нет, ты подожди! — голос её сорвался на крик. — Ты вообще головой думал?! Это же наша стиральная машина! Наша! Мы за неё рассрочку два года выплачивали!
— Мы купим себе новую, — быстро сказал Игорь. — Даже лучше. Я смотрел — сейчас такие модели классные, с сушкой, с кучей программ…
Лена рассмеялась. Это был нехороший смех, истеричный и злой.
— Купим? Новую? А на какие деньги, интересно?
Игорь замолчал. Его лицо медленно краснело.
— На какие деньги, я спрашиваю? — повторила Лена, чувствуя, как слёзы ярости подступают к горлу. — Ты забыл, что у тебя два месяца назад премию срезали? Что мы сейчас еле-еле на ипотеку наскребаем? Я уже макароны третью неделю подряд готовлю, потому что на нормальные продукты не хватает! А ты собрался стиралку покупать?!
— Ну мы как-нибудь… накопим, — тихо пробормотал он.
— Накопим, — передразнила Лена. — Ага. Через год, может. Или через два. А я что, всё это время в прачечную ходить буду? Или руками стирать, как твоя мама в молодости?
— Лен, ну это же моя мама…
— И что?! — взвилась она. — E меня тоже мама есть! Но я же не отвожу ей наши вещи просто так! У неё своя жизнь, у нас своя!
— Твоя мама моложе ещё, ей всего…
— Причём тут это?! Речь не о возрасте! Речь о том, что ты принял решение, не посоветовавшись со мной! Ты взял нашу общую вещь и отдал её! Как будто это твоё личное имущество!
Игорь опустил голову. Лена видела, как напряглись его плечи. Она знала, что он сейчас злится, но пытается сдержаться. Знала его уже десять лет, пять из которых они были женаты.
— Я думал, ты поймёшь, — глухо сказал он. — Думал, что для тебя моя мать тоже важна.
— Не смей! — отрезала Лена. — Не смей вешать на меня чувство вины! Твоя мать здесь вообще ни при чём! Дело в том, что ты поступил как эгоист! Тебе в голову даже не пришло, что я могу быть против? Что у меня могут быть планы? Что мне тоже эта стиралка нужна?
— Ну извини, — огрызнулся Игорь. — Извини, что я о матери своей подумал. В следующий раз дам ей в тазике стирать.
— Вот именно в следующий раз ты сначала со мной посоветуешься! А сейчас слушай внимательно.
Лена подошла ближе и ткнула пальцем ему в грудь.
— С завтрашнего дня после работы ты едешь к своей маме и стираешь там наши вещи. Всё, что накопится. Каждый день, понял? Я буду собирать грязное бельё, складывать в пакеты, а ты поедешь и постираешь.
— Лен, ты чего? Это же через весь город…
— Вот и будешь ездить через весь город. Каждый день. Пока мы не накопим на новую машину. И не смей мне рассказывать про пробки и усталость. Это ты всё это устроил, ты и будешь всё это расхлёбывать.
— А как же ужин? Я же обычно готовлю…
— Придётся мне готовить. Или будем бутербродами питаться. Или ты раньше вставать будешь и вместе с завтраком заодно готовить будешь. Мне всё равно. Но стирка — теперь твоя проблема.
Игорь смотрел на неё с таким видом, словно не узнавал. Может, и правда не узнавал. Лена обычно была мягкой, шла на компромиссы, старалась не создавать конфликтов. Но сейчас что-то в ней изменилось. Слишком много накопилось за последние месяцы.
Сначала у Игоря на работе начались проблемы. Компания попала под сокращение бюджета, и всем сотрудникам срезали премиальные выплаты. Почти на треть. Игорь ходил мрачный, нервный, обещал найти подработку, но пока ничего не получалось. Лена взяла на себя дополнительные смены, отказалась от походов в кафе, от новой одежды, от всего, что раньше делало жизнь чуть приятнее.
А потом в их доме отключили горячую воду на три недели «из-за аварии на теплосетях». Приходилось греть воду в кастрюлях, мыться из ковшика, экономить каждую каплю горячей воды. Лена чувствовала себя как в девяностых, когда жила с родителями в коммуналке.
И вот теперь — стиральная машина. Последняя капля.
— Завтра жду тебя уже с пакетами чистого белья здесь, — сказала она, развернулась и вышла из ванной.
В комнате Лена упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Слёзы, которые она сдерживала, хлынули наружу. Она плакала от обиды, от усталости, от беспомощности. От того, что жизнь, которая казалась налаженной и понятной, вдруг превратилась в бесконечное преодоление препятствий.
Игорь не пошёл за ней. Она слышала, как он ходит по квартире, что-то двигает на кухне, потом включил телевизор. Через некоторое время принёс ей кружку с чаем и молча поставил на тумбочку. Лена не ответила, не повернулась. Услышала, как он тяжело вздохнул и вышел.
На следующий день Игорь действительно приехал домой после работы, забрал большой пакет с бельём и уехал к матери. Вернулся поздно, усталый и мрачный. Выгрузил из машины чистые вещи, не говоря ни слова.
— Как мама? — спросила Лена, чувствуя укол совести.
— Нормально, — коротко ответил он.
— Она… Она поняла, что это временно?
Игорь посмотрел на неё странным взглядом.
— Она вообще не спросила, почему я приехал стирать. Я не стал объяснять.
Лена кивнула и отвернулась.
Дни потекли в новом ритме. Игорь каждую неделю, измотанный после работы, садился в машину и ехал через весь город к матери. Иногда возвращался в одиннадцать вечера, иногда в полночь. Зависело от того, сколько стирок нужно было сделать. Лена складывала бельё в пакеты, сортировала по цветам, выписывала режимы стирки на бумажку. Сначала делала это демонстративно, почти злорадствуя. Потом просто механически, не думая ни о чём.
Игорь похудел. Под глазами появились тёмные круги. Он стал молчаливым, замкнутым. По утрам вставал с трудом, пил кофе, не глядя в чашку, и уходил на работу, едва попрощавшись. Вечерами, когда возвращался от матери, сразу падал на кровать и засыпал в одежде.
Через неделю такой жизни Лена поняла, что не может больше это выносить. Не потому что жалела Игоря — нет, она всё ещё злилась на него. А потому что это разрушало их обоих.
Однажды вечером, когда Игорь вернулся особенно поздно, она встретила его на пороге.
— Садись, — сказала она. — Нам нужно поговорить.
Он послушно опустился на стул, даже не сняв куртку. Лена села напротив.
— Я посчитала, — начала она. — Если откладывать по три тысячи в месяц, мы сможем купить новую стиралку через полгода. Нормальную, среднего уровня. Не супер-пупер, но рабочую.
Игорь кивнул, не поднимая глаз.
— Я попросила начальство дать мне ещё две смены в месяц. Это плюс восемь тысяч. Ты сможешь найти хоть какую-то подработку?
— Попробую, — хрипло ответил он.
— Тогда через четыре месяца управимся. Может, даже через три.
Они помолчали.
— Прости, — вдруг сказал Игорь. — Я всё понимаю. Ты права была. Я поступил как идиот.
Лена вздохнула. Злость куда-то ушла, оставив только усталость.
— Я тоже погорячилась. Это… это было жестоко.
— Заслужил, — усмехнулся он без веселья.
— Может, хватит? — тихо спросила она. — Может, будешь ездить раз в две недели? Или я с тобой поеду, и мы вместе…
Игорь покачал головой.
— Нет. Ты сказала — это мои проблемы. Значит, мои. Доведу до конца.
— Игорь, не надо…
— Надо, Лен. Правда, надо. Иначе я не пойму, что натворил.
Он встал, прошёл в ванную. Лена услышала шум воды. Потом он вернулся, сел рядом с ней на диван.
— Знаешь, о чём я думал всю это время? — спросил он.
Лена помотала головой.
— О том, что я привык не думать. Вот просто делать то, что приходит в голову. А последствия — потом разберёмся. Всю жизнь так. И обычно ты разбиралась за меня. Прощала, сглаживала углы, находила выход. А я продолжал жить как придурок.
— Ты не придурок, — тихо сказала Лена.
— Придурок. Который отдал стиральную машину, не спросив жену. Который забыл, что у нас денег нет. Который подумал только о маме и ни о ком больше. Классический придурок.
Лена взяла его за руку. Она была холодной и шершавой.
— Мама-то как? — спросила она. — Правда всё ещё думает, что у нас стиралка сломалась?
— Да нет уже, — вздохнул Игорь. — Вчера раскололся. Она всё равно поняла, что что-то не так. Слишком часто я стал приезжать, и всегда с бельём. Призналась, что догадывалась с первого дня.
— И что она сказала?
— Наорала на меня. Сказала, что я дурак, что надо было сначала с тобой посоветоваться, что нельзя так поступать с женой. Велела завтра же забрать стиралку обратно.
— А как же она?
— Уже починила свою. На прошлой неделе мастера вызвала, он за полчаса всё сделал. Просто фильтр засорился.
Лена уставилась на него.
— То есть на этой неделе ты ездил к матери стирать, а у неё своя стиралка работает?
— Ага, — буркнул Игорь.
— И ты мне ничего не сказал?
— Не мог. Ты же сказала, что это мои проблемы. Вот я и решил, что… что это моё наказание. Что я должен отмучиться положенное время.
Лена не знала, смеяться ей или плакать. Она представила, как Игорь приезжает к матери, таскает пакеты с бельём, запускает стирку, ждёт, складывает. Потом везёт всё обратно. А машина его матери стоит рядом, исправная и готовая к работе.
— Идиот, — выдохнула она. — Ты совершенный идиот.
— Знаю, — кивнул он.
— Завтра же забираем стиралку обратно, — решительно сказала Лена.
— А наказание?
— Наказание окончено. Ты искупил вину. С лихвой.
Игорь обнял её. Крепко, так, что стало трудно дышать. Лена уткнулась лицом ему в плечо и вдруг почувствовала, что он плачет. Тихо, беззвучно, но слёзы капали ей на волосы.
— Прости меня, — шептал он. — Прости, Ленуська. Я больше никогда. Клянусь.
— Тише, — гладила она его по спине. — Всё хорошо. Всё нормально.
На следующий день они вместе поехали к матери Игоря. Старая женщина встретила их на пороге, строго глядя на сына.
— Ну что, одумался наконец? — спросила она.
— Да, мам, — виновато ответил Игорь.
— Ленуська, прости ты его, дурака, — обратилась свекровь к невестке. — Не думает он иногда. Весь в отца. Тот тоже сначала сделает, потом думать начинает.
Лена улыбнулась.
— Уже простила.
Они позвали соседа, погрузили стиральную машину в багажник. Игорь был несказанно рад, что это мучение закончилось. Лена смотрела на него и думала о том, что они прошли через очередное испытание. Глупое, нелепое, но важное.
Вечером, когда стиралка снова стояла на своём месте в ванной, Лена запустила стирку. Машина загудела, наполняясь водой, и этот привычный звук показался ей самой прекрасной музыкой на свете.
Игорь стоял рядом, глядя на крутящийся барабан.
— Никогда больше, — повторил он. — Слышишь? Никогда не приму важное решение, не посоветовавшись с тобой.
— Договорились, — кивнула Лена.
Они постояли ещё немного, глядя на мыльную воду и бельё, кружащееся в барабане. Потом пошли на кухню, где Лена согрела вчерашний суп, а Игорь нарезал хлеб. Они ели молча, но это была хорошая тишина. Спокойная. В ней не было обиды, злости или недосказанности.
А стиральная машина работала в ванной, стирая очередную порцию белья. Обычная, не самая новая, купленная в рассрочку три года назад. Но для них сейчас она была дороже любой новой техники. Потому что напоминала о том, что они — семья. И что в семье решения принимают вместе.
