— Эй! Куда ты тащишь диван?! — Ирина замерла в дверях, не веря своим глазам.
Борис пыхтел и тужился, волоча громоздкое кожаное чудовище через узкий коридор прямиком в ее спальню — стильную комнату цвета тиффани, которую она обустраивала три года. Каждая деталь здесь была выбрана с любовью, от шелковых штор до винтажного туалетного столика.
— Ниночка сказала… что из твоей спальни… надо общую комнату сделать… — задыхался мужчина, но не останавливался. — Она самая большая в квартире…
— Поставь немедленно! — Ирина очнулась от шока и преградила брату путь.
Только что она поднималась по лестнице, мечтая о горячем душе после тяжелого дня в офисе, а теперь застала дома… что? Революцию?
— Но Ниночка же… — Борис попытался протиснуться мимо сестры.
— Боря! — голос Ирины прозвучал так резко, что брат вздрогнул и выпустил диван.
Тот с глухим стуком рухнул посреди коридора, а Борис плюхнулся на него, вытирая рукавом пот со лба. В свои пятьдесят он совсем не был создан для таких подвигов.
— Ну чего ты, Ириш? — заныл он, устраиваясь поудобнее на подушках. — Ниночка же как лучше хочет… Говорит, в твоей комнате такой простор, а мы в Гошкиной как в коробке спичечной…
Ирина медленно сосчитала до десяти. Потом еще раз. Терпение — это то, чему ее научила жизнь с капризным братом. Всегда младшая, всегда уступающая, всегда готовая подставить плечо. Даже сейчас, когда ей уже сорок два.
— Боря, — начала она как можно спокойнее, — это моя квартира. Я пустила вас пожить несколько дней, пока меняете сантехнику. Вы здесь уже третью неделю. А теперь еще и мебель таскаете…
— Да погоди-погоди… — Борис выставил ладони вперед и даже прилег на диванную подушку, явно не собираясь никуда двигаться.
— Это, вообще-то, не только твоя квартира, — заявил он, назидательно подняв палец. — Наследство же общее было.
— Наследство наших родителей! — Ирина почувствовала, как внутри что-то закипает. — И я выкупила у тебя твою долю три года назад! Документы в банковской ячейке лежат! Так что это моя квартира, личная собственность!
— Ну не кипятись… — Борис сменил тон на просительный. — Да, ты нас приютила, и мы благодарны. Но ты же видишь — ремонт затягивается, а Ниночка не может так жить… Неустроенно как-то все… Она привыкла к порядку, к комфорту…
Ирина слушала и чувствовала, как знакомая усталость наваливается на плечи. Она действительно любила брата. После его развода именно она выслушивала бесконечные жалобы, давала деньги в долг, готовила борщи на неделю вперед. Борис был для нее не просто братом — он был ее великовозрастным ребенком, которого нужно было опекать.
Пока три года назад в его жизни не появилась Нина.
— Ты должна понять ее, — продолжал между тем Борис. — Она ведь теперь тоже твоя родственница. У Ниночки такая тонкая душевная организация, она очень ранимая…
— Тонкая, как танк, — мысленно фыркнула Ирина.
Сорокатрехлетняя Ниночка с первого дня знакомства производила впечатление человека, способного пробить головой бетонную стену. И при этом умудрялась изображать хрупкую фиалку, которой постоянно нужна защита.
— Она же старается! — не унимался Борис. — Ужин тебе каждый день готовит, порядок наводит, заботится… Неужели ты не можешь пойти ей навстречу?
— Я взрослая женщина, сама о себе позабочусь, — буркнула Ирина, чувствуя, что брат опять начинает ее уламывать.
— Ни за что! — Борис прижал руки к груди с видом благородного рыцаря. — Ты нас приютила, мы в долгу! Ужин — это самое малое…
— Страшно подумать, что они устроят в качестве большого, — мрачно размышляла Ирина.
— Ну ты же знаешь наши обстоятельства, — понурился Борис, видя, что сестра не поддается на эмоциональный шантаж.
Ирина знала. Знала со слов самого Бориса и всесильной Ниночки. История была простая, захотелось им европейского ремонта, нашли бригаду, заключили договор. Работники оказались нечистыми на руку — сделали половину, получили деньги и исчезли. Теперь бедная парочка вынуждена искать новых мастеров и копить на материалы.
— Эту хибару давно пора было обновить, — заявила как-то Ниночка за завтраком. — Совсем не современно выглядит.
— Мы все оформили как положено, — оправдывался сейчас Борис. — Но ты знаешь, как бывает с этими строителями… Рассчитывали закончить за месяц, а получилось…
— Боря, это не повод устраивать тут генеральную перестановку! — Ирина почувствовала прилив решимости. — Я отдала вам Гошкину комнату. Сын все равно приезжает только на каникулы. Но чтобы вы тут все переворачивали — этого не было в договоре!
— Да мы ничего не переворачиваем, — вытаращил глаза Борис. — Просто немного… адаптируем под наши потребности…
— Твоя жена переставила всю посуду на кухне! — начала загибать пальцы Ирина. — Мой фарфоровый сервиз куда-то спрятала! Притащила здоровенный фикус, который занял половину подоконника!
— И это еще что! — разошлась она. — Холодильник забила какими-то листьями и корешками! Мой кофе выбросила и засыпала какие-то непонятные зерна!
— Это здоровое питание, Ирочка, — умиротворяюще замахал руками Борис. — Ниночка изучила вопрос. Мы теперь веганы и сыроеды. Очень полезно для организма…
— Я не хочу быть веганом! — взорвалась Ирина. — Я хочу жить в своей квартире по своим правилам! И если вам это не нравится — ищите другое место!
— Но Ниночка… — в который раз заблеял Борис.
— А где она, кстати? — настороженно спросила Ирина.
В квартире действительно было подозрительно тихо. Обычно Ниночка не молчала ни минуты — либо давала ценные указания, либо рассказывала о своих многочисленных достижениях в области здорового образа жизни.
— Скоро придет, — пообещал Борис, нехотя поднимаясь с дивана. — В магазин пошла…
В этот момент в прихожей щелкнул замок.
— О, вот и я! — бодро заговорила Ниночка, появляясь в дверях с сумкой, полной зелени. — Боренька, уже переставляешь? Молодец! Привет, Ирочка! Я купила замечательные продукты, сегодня у нас будет паста из нута с кешью и кинзой!
— А где мои стейки? — вместо приветствия спросила Ирина. — Я вчера купила прекрасную говядину…
— Ириш, ну что ты! — Ниночка покачала головой с видом опытного диетолога. — Мясо — это яд для организма! Люди не должны есть трупы животных!
— И кому ты скормила мои стейки? — медленно произнесла Ирина.
— Соседка из первого подъезда очень обрадовалась, — гордо сообщила Ниночка. — У нее такие милые питбули…
Ирина закрыла глаза и сосчитала до двадцати. Решимость выставить наглых гостей за дверь окончательно созрела.
— Кстати, я составила расписание для ванной, — продолжала радовать новостями Ниночка. — Повесила на дверь. Теперь не будет никакой неразберихи — каждый знает свое время!
— Это моя ванная! — Ирина открыла глаза и посмотрела на невестку так, что та невольно отступила. — Я буду пользоваться ею тогда, когда мне нужно!
— Но мы же теперь здесь живем, — нахмурилась Ниночка. — Борис тоже работает, ему нужно утром собираться, он не должен страдать…
— Здесь страдаю только я! — наконец сорвалась Ирина. — От собственной доброты и глупости! Как я вообще согласилась впустить вас?!
Она заходила по комнате, огибая Бориса, который замер с диваном в руках, как статуя.
— Ирочка, ну не нервничай, — попыталась успокоить ее Ниночка. — У нас ведь ремонт… Мы не можем жить в такой разрухе…
— Можете снять квартиру! Поехать в санаторий! В конце концов, остановиться в гостинице!
— У нас нет лишних денег! — ахнула Ниночка. — Все ушло на ремонт!
— Зато есть деньги на ваши семена и корешки, которые я не ем! — выкрикнула Ирина.
— Просто ты еще не распробовала, — насупилась Ниночка. — Через месяц-другой привыкнешь, обещаю!
— Через месяц-другой?!
Ирина представила себе несколько месяцев такой жизни и ужаснулась. Она устало прислонилась к стене.
— Значит, так, — произнесла она, глядя на парочку. — До конца недели найдите себе другое жилье. Я больше не могу.
— Ирочка, ты что?! — испуганно воскликнул Борис.
— Куда же нам деваться? — заломила руки Ниночка.
— Не знаю, — отрезала Ирина. — Это не мои проблемы.
Остаток вечера прошел на удивление спокойно. Парочка притихла и вела себя тише воды. Ниночка даже где-то раздобыла кусок нормального мяса и приготовила его специально для Ирины.
Но та была так измотана рабочим днем и домашней перепалкой, что отказалась от ужина и легла спать голодной.
Утром, потягивая кофе из глиняной кружки (фарфоровые чашки так и не нашлись), Ирина размышляла о вчерашнем. Может, она слишком жестоко поступила с родственниками? В конце концов, Борис — единственный близкий человек, а у них действительно сложная ситуация…
Ниночка в то утро была образцом кротости. Она вежливо спросила, что Ирина хочет на ужин, и попросила разрешения вытереть пыль в гостиной.
— Делай что считаешь нужным, — смирилась добросердечная Ирина и ушла на работу с тяжелым чувством вины.
Весь день она мучилась угрызениями совести. Как можно выгонять на улицу родного брата? Пусть жена у него странная, но ведь он ее любит. А любовь — это святое…
Вечером, подходя к дому, Ирина услышала знакомый голос:
— Ириш! Ты что, меня не узнаешь?
Она обернулась и увидела спешащую к ней женщину средних лет в элегантном пальто.
— Танечка! — воскликнула Ирина. — Откуда ты здесь?
— По работе на пару дней приехала. Решила тебя проведать, завтра же утром обратно лечу.
— Тогда пойдем ко мне! — пригласила Ирина и тут же осеклась. — Хотя… У меня сейчас гости…
— Ты чего? — встревожилась Татьяна. — Что случилось?
Татьяна была двоюродной сестрой Ирины по отцовской линии. Они дружили с детства, но виделись редко — жили в разных городах. Зато все семейные новости Татьяна знала как никто другой.
— Так ты их к себе пустила? — подняла брови Татьяна, выслушав объяснения. — А ты что, ничего не знаешь?
— А что я должна знать? — нахмурилась Ирина.
— Ириш, да они же уже полгода по родственникам кочуют! — Татьяна с изумлением смотрела на кузину. — Этот ремонт — сплошная афера!
И она рассказала Ирине настоящую историю.
Дизайн-проект действительно был заказан. И бригада нанята. Вот только работники оказались не просто нечестными — они были липовыми. Взяли предоплату, содрали обои, выдрали пару розеток для видимости и исчезли вместе с деньгами. А заодно прихватили все ценное, что плохо лежало — от кофемашины до зимних курток.
— Катавасия началась еще зимой, — продолжала Татьяна. — Сначала они к тете Марго поехали в село. Но ты же знаешь нашу тетку, через три дня их оттуда вежливо попросили. Потом у дяди Виктора жили, потом у Светки…
— Как это? — ошарашенно переспросила Ирина. — Мне сказали, что ремонт только месяц назад начали…
— Да брешут они! — махнула рукой Татьяна. — Они ко всем уже обращались, даже ко мне в другой город хотели ехать. Борька даже к нам в филиал переводиться собирался!
Ирина почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Значит, их трогательная история о внезапной беде — сплошное вранье? Они целенаправленно ищут дураков, готовых их содержать?
— К тебе они потому и приехали, что ты одна не в курсе, — пояснила Татьяна. — Все остальные уже знают, что эта парочка — профессиональные нахлебники.
— Вот ведь! — Ирина почувствовала, как стыд сменяется здоровой злостью. — Ну я им сейчас устрою!
Она решительно направилась в подъезд. Татьяна шла рядом, довольная тем, что наконец открыла кузине глаза на правду.
В тот же вечер Ирина выставила незваных гостей за дверь — быстро, четко и без лишних сантиментов. Татьяна оказалась прекрасным союзником, она не страдала от комплексов по поводу родственных обязательств и говорила Борису и Ниночке все, что о них думала.
— Мы же родственники! — пытался апеллировать к совести Борис, таща чемодан к выходу.
— Именно поэтому вы так нагло себя и ведете, — отрезала Татьяна. — С чужими людьми вы бы так наглеть не стали.
Ниночка до последнего пыталась сохранить лицо.
— Ирочка, ты пожалеешь! Я же только хотела помочь тебе стать здоровее…
— Помогите себе сначала, — посоветовала ей Ирина, захлопывая дверь.
Когда непрошеные гости наконец убрались, Ирина почувствовала такое облегчение, словно с плеч свалился мешок с цементом. Она прошлась по квартире, возвращая вещи на места, и впервые за три недели почувствовала себя дома.
— Вот что значит иметь характер, — одобрительно заметила Татьяна, помогая переставлять мебель.
Через полгода Ирина узнала, что брат с женой так и продолжают свои странствия. Ремонт они так и не закончили — да и не собирались, видимо. Проще оказалось жить за чужой счет.
