Я видел, как деньги пляшут. И как на глазах рушится их сцена.
Иногда мне кажется, что я знаю Джанлуку Вакки лично. Не потому что мы знакомы — нет, я ни разу не тряс ему руку. Но когда ты столько лет наблюдаешь за человеком, который будто бы сам себя придумал, в какой-то момент начинаешь думать, что этот придуманный образ живёт у тебя на экране не просто так.
Я, как и миллионы других, впервые увидел его в танце. Подтянутый, татуированный, в белоснежных кедах и костюме, который стоил больше, чем моя первая машина, он выплясывал на фоне лазурного моря. Вокруг — вилла, шампанское, модель. Он улыбался так, как умеют только итальянцы. Или только беззаботные.
Я помню свою первую мысль: «Ну вот, ещё один наследник, который променивает фамильный бизнес на TikTok». Но чем дальше, тем интереснее становилась эта история. Потому что за танцами скрывался человек, который не просто кайфовал от жизни — он её выстраивал, как сцену. Но сцена трещала. И за роскошью была боль. Буквально — в теле его новорождённой дочери.
Родиться с миллионом евро под подушкой — и не попасть в семейный бизнес.
Вся Италия знала фамилию Вакки задолго до танцев. Его отец был настоящим капитаном промышленности — построил компанию, снабжавшую фармацевтов упаковкой. Бизнес — миллиардный. Джанлука учился в Болонье, экономический факультет. А потом… пошёл в клуб.
Он проработал в семейной фирме, но недолго — до 29. Говорил, что не его это. И ушёл. Ушел красиво: в модный бизнес, в туризм, в часы, в инвестиции. Всё подряд. Вроде как зарабатывал, вроде как тратил. А потом пошли слухи: мол, богатство — мыльный пузырь. Что ему платили миллионы просто за то, чтобы не мешался. Родственники держали бизнес, а Джанлука держал Instagram.
Когда у тебя арестовывают яхту, а ты выкладываешь сторис с шампанским.
В 2017 году итальянская пресса написала: у Вакки долги. Не просто долги — 60 миллионов евро. Арестована вилла, яхта, гольф-клуб. Сам Джанлука, конечно, уверял: всё не так страшно, виноват банк, проценты не так посчитали.
Но факт в том, что бизнесмен из него вышел средний. А вот шоумен — первоклассный. Он понял, что мир куда охотнее лайкает красивую жизнь, чем сложные отчёты. И стал продавать себя как стиль жизни. Dolce Vita — на стероидах.
Он танцевал, летал, смеялся, и всё это было так заразительно, что 22 миллиона человек подписались, чтобы смотреть, как он завтракает на крыше в Дубае. Я был среди них.
Но самый резкий поворот в этой истории был вовсе не с банком. А с ребёнком.
Он не хотел быть отцом. Но стал. И не просто стал — изменился.
Шэрон появилась в его жизни, как сюжетный поворот. Венесуэльская модель, почти на три десятка лет младше, с нежным лицом, густыми волосами и глазами, в которых — спокойствие, которого у Джанлуки никогда не было. Он с ней танцевал, как и со всеми, но в этих танцах было что-то другое. Он стал мягче. Удивительно, но именно Шэрон сделала то, чего не смогли яхты, деньги и Instagram — она заземлила его.
Когда она забеременела, он вроде бы не ожидал. Да и сам позже признался: «Я никогда не думал о ней как о матери моих детей». А она — стала. Стала той самой женщиной, после которой безмятежный ловелас впервые назвал кого-то «моя семья».
10 октября 2020 года родилась их дочь. Девочку назвали Блу Иерусалима — будто бы сразу подарили ей имя, достойное героини их собственной сказки. Он записывал видео, как она засыпает у него на руках. Показывал детские вещи, воздушные шарики, бантики. Танцевал рядом с колыбелькой. Было видно: он влюблён. Не в Шэрон — в это крошечное существо, которое только-только вошло в жизнь и уже изменила всё.
Но у сказки — своя цена. Иногда она начинается с диагноза.
Радость отцовства, такая звонкая и неожиданная, столкнулась с реальностью. У Блу была врождённая патология — расщелина нёба. Волчья пасть. Проблема, которую на первых порах не видно, но которая может повлиять на всё: речь, глотание, дыхание. Такая штука ломает не только детей — она ломает родителей, особенно тех, кто привык, что всё в жизни можно решить звонком или деньгами.
Он не плакался. Он сделал то, что умел — включил камеру. Рассказал всё как есть. Без глянца. Без фильтров. Просто и по-мужски: «Операция будет. И мы надеемся, что всё пройдёт хорошо. Но таких детей — тысячи. Не у всех есть ресурсы, как у нас. Мы хотим помочь».
И вот тут Джанлука перестал быть просто героем красивой картинки. В этот момент он стал человеком. Таким, каким его не показывают в сторис. Не в танце. А в тишине перед операцией, где сидишь и держишь жену за руку, потому что больше ничего не можешь.
Миллион подписчиков — ничто, когда ты ждёшь хирурга.
В апреле 2021 года Блу сделали операцию. Джанлука написал, что гордится дочкой. А потом снова включил музыку, снова начал танцевать. Но теперь не для лайков. А потому что выжил. Потому что прошёл сквозь страх.
С тех пор Блу стала героиней всех его видео. С ней он учил сальсу. С ней — впервые поднялся в небо. И когда он прижимает её к себе в кадре, становится ясно: в этом танце уже нет позы. Это просто папа, который боится потерять.
Мир любит легенды. Особенно если они не про правду, а про стиль.
Когда ты видишь Джанлуку Вакки — в белой рубашке нараспашку, в очках за полтысячи евро, с дочкой на руках и бокалом в другой, — ты легко веришь в картинку. Слишком легко. Мы все устали от серости и охотно покупаем сказки, где есть пальмы, любовь, красивые тела и танцы под реггетон.
Но тут встаёт вопрос: а что за кадром?
Никто до сих пор толком не знает, чем живёт он в финансовом смысле. Официально — он предприниматель, инвестор, писатель, диджей. По факту — шоумен с миллионами подписчиков и не менее миллионом сомнений вокруг своего капитала. Старые долги? Арестованное имущество? Да, всё это было. И всё это тихо ушло в фон. Потому что соцсети умеют делать монтаж.
Я не обвиняю. Я бы тоже не стал публиковать выписку из банка, если можно выложить видео с танцем с дочкой.
Но этот фокус сработает не у всех. Потому что быть Вакки — это не только стиль жизни, но и тонкая режиссура. Он словно каждое утро надевает не только костюм, но и сценарий: сегодня — счастливый папа, завтра — романтичный возлюбленный, послезавтра — мотивирующий спикер. Браво, если честно. Не каждый бизнесмен сумел бы так монетизировать собственную жизнь.
Но ведь не в деньгах дело. И не в лайках. А в том, кем ты остаёшься, когда всё это выключат.
Что будет, когда он постареет — по-настоящему? Когда кожа уже не будет держать загар, а мышцы — пресс? Когда Блу Иерусалима вырастет и захочет нормального папу, а не вечную вечеринку? Когда придётся объяснять, зачем ты показывал ей мир, в котором всегда праздник, хотя сам знал — это иллюзия?
Мне бы хотелось верить, что у Джанлуки хватит сил пройти и этот путь — от шута к мудрецу. Он уже сделал первый шаг — стал отцом. Значит, может и второй. Перестать играть в легенду и остаться человеком.
А пока он танцует. Не в казино, не на яхте, а в детской. И, возможно, впервые в жизни — по-настоящему.
