— Да что же у меня за дочь такая! У всех семьи, как семьи, а мне одной не повезло, — вздохнула женщина. А потом перевела дух и вновь взялась отчитывать непутевую девчонку, в качестве аргумента добив контрольным. – Все, надоело! Ты переезжаешь к бабушке. Раз не умеешь себя нормально вести – живи в деревне. Школа там есть, место тоже, а больше тебе и не надо, судя по всему.
— Мам, я не… — перепуганная Каринка, которую с девяти лет стращали бабушкой, в свои шестнадцать все еще боялась перспектив, связанных с деревенским домом.
Может, мама действительно права. Может, это Каринка глупая и надо было придумать, как уговорить учителя поставить ей пять, а не четыре? Но ведь он же… Он же… Как там сказал? Девочка не может знать алгебру на пять? Она старалась, учила эти чертовы правила, все от зубов отскакивает, примеры решает быстрей всех в классе, другие учителя вообще ее гением и вундеркиндом называют, а мама ее за одну-единственную четверку – и в деревню?
— Вот и не мамкай. Все, хватит, меня достало. Два месяца до ОГЭ, сдашь, выпустишься, пойдешь там в какое-нибудь ПТУ – и работай дояркой, как твоя родня по папиной линии.
Каринка опустила голову вниз и позорно разревелась. Стало понятно, что в этот раз речь не о пустых угрозах. И все из-за какой-то четверки.
О своей будущей работе дояркой и «вся ты в отца» она тоже слышала лет с девяти. И всегда старалась угодить матери. Училась лучше всех в классе, помогала по дому, как умела. Единственная из класса ни с кем не встречалась, потому что мать только при слове «мальчик» хваталась за сердечные капли и закатывала скандал с воплями «принесешь мне в подоле». И все равно она была для мамы плохой. А теперь ее и вовсе выгоняют из дома, отправляя к злющей отцовской матери.
Бабку Карина даже не помнила. Знала только, что в той семье не было толком никого нормального, как ей рассказывала мать. И все время боялась, что мама окончательно в ней разочаруется и отправит все-таки к родственникам отца.
Папу девушка тоже не помнила – тот бросил их с матерью, когда той было восемь, а через два года так и вовсе умер. Замерз пьяный в сугробе, о чем каждый раз не стеснялась напоминать мать — чья Каринка дочь и как бы не пошла в него и привычками, и судьбой.
Всю дорогу до деревенского дома Каринка ревела в три ручья. Мать собрала ее вещи и погрузила в вызванное такси. И, судя по всему, позвонила бабке, чтобы та ее встретила. Уж не знала девчонка, о чем они там договорились, но у высокой калитки ее встретила знакомая только по фотографиям женщина.
— Карина, значит? Я Вера Павловна. Можешь звать бабушка Вера. В конце концов, я твоя бабушка и есть, хотя ты меня вряд ли помнишь.
«Вот и познакомились», — мелькнуло в мыслях у девушки. Кивнув, она послушно прошла за женщиной на территорию участка и обомлела.
Мама рассказывала про деревенскую хибару, но «хибарой» сооружение не выглядело. Скорей – добротным коттеджем. Судя по всему, Каринина мать не особо-то и следила за судьбой родственников отца и руководствовалась непроверенными сведениями, передавая информация об их образе и уровне жизни.
Дом из бруса давно лишился своей прогнившей щитовой отделки фасада. Вместо нее появился сайдинг симпатичного бледно-желтого цвета. Окна сверкали вымытыми пластиковыми стеклопакетами, а на крыше из красной металлочерепицы стояла спутниковая тарелка. Наружный блок кондиционера на втором этаже здания завершал картину.
Комната, которую отвели Карине, и вовсе заставила ту притихнуть. Новая мебель. Красивый орнамент на шкафу. Даже постельное белье было лучше того, что ей стелила дома мать.
— Только ты учти – на лето Янка из колледжа приезжает. Сестра твоя двоюродная. Она разрешила тебя сюда поселить, но только если ты ничего не будешь портить. Ну и летом придется вам вдвоем потесниться, — сообщила ей бабушка Вера.
Каринка в ответ на это смогла лишь кивнуть. Портить мебель она и не подумала бы. Просто потому, что это было не в ее характере. Да даже если бы и было – на такую красоту просто рука бы не поднялась.
Первый месяц пребывания в новом доме прошел как в тумане. Девушка постепенно перезнакомилась со всеми обитателями. Как оказалось, кроме нее и бабушки в доме еще жили старший брат отца с двумя детьми и младшая сестра. Дядя Витя при первой встрече отметил, что Каринка очень похожа на отца. И девушка почувствовала что-то странное. Что впервые это было произнесено не в качестве оскорбления или унижения, а как… Констатация факта, что ли. Может быть даже – как признание ее родственницей.
Эти люди относились к ней спокойно и с вежливой доброжелательностью. Младший сын дядьки, родной брат той самой Янки, в чью комнату Карину поселили, периодически просил поиграть с ним в приставку. Поначалу девушка отказывала Борису – боялась, что ее отругают за то, что не за уроками сидит и не об учебе думает. Но когда однажды Борис завел разговор об игре при своих родителях и бабушке Вере, та лишь вздохнула и сказала Каринке.
— Достал он тебя? Наверное, не любишь или не умеешь играть в эти его джустики?
— Джойстики, — тут же принялся пререкаться с бабушкой Боря. – Могу научить. Ну поиграй со мной, а? Ну пожалуйста!
— Да я… — на самом деле Каринке до жути хотелось попробовать игру в приставку. Дома никогда не было ничего подобного, хотя деньги у матери были. Но все компьютерные игры, приставки и прочее она считала баловством, а потому запрещала дочери даже думать о подобном. – Правда можно?
— Два часа в день, не больше, — поставила условие бабушка. Каринка в ответ на это лишь потрясенно кивнула. Целых два часа в день не заниматься учебой и не помогать по дому, как это заставляла делать мать. Это было так… странно.
Но странности на этом не кончились. Еще две недели спустя на контакт с ней пошла Катя. Это была младшая сестра отца, которая оказалась старше самой Карины всего лишь на три года. И на полтора года старше Янки, о чем бабушка постоянно шутила. Мол, младшую завела как раз, когда старшего женила.
— Карин, а ты чего никуда не ходишь? По субботам в ДК танцы, а тебя там не видно было ни разу.
— Так я… — Карина снова с осторожностью посмотрела на бабушку. Та уже не раз поражала ее своей непохожестью на портрет, нарисованный матерью. Вот и сейчас возникла та же самая ситуация.
— Правда, Карин, сходила бы, потанцевала, развеялась. А то сидишь за своими книжками целыми днями.
Книжки, кстати, уже давно не касались учебы. Если первые недели Карина пряталась с приключенческими романами и фантастикой в своей комнате, то потом очень быстро поняла: никто не собирается запрещать ей «неучебную» литературу.
Привычное «а можно» едва не сорвалось с языка, но Карина мысленно себя одернула. Уже было понятно, что она попала в филиал Рая на земле. Поэтому пора прекращать переспрашивать.
Неожиданно, но из Дома Культуры за ними увязались трое парней. Один был «бойфрендом» Кати, второму понравилась Карина, а третий пошел просто за компанию. И сердце Карины ушло в пятки, когда у калитки их встречала бабушка. Она все видела. Видела мальчишек и… Нет, она уже понимала, что бабушка – это не мать, но, а вдруг…
Стоило ей переодеться, как в дверь раздался стук. К этому Карина тоже никак не могла привыкнуть. У них с матерью дома стучаться надо было только когда заходишь в мамину комнату. В Каринину же женщина могла зайти в любое время, да еще и накричать на дочь за то, что дверь прикрыта, а не оставлена нараспашку. Мол, чем ты тут занимаешься, негодяйка, раз от матери закрываться пытаешься.
— Не заперто, — отозвалась девушка, с трудом подавив дрожь в голосе.
— Так, внучка… Не знаю, говорила ли с тобой об этом мать, но… — бабушка покраснела и замялась. – Нет, я понимаю, что дело молодое. Памяти не лишилась – сама себя в твоем возрасте помню. Только, понимаешь, мальчики – они могут захотеть не только за ручку держаться. Ты… Нет, если сама тоже хочешь – кто ж тебе запретит, тут дело такое, но… В общем это… Вот. Деньги на… Ну… Продаются в аптеках. Ну чтобы… Сама подумай, тебе еще учиться, на ноги вставать. Ох, грехи мои тяжкие, ты прости, в дело это лезу, я же не мать тебе, но вот…
Каринка почувствовала, как из глаз брызнули слезы. В следующую минуту она позорно разревелась, повиснув на шее у бабушки.
— Ты чего это… Карин, ну перестань, ну… Тебя что, обидел кто? Эх, зря я это все начала, дура старая. Надо было матери твоей сказать, уж она бы поговорила.
— Не надо! – испуганно закричала Карина. Тут же зажала себя рот рукой. А потом – давясь словами начала рассказывать о том, как ей жилось в родном доме. О том, как мать постоянно использовала ее, бабушку Веру, в качестве угрозы. Мол, если что не так – отправлю тебя в деревню, станешь там дояркой. О том, как с нее требовали одни сплошные пятерки. О том, что теперь она даже не хочет отсюда уезжать и очень рада, что мать не звонит и не спрашивает, как она здесь. И о многом другом, что камнем лежало на душе.
— Ох, девка… Значит, запоминай. Тебе здесь – плохо. Так матери и скажешь. Кричат, ругают, весь дом на тебя взвалили, по поводу работы дояркой договорились. Ну ты девочка неглупая, сообразишь, что сказать, чтобы мать действительно думала, что тебе тут у нас в наказание. Ну и поспрашивай исподволь, что надо сделать, чтобы она тебя обратно согласилась принять. И, естественно, очень «старайся», — женщина изобразила руками воздушные кавычки, — чтобы у тебя это получилось. Хотя мне что-то подсказывает, что четверка твоя – это просто предлог, иначе позвонила бы и спросила, как ты у нас тут. А ведь ни слуху, ни духу. Ну да тем лучше, как мне кажется. Мусор этот из головы у себя вытряхни. Нормальная ты девочка. Умненькая. Четверки и тройки даже у всех бывают. Мне по логике твоей матери Катьку вообще надо было розгами на площади высечь, но как-то обошлись без этого.
— Катя ведь хорошо учится! – изумилась Каринка.
— Это сейчас. В восьмом классе чудила, было дело.
— А ты?
— Сказала, что если не перейдет в десятый – пойдет либо работать, либо учиться, куда возьмут. Пристроила ее на лето к нам ферму, повыгребала она там навоз, поняла, что к чему. Теперь вот, хочет выучиться и бухгалтером стать. Все лучше, чем коровью жизнедеятельность нюхать. Янка на медсестру учиться. У нее по учебе в школе так-то проблемы тоже бывали, но она старательная. А тебе бы не торчать за своими книжками целыми днями. В колледж или институт поступишь – тогда уж точно особо не погуляешь и не потанцуешь, а там так вообще работа, взрослая жизнь. Когда еще развлекаться, как не сейчас?
Долго Карина думала над этим разговором. Все пыталась понять, почему в «плохой» отцовской семье неожиданно оказалось лучше, чем с мамой. А еще – скольким в своей жизни действительно она обязана «маминому воспитанию»? Ведь если верить маминым словам – так только благодаря жесткому надзору Каринка не пошла по кривой дорожке. А посмотреть на Катю и послушать про Яну, которую Карина пока что в глаза не видела – так и без тотального контроля выросли вполне неплохие девчонки.
Мама так и не позвонила. Ни в конце учебного года, когда Каринка успешно сдала все экзамены и перешла в десятый класс, ни после окончания школы. Два года спустя Карина поступила в университет на программиста и даже прошла на бюджетное место. Решила все-таки зайти к матери и сообщить о своих успехах, но столкнулась с ней на улице. Женщина шла в обнимку с незнакомым Карине мужчиной, а увидев дочь – обомлела. Но, что-то шепнула своему… парню? Или мужу? Карина даже не знала, кем успел стать этот мужчина ее матери за три года. После чего, оставив мужчину дожидаться ее, быстро подбежала к Карине и оттащила ее в сторону за рукав.
— Ну чего тебе? Только быстро давай.
— Да так, ничего, — говорить об институте девушка вдруг спонтанно передумала. Если вдруг эта женщина, сейчас казавшаяся абсолютно чужой, захочет с ней общаться… Бррр. – Я школу закончила.
— И? Мне похлопать, что тебя хотя бы не со справкой выпустили?
— Мам… — Каринка лишь вздохнула.
— Вот не мамкай. Знаю я, как ты без меня учишься. Небось сплошные трояки.
— Ага, — внутренне давясь смехом, золотая медалистка поспешила состроить самое несчастное лицо.
— Ну и что ты от меня теперь хочешь? Приехала меня опозорить перед мужем? Знаешь, Карин, я еще три года назад поняла, что толку из тебя не получится. Тебе уже есть восемнадцать, давай пойдем разными дорогами. Работу нашла?
— Ага, мам, меня бабушка пристроила, дояркой.
Женщина закатила глаза и цокнула. А Каринка поспешила спрятать руки в карманы, понимая, что маникюр, который сделала ей Янка, сразу выдаст ее совсем не рабочие руки.
— Позорище какое, боже мой… Все, Карин. Я тебя вырастила, все, что могла, сделала. Дальше сама. И больше в моей жизни не появляйся.
— Даже не подумаю, — заверила биологическую мать девушка. Уже отходя в сторону тихо произнесла. – Надеюсь, сестер и братьев у меня больше не будет.
Ей предстояло успеть на вечеринку в честь посвящения в студенты. А еще – докупить недостающие тетрадки и канцелярию. И, конечно, присмотреть подарок для бабушки на день рождения. А лишние люди… Их можно просто вычеркнуть из своей жизни. Даже если это мама…
