Ключ в замке повернулся с непривычным, тугим скрипом.
Я толкнула дверь, ожидая знакомого запаха дома — смеси аромата моих духов и едва уловимой ноты средства для паркета.
Но в нос ударил чужой, приторно-сладкий парфюм.
Я замерла на пороге, не включая свет. Что-то было не так.
На вешалке в прихожей, рядом с плащом мужа, висел чужой ярко-красный кардиган. Я его никогда не видела.
Мои домашние тапочки, которые я всегда оставляла у самого входа, были задвинуты в дальний угол, а на их месте стояли изящные женские туфли на шпильке.
Сердце сделало нервный кульбит. Я вернулась из командировки на день раньше, хотела сделать сюрприз. Кажется, сюрприз ждал меня.
Медленно, стараясь не издавать ни звука, я прошла в гостиную. На журнальном столике стояла ваза со свежими лилиями — я ненавидела лилии, у меня на них аллергия.
Олег это прекрасно знал.
Рядом с вазой лежала раскрытая книга в глянцевой обложке. Не моя.
Я достала телефон. Пальцы слегка дрожали, когда я набирала номер мужа. Длинные, протяжные гудки рвали остатки моего самообладания. Он не отвечал.
Я прошла на кухню. На столешнице — следы недавней готовки. Две чашки из нашего свадебного сервиза стояли в раковине. На одной из них остался след ярко-розовой помады.
В голове нарастал гул, похожий на рой встревоженных пчел. Это не могло быть правдой.
Это какая-то злая, нелепая шутка. Может, приехала его двоюродная сестра из Саратова, о которой он иногда упоминал? Но почему он не предупредил?
Я снова набрала его номер. Снова без ответа.
Внезапно в замочной скважине снова зашуршал ключ. Я отступила в тень, вжимаясь в стену.
Дверь распахнулась, и в квартиру вошла молодая блондинка. Она с лёгкостью, как будто делала это сотню раз, поставила на пол пакеты с продуктами и скинула туфли.
Она обернулась, чтобы включить свет, и увидела меня.
На её лице не было страха. Только лёгкое удивление, которое быстро сменилось холодным раздражением. Она окинула меня оценивающим взглядом с ног до головы.
— А вы еще тут? — спросила она так, будто я была давно забытой вещью, которую горничная не убрала на место.
Я не нашлась с ответом, лишь смотрела на неё, не в силах произнести ни слова. Воздух в лёгких закончился.
Она хмыкнула, скрестив руки на груди. Её взгляд стал жёстким.
— Я не собираюсь повторять дважды. Собирайте свои вещи и убирайтесь из моей квартиры.
Первоначальный шок начал отступать, уступая место ледяной ярости. Я сделала шаг вперёд, выходя из тени.
— Что значит «из вашей квартиры»? Вы в своем уме? Это моя квартира. Моя и моего мужа.
Блондинка рассмеялась. Короткий, неприятный смех.
— Бывшего мужа, — поправила она, выделяя каждое слово. — А квартира теперь моя. И его. Мы тут живем. Кажется, до вас очень туго доходит.
Она демонстративно прошла в гостиную, взяла с дивана плед, который я покупала в прошлом году в Стокгольме, и брезгливо бросила его на кресло.
— Олег просил передать, чтобы всё прошло без скандала. Он не любит сцен. Так что будьте умницей, возьмите самое необходимое и проваливайте.
Мозг отказывался принимать происходящее. Это был какой-то абсурдный спектакль.
— Я никуда не пойду, — твёрдо сказала я, хотя голос предательски дрогнул. — Я сейчас вызову полицию.
— Валяйте, — она пожала плечами. — Только что вы им скажете? Что вас, бывшую жену, просят освободить жилплощадь? Они только посмеются. Все документы в полном порядке.
Она подошла к комоду, на котором стояли наши с Олегом фотографии в рамках. Взяла одну, где мы смеялись во время отпуска в Италии.
— Мило, — протянула она с фальшивой нежностью. — Но этот хлам пора выбросить. У нас скоро будут новые, красивые фотографии.
Она с размаху бросила рамку в мусорное ведро. Стекло жалобно звякнуло.
Этот звук стал последней каплей. Я бросилась к ней.
— Да что вы себе позволяете!
Она легко отстранила меня. Сильная, несмотря на свою хрупкую внешность.
— Я же просила, без истерик, — прошипела она мне в лицо. — Олег вас бросил. Смиритесь. Он встретил меня и понял, что такое настоящая любовь, а не скучная привычка.
Я отшатнулась, как от удара. Каждое её слово было пропитано ядом и какой-то жуткой, непоколебимой уверенностью. Она не выглядела сумасшедшей. Она выглядела хозяйкой.
Я снова схватилась за телефон. Не полиция. Олег. Я должна услышать это от него.
Я нажала на вызов. И в этот самый момент входная дверь снова открылась.
На пороге стоял Олег.
Он посмотрел на меня. Потом на блондинку. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он выглядел уставшим, но спокойным.
— Милая, у нас проблемы? — спросил он, обращаясь к ней.
Он даже не посмотрел в мою сторону. Будто меня здесь не было. Будто я — пустое место.
Призрак из прошлого, который случайно забрёл в его новую, счастливую жизнь.
Наконец я перевела взгляд на Олега. Весь тот ураган, что бушевал внутри, внезапно стих, оставив после себя звенящую пустоту и холодный, кристально чистый рассудок.
— Олег, — мой голос прозвучал на удивление ровно. — Объясни, что здесь происходит.
Он тяжело вздохнул, как будто я была утомительной проблемой, которую нужно было решить перед ужином.
— Аня, я думал, Кристина уже всё объяснила. Мы развелись. Месяц назад. Это моя новая жена.
Его слова больше не причиняли боли. Они были просто информацией. Фактом.
— Развелись? — я позволила себе лёгкую усмешку. — Как интересно. Без моего ведома? Без моей подписи?
— Это технические детали, — отмахнулся он. Пока без бумаг. Квартира всё равно по нашему брачному договору отходит мне. А значит, теперь она наша.
Кристина победно улыбнулась, положив руку ему на плечо.
— Так что уходи, Аня. Не позорься.
Я молча смотрела на них несколько секунд. На эту самодовольную парочку, уверенную в своей безнаказанности. А потом я улыбнулась. По-настоящему, широко и спокойно. Их улыбки дрогнули и медленно сползли с лиц.
— Знаете, в чём ваша проблема? — начала я тихим, размеренным тоном. — Вы считаете себя очень умными. А всех остальных — идиотами.
Я подошла к книжному стеллажу, провела пальцем по корешкам и вытащила толстую синюю папку с документами.
— Ты прав, Олег. Брачный договор у нас есть. Только ты, видимо, был слишком занят своей «настоящей любовью», чтобы внимательно его прочитать.
Я открыла папку.
— Эта квартира, мой бывший муж, была куплена нами с тобой деньги, которые я получила в наследство от бабушки. И вот здесь, — я постучала ногтем по стопке бумаг, — все до единого документа, это подтверждающие.
А в нашем договоре есть прекрасный пункт номер семь, подпункт «Б». Имущество, полученное одним из супругов в дар или по наследству, является его личной собственностью и разделу не подлежит.
Ни при каких обстоятельствах.
Лицо Олега начало стремительно терять цвет.
Я повернулась к застывшей Кристине.
— Кажется, вы сказали: «Убирайтесь из моей квартиры, я новая жена вашего мужа»? Какая ирония.
Только муж ваш будущий банкрот. А квартира — моя. Всегда была моей. Так что будьте добры, оба. На выход. И заберите свои лилии.
На несколько мгновений в комнате повисла вязкая, тяжёлая пауза. Олег смотрел на меня, потом на папку в моих руках, и его лицо приобрело землистый оттенок.
Кристина, напротив, переводила взгляд с его побелевшего лица на моё, и в её глазах разгорался огонь понимания и ярости.
Первой не выдержала она.
— Ты мне врал? — прошипела Кристина, разворачиваясь к Олегу. — Ты сказал, что всё чисто! Что квартира твоя!
— Кристи, детка, успокойся, — залебезил он, пытаясь взять её за руку. — Мы всё решим…
— Не трогай меня! — взвизгнула она, отдёргивая руку. — Значит, никакого богатства нет? Я променяла свою жизнь на банкрота? На мошенника?
Их «настоящая любовь» испарялась на глазах, как утренняя роса под палящим солнцем. Это было даже не смешно. Это было жалко.
Я молча наблюдала за этой сценой, прислонившись к дверному косяку. Я больше не была участником. Я была зрителем.
Олег попытался что-то сказать, но Кристина уже не слушала. Она схватила свою сумочку, бросила на него испепеляющий взгляд и, не оборачиваясь, вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью.
Теперь мы остались одни. Олег медленно поднял на меня глаза. В них не было раскаяния. Только холодная, бессильная злоба.
— Ты всё спланировала, — выплюнул он.
— Я лишь защищала своё, — спокойно ответила я. — Ты сам всё разрушил. Ты перешёл черту.
Он молчал. Потом так же молча подошёл к вешалке, снял свой плащ и тот самый красный кардиган.
Скомкал его и бросил на пол. Взял букет лилий, дошёл до двери и вышвырнул его на лестничную клетку.
— Я ещё вернусь, — бросил он через плечо, не глядя на меня.
— Не советую, — так же тихо ответила я. — Замки я поменяю через час.
Он ушёл. Я закрыла за ним дверь и повернула ключ. А потом ещё раз.
Я прошла по квартире. Подняла с пола красный кардиган и бросила его в мусорное ведро, прямо на разбитую рамку с нашей фотографией.
Собрала их чашки, пакеты с продуктами и выставила всё за дверь.
А потом открыла все окна настежь, впуская свежий вечерний воздух, который медленно вытеснял чужой, приторный запах.
Прошёл месяц. Квартира изменилась. Я перекрасила стены в гостиной в тёплый терракотовый цвет.
Купила новый диван и смешной ковёр с геометрическим узором. На месте, где стояли лилии, теперь рос раскидистый фикус в большом глиняном горшке.
Олег больше не появлялся.
Адвокат сообщил, что его дела плохи. Кристина, как я узнала от общих знакомых, нашла себе нового «перспективного» мужчину.
Иногда я думала о том дне. Но не с болью. А с каким-то странным, отстранённым любопытством.
Я поняла, что всё это время жила с совершенно чужим человеком. И самое страшное — я этого не замечала.
