Лика мыла пол в коридоре, когда в дверь резко, настойчиво зазвонили — три коротких «динь-динь-динь», как будто кто-то требовал немедленного внимания. Она вздохнула, облокотила швабру о стену и пошла открывать.
На пороге стояла Света — высокая, с ярким пёстрым платком на голове и двумя огромными чемоданами в руках. На плече болтался рюкзак, перекашивая её набок.
— Привет! — воскликнула она, и её голос эхом разнесся по подъезду. — Ну что, где моя комната?
Не дожидаясь ответа, Света бодро протиснулась в прихожую, волоком таща чемоданы и чуть не снеся детскую коляску, припаркованную у стены.
— Ты… остаться собралась? — Лика заморгала, растерянно глядя на неё.
Света довольно кивнула, крутанулась на месте, оценивая обстановку с видом человека, приехавшего как минимум на месяц.
— Конечно! Пока жильё не найду. А если понравится — так вообще здесь останусь! Места ведь хватает, правда? — весело подмигнула она.
Лика машинально перевела взгляд на тесный коридор: у стены — детские ботинки, коляска, коробка с подгузниками. Они и без того едва умещались в этой квартире втроём.
Тем временем Света, стянув мокрые ботинки прямо на коврик, бодро обмахивала лицо руками:
— Фух, дорога та ещё была… Где тут ванная? И что у нас сегодня на ужин?
«Всё. Наша тихая жизнь закончилась,» — подумала Лика, машинально отодвигая один из её чемоданов ногой, чтобы не споткнуться.
***
Квартира у Лики и Антона была самая обычная — трёшка в панельной многоэтажке на окраине. Когда Лика забеременела, они долго выбирали район: хотелось поближе к парку, чтобы малыш дышал воздухом. Кухня маленькая, ванная крошечная, зато балкон, и окна выходят на зелень.
Жили тихо, скромно, растили сынишку, которому недавно исполнилось полтора года. Всё было по полочкам — буквально и в переносном смысле. Лика любила порядок, особенно теперь, когда даже короткий сон был на вес золота.
Света — двоюродная сестра Лики — всегда была «девочкой с характером». Немного капризная, самоуверенная, но при этом обаятельная. Последний раз они виделись года три назад на каком-то семейном празднике. Света тогда только поступала в университет и мечтала «покорить столицу».
Когда Света вдруг написала, что заедет, Лика обрадовалась. Родная кровь, все-таки.
Но реальность оказалась совсем другой.
Вечера в их квартире был всегда одинаковым: тихий плеск воды в ванной, приглушённые шаги Лики по кухне и убаюкивающее посапывание малыша в кроватке. Их маленькая семья привыкла к размеренному быту. Немного тесно, да — но уютно.
Света же вломилась в их жизнь, как ураган.
Света сразу же без всяких разговоров заняла единственную свободную комнату — ту самую, где Лика планировала поставить кроватку для сына и разложить детские вещи. Теперь на полу стояли её чемоданы, на столе — ноутбук, блокноты, косметички, зарядки от телефонов. Из шкафа выглядывали её блузки и кроссовки.
— Я тут пока обустроюсь, — бодро заявила Света. — Кафе шумные, дома работать удобнее. Пойду, кстати, в душ. Вы же не против?
Антон молча пожал плечами. Позже, на кухне, он тихо сказал Лике:
— Мне это всё не нравится. Она как к себе домой пришла.
— Потерпим, — выдохнула Лика, сажая сына за детский стульчик. — Родственники же. Надо помочь.
Прошла неделя. Потом ещё одна. Света чувствовала себя всё вольготнее: оставляла грязные чашки, забывала закрывать дверь ванной, говорила по телефону до полуночи. На робкие напоминания про поиск квартиры только отмахивалась:
— Ой, сейчас такие цены! А тут — душевно. Спасибо вам, вы золотые!
По вечерам она громко смотрела сериалы, перекладывала вещи с места на место, звонила друзьям по видеосвязи. А Лика всё чаще ловила себя на мысли: в их уютной, мирной квартире теперь чужой человек. И это только начало.
***
На второй неделе стало ясно: Света обосновалась всерьёз и надолго.
Утро начиналось с хлопанья дверцей холодильника. Лика, сонная, шла на кухню кормить малыша, а там — битком набитые полки: упаковки с полуфабрикатами, банки с йогуртами, мешок с батончиками. Детское питание, которое она аккуратно ставила в уголок, теперь валялось на нижней полке, задвинутое под чужие пакеты.
— А чего? — пожала плечами Света, заметив недовольный взгляд Лики. — Надо ведь продукты куда-то складывать.
В ванной ситуация была не лучше. Раньше там стояли только скромные принадлежности: гель для душа, детский шампунь, косметичка Лики. Теперь раковина была заставлена банками, флаконами, кремами, тониками.
Лика мыла малыша вполоборота, стараясь не задеть чужие тюбики локтем.
Света же устраивала настоящие спа-процедуры: могла запереться в ванной на час, шумно сушить волосы феном и при этом распевать песни.
— Ну я же девушка! Мне надо за собой ухаживать, — весело бросала она, выходя из ванной.
Вечером всё повторялось. Когда Лика после кормления тихо укладывала сына спать, Света без зазрения совести включала скайп, хохотала с кем-то на всю квартиру.
— Расслабьтесь вы, — махала она рукой, когда Лика просила быть потише. — Я люблю поужинать в десять, а потом поболтать! Расслабьтесь! Вам тоже не мешало бы.
Антон всё чаще уходил в свои наушники. После ужина молча садился за ноутбук, будто прятался от происходящего.
Лика шептала себе под нос: «Ещё немного. Может, она сама поймёт…» Но в глубине души понимала: Света никуда не собирается.
Она вела себя здесь как дома. А Лика всё отчётливее чувствовала себя гостьей в собственных стенах.
И с каждым днём всё труднее было молчать.
***
Утро выдалось тяжёлым. Малыш с рассвета ныл и капризничал, а Лика, не выспавшись, мечтала только об одном — о горячем душе и минуте тишины. В домашнем халате, шлёпая тапочками по полу, она сонно зашла на кухню.
Света уже сидела там, ковыряясь в телефоне. Лика вздохнула:
— Свет, посмотришь за ним минут десять? Я только в душ и обратно.
— Конечно, — не отрывая взгляда от экрана, ответила та.
Убедившись, что малыш спокойно возится на коврике у стола, Лика пошла в ванную. Закрыла дверь, опёрлась о раковину и впервые за утро почувствовала слабую надежду: может, удастся хоть чуть-чуть прийти в себя.
Тёплая вода шумела в душе, смывая усталость. Лика почти расслабилась, когда вдруг услышала приглушённый, весёлый голос из кухни:
— Ну ещё кусочек! Какой ты у нас сладкоежка!
Сердце неприятно ёкнуло. Что там ещё?
Лика наспех завернулась в полотенце и, босиком шлёпая по полу, поспешила обратно на кухню.
Малыш сидел в детском стульчике, весь перемазанный шоколадом, шоколадные разводы — на столе, на щёчках, на руках, даже на кофте. В крошечных пальцах он сжимал шоколадный батончик, изрядно обкусанный. Тот самый, что Света вчера принесла в пакете своих «вкусняшек».
— Света, ты что делаешь?! — голос Лики сорвался.
Света, абсолютно спокойная, даже не обернулась:
— Ну попросил же сладенького! Что я должна была делать? Всем детям хочется сладкого.
Лика не сразу смогла ответить. Она знала, чем это может закончиться — алл ергия, сыпь, бо ли в животе. Врач предупреждал: никакого шоколада хотя бы до трёх лет. А ему-то всего полтора!
— Он маленький! Ему нельзя такое! — Лика бросилась к малышу, аккуратно вытирая ему руки влажной салфеткой. Мальчик моргал, глядя то на неё, то на Свету, не понимая, почему его вкусное веселье вдруг прервали.
Света фыркнула, развалившись на стуле:
— Ой, да перестань! Всё ты преувеличиваешь. Тоже мне — «я же мать» нашлась.
Лика выпрямилась. Впервые за всё время их вынужденного соседства внутри неё что-то щёлкнуло.
«Хватит», — чётко подумала Лика, глядя на Свету.
В квартире было на редкость тихо. Только за окном по подоконнику стучал редкий дождь. Малыш, наконец, уснул — после долгих уговоров и укачиваний. Лика прошлась по комнате, поправила одеяло на сыне, вздохнула и решительно направилась в кухню.
Света сидела за столом, уткнувшись в телефон, и лениво щёлкала семечки. Рядом — раскрытая пачка чипсов, пустая чашка с разводами от кофе и несколько грязных тарелок, которые она даже не подумала убрать. Лика машинально сдвинула локтем одну из тарелок в сторону, чтобы освободить место для себя.
— Света, — Лика говорила спокойно, без привычных улыбок, — надо поговорить.
Света зевнула, не отрывая взгляда от телефона.
— Ну, говори, — равнодушно бросила она.
В кухню зашёл Антон. Встал у дверного косяка, скрестив руки на груди, молча глядя на происходящее.
— Мы больше так не можем, Свет, — тихо, но отчётливо произнесла Лика. — Это наш дом. Наши правила. Ты здесь гостья… и твой приезд затянулся.
Света наконец подняла глаза, бросив на Лику растерянный взгляд. На её лице скользнула обиженная гримаса.
— Да бросьте вы! — фыркнула она. — Что такого-то? Я вам разве мешаю? Все уместились, ничего страшного.
Антон чуть качнул головой, коротким жестом показывая: нет, не всё в порядке. Лика наклонилась вперёд, словно стараясь достучаться:
— Света, ты мешаешь. Ребёнку нужен сон. А у нас звонки допоздна, скайп-разговоры, ванная по часу занята. Даже молочную смесь в холодильник поставить — и то проблема.
Антон тихо добавил:
— Мы старались быть терпеливыми. Но у нас семья. Нам нужно своё пространство, без напряга и чужого графика.
Света сложила руки на груди, недовольно поджав губы.
— То есть выгоняете меня? — спросила она, уже не так уверенно, но всё ещё с вызовом в голосе.
Лика вздохнула:
— Мы просим тебя найти себе жильё. Пока мирно.
Антон кивнул:
— Есть недорогие варианты. Мы поможем с поиском, если хочешь.
Света молча отодвинула пачку чипсов и отвернулась к окну. Похоже, до неё наконец дошло, что это не обсуждается.
На следующее утро Света ходила по квартире, нарочито шурша пакетами и хлопая дверцами шкафов. Лицо у неё было обиженное, как будто нарочно напоказ, и время от времени она бросала на Лику колкие взгляды.
— Так нельзя! — вдруг сорвалась она, захлопнув дверцу шкафа. — Я же вам не чужая! Я же родня!
Лика молча складывала посуду в посудомоечную машину. У неё внутри всё сжалось, но она знала: отступать нельзя.
— Света, мы всё объяснили, — тихо сказала она. — Дальше так не может продолжаться.
Антон, сидевший в гостиной с малышом на руках, только молча кивнул в подтверждение.
Света фыркнула, хлопнула дверью спальни и до позднего вечера собирала вещи, с громкими вздохами и с таким выражением лица, будто её лишили чего-то жизненно важного.
К вечеру, натянув на себя лёгкую куртку и с трудом застегнув переполненный чемодан, Света подошла к двери. На прощание она даже не взглянула на Лику и Антона — только с силой хлопнула дверью так, что в коридоре дребезжали стекла.
Когда её шаги стихли за дверью, Лика медленно выдохнула. Антон обнял её за плечи.
В квартире повисла такая тишина, что казалось — её можно потрогать руками.
— Наконец-то, — шепнула Лика. — Мы снова одни дома.
Прошла неделя. В гостиной больше не валялись чужие вещи, кухня выглядела по-домашнему — аккуратные баночки с кашами на полке, на холодильнике — первый рисунок малыша, прилепленный магнитом.
За окном тихо моросил дождь, капли лениво стекали по стеклу. В комнате было тепло. Малыш возился с машинками на ковре, гудел себе под нос.
Лика стояла у плиты, помешивая овсянку. Антон накрывал на стол — ставил чашки, раскладывал тосты на тарелке. Всё было просто и привычно.
Они сели за стол рядом. Просто ели, молча, наслаждаясь тем, что никто не требует, не учит, не дёргает.
— Как здорово дома, без непрошенных гостей, — усмехнулся Антон, разливая чай.
Лика посмотрела на него и улыбнулась.
Это точно.
