Декабрь выдался морозным. Снег лежал плотным покрывалом, и Ольга каждое утро смотрела в окно на белый двор, не в силах заставить себя выйти из квартиры. После похорон прошло две недели, но время будто остановилось. Квартира казалась слишком большой и пустой — три комнаты, в которых теперь жила только Ольга.
Раньше муж наполнял это пространство своим присутствием: то музыку включит, то на кухне что-то готовит, напевая себе под нос. Теперь тишина давила на уши. Ольга ходила по комнатам босиком, стараясь не шуметь, словно боялась потревожить чью-то память.
Первые дни после похорон соседи заглядывали с пирожками и сочувственными взглядами. Ольга благодарила, ставила еду в холодильник и забывала о ней. Есть не хотелось. Спать тоже. Просто сидела на диване в гостиной, укутавшись в плед, и смотрела в одну точку.
Свекровь — Людмила Васильевна — приехала на следующий день после похорон. Привезла судки с супом, накрыла на стол и села рядом с Ольгой.
— Ты ешь, дочка, — голос звучал мягко, почти ласково. — Силы нужны.
Ольга кивнула, но ложку так и не взяла. Людмила Васильевна вздохнула, погладила невестку по плечу и ушла, забрав с собой ключи от машины мужа.
— Я отгоню её к себе, — сказала свекровь на прощание. — Зачем ей тут простаивать?
Ольга не возражала. Машина, квартира, вещи — всё это вдруг перестало иметь значение. Муж умер, и весь мир сжался до размеров этой пустой квартиры.
Но Людмила Васильевна приезжала всё чаще. Сначала раз в два дня, потом каждый день. Приносила еду, убиралась, перемывала посуду. Ольга сидела в стороне и молчала. Иногда казалось, что свекровь вообще не замечает её присутствия — так увлечённо перебирала вещи сына.
— Вот этот свитер я ему на прошлый Новый год подарила, — Людмила Васильевна прижимала к груди серый свитер с оленями. — Он так любил его носить.
Ольга кивала. Свитер муж надел всего один раз, потом сказал, что олени на груди выглядят по-детски, и задвинул вещь на дальнюю полку. Но спорить с Людмилой Васильевной смысла не было.
Через неделю свекровь начала складывать одежду мужа в коробки.
— Надо разобрать всё, пока свежо, — сказала Людмила Васильевна, стоя посреди спальни с пакетами в руках. — Иначе потом будет ещё тяжелее.
Ольга смотрела, как свекровь методично вытаскивает рубашки из шкафа, складывает брюки, сортирует ремни. Людмила Васильевна работала быстро и сосредоточенно, словно выполняла важное задание.
— Вот это отдам в церковь, — свекровь показала на одну коробку. — А это оставлю себе на память.
Ольга молчала. Пусть берёт, пусть делает что хочет. Главное — не лезть к ней с расспросами и утешениями.
Но Людмила Васильевна не останавливалась на одежде. Через несколько дней принялась за документы. Пришла с большой сумкой, прошла в кабинет мужа и начала открывать ящики письменного стола.
— Мне нужно разобраться с банками, — объяснила свекровь, даже не поднимая головы. — Счета, вклады, всё это надо закрыть.
Ольга стояла в дверях кабинета и наблюдала, как Людмила Васильевна складывает бумаги в стопки. Свекровь нашла номера телефонов банков, записала их на листочек и сунула в карман.
— Я завтра позвоню, узнаю, какие там остатки, — Людмила Васильевна наконец посмотрела на Ольгу. — Ты же не против?
Ольга пожала плечами. Пусть звонит. Всё равно ничего не узнает без доверенности.
Людмила Васильевна восприняла молчание невестки как согласие и продолжила копаться в бумагах. Вытащила страховой полис, какие-то старые квитанции, справки.
— Столько всего накопилось, — вздохнула свекровь. — Надо будет всё это разобрать и выбросить ненужное.
Ольга развернулась и вышла из кабинета. Устроилась на кухне с чашкой чая и смотрела в окно. Снег всё шёл и шёл, укрывая город белым одеялом. Хотелось провалиться в эту белизну и исчезнуть.
Через час Людмила Васильевна появилась на кухне с довольным видом.
— Всё, документы разобрала, — свекровь села напротив Ольги и положила руки на стол. — Завтра начну обзванивать банки. Надо же понимать, что там осталось.
Ольга кивнула, не поднимая глаз от чашки. Чай давно остыл, но она продолжала обхватывать кружку руками, будто грелась.
— И машину надо оформить на меня, — добавила Людмила Васильевна. — Всё равно ты не водишь. Зачем ей простаивать?
— Делайте как знаете, — Ольга наконец подняла взгляд. — Мне всё равно.
Людмила Васильевна довольно кивнула и ушла, забрав с собой папку с документами на машину.
Дни шли один за другим. Ольга продолжала жить в тумане — вставала, пила чай, смотрела в окно, снова ложилась. Иногда включала телевизор, но звуки сливались в общий шум, и смысл происходящего на экране ускользал.
Людмила Васильевна приезжала каждый день. Теперь свекровь вела себя всё увереннее — открывала холодильник без спроса, готовила еду на своё усмотрение, переставляла вещи.
— Тут у тебя беспорядок, — заявила Людмила Васильевна однажды утром, оглядывая гостиную. — Надо бы прибраться как следует.
Свекровь взялась за дело с энтузиазмом. Вытирала пыль, мыла полы, раскладывала вещи по местам. Ольга сидела на диване и молча наблюдала. Людмила Васильевна работала так, словно это был её дом.
— Вот так лучше, — удовлетворённо произнесла свекровь, оглядывая результат. — Жить можно.
Ольга не ответила. Просто встала и ушла к себе в спальню. Закрыла дверь и легла на кровать, уставившись в потолок. Мысли путались, но одна сидела занозой: Людмила Васильевна чувствует себя тут полноправной хозяйкой.
На следующей неделе свекровь пришла с большой сумкой и объявила:
— Я буду ночевать у тебя. Одной тебе тяжело, присмотрю за тобой.
Ольга замерла на месте. Людмила Васильевна уже прошла в комнату, которая раньше была кабинетом мужа, и начала расстилать на диване постельное бельё.
— Тут вполне удобно, — свекровь оглядела комнату. — И мне, и тебе спокойнее будет.
Ольга стояла в дверях и молчала. Спорить не хотелось. Пусть остаётся, если так нужно. Может, правда легче будет — не так страшно одной.
Но уже к концу первого дня Ольга поняла: Людмила Васильевна пришла всерьёз и надолго. Свекровь заняла кабинет, разложила свои вещи, повесила в платяной шкаф свою одежду. Вечером села на кухне с блокнотом и начала что-то записывать.
— Мне нужно составить список дел, — объяснила Людмила Васильевна. — Столько всего надо уладить: банки, документы, оформление имущества.
Ольга пила чай и смотрела в окно. Снег уже перестал идти, и луна освещала белые сугробы во дворе. Хотелось выйти туда, провалиться в сугроб и забыться.
Людмила Васильевна продолжала строчить в блокноте, время от времени что-то бормоча себе под нос. Потом подняла голову и посмотрела на Ольгу.
— Я завтра в банк поеду, — сказала свекровь. — Узнаю, что там на счетах осталось. Надо же понимать, с чем мы имеем дело.
Ольга кивнула. Пусть ездит. Всё равно без нотариально заверенной доверенности ей ничего не расскажут.
Прошла ещё неделя. Людмила Васильевна жила в квартире как у себя дома. Готовила, убиралась, звонила родственникам, обсуждала какие-то дела. Ольга молчала и держалась в стороне. Иногда казалось, что свекровь забывает о её существовании.
Но однажды вечером Людмила Васильевна зашла к Ольге в спальню. Села на край кровати и посмотрела на невестку долгим взглядом.
— Оля, нам надо поговорить, — голос звучал серьёзно.
Ольга приподнялась на локте и уставилась на свекровь. Людмила Васильевна сложила руки на коленях и выдержала паузу.
— Ты понимаешь, что квартира эта принадлежала моему сыну, — начала свекровь. — Он купил её до брака на свои деньги. Я помогала ему с первым взносом.
Ольга молчала. Людмила Васильевна продолжала:
— Так что по закону квартира не является совместно нажитым имуществом. И мне, как матери, положена доля в наследстве.
Ольга села на кровати и обхватила колени руками. Людмила Васильевна говорила уверенно, словно зачитывала заученный текст.
— Я не собираюсь тебя выгонять, — свекровь смягчила тон. — Но ты должна понимать ситуацию. Мы теперь обе имеем права на эту квартиру.
Ольга кивнула. Людмила Васильевна, довольная реакцией, поднялась с кровати и направилась к двери.
— Вот и хорошо, что мы всё обсудили, — сказала свекровь на прощание. — Завтра пойдём к нотариусу, оформим всё как положено.
Дверь закрылась. Ольга осталась сидеть на кровати, обхватив колени. Внутри что-то дрогнуло, но лицо осталось спокойным. Людмила Васильевна так ничего и не знала. Не знала, что три месяца назад муж оформил завещание. Не знала, что вся квартира, машина и счета в банке завещаны Ольге. Не знала, что нотариус уже несколько раз звонил и предлагал приехать для оформления наследства.
Ольга молчала, потому что говорить было рано. Пусть Людмила Васильевна думает, что управляет ситуацией. Пусть строит планы и обсуждает раздел имущества. Время покажет, кто тут на самом деле хозяйка.
Прошло ещё несколько дней. Людмила Васильевна всё чаще намекала на то, что Ольге стоит подумать о переезде.
— Ты молодая, — говорила свекровь за ужином. — Жизнь продолжается. Может, найдёшь себе кого-нибудь, начнёшь всё заново.
Ольга ела молча. Людмила Васильевна продолжала:
— А я тут останусь. Мне некуда идти, да и квартира моего сына. Логично, что я тут буду жить.
Ольга отложила вилку и посмотрела на свекровь. Людмила Васильевна выдержала взгляд и добавила:
— Не обижайся, но так будет правильнее. Ты устроишься, а я доживу свой век в квартире сына.
Ольга встала из-за стола и унесла тарелку в мойку. Людмила Васильевна осталась сидеть на кухне, довольная собой.
Через два дня свекровь пришла с новостью. Людмила Васильевна распахнула дверь в спальню Ольги и объявила:
— Я съездила к нотариусу. Всё выяснила. Мне положена половина наследства как единственной матери. Так что готовься — будем делить квартиру.
Ольга лежала на кровати с книгой в руках. Подняла глаза на свекровь и ничего не ответила. Людмила Васильевна восприняла молчание как согласие и ушла, громко хлопнув дверью.
Ольга положила книгу на тумбочку и посмотрела в окно. За стеклом снова шёл снег. Крупные хлопья медленно опускались на подоконник. Красиво. Тихо. Спокойно.
А в соседней комнате Людмила Васильевна разговаривала по телефону с подругой, обсуждая, как лучше оформить свою долю в квартире. Голос свекрови звучал торжествующе.
На следующее утро Людмила Васильевна снова пришла к Ольге. На этот раз свекровь не стала ходить вокруг да около.
— Слушай, Оля, — Людмила Васильевна встала посреди спальни, скрестив руки на груди. — Давай начистоту. Тебе незачем тут оставаться. Квартира моего сына, я имею на неё права. Так что собирай вещи и вали. Не сегодня, так через неделю — всё равно придётся съезжать.
Ольга сидела на кровати и смотрела на свекровь. Людмила Васильевна стояла в дверном проёме, выпрямившись во весь рост, и ждала реакции. Но Ольга только медленно улыбнулась. Тихо, почти незаметно. Уголки губ приподнялись, и взгляд стал совершенно спокойным.
Людмила Васильевна нахмурилась, не понимая, что происходит. А Ольга продолжала молча улыбаться, и в этой улыбке было что-то такое, от чего свекровь вдруг почувствовала неловкость.
— Ты что, совсем умом тронулась? — Людмила Васильевна повысила голос. — Я тебе серьёзный разговор веду, а ты сидишь и улыбаешься!
Ольга не ответила. Просто встала с кровати, прошла мимо свекрови на кухню и налила себе воды. Людмила Васильевна пошла следом, не собираясь отступать.
— Ты меня слышишь вообще? — свекровь встала в дверном проёме, загораживая проход. — Я сказала: собирай вещи. Эта квартира принадлежит моему сыну, а значит, мне!
Ольга сделала глоток воды и поставила стакан на стол. Повернулась к Людмиле Васильевне и спокойно посмотрела на неё.
— Я всё слышу, — голос Ольги звучал ровно и безэмоционально.
— Тогда почему молчишь? — Людмила Васильевна сделала шаг вперёд. — Думаешь, если будешь молчать, я отстану? Нет, дорогая. Я знаю свои права. Квартира моего сына — моя квартира. И я имею полное право тут жить.
Ольга прошла мимо свекрови обратно в спальню. Людмила Васильевна последовала за ней, продолжая говорить всё громче.
— Ты вообще кто такая? — свекровь остановилась посреди комнаты, раскинув руки. — Прожила с моим сыном всего пять лет! А я его растила, в люди выводила, на ноги ставила! Это я ему деньги на первый взнос давала!
Ольга открыла шкаф и достала из него папку с документами. Людмила Васильевна замолчала, наблюдая за движениями невестки.
— Что это? — спросила свекровь, но голос уже звучал не так уверенно.
Ольга положила папку на стол, села в кресло и открыла ноутбук. Людмила Васильевна приблизилась, пытаясь разглядеть, что происходит на экране.
— Ты чего там делаешь? — свекровь встала за спиной Ольги и наклонилась ближе.
Ольга нажала несколько клавиш, открыла папку с документами и кликнула на один из файлов. На экране появился отсканированный документ с печатями и подписями.
— Что это такое? — Людмила Васильевна придвинулась ещё ближе, щурясь на экран.
Ольга молча развернула ноутбук так, чтобы свекровь видела изображение лучше. Людмила Васильевна наклонилась, стала читать. Сначала бегло, потом медленнее. Глаза расширились, губы приоткрылись.
— Завещание? — свекровь прошептала, будто не веря своим глазам.
Ольга кивнула. Людмила Васильевна схватилась за спинку кресла и продолжала читать. На экране был чёткий текст, заверенный печатью нотариуса и подписью сына.
— Я, Андрей Петрович Соколов, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю всё моё имущество супруге Ольге Николаевне Соколовой, — Людмила Васильевна читала вслух, запинаясь. — В том числе: квартиру по адресу… автомобиль… банковские счета…
Свекровь замолчала. Опустилась в кресло рядом со столом и продолжала смотреть на экран, словно надеясь, что слова вдруг изменятся.
— Это не может быть правдой, — пробормотала Людмила Васильевна. — Он не мог… Он бы мне сказал…
Ольга перелистнула на следующую страницу. Там была дата — три месяца назад. Подпись сына. Печать нотариуса. Всё оформлено по закону.
— Почему ты молчала? — Людмила Васильевна подняла взгляд на Ольгу. — Зачем молчала всё это время?
Ольга закрыла ноутбук и положила руки на стол. Посмотрела на свекровь спокойно и без злости.
— Потому что мне не хотелось спорить, — ответила Ольга тихо. — Мне было всё равно. Машина, квартира, деньги — всё это не вернёт мужа.
Людмила Васильевна закрыла лицо руками и замерла. Плечи мелко дрожали. Ольга сидела рядом и молчала.
— Он ничего мне не говорил, — наконец произнесла свекровь глухим голосом. — Я думала… Я была уверена, что квартира достанется мне. Что я имею право…
— Право есть у того, кому завещано, — Ольга встала и подошла к окну. — Муж всё продумал заранее. Оформил документы, заверил у нотариуса. Всё по закону.
Людмила Васильевна медленно поднялась с кресла. Лицо свекрови осунулось, глаза покраснели. Стояла посреди комнаты, растерянная и растоптанная.
— Значит, всё это время ты знала, — прошептала свекровь. — Знала, что квартира твоя. Знала, что я ничего не получу. И молчала.
Ольга кивнула. Людмила Васильевна вдруг резко выпрямилась и шагнула к невестке.
— Ты специально! — голос свекрови сорвался на крик. — Специально молчала, чтобы посмотреть, как я тут хожу, планы строю! Как я в банки звоню, документы собираю!
Ольга повернулась к свекрови. Лицо оставалось спокойным, но в глазах мелькнуло что-то твёрдое.
— Я молчала, потому что мне было не до разборок, — Ольга произнесла каждое слово чётко. — Муж умер. Мне было всё равно, кто чем распоряжается. Но вы решили, что можете прийти сюда и выгнать меня из моей квартиры.
— Твоей квартиры? — Людмила Васильевна хрипло рассмеялась. — Ты тут пять лет прожила! А я…
— А вы сюда и не въезжали никогда, — Ольга перебила свекровь. — Это квартира мужа. Была его. Теперь моя. По завещанию. Оспорить его вы не сможете.
Людмила Васильевна отступила на шаг. Дыхание свекрови сбилось, руки сжались в кулаки.
— Я мать! — выкрикнула Людмила Васильевна. — Я имею право на долю!
— Имели бы, если бы не было завещания, — Ольга взяла со стола ноутбук и поставила его на полку. — Но завещание есть. И в нём всё предельно ясно.
Свекровь стояла посреди комнаты, тяжело дыша. Ольга прошла мимо неё к двери и остановилась на пороге.
— Теперь всё ясно, — сказала Ольга ровным тоном. — Вот теперь действительно — вали.
Людмила Васильевна дёрнулась, будто получила пощёчину. Открыла рот, но слов не нашлось. Ольга вышла в коридор и направилась к входной двери. Распахнула дверь и встала рядом, ожидая.
Свекровь медленно вышла из комнаты. Лицо Людмилы Васильевны было бледным, губы дрожали. Прошла в прихожую, схватила сумку с вешалки и накинула пальто.
— Ты пожалеешь, — прошептала свекровь, застёгивая пуговицы. — Ещё пожалеешь.
Ольга не ответила. Просто стояла у открытой двери и смотрела на Людмилу Васильевну. Свекровь вышла на лестничную площадку, остановилась и обернулась.
— Он был моим сыном, — голос Людмилы Васильевны дрогнул. — Моим единственным сыном.
— Был моим мужем, — Ольга ответила тихо. — И завещал всё мне.
Людмила Васильевна развернулась и пошла к лифту. Ольга закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. В квартире стало тихо. Совсем тихо. Такой тишины не было уже несколько недель.
Ольга прошла в гостиную и опустилась на диван. Посмотрела в окно — снег всё ещё шёл, укрывая город белым пледом. Только теперь эта тишина была другой. Не давящей и пустой, а спокойной.
Квартира снова принадлежала ей. Впервые за всё это время Ольга почувствовала, что может дышать свободно. Не нужно молчать, не нужно терпеть чужое присутствие, не нужно слушать приказы.
Ольга встала и прошлась по комнатам. Зашла в кабинет, где ночевала Людмила Васильевна. Постель была небрежно заправлена, вещи свекрови всё ещё лежали на стуле. Ольга собрала их в сумку и поставила у входной двери. Пусть приедет и заберёт.
Потом открыла окно в кабинете, впуская морозный воздух. Снежинки залетали в комнату, тая на подоконнике. Холод освежал, прогонял тяжесть последних дней.
Ольга закрыла окно и вернулась в гостиную. Села на диван и обхватила колени руками. Только сейчас до неё дошло: всё закончилось. Людмила Васильевна не вернётся. Не будет больше обысков в документах, разговоров о правах на квартиру, приказного тона.
Телефон зазвонил. Ольга взяла трубку — высветился номер нотариуса.
— Ольга Николаевна, добрый день, — в трубке раздался вежливый женский голос. — Напоминаю, что прошло три недели после смерти вашего супруга. Можете приехать для оформления наследства.
— Приеду завтра, — ответила Ольга.
— Отлично. Жду вас в десять утра. С собой паспорт, свидетельство о браке и свидетельство о смерти.
— Всё понятно. Спасибо.
Ольга положила трубку на стол и снова посмотрела в окно. Завтра начнётся новая жизнь. Без мужа, но и без чужих притязаний. Квартира, машина, счета — всё будет оформлено официально. Никто больше не сможет прийти и заявить права.
Ольга встала и прошла на кухню. Открыла холодильник — там стояли судки с едой, которую принесла Людмила Васильевна. Ольга достала их и выбросила в мусорное ведро. Не хотелось ничего, что напоминало бы о свекрови.
Потом заварила себе свежего чая, села за стол и обхватила горячую кружку руками. За окном темнело. Фонари зажглись, освещая заснеженный двор. Дети катались с горки, смеялись и кричали. Жизнь продолжалась.
Ольга сделала глоток чая и подумала о муже. Вспомнила, как три месяца назад муж пришёл домой и сказал:
— Оль, я завещание оформил. На тебя всё.
Ольга тогда удивилась, спросила зачем. Муж улыбнулся и ответил:
— Мало ли что. Хочу, чтобы ты была защищена.
Тогда казалось странным — молодой, здоровый мужчина вдруг оформляет завещание. Но муж настоял, съездил к нотариусу, всё заверил. А через месяц случился инфаркт.
Ольга закрыла глаза и мысленно поблагодарила мужа. Спасибо, что подумал обо мне. Спасибо, что защитил от чужих притязаний. Спасибо за эту тишину.
Телефон снова зазвонил. На экране высветилось имя подруги.
— Оля, как ты? — голос подруги звучал встревоженно. — Давно не выходишь на связь.
— Нормально, — Ольга ответила спокойно. — Просто было много дел.
— Свекровь всё ещё живёт у тебя?
— Нет. Больше не живёт.
— Слава богу! — подруга облегчённо выдохнула. — А то я уже боялась, что затянется это надолго.
Ольга усмехнулась. Подруга не знала и половины того, что произошло. Не знала о завещании, о притязаниях Людмилы Васильевны, о том, как свекровь пыталась выгнать её из собственной квартиры.
— Всё хорошо, — повторила Ольга. — Завтра еду к нотариусу, оформлять наследство.
— Держись, — подруга помолчала. — Если что — звони. Приеду, поддержу.
— Спасибо. Обязательно.
Ольга положила трубку и допила чай. Встала, помыла кружку и прошла в спальню. Легла на кровать и накрылась одеялом. За окном продолжал падать снег, укрывая мир белым покрывалом.
Впервые за долгое время Ольга уснула спокойно. Без тревожных мыслей, без страха, что завтра снова придёт Людмила Васильевна со своими требованиями. Квартира была её. По завещанию. По закону. Навсегда.
Утром Ольга проснулась рано. Оделась, собрала документы и вышла на улицу. Мороз ударил в лицо, заставив щёки покраснеть. Снег хрустел под ногами, солнце слепило глаза.
Нотариус встретила приветливо, быстро проверила документы и начала оформление. Через час всё было готово. Ольга вышла из нотариальной конторы с папкой, в которой лежали свидетельства о праве на наследство.
Квартира, машина, счета — всё официально принадлежало ей. Никто больше не мог оспорить это право. Никто не мог прийти и заявить претензии.
Ольга шла по заснеженным улицам и впервые за долгое время улыбалась. Муж позаботился о ней. Оставил не просто имущество, а защиту. Защиту от тех, кто мог бы воспользоваться её горем.
Вечером Ольга сидела дома на диване с чашкой чая и смотрела в окно. Снег всё шёл, укрывая город. Тихо. Спокойно. По-настоящему её.
