Первые недели в новой квартире были как глоток свежего воздуха после долгого удушья. Я стояла у окна кухни, смотрела на двор и не могла поверить — никто не будет заглядывать мне через плечо, подсчитывая количество соли в борще или комментируя, что «в моё время молодые жёны знали, как правильно гладить мужские рубашки».
— Лен, ты где? — крикнул Дима из прихожей.
— На кухне! — отозвалась я, не отрываясь от вечернего чая.
Он появился на пороге с довольным лицом — после работы всегда такой, когда знает, что дома его ждёт покой, а не материнские расспросы о том, достаточно ли он ест и почему так поздно приходит.
— Как дела? — спросил он, целуя меня в висок. — Что готовим?
— А давай сегодня закажем что-нибудь? Просто посидим, поговорим. Без суеты.
Димка кивнул и устроился напротив. За месяц нашей независимой жизни он заметно расслабился. Перестал вздрагивать от каждого звука, ожидая материнский голос из коридора. Больше не оправдывался за каждую минуту, проведённую со мной наедине.
— Знаешь, — сказал он, потягиваясь, — я и забыл, как это — прийти домой и не отчитываться, где был и что делал.
Я улыбнулась. Галина Петровна действительно умела создать атмосферу. Три года совместного проживания научили меня многому: как незаметно уходить в спальню, когда она начинала свои монологи о том, какими должны быть настоящие жёны; как кивать и соглашаться, когда она объясняла, что я неправильно варю кашу; как делать вид, что мне интересны её рассказы о соседке Клавдии Семёновне и её проблемах с внуками.
Самое сложное было терпеть её критику в адрес моей работы. «Зачем девочке карьера, когда у неё есть муж?» — это было её любимой темой. А когда я получила повышение, Галина Петровна две недели дулась и повторяла, что «в её время женщины знали своё место».
— Мам просто привыкла всё контролировать, — говорил тогда Дима, когда я пыталась с ним об этом разговаривать. — Она волнуется.
Волнуется. Да, наверное, так можно было назвать её ежедневные проверки содержимого холодильника и комментарии типа «опять купила дорогой творог, а обычный чем хуже?».
Но теперь всё это было позади. Наша маленькая двушка в новом районе стала настоящим убежищем. Да, ипотека давила, каждый месяц приходилось считать копейки, но зато мы были одни. Наконец-то одни.
Первый звонок в дверь я не услышала — была в душе. Второй застал меня в халате и с полотенцем на голове. Третий звонок был уже настойчивым, продолжительным.
— Иду-иду! — крикнула я, на ходу затягивая пояс халата.
Через глазок увидела знакомую фигуру в тёмно-синем пальто. Сердце ухнуло.
— Галина Петровна? — растерянно спросила я, открывая дверь. — А что случилось?
Свекровь стояла на пороге с большим чемоданом и сумкой через плечо. Лицо её было решительным, даже торжественным.
— Здравствуй, Леночка, — сказала она, не дожидаясь приглашения войти. — Где мой сын?
— На работе ещё. А что… — Я смотрела на чемодан и не понимала, что происходит. — Что-то случилось?
— Да нет, — свекровь уже прошла в прихожую и начала снимать пальто. — Просто соскучилась. Решила погостить немножко.
Слово «погостить» в её исполнении звучало как-то подозрительно основательно. Особенно в сочетании с чемоданом, который явно был упакован не на пару дней.
— Галина Петровна, — попробовала я осторожно, — а может, лучше предупреждать о таких визитах? У нас тут, знаете, не очень… места много.
Она посмотрела на меня с тем выражением, которое я знала наизусть. Смесь удивления и лёгкого превосходства.
— Леночка, дорогая, не волнуйся обо мне. Я непритязательная. На диване спать могу.
— Дело не в этом, — начала я, но она уже прошла в гостиную и критически осматривала наше жилище.
— А диван-то удобный, — пробормотала она, присаживаясь и проверяя пружины. — И телевизор хорошо видно отсюда.
Я стояла и смотрела, как она обживается, и чувствовала, как накатывает паника. Месяц свободы закончился. Опять начнутся проверки, советы, намёки и прямые указания на мои недостатки.
— Галина Петровна, — сказала я, стараясь говорить спокойно, — мы с Димой только начали обживаться. У нас тут… хаос ещё. Может, не стоит…
— Я переезжаю не к тебе, а к сыну, — заявила свекровь с чемоданом, разворачиваясь ко мне всем корпусом. — Это его квартира, он её покупал. А значит, и моя тоже, семейная. И я имею полное право здесь находиться.
В её голосе прозвучала такая уверенность, что я поняла — спорить бесполезно. Во всяком случае, сейчас. Нужно было подумать, что делать дальше.
— Ладно, — сказала я. — Располагайтесь. Только я пойду оденусь.
В спальне я схватила телефон и набрала номер Оксаны. Подруга была на работе, но взяла трубку сразу.
— Окси, у меня чрезвычайная ситуация, — прошептала я в трубку. — Свекровь приехала. С чемоданом.
— Оооо, — протянула Оксана. — Понятно. А надолго?
— По чемодану судя, навсегда. Говорит, что это семейная квартира, и она имеет право тут жить.
— Слушай, а помнишь, я тебе рассказывала про мою золовку? Которая тоже решила, что их квартира — это семейное гнездо?
— Помню, — кивнула я, хотя Оксана меня не видела. — И что ты делала?
— А я её выжила, — хихикнула подруга. — Очень просто. Сейчас расскажу…
Оксана говорила минут десять, а я слушала и постепенно улыбалась. План был дьявольски простой и одновременно гениальный.
— Думаешь, сработает? — спросила я.
— У меня сработало на ура. Ирка съехала через два дня и больше никогда не заикалась про семейное жильё.
Вечером Дима пришёл как обычно около семи. Я встретила его в прихожей с предупреждающим видом.
— У нас гости, — сказала я тихо.
— Какие гости? — не понял он.
— Твоя мама. Приехала… погостить.
Лицо Димы вытянулось.
— Как погостить? На сколько?
— Судя по чемодану — надолго.
Он тяжело вздохнул и прошёл в гостиную. Галина Петровна уже успела приготовить ужин — разделила мою гречку с мясом на три порции и нарезала салат из огурцов.
— Димочка! — воскликнула она, кидаясь обнимать сына. — Как же я соскучилась!
— И я, мам, — ответил он, но я видела, как напряглись его плечи. — А что это за визит?
— Да что ты, сынок! Разве мать не может проведать детей? Я там одна сижу, скучаю. А вы молодые, веселые…
За ужином она рассказывала новости из своего района, жаловалась на соседей и расспрашивала Диму о работе. Всё как обычно. Но я видела, что Дима постепенно съёживается, возвращается к привычной модели поведения — внимательно слушает, кивает, не перебивает.
А я ждала подходящего момента.
— А знаете что, — сказала я, когда разговор зашёл о наших финансовых трудностях, — у меня есть идея, как нам быстрее расплатиться с ипотекой.
— Какая? — спросил Дима.
— Давайте сдавать квартиру посуточно. Сейчас это очень выгодно. Особенно летом.
Галина Петровна поперхнулась чаем.
— Как это сдавать? — переспросила она.
— Ну а что тут сложного? — пожала я плечами. — Квартира у вас отличная, район популярный. За неё хорошие деньги дают. Можно сдавать приезжим, командировочным, туристам. А молодёжь вообще охотно снимает под вечеринки — они больше всех платят.
— Вечеринки? — ужаснулась свекровь. — В нашей квартире?
— А почему бы и нет? — спросила я с невинным видом. — Деньги есть деньги. А нам каждый рубль важен. Особенно сейчас, когда расходов прибавилось.
Я многозначительно посмотрела на Галину Петровну. Та покраснела.
— Дим, — обратилась я к мужу, — я уже приценивалась. Если мы всё лето будем активно сдавать, то сможем не только увеличить ежемесячный платёж в два раза, но ещё и заложим на капитальный ремонт.
— Ремонт? — не понял муж. — А зачем ремонт?
— Ну как зачем, — удивилась я. — После квартирантов всегда ремонт нужен. Они же не свои стены берегут. Особенно после вечеринок и праздников. Но это нормально, мы заложим расходы на восстановление в стоимость аренды.
Дима задумчиво кивнул.
— А знаешь, — сказал он, — в этом что-то есть. Квартира простаивать не должна. А раз мама к нам переехала, грех не воспользоваться возможностью.
— Да вы что! — воскликнула Галина Петровна. — Какие чужие люди! Какие вечеринки!
— А что такого? — удивилась я. — Квартира не должна простаивать впустую. Особенно когда дети выплачивают долги. У нас же семья теперь большая, расходов больше. Нужно думать о дополнительном доходе.
— Но люди же будут разные приходить! — не унималась свекровь. — Откуда мы знаем, что они за люди?
— Галина Петровна, — терпеливо объяснила я, — в наше время все проверяется. Паспорта, рейтинги, отзывы. И потом, деньги решают всё. Хорошо платят — значит, хорошие люди.
— Тем более, — подключился Дима, входя во вкус, — мы можем установить камеры, следить за порядком.
— Точно! — обрадовалась я. — И залог брать за сохранность мебели. Стандартная практика.
Галина Петровна смотрела на нас с ужасом.
— А где же я буду жить? — спросила она слабым голосом.
— Как где? — удивилась я. — У нас же! Вы же с чемоданом приехали.
— Мы можем снимать тебе дачу на лето, — Предложил Дима. — Свежий воздух, природа. А осенью вернёшься в обновлённую квартиру.
— Кстати, — спохватилась я, — нужно завтра же фотографии сделать для объявления. У меня подруга риэлтор есть, она поможет красиво всё оформить. Сейчас сезон как раз начинается.
— Лена, — попыталась вмешаться свекровь, — может, не стоит торопиться? Давайте обдумаем…
— А что тут обдумывать? — перебила я. — Чем раньше начнём, тем больше заработаем. Май, июнь, июль, август — самые прибыльные месяцы. К сентябрю как раз накопим на хороший ремонт.
— И на новую мебель, — добавил Дима. — А то после постояльцев наверняка что-то менять придётся.
Галина Петровна побледнела.
— Димочка, — попробовала она, — может, мне лучше домой пока? Не хочется вам мешать…
— Да что вы, мам! — воскликнула я. — Вы нам не мешаете! Наоборот, вы нам идею подали. Если бы вы не приехали, мы бы не догадались использовать квартиру для заработка.
— Точно, — согласился Дима. — Спасибо, мам. Толковая идея получается.
На следующее утро я проснулась от звуков в прихожей. Галина Петровна тихонько собирала свои вещи.
— Уезжаете? — спросила я, появляясь в дверях спальни.
— Да, деточка, — не поднимая головы, ответила она. — Дома дела накопились. И потом, не хочется мешать вашим планам.
— Какая жалость, — сказала я с сочувствием. — А мы уже настроились на семейную жизнь.
— В другой раз, — пробормотала свекровь, застёгивая чемодан. — Может быть, в другой раз.
Она ушла, даже не дождавшись, пока проснётся Дима. Оставила только записку на кухонном столе: «Сынок, вспомнила про важные дела дома. Увидимся скоро. Мама».
Вечером, когда Дима прочитал записку, он долго смотрел на меня с подозрением.
— Лен, — сказал он наконец, — а ты случайно не специально всё это с арендой придумала?
Я попыталась сделать невинное лицо, но не выдержала и рассмеялась.
— Специально, — призналась я. — Оксана научила.
Дима покачал головой и тоже засмеялся.
— И что теперь?
— А что теперь? — удивилась я. — У нас же теперь всё хорошо. Живём одни, никто не мешает.
— А если мама снова приедет?
— Приедет — опять придумаем что-нибудь. У Оксаны ещё много идей в запасе.
Мы сидели на кухне, пили чай и смеялись, а за окном светило майское солнце. В квартире было тихо, спокойно и по-настоящему уютно. Наконец-то по-настоящему хорошо.
Через неделю Галина Петровна позвонила, поинтересовалась нашими делами и осторожно спросила, не передумали ли мы насчёт сдачи квартиры в случае, если она приедет погостить.
— Нет конечно, идея-то хорошая. Даже если лето закончится, там осенние длинные выходные, да и каникулы на носу. В общем, это всегда актуально! — ответила я.
После этого звонка свекровь больше не заговаривала о переезде к нам. И даже в гости стала приезжать только по приглашению, предварительно предупредив о визите.
А мы так и продолжали жить в нашей маленькой двушке — счастливые, свободные и наконец-то одни.
