— Не нравится — езжай к маме, она тебе и котлеты пожарит, и рубашки погладит, — буркнула Ирина, ставя перед мужем тарелку с магазинными пельменями.
Сергей поморщился и отодвинул тарелку подальше. Его лицо побагровело от злости.
— Опять эта д рянь из пачки. Ты вообще готовить разучилась? И посмотри вокруг, — он обвёл рукой захламлённую кухню, где на столе громоздились немытые чашки, а на плите застыл жир от вчерашней яичницы. — дома как в свинарнике!
— А ты попробуй после работы еще и обед из трех блюд приготовить, — Ирина устало опустилась на табуретку. — Я тоже восемь часов отпахала.
С верхней полки кухонного шкафа за ними наблюдал рыжий кот Барсик. Он прикрыл глаза — эту сцену он видел уже сотни раз. Те же слова, те же интонации.
Люди странные существа — думал кот. — Живут вместе и мучают друг друга изо дня в день.
В их двухкомнатной хрущевке на Заводской улице уже давно не было покоя. Каждый вечер превращался в выяснение отношений, каждое утро начиналось с недовольного молчания.
Восемь лет назад Ирина и Сергей познакомились на дне рождения общих друзей. Она тогда работала продавцом в магазине косметики, была весёлой и беззаботной. Он — молодой прораб на стройке, подавал большие надежды. Влюбились они стремительно, как в кино, и уже через два месяца сыграли скромную свадьбу.
Первый год прошёл в счастье. Ирина старалась создать уют в их съёмной однушке, готовила по кулинарным книгам, встречала мужа в красивом платье. Сергей дарил цветы, водил в кино, строил планы на будущее. Когда родилась дочка Машенька, казалось, их счастью не будет конца.
Но жизнь постепенно стирала романтический флёр. Ирина перешла работать кассиром в супермаркет — ближе к дому и график удобнее. Целыми днями она пробивала товары, слушала жалобы покупателей, а вечерами засыпала под телевизор, досматривая очередной сериал про красивую жизнь. С коллегами она обсуждала последние сплетни, жаловалась на усталость и мечтала о том дне, когда всё волшебным образом изменится.
Сергей тем временем пахал на стройке от зари до зари. Начальство требовало результатов, рабочие халтурили, заказчики скандалили. Домой он приходил выжатый как лимон, мечтая только о тишине, горячем ужине и покое. Но вместо этого его встречали разбросанные игрушки, немытая посуда и жена в застиранном халате, уткнувшаяся в телефон.
За восемь лет их квартира превратилась в настоящее поле бо е вых действий. Утро начиналось с придирок — кто не вынес мусор, кто не помыл за собой чашку, кто храпел всю ночь. Вечер заканчивался взаимными упрёками — мало зарабатываешь, дома не помогаешь, растолстела, облысел.
По пятницам Ирина встречалась с подругами в кафе возле супермаркета. За чашкой капучино они обсуждали мужей, начальство и несправедливость жизни.
— Бросай ты его, — советовала Ленка, разведённая уже дважды. — Найдёшь себе нормального мужика, который будет тебя на руках носить.
— Да куда я с ребёнком пойду, — вздыхала Ирина. — И не лишать же Машку отца.
А Сергей всё чаще сбегал к своей матери, Лидии Петровне. В её квартире всегда пахло свежей выпечкой, на столе стояла ваза с цветами, а на плите что-то аппетитно булькало. Мать встречала его с улыбкой, кормила борщом с пампушками и слушала жалобы на невыносимую жену.
— Эх, сынок, — качала головой Лидия Петровна. — Не ценишь ты своего счастья. Семья — это работа двоих.
Но Сергей только отмахивался. В материнской квартире он чувствовал себя как в раю — никто не пилит, не требует, не упрекает.
В пятницу вечером, возвращаясь с работы, Ирина остановилась у киоска «Роспечать». Это была её маленькая тайна и слабость — раз в месяц она покупала билет, загадывая желание. «Если выиграю, всё изменится», — думала она, пряча билет в кошелёк.
Продавщица Валя, полная женщина в вязаной кофте, отрывалась от сканворда только для покупателей.
— Мне «Русское лото», — Ирина протянула двести рублей.
В этот раз она взяла билет с красивыми цифрами — дата их с Сергеем свадьбы. Может, это знак?
Дома Ирина спрятала билет в кошелек. Это была её маленькая тайна, глупая надежда — а вдруг? Вдруг получится вырваться из этого круга претензий и усталости. Снять квартиру, пожить с Машкой вдвоем, без вечных придирок Сергея.
В воскресенье утром она включила телевизор на НТВ. Сергей уехал к матери, Машка досматривала сны. На кухонном столе дымилась кружка растворимого кофе.
— Тираж 1568! — объявил ведущий.
Ирина достала билет, разгладила на коленях. Первый ряд — четыре числа совпали. Сердце екнуло. Второй — пять из шести. Руки задрожали.
— Невозможно, — прошептала она.
Третий ряд закрылся полностью. Выигрыш — 400 тысяч рублей. Она перепроверила трижды, тыкая пальцем в каждое число.
Барсик лениво открыл один глаз, наблюдая, как хозяйка залезла на табуретку к антресолям. Достала коробку с елочными игрушками, старым плюшевым мишкой и сломанной железной дорогой. Кот знал эту коробку. Хозяйка частенько в неё лазила, но не за игрушками. Под слоем ваты и дождика она держала свой тайник — свернутые в трубочку купюры, которые копила втайне от мужа.
Сегодня она добавила что-то новое — маленькую бумажку, аккуратно сложенную в четыре раза. Засунула её на самое дно, под облезлого мишку.
Вечер понедельника начался как обычно. Сергей вернулся с работы в половине восьмого, бросил куртку на вешалку, не попав на крючок. В прихожей споткнулся о Машкины коньки, выругался сквозь зубы.
— Сколько раз говорить — убирайте вещи! — рявкнул он, пиная тапочек.
На кухне его ждал накрытый стол: магазинные пельмени в тарелке с трещиной, нарезанный батон, майонез в пластиковой упаковке. Ирина стояла у плиты спиной к нему, помешивая что-то в кастрюле.
— Опять эти пельмени, — процедил Сергей, садясь за стол.
— Не нравится — готовь сам, — буркнула она, не оборачиваясь.
Он поднялся, прошел в гостиную. На диване валялись раскраски, фломастеры без колпачков, пульт от телевизора в пластилине. Маша сидела на полу, уткнувшись в планшет.
— Маша, иди ужинать!
— Пап, я досматриваю мультики!
— Весь день в этом планшете! — Сергей выхватил гаджет из детских рук. — Марш за стол!
Дочь заплакала, побежала на кухню. Ирина обняла её, прижала к себе.
— Не кричи на ребенка!
— А ты вообще за ней следишь? — Сергей обвел рукой комнату. — Посмотри, что творится! Свинарник! Жрем полуфабрикаты, ребенок целый день один!
— Я работаю не меньше твоего!
— Работаешь? Ты полдня в телефоне сидишь!
Ирина с силой бросила половник, тот звякнул о металлическую раковину. Мыльная вода брызнула во все стороны.
— Знаешь что? Вали к своей маме, если я такая плохая! — выкрикнула она, разворачиваясь к мужу. — Там тебе и борщи сварят, и рубашки погладят!
Она сделала шаг к двери, но вдруг замерла:
— Хотя стой. Это я отсюда уйду. Заберу Машку, поедем к Светке на ночь. А ты оставайся — посуду помой, полы протри. Ты же здесь тоже живешь, вот и хозяйничай.
Не говоря больше ни слова, Ирина метнулась в прихожую. Накинула пальто прямо на домашний халат, сгребла сумку с тумбочки. Когда Маша оделась, она взяла её за руку и вылетела из квартиры. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что задрожали стекла.
Сергей побагровел. Рванул в коридор, встал на табуретку, дотянулся до антресолей. Стащил пыльную коробку с надписью «Старые вещи». Открыл — там лежал потертый плюшевый мишка, елочные игрушки, сломанная железная дорога.
Мишку этого Ирина подарила на их первом свидании. «Чтобы не скучал без меня», — сказала тогда, смущаясь. Он хранил его пятнадцать лет.
— Раз так! — Сергей распахнул окно. Холодный воздух ворвался в квартиру.
— Будь про клят тот день, когда мы познакомились! — выкрикнул он и швырнул коробку в открытое окно.
Коробка полетела вниз. Глухой удар о мусорные баки.
Затем Сергей собрал вещи и ушел к матери, хлопнув дверью.
Ночь Ирина с Машей провели у Светки. Когда дочка заснула на раскладном диване, подруга усадила Ирину на кухне, заварила успокоительный чай.
— Он свинья, — говорила Светка, подливая валерьянку в чашку. — Но ты не сдавайся. Утро вечера мудренее. Все наладится.
— Знаешь, Свет, может, оно и к лучшему, — Ирина обхватила чашку ладонями. — У меня есть кое-что… финансовая подушка. Сниму квартиру, начну сначала.
Утром она вернулась домой с твердым намерением забрать билет и важные вещи. Ключ повернулся в замке непривычно легко — дверь не была заперта на цепочку. В прихожей не было ботинок Сергея. Тишина.
— Сергей? — окликнула она.
Ирина усмехнулась — сбежал к мамочке, как она и преполагала. Что ж, даже лучше, не придется объясняться при сборах. Ничего, у нее есть деньги. Четыреста тысяч решат все проблемы.
Она притащила из кладовки стремянку, полезла на антресоли. Рука нащупывала в темноте пыльные доски, паутину, но знакомой картонной коробки не было. Странно. Может, Сергей переставил?
— Да где же она? — пробормотала Ирина, спускаясь.
Следующий час превратился в лихорадочные поиски. Платяной шкаф — все полки перерыты. Обувные коробки вывалены на пол. Старые сумки вытряхнуты. Даже под кровать заглянула — там обнаружился только комок пыли и одинокий носок.
Руки дрожали, когда она набирала номер Сергея. Один гудок, два, три… Наконец, щелчок:
— Да? — голос усталый, раздраженный.
— Сергей, коробка… — Ирина старалась говорить спокойно. — Где коробка с антресолей?
— Какая еще коробка? — в трубке слышалось позвякивание посуды, он явно завтракал у матери.
— Та, что стояла слева… Со старыми вещами. С елочными игрушками.
— А, эта, — пауза, звук отодвигаемого стула. — Коробку я выкинул.
Ирина почувствовала, как пол уходит из-под ног:
— Как… выкинул? Куда? В мусоропровод?
— В окно выкинул, — голос Сергея стал жестче. — Вчера вспылил и выбросил. Твоего драного медведя и весь этот хлам.
— Сергей, послушай… — Ирина прижала трубку к уху, словно это могло изменить услышанное. — Там были важные… документы. И деньги. Двадцать тысяч.
— Какие документы? Какие деньги? — теперь в его голосе звучало недоумение пополам с раздражением. — Ирина, ты о чем? Там был старый хлам — битые игрушки, мишка твой облезлый. Какие, к чер ту, двадцать тысяч?
— Сережа, пожалуйста, скажи, что ты пошутил. Что коробка где-то в квартире…
— Ирина, ты совсем? Я выкинул её в окно. Всё. Нету коробки.
Трубка запищала короткими гудками. Ирина медленно опустилась на пол прямо в прихожей. Четыреста тысяч. Билет в новую жизнь. Возможность снять квартиру, пожить отдельно, разобраться в себе. Всё это — вся новая жизнь — улетела вчера вечером из окна третьего этажа вместе с потрепанным плюшевым мишкой и разбитыми елочными шарами.
Она спустилась во двор. Мусорные баки были пусты. Дворник Михалыч сказал, что утром всё вывезли — вчера мусоровоз сломался, а сегодня с утра пораньше забрали весь хлам.
Ирина сидела на лавочке во дворе. Февральский ветер пробирался под куртку, но она не чувствовала холода. Телефон завибрировал. На экране высветилось фото Светки.
— Ну как, поговорили? Забрала вещи? — голос подруги звучал бодро, с надеждой.
— Всё пропало, Свет… — Ирина всхлипнула, пытаясь унять дрожь в голосе. — Я проиграла. Даже не в лотерее — в жизни проиграла.
— Тихо, родная, не реви. Дыши глубже. Что случилось? Он вернулся? Наорал?
— Нет… Помнишь, я тебе про выигрыш рассказывала? Про лотерейный билет?
— Конечно, помню. Четыреста тысяч. Ты собиралась квартиру снимать.
— Я его спрятала в той коробке… — Ирина судорожно вздохнула. — В той самой, с игрушками, что Сергей вчера выкинул. Прямо в окно выбросил.
В трубке повисла тишина. Потом Светка выдохнула:
— Господи… Ириш, погоди, может, еще не все потеряно? Сбегай во двор! Может, коробка где-то валяется?
— Я уже была внизу, — Ирина вытерла нос рукавом. — Обошла все мусорные баки, даже в контейнер заглядывала. Дворник сказал, что вчера поздно вечером приезжала машина. Жильцы жаловались на свалку у баков — всё вывезли подчистую.
— Четыреста тысяч… — Светка помолчала, подбирая слова. — Ириш, милая… Я знаю, как тебе сейчас больно. Но послушай меня внимательно. Ты сильная, слышишь? Ты справишься. Деньги — это не всё. Их можно заработать. Главное — не сломайся. У тебя есть руки, голова, есть дочка. Собирай вещи и приезжай ко мне. Поживешь, сколько нужно. Места хватит.
В это время Сергей сидел в кухне у матери. Лидия Петровна разливала борщ по тарелкам — густой, с пампушками, сметаной.
— Она совсем обнаглела, мам, — Сергей размешивал сметану в борще, не поднимая глаз. — Орет как сумасшедшая, скандалит. Дома вечный бардак, готовить нормально не хочет. Машка целыми днями в планшете…
— Серёжа, — Лидия Петровна устало вздохнула, — сколько можно? Одно и то же слушаю. Как заезженная пластинка.
— Мам, я же к тебе приехал поговорить…
— Вот именно! — она с грохотом поставила кастрюлю на плиту. — Приехал ныть! Сорок лет мужику, а ведешь себя как пацан обиженный. Как в детстве — набедокурил и к маме: «Они меня обижают!»
— Мам, ты чего? — Сергей поднял голову, удивленно глядя на мать.
Лидия Петровна села напротив, сложила руки на клеенке с цветочным узором:
— А того, Серёжа, что пора взрослеть. Ты сам во всем виноват. Женщина — не домработница и не робот. Она тоже устает после работы. Она тоже хочет внимания, заботы. Когда ты ей последний раз цветы дарил? Когда в кино водил? Когда просто обнял и сказал, что любишь?
Сергей молчал, опустив голову. Лидия Петровна встала, начала убирать со стола:
— И знаешь что, сынок? Хватит. Не приезжай больше ко мне жаловаться. Надоело. Или возвращайся к жене, проси прощения и налаживай отношения. Или разводись по-человечески, без грязи. Но ныть и страдать — всё, достаточно.
Прошла неделя. Ирина вставала в семь, собирала Машу в школу, шла на работу в магазин. Вечером — продукты, ужин, уроки с дочкой. Сергей так и остался у матери. Звонил только насчет Маши — когда забрать, когда привезти.
В субботу утром Ирина спускалась с мусорным пакетом. На лестнице встретила соседку из второго подъезда, Нину Васильевну:
— Ой, Ирочка, ты слышала? Валерка-алкаш уже неделю кутит! С дружками своими коньяк покупают, шашлыки во дворе жарят!
— Валерка? — Ирина остановилась. — Который обычно возле мусорки…
— Да-да! Петька, его дружок, вчера разболтал. Говорит, Валерка деньги нашел прямо тут, возле наших баков. В коробке какой-то старой. Двадцать тысяч налом! Представляешь? А еще, говорит, какая-то бумажка была, но они не разобрали что за документ. Валерка её в огонь кинул, когда мангал разжигали.
У Ирины похолодело внутри. Мусорный пакет выскользнул из рук. Она прислонилась к перилам.
— Милая, тебе плохо?
Ирина покачала головой и медленно начала спускаться вниз. «Вот и всё, — думала Ирина. — Четыреста тысяч превратились в дым. Валерка пропил мою заначку, а билет сжег вместо газеты. Даже не узнал, что держал в руках чужое счастье».
Ирина вышла во двор и взглянула на свое окно. На подоконнике грелся рыжий Барсик. Он проводил её внимательным взглядом, потянулся и принялся вылизывать лапу.
Люди странные существа —думал кот. — Счастье прямо в руках держат, а потом выбрасывают.
Барсик зевнул, показав розовый язык, и свернулся клубком. В подъезде хлопнула дверь. Начинался новый день.
