Ирина Ковалёва из тех женщин, что привыкли рассчитывать только на себя. Сколько себя помнила — всегда работала на износ. Родители, простые рабочие с завода, внушили: в жизни никто ничего просто так не даст, всё своим трудом. Она их наставления запомнила накрепко. Ещё девчонкой, пока сверстницы заглядывались на мальчишек и обсуждали наряды, Ирина подрабатывала после школы, копила деньги. Не на тряпки — на образование. В двадцать два уже заочно оканчивала экономический и тянула на себе небольшой отдел в торговой компании.
Годы шли. Многие знакомые девушки обзавелись семьями, а Ирина всё работала. Не то чтобы избегала отношений — просто подходящего человека не встретила. Или встречала не тех. К тридцати пяти за плечами было пара серьёзных романов, хорошая должность финансового директора и — предмет особой гордости — собственная двухкомнатная квартира в новом районе. Не ипотека — купленная на свои, накопленные за годы безудержной экономии и вложенные в правильные акции.
— Инвестиции — это как шахматная партия, — любила повторять Ирина. — Главное — помнить, что каждый ход имеет последствия.
Её коллеги часто подшучивали: мол, с такой хваткой тебе только бизнес открывать, а не в наёмных работниках ходить. Может, они и правы были. Но Ирина ценила стабильность. Рисковать накопленным казалось ей непозволительной роскошью.
Николая она встретила на корпоративе партнёрской компании. Статный мужчина с проседью в висках и пронзительным взглядом карих глаз. Говорил мало, но метко, с особым чувством юмора, который сразу пришёлся Ирине по душе. Выяснилось, что он инженер, руководит отделом разработки. Разведён, взрослая дочь живёт с матерью в другом городе.
— Знаешь, Ира, — сказал он при третьей встрече, — мне кажется, я всю жизнь не тех женщин встречал. Слишком легкомысленных. А ты… другая.
Как-то незаметно для себя самой Ирина влюбилась. Впервые за долгие годы почувствовала, что готова довериться мужчине. Николай казался надёжным, основательным, немногословным. И, главное, уважал её самостоятельность. Не пытался перекроить под себя.
Через полгода отношений он переехал к ней. Предлагал снимать квартиру вместе, но Ирина настояла: зачем лишние траты, когда есть уютное жильё? К тому времени Николай уже знал характер своей избранницы — практичная до мозга костей.
Поначалу всё шло гладко. Николай помогал с бытом, они делили расходы. Он настаивал на совместном бюджете, но Ирина предпочитала чёткие границы: он платит за продукты и коммунальные услуги, она — за всё остальное. Квартира оставалась её собственностью, о чём она деликатно, но твёрдо напоминала.
— Понимаешь, Коля, это моя страховка. Жизнь непредсказуема, — объясняла она своё решение не переписывать документы.
Перемены начались спустя год совместной жизни. В гости всё чаще стал заходить младший брат Николая — Виктор. Разница между братьями была в десять лет, и это чувствовалось во всём. Если Николай был собранным и сдержанным, то Виктор — настоящий вихрь эмоций и необдуманных решений.
— Братишка! — вваливался он в квартиру без звонка. — Я тут мимо проезжал, дай пятихатку до зарплаты!
И Николай давал. Каждый раз. Ирина молчала, хотя внутри всё кипело. Не её дело, как мужчина распоряжается своими деньгами. Но когда такие визиты участились, а «пятихатки» превратились в тысячи, она не выдержала.
— Коля, я понимаю, что он твой брат, но у нас не благотворительный фонд.
Николай хмурился, но не возражал. Лишь вздыхал тяжело:
— Ты не понимаешь, Ир. Он всегда был… непутёвым. Родители рано ушли, я его фактически вырастил. Не могу отказать.
Ирина понимала. Правда понимала. Но её это не успокаивало. Особенно когда Виктор стал появляться с двумя сыновьями-подростками. Шумные, непоседливые, они превращали её аккуратную квартиру в полигон. После их ухода приходилось наводить порядок часами.
— Пацаны растут без матери, им внимание нужно, — объяснял Николай, видя недовольство Ирины.
— А мне нужен покой в собственном доме, — парировала она.
Скандалы становились всё чаще. Ирина чувствовала, как её жизненное пространство, выстроенное по кирпичику, рушится под натиском чужой семьи. Николай же, похоже, видел в ситуации что-то совершенно иное — возможность помочь родным людям.
В тот вечер они ужинали в молчании. Николай был непривычно задумчив, ковырял вилкой в тарелке, но почти не ел. Ирина чувствовала: что-то назревает. И не ошиблась.
— Ир, надо поговорить, — наконец произнёс он, отодвигая тарелку. — У Витьки проблемы. Серьёзные.
Она молча ждала продолжения, уже предчувствуя недоброе.
— Его с квартиры выселяют. Долги накопились, ипотеку не тянет. Банк требует освободить помещение, — Николай говорил отрывисто, глядя в сторону. — Им негде жить. Детям скоро в школу…
Ирина напряглась. Она уже догадывалась, к чему всё идёт.
— И что ты предлагаешь? — спросила, стараясь сохранять спокойствие.
— Они могли бы… временно пожить у нас. Пока не встанут на ноги.
Ирина медленно положила вилку. Внутри всё похолодело.
— У нас? В моей квартире, ты хочешь сказать?
— Наша квартира, Ир, — мягко поправил Николай. — Мы семья.
— Семья, — повторила она задумчиво. — Хорошее слово. Только вот Виктор с племянниками — не моя семья. И жить здесь они не будут.
Николай резко изменился в лице. Черты заострились, взгляд стал жёстким.
— Ты всегда была эгоисткой, да? Всё «моё-моё». Я думал, это просто защитная реакция, что внутри ты другая. А ты и правда такая.
Эти слова ударили больнее, чем Ирина ожидала. Всё, чего она добилась — собственными силами, без поддержки, без страховочной сетки — вдруг представлялось как недостаток, как порок.
— Я не эгоистка, — проговорила она ровным голосом. — Я просто знаю цену своему труду. Эту квартиру я купила на свои деньги. Деньги, которые зарабатывала годами, отказывая себе во всём. И сдавать её твоим племянникам за копейки не стану.
— За копейки? — Николай вскочил, опрокинув стул. — Речь о том, чтобы помочь семье! Моей семье!
— А я? — Ирина тоже поднялась. — Я разве не твоя семья? Моё мнение тебя не волнует?
Они смотрели друг на друга через стол, и Ирина вдруг поняла, что видит перед собой незнакомого человека. Или, может, впервые видит настоящего Николая — без маски сдержанности и благоразумия.
— Знаешь что, — он схватил куртку со спинки стула, — поговорим, когда остынешь и подумаешь хорошенько. Не могу сейчас…
Дверь хлопнула так, что задребезжала посуда в серванте.
Ирина осталась одна в гулкой тишине квартиры. Что-то подсказывало: этот разговор — только начало.
Николай вернулся поздно. От него пахло табаком и немного алкоголем. Ирина не спала, сидела в кресле с книгой, но строчки расплывались перед глазами.
— Нам надо серьёзно поговорить, — сказал он с порога, и сердце Ирины ёкнуло от дурного предчувствия.
Разговор вышел тяжёлым. Николай больше не кричал, но от его спокойного, почти безразличного тона становилось ещё хуже.
— Я думал, мы строим общее будущее, — говорил он, расхаживая по комнате. — А выходит, я просто квартирант у тебя.
— Неправда, — возразила Ирина. — Но ты хочешь, чтобы я пустила жить к себе фактически чужих людей. Трёх мужчин! Ты представляешь, что здесь будет?
— Представляю, — кивнул Николай. — Будет семья. Настоящая, большая семья. Разве не этого хотят женщины?
— Не обобщай, — поморщилась Ирина. — И не решай за меня, чего я хочу. Я хочу покоя в собственном доме. Хочу, чтобы мои вещи оставались на своих местах. Хочу просыпаться и не слышать посторонних голосов.
Николай смотрел на неё с каким-то новым выражением — смесью жалости и разочарования.
— Ты так и не научилась делиться, да? Всё копишь, копишь… Деньги, вещи, пространство. А зачем? Что ты с этим всем делать будешь одна?
Эти слова задели за живое. Ирина почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Я буду жить, как хочу, — тихо ответила она. — Без чужих указаний. Без необходимости отчитываться. Без… всего этого.
Николай покачал головой:
— Знаешь, Виктор был прав. Говорил мне: «Она тебя не любит, братан, просто удобно с тобой». Я отмахивался, а он, выходит, видел насквозь.
Ирина вскинулась:
— Ах вот как! Вы обсуждали меня? И часто? — она почувствовала, как щёки загораются от гнева. — Может, вы и план составили? Сначала ты въезжаешь, потом брат с племянниками, а дальше что? Отожмёте квартиру у «жадной тётки»?
— Ты с ума сошла, — Николай даже отшатнулся. — Какой план? Я просто хотел помочь брату!
— За мой счёт!
— Да при чём тут счёт?! Люди помогают друг другу, потому что так правильно! Потому что семья!
Они снова кричали друг на друга. Всё, что накопилось за месяцы, выплёскивалось наружу некрасивыми, злыми словами. Когда запал иссяк, оба сидели обессиленные, избегая смотреть друг на друга.
— Я переночую у Виктора, — наконец сказал Николай. — Завтра заберу вещи.
Ирина не ответила. Горло перехватило так, что и слова не вымолвишь. Она просто кивнула, глядя в пол.
Уже у двери Николай обернулся:
— Знаешь, что самое паршивое? Я правда любил тебя. Думал, мы состаримся вместе.
Дверь закрылась беззвучно, и от этого стало ещё больнее. Ирина сидела в пустой квартире, понимая, что защитила свои границы ценой отношений. И почему-то не чувствовала облегчения — только пустоту и холод.
На следующий день Николай забрал вещи. Молча собрал их в два чемодана и ушёл, оставив ключи на тумбочке. Ирина не вышла его проводить.
Через неделю позвонил Виктор.
— Ирина, это я, — голос звучал непривычно трезво. — Ты должна знать: мы с братом всё продумали заранее. Он должен был к тебе переехать, потом я с сыновьями, а потом — начать давить на продажу квартиры.
Ирина сжала телефон так, что побелели костяшки пальцев.
— Зачем ты мне это говоришь?
— Потому что план сорвался. Ты оказалась умнее. А брат теперь бесится, пьёт, винит меня. Квартиру мою банк отобрал, живём у тёщи. Тесно, грязно. Николай в гараже ночует, — Виктор помолчал. — Ты правильно сделала, что не поддалась. Я бы на твоём месте тоже не поддался.
Ирина нажала отбой. Руки дрожали. Значит, интуиция не подвела. Всё это время они планировали… что? Отжать квартиру? Заставить продать и разделить деньги?
Сначала было горько. Потом — злость. А после пришло холодное, расчётливое спокойствие.
Через месяц она подала на повышение и получила его. Ещё через три — заняла кресло финансового директора с окладом, о котором раньше только мечтала. Деньги вкладывала в акции растущих компаний. Купила ещё одну квартиру, в другом районе. Сдавала обе, получая стабильный доход.
Иногда встречала знакомых Николая. Они отводили глаза, делали вид, что не узнают. До неё доходили слухи: Николай спился, потерял работу, перебивается случайными заработками.
«Я квартиру на свои деньги купила», — повторяла она как мантру каждый раз, когда накатывала минутная слабость. Эта фраза стала её защитой от сомнений, от жалости, от бесполезных «а что, если».
Через полтора года она открыла собственную консалтинговую фирму. Дела шли в гору. Личная жизнь? Ирина не торопилась. Теперь она точно знала, чего хочет от отношений. И какие границы никому не позволит пересечь.
Однажды, возвращаясь с деловой встречи, она увидела у подъезда знакомую фигуру. Осунувшийся, потрёпанный, с нездоровым румянцем. Николай.
— Ира, — он шагнул навстречу. — Выслушай. Я был неправ. Давай начнём сначала. Я изменился.
— Правда? — она смерила его холодным взглядом. — А я — нет.
И прошла мимо, не оглядываясь.
В квартире Ирина первым делом налила себе виски. Руки не дрожали. Внутри была только твёрдая уверенность: она всё сделала правильно.
Свою жизнь она построила сама. И распоряжаться ею будет только сама.
Ни за какие копейки.
