— Я заберу Артёмку на всё лето, — свекровь поставила сумку на пол и прошла в кухню, не дожидаясь приглашения. — Мальчику нужен деревенский воздух.
Я замерла с полотенцем в руках. Артём выглянул из комнаты, потом снова спрятался за дверью. Восемь лет — возраст, когда уже всё понимаешь, но молчишь.
— Мы же договаривались…
— Что договаривались? — Валентина Петровна уже хозяйничала у плиты, проверяла, что готовится на ужин. — Ребёнок целыми днями один сидит. Ты на работе, Серёжа на вахте. А у меня дача, речка, свежие овощи.
Я отложила полотенце, подошла ближе. В животе всё сжалось — знакомое чувство перед очередной схваткой со свекровью.
— Артём ходит в летний лагерь при школе. У него друзья, занятия.
— Какие занятия? — она фыркнула. — Компьютерные игры? У меня внук научится настоящему делу. Грядки полоть, за курами ухаживать.
— Ему восемь лет, а не восемнадцать.
— Вот именно! Самое время приучать к труду. А то растёт маменькиным сынком.
Я прикусила губу. Спорить бесполезно — Валентина Петровна всегда найдёт, что ответить. Но отдавать сына на целое лето…
Вспомнилось, как в прошлом году она за неделю внушила Артёму, что программирование — это ерунда, а настоящие мужчины должны работать руками.
— Давайте так, — я старалась говорить спокойно. — Вы можете приезжать к нам на выходные. Проводить время с Артёмом, гулять, что угодно. Но жить он будет дома.
Свекровь повернулась ко мне. В её глазах мелькнуло что-то похожее на обиду.
— Неужели ты думаешь, что я плохо влияю на собственного внука?
— Я этого не говорила.
— Но подумала! — она всплеснула руками. — Серёжа бы такого не допустил. Он понимает, как важна для ребёнка семья.
— Мы и есть его семья.
— Ты? — Валентина Петровна окинула меня взглядом. — Вечно на работе, вечно занята. Когда ты последний раз пекла пироги? Читала ему сказки?
Артём высунулся из комнаты сильнее. Я поймала его взгляд — испуганный, растерянный. Он не любил, когда мы ссорились.
— Хорошо, — выдохнула я. — Приезжайте на выходные. Суббота, воскресенье — ваши дни. Можете забирать его на дачу, но вечером — домой.
Свекровь поджала губы, явно недовольная компромиссом. Но спорить не стала — видимо, решила, что лучше хоть что-то, чем ничего.
— Ладно, — она направилась к выходу. — Но ты ещё пожалеешь. Мальчику нужна твёрдая рука.
Дверь хлопнула. Артём выбежал из комнаты, обнял меня за талию.
— Мам, я не хочу на всё лето к бабушке.
— И не поедешь, солнышко. Только на выходные, если сам захочешь.
Он кивнул, прижался крепче. Я гладила его по голове и думала — правильно ли поступила? Может, стоило вообще отказать?
Но Серёжа расстроится, если узнает, что я не пускаю его мать к внуку.
Первые выходные прошли на удивление мирно. Валентина Петровна приехала с утра, привезла домашние блины. Была милой, заботливой, даже меня похвалила за новые занавески.
Артём повеселел, с удовольствием помогал бабушке на даче. Вернулись довольные, уставшие.
Может, я зря паниковала? Может, свекровь действительно просто скучает по внуку?
Понедельник начался как обычно. Разбудила Артёма, приготовила завтрак, проверила рюкзак. Летний лагерь работал с девяти до трёх — идеальное расписание для работающих родителей.
— Мам, а бабушка сегодня не приедет? — спросил Артём, натягивая кроссовки.
— Нет, солнышко. Мы же договорились — только выходные.
Он кивнул с явным облегчением. Я поцеловала его в макушку, закрыла дверь на два оборота. На работе ждал важный проект, нельзя опаздывать.
День пролетел в суматохе — совещания, правки, звонки. В три часа позвонила воспитательница из лагеря.
— Марина Сергеевна? За Артёмом приехала бабушка, сказала, что вы предупреждали.
Сердце ухнуло вниз.
— Я не предупреждала. Не отпускайте его!
— Но она уже… Они уже уехали. Минут десять назад. Показала паспорт, сказала, что вы на работе и попросили её забрать.
Я бросила трубку, схватила сумку. Руки дрожали, пока набирала номер свекрови. Недоступен. Снова. Снова.
Такси до дома — вечность. Квартира пустая, как я и ожидала. Соседка с третьего этажа выглянула на площадку.
— Маринка, твоя свекровь с Артёмкой была. Вещи какие-то собирала, сумку большую вынесла.
Я кинулась в комнату сына. Шкаф открыт, половина одежды исчезла. Любимая игрушка — робот-трансформер — тоже.
Набрала Серёжу. Длинные гудки — связь на вахте паршивая. Наконец услышала его голос.
— Мариш? Что-то случилось?
— Твоя мать украла нашего сына! — выпалила я. — Забрала из лагеря без разрешения!
— Подожди, не кричи. Может, просто на дачу повезла?
— С вещами? Серёжа, она собрала его одежду!
Молчание. Слышно только помехи да чьи-то голоса на заднем плане.
— Я ей позвоню, — наконец сказал муж. — Разберёмся.
Он отключился. Я набрала свекровь ещё раз — телефон выключен. Поехала к ней домой — никого. Соседи говорят, уехала утром с сумками.
Вернулась домой, села на кухне. В голове крутилась одна мысль — она спланировала всё заранее. Милые выходные были просто прикрытием, чтобы усыпить мою бдительность.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло?
— Мама? — голос Артёма, испуганный, тихий.
— Артём! Солнышко, где ты?
— У бабушки дома. Она сказала, что мы поживём у неё, пока папа не вернётся. Мам, я хочу домой.
— Я сейчас приеду за тобой. Дай бабушке трубку.
Шорох, потом голос свекрови — спокойный, уверенный.
— Нечего тебе тут делать. Мальчик побудет со мной.
— Валентина Петровна, это похищение! Я вызову полицию!
— Вызывай, — она хмыкнула. — Я бабушка, имею право. А ты что за мать? Оставляешь ребёнка одного, пока сама на работе пропадаешь.
— Он был в лагере!
— В лагере! С чужими людьми! А родная бабушка, видите ли, только по выходным может внука видеть!
Я стиснула телефон.
— Верните мне сына. Сейчас же.
— Нет. Пусть Серёжа приедет, тогда поговорим. А пока — мальчику у меня хорошо. Накормлен, присмотрен.
Гудки. Я набрала номер обратно — выключен. Снова поехала к ней, звонила в дверь, стучала. Молчание. Из-за двери донёсся голос Артёма: «Мама?»
— Да, солнышко, это я! Открой дверь!
— Бабушка не разрешает, — его голос дрожал. — Она сказала, что так будет лучше.
Я прислонилась лбом к двери. Что делать? Полиция? Но она права — формально бабушка может находиться с внуком. Выламывать дверь? Тогда точно вызовет полицию уже она.
Домой вернулась в полном отчаянии. Села на кухне, уставилась в телефон. Нужно дозвониться до Серёжи, любой ценой.
Набирала раз за разом — то недоступен, то сбрасывает. Наверное, работает.
Позвонила начальнику смены — знакомый ещё с прошлой вахты.
— Петрович, это жена Сергея Волкова. Мне срочно нужно с ним поговорить. Очень срочно.
— Марина? Что-то случилось? Он сейчас на объекте, но я могу передать, чтобы перезвонил.
— Петрович, прошу, приведите его к телефону. Это касается нашего сына.
Ждала минут двадцать — самые долгие в жизни. Наконец знакомый голос:
— Мариш, что там у вас? Петрович сказал — экстренная ситуация.
— Серёжа, твоя мать заперла Артёма у себя дома и не отдаёт! Второй день! Он плачет, просится домой!
— Подожди, я же ей звонил вчера. Она сказала, что всё нормально, что вы договорились.
— Какой договорились?! — я едва не закричала. — Она обманула воспитателей, забрала его из лагеря! Собрала вещи! Заперлась в квартире!
Молчание. Слышу, как муж тяжело дышит.
— Дай мне час, — сказал он наконец. — Я ей позвоню.
— Серёжа, она телефон не берёт!
— От меня возьмёт. Жди.
Час тянулся бесконечно. Я ходила по квартире, не находя места. Представляла, как Артём там один, испуганный. Как свекровь внушает ему, что мама плохая, что бабушка лучше знает, как правильно.
Телефон зазвонил. Серёжа.
— Поезжай к ней через полчаса. Она откроет.
— Что ты ей сказал?
— Неважно. Поезжай.
Я схватила ключи, вызвала такси. Сердце колотилось где-то в горле. У подъезда свекрови ноги подкашивались. Поднялась на этаж, позвонила.
Дверь открылась сразу. Валентина Петровна стояла на пороге — бледная, губы поджаты.
— Мама! — Артём выбежал из-за её спины, бросился ко мне.
Я подхватила его, прижала к себе. Он дрожал.
— Забирай, — свекровь отвернулась. — Но знай — ты разрушаешь семью. Серёжа мне такого не простит.
— Что он вам сказал?
Она посмотрела на меня с ненавистью.
— Сказал, что если не отдам ребёнка, он порвёт со мной все отношения. Что больше никогда не увижу ни его, ни внука. Довольна?
Я молчала, глажа Артёма по спине. Свекровь продолжала:
— Тридцать лет я его растила, ночей не спала, всё ему отдавала. А он из-за тебя готов мать предать!
— Он не предаёт. Он защищает свою семью.
— Семью! — она всплеснула руками. — Какая ты ему семья? Вечно на работе, вечно недовольная! Я бы внука воспитала как следует!
— Это наш сын. Мой и Серёжи. И воспитывать его будем мы.
Артём прижался крепче. Свекровь смотрела на нас, и в её глазах стояли слёзы.
— Уходите, — она махнула рукой. — И не приходите больше.
Мы спустились вниз, сели в такси. Артём молчал всю дорогу, только держал меня за руку. Дома он наконец заговорил:
— Мам, бабушка говорила, что ты меня не любишь. Что любишь только работу.
— Это неправда, солнышко. Я люблю тебя больше всего на свете.
— Я знаю, — он улыбнулся. — Я ей так и сказал. Она расстроилась.
Вечером позвонил Серёжа.
— Как вы там?
— Нормально. Артём дома, делает уроки.
— Марин, прости. Я не думал, что мама способна на такое.
— Что теперь будет?
— Не знаю, — он вздохнул. — Мама в обиде. Говорит, я её предал. Но это пройдёт. Главное — вы в порядке.
Я посмотрела на Артёма — он устроился на диване с книжкой, спокойный, умиротворённый.
— Да, мы в порядке.
После этого случая свекровь не появлялась два месяца. Потом позвонила, извинилась сдержанно.
Мы разрешили ей видеться с Артёмом — но только у нас дома, только под присмотром. Она согласилась.
Иногда я думаю — что бы было, если бы Серёжа тогда не поддержал меня? Если бы выбрал сторону матери? Но он сделал выбор. Правильный выбор.
И это главное.
