— Я не понимаю, почему ты считаешь, что у нас всё плохо, — прошептала я. Холодный воздух с балкона обжигал щёки, пока внутри квартиры мой муж Павел и его родители обсуждали последние новости.
Елена скрестила руки на груди. В свете уличного фонаря её лицо казалось острее обычного — скулы, подбородок, взгляд. Всё в ней выдавало напряжение.
— Потому что ты семья, Анна. И я вижу, что происходит.
Я стряхнула пепел через перила. Внизу дремал двор родительского дома — машины, детская площадка, одинокий фонарь.
За стеклянной дверью гостиная будто застыла в янтаре — Игорь смеётся над чем-то, Павел наливает сок, родители раскладывают закуски. Идеальная картинка.
— И что же ты видишь? — спросила я, хотя знала, что не стоит провоцировать.
— Ты думаешь, я не вижу, что происходит? — Елена понизила голос. — Моему брату плохо. Он не живёт, он просто рядом. Он почти не улыбается. Вы с ним не счастливы.
В гостиной звякнули бокалы. Мать Павла внесла блюдо с жареной уткой, комната наполнилась ароматом специй. Всё как положено — семейный ужин, традиции, улыбки. Всё фальшиво.
— Это не твоё дело, Лена. Мы справимся. У всех бывает трудный период.
Шум телевизора приглушал наш разговор, но я всё равно оглянулась, проверяя, не прислушивается ли кто-нибудь.
— Нет, Аня. Это не временно, — Елена вдруг схватила меня за запястье. — И я уверена, что ты его просто мучаешь. Вам пора что-то решить, пока он не стал совсем пустым внутри.
Я осторожно высвободила руку.
— Знаешь, ты слишком много о себе возомнила.
— Я просто забочусь о брате.
— Уверена? — я смотрела ей прямо в глаза, ощущая странное веселье. — Может, лучше посмотришь в свою сторону? Не всё так гладко у вас с Игорем.
По её лицу пробежала тень, и я поняла, что попала в точку.
— Не меняй тему, — отрезала она. — Я говорю о вас с Павлом.
Из гостиной донесся голос свекрови:
— Девочки, идите к столу! Всё остынет!
— Идём! — крикнула Елена, не отводя от меня взгляда.
— Просто не лезь не в своё дело, — сказала я ей напоследок.
В гостиной нас встретили улыбками. Свекровь расставляла тарелки, Игорь помогал раскладывать приборы, Павел открывал вторую бутылку вина.
Его пальцы слегка дрожали — он всегда волновался на семейных встречах. Раньше я находила это милым. Теперь — раздражающим.
— О чем шепчетесь? — с наигранным весельем спросил свёкор.
— О женском, — ответила я, встречаясь взглядом с Игорем.
Его глаза на мгновение потеплели, но он быстро отвернулся, передавая тарелку тёще.
Никто, кроме меня, не заметил этого короткого взгляда. Никто не знал, что документы на развод уже лежат в моей сумке, что каждый вечер, когда Павел задерживается на работе, я не одна.
— За семью! — провозгласил свёкор, поднимая бокал.
— За семью, — эхом отозвались все.
Павел взял меня за руку под столом. Его ладонь была холодной и влажной.
— Всё в порядке? — спросил он.
Я улыбнулась:
— Конечно. Всё замечательно.
Елена наблюдала за нами, прищурившись. Она что-то подозревала, но даже в самых смелых догадках не могла представить правду.
Не могла знать, что завтра у меня встреча с Игорем, что мои чемоданы уже собраны, что эта игра в семью скоро закончится.
— Какие планы на выходные? — спросила свекровь, раскладывая салат.
— Работа, — коротко ответил Павел.
— Снова? — нахмурилась Елена. — Ты же обещал помочь с дачей.
— Извини, срочный проект.
Я смотрела на них всех — говорящих о пустяках, улыбающихся, поддерживающих иллюзию. Я была заперта в этом спектакле уже несколько лет. Но скоро — свобода. Скоро всё изменится.
Игорь поднял бокал и чуть заметно подмигнул мне, когда никто не видел.
Номер в мотеле пах дезинфекцией и дешевым освежителем воздуха. Я сидела на краю кровати, проверяя почту на телефоне. Письмо из суда пришло — развод назначен на 15 мая. Всего три недели до свободы.
— Ты точно всё решила? — Игорь стоял у окна, глядя на парковку.
Его силуэт вырисовывался на фоне жалюзи, за которыми мигала вывеска мотеля. Мы встречались здесь уже полгода — всегда по средам, всегда в одно и то же время. Наша тайная жизнь, о которой никто не догадывался.
— Решила давно, — я отложила телефон. — Вопрос в том, решил ли ты.
Он отвернулся от окна и присел рядом, обнимая меня за плечи.
— Это сложнее, чем кажется, Ань. У нас с Еленой общий бизнес, общие друзья, её родители вложили деньги в нашу студию.
— А у нас с Павлом — только квартира и чувство вины. Я выбрала. Теперь твоя очередь.
Игорь провёл рукой по моим волосам, и я поймала себя на мысли, что за последний год Павел ни разу не сделал этого жеста. Он словно забыл, как прикасаться к другому человеку.
— Елена что-то подозревает, — сказал Игорь. — Вчера она перебирала мои вещи, проверяла карманы рубашек.
— Что ты сказал?
— Что это унизительно, — он криво усмехнулся. — Мы поругались. Она плакала, говорила, что я изменился.
— Так и есть, — я коснулась его лица. — Мы оба изменились.
На прикроватной тумбочке завибрировал его телефон. Имя Елены высветилось на экране. Игорь сбросил вызов и выключил звук.
— Она перезвонит, — сказала я.
— Пусть. Сейчас я здесь, с тобой.
Он поцеловал, и я снова ощутила ту химию, которая вспыхнула между нами год назад. Случайный разговор, понимающий взгляд, ощущение, что этот человек видит тебя насквозь.
— Мы должны всё рассказать, — прошептала я, отстраняясь. — Сколько можно прятаться?
— На следующей неделе, после ужина у родителей. Обещаю.
Я встала и подошла к зеркалу, поправляя волосы. Красная заколка, подарок Игоря, соскользнула и упала на пол.
— Я не верю твоим обещаниям, — сказала я, глядя на его отражение. — Мы говорим об этом каждую среду, и каждый раз ты находишь причину отложить.
— Ты не представляешь, какой будет скандал, — Игорь тоже поднялся. — Елена не из тех, кто спокойно примет такое. Она может всё разрушить — и мой бизнес, и твою репутацию.
— А ты не из тех, кто борется за свое счастье? — я развернулась к нему. — Павел хотя бы честен. Он давно отпустил наш брак. А ты… ты боишься.
— Я не боюсь! — его голос стал резче. — Я просто хочу сделать всё правильно.
— Правильно — это не врать, — я начала собирать свои вещи. — Правильно — это не предавать каждую среду в дешевом мотеле.
Игорь схватил меня за плечи:
— Подожди. Давай не будем ссориться.
— Я устала ждать, — мой голос дрожал. — После того ужина я скажу правду о разводе, а ты сам решай, я не буду говорить про тебя.
Он замер, потом медленно кивнул:
— Хорошо. После ужина. Всё расскажем.
Я застегнула сумку и направилась к двери. Заколка так и осталась лежать на полу — яркое красное пятно на выцветшем ковре.
Входная дверь хлопнула за моей спиной. На парковке было пусто, лишь две машины — его и моя — стояли под мигающей вывеской. Я села за руль и включила зажигание.
Телефон пискнул — сообщение от Павла: «Купи сыр по дороге домой».
Обыденность, которая скоро рухнет. Жизнь, которую я вот-вот оставлю позади.
Я выехала на трассу, глядя в зеркало заднего вида. Игорь так и не вышел проводить меня. Типично. Всегда предпочитал оставаться в тени, прятаться, избегать прямого столкновения с реальностью.
Может, Елена была права. Может, я никогда не буду счастлива — ни с её братом, ни с её мужем.
— Тридцать лет вместе — это настоящий подвиг для меня, — произнёс свёкор, поднимая бокал с шампанским. — За любовь, которая проходит через года!
— За любовь, — эхом отозвались все за столом.
Я едва коснулась губами шампанского. Вечер в честь годовщины родителей Павла казался бесконечным.
Елена сидела напротив, бледная и молчаливая. Игорь рядом с ней выглядел напряжённым, постоянно проверял телефон под столом. Павел механически улыбался, но глаза оставались пустыми.
Родители суетились, разливали напитки, подкладывали закуски, не замечая напряжения.
— А когда нам ждать внуков? — спросила свекровь, глядя на нас с Павлом. — Пора бы уже.
Я перехватила взгляд Елены — в нём читалось злорадство. Она ждала, как мы выкрутимся на этот раз.
Живот скрутило. Момент настал. Я посмотрела на Игоря — он слегка покачал головой, умоляя подождать. Но я уже не могла.
— На самом деле… — я поставила бокал. — У нас новости.
Все повернулись ко мне. Павел нахмурился.
— Мы с Павлом разводимся.
Звук разбившегося бокала. Свекровь побелела.
— Что? Что за шутки? — свёкор поднялся, опираясь на стол.
— Это не шутка, — спокойно сказал Павел. — Мы давно всё решили. Это обоюдно.
— Почему? — голос свекрови дрогнул, пальцы стиснули салфетку. — Павлуша, вы же… вы были такой парой.
Павел отвел взгляд, провел ладонью по подбородку.
— Мама, брак умер давно. Мы просто живем на разных орбитах. Сейчас хотя бы честно признаём это.
Воздух в комнате словно стал плотнее. Я почувствовала, как с плеч падает груз многолетнего притворства. Удивительно, как правда освобождает, даже когда разрушает.
— Когда суд? — Елена подалась вперед, её взгляд буравил меня насквозь.
— Пятнадцатого мая, — я выдержала этот взгляд.
Елена медленно повернула голову к Игорю, потом обратно ко мне. По её лицу пробежала тень, затем — озарение. Будто кто-то соединил невидимые точки, и картина сложилась.
— Вот как, — она поднялась, расправляя плечи. — Раз уж вечер откровений…
Игорь дернулся к ней, пытаясь поймать за запястье:
— Лена, давай не здесь.
— А где, Игорь? — она высвободила руку. — В нашей спальне, где тебя почти не бывает? Или, может, в твоей машине, пропахшей чужими духами? — Она обвела взглядом стол. — Мы с Игорем тоже разводимся.
Родители застыли. Мать сжала руку отца, словно ища опору.
— Дети, что вы такое говорите, — свёкор покачал головой, еще не понимая масштаба катастрофы.
— А говорю я о том, — Елена повысила голос, стряхивая руку мужа со своего плеча, — что все эти месяцы жена моего брата согревала постель моего мужа.
Комната словно взорвалась. Свекровь вскрикнула, свёкор ругнулся. Павел смотрел на меня расширенными глазами.
— Это правда? — спросил он тихо.
Я молчала, не в силах произнести ни слова.
— Не веришь? — Елена вытащила телефон. — Посмотри.
Она бросила телефон на стол. На экране — фотография. Мотель, я выхожу из номера, Игорь целует меня на пороге.
— Откуда? — прохрипел Игорь.
— Я наняла частного детектива, — ответила Елена. — После того, как нашла это.
Она вытащила из кармана красную заколку.
— В кармане твоего пиджака. Специфический запах дешевого одеколона из мотеля «Рассвет». Сложить два и два несложно.
Свекровь всхлипнула и выбежала из комнаты. Свёкор смотрел на меня с отвращением.
— Как ты могла? С мужем моей дочери сестры!
Павел встал, молча взял пальто с вешалки.
— Павел, — я сделала шаг к нему. — Мне жаль.
— Не стоит, — он застегнул пальто. — Мы оба знали, что всё кончено. Просто ты нашла замену раньше.
Он повернулся к родителям:
— Простите за испорченный праздник.
Елена собирала свои вещи, смахивая слезы.
— Спасибо за честность, братик, — она поцеловала его в щеку. — Хоть теперь всё ясно.
Они вышли вместе. Дверь закрылась за ними, и мы с Игорем остались одни с его родителями.
— Убирайтесь из моего дома, — процедил свёкор. — Оба.
Мы вышли на лестничную площадку. Игорь схватил меня за локоть:
— Это всё из-за тебя! Зачем было говорить сегодня?
Я высвободила руку:
— А ты бы предпочёл продолжать ложь? До каких пор?
— Ты разрушила всё! — он ударил кулаком по стене. — Мой брак, мой бизнес, мою репутацию!
Я смотрела на него, и впервые видела настоящего Игоря — труса, который предпочитал прятаться.
— Нет, — я покачала головой. — Это ты всё разрушил. Своей нерешительностью, своим страхом. Мне нужен не мужчина, который прячется. А тот, кто выбирает. И я сказала только про развод, это твоя жена рассказала про нас.
— И что теперь? — он опустил руки. — Куда ты пойдешь?
— Не знаю, — я почувствовала странное спокойствие. — Но точно не с тобой.
Я спустилась по лестнице, не оглядываясь. На улице было свежо. Вечерний город мерцал огнями — чужими окнами, фарами машин, вывесками. Я глубоко вдохнула. Впервые за долгое время каждый вдох не отдавался болью.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Павла: «Ключи можешь оставить соседке. Вещи заберу позже».
Я улыбнулась. Никаких упрёков, никаких сцен. В этом весь Павел — сдержанный до конца. Может, мы с ним были не так уж и плохи вместе. Просто не те, не там, не вовремя.
Я пошла вперёд по улице, ощущая непривычную легкость. Впереди — неизвестность, но она казалась лучше, чем жизнь во лжи. Я больше не была не лгала людям. Наконец-то была просто собой.
