Когда Нина садилась в машину утром в субботу, её лицо было похоже на грозовую тучу. Она уже знала, что выходные превратятся в бесконечную битву с жарой, комарами и грядками. Её руки автоматически проверяли, есть ли в сумке крем от загара, перчатки для работы и спрей от насекомых. Но даже эти «ритуальные» приготовления не могли смягчить её раздражение.
— Стёпа, ну зачем мы опять едем? – вздохнула она, когда машина тронулась с места. – Ты же знаешь, как я устала на этой неделе. А там… там же ад! Комары сожрут меня живьём!
Степан, сосредоточенно глядя на дорогу, лишь пожал плечами.
— Мама просила помочь. Что я должен был сказать? Что нам некогда? К тому же она из тех людей, кому проще помочь, чем объяснить, почему ты это делать не хочешь.
Нина фыркнула, закатив глаза.
— Да она же сама выбрала этот образ жизни! Каждый год одно и то же: «Приезжайте, помогите!» Как будто у нас своей жизни нет! Все выходные на этом огороде!
Степан не ответил. Он просто включил радио, словно надеясь, что музыка как-то разрядит обстановку. Но Нина не собиралась сдаваться.
— Ты вообще понимаешь, что я мечтала об этих выходных? Хотела сходить в парк, встретиться с подругами, просто отдохнуть! А вместо этого буду ползать на коленях между картошкой и морковкой!
Нина была не единственной, кто терпеть не мог эти вылазки на дачу свекрови. Степан тоже предпочёл бы провести выходные иначе. Но он был из тех людей, кто считал, что помощь родителям — это долг. Особенно если речь шла о его матери, Надежде Ивановне, которая всю жизнь посвятила своим детям.
Дача для неё была не просто местом отдыха. Это был целый мир, где она чувствовала себя нужной. Каждый кустик, каждая грядка — всё это было частью её жизни. Она уезжала туда на целое лето, чтобы возделывать свой большой участок. И хотя ей уже перевалило за семьдесят, она продолжала работать, словно время для неё остановилось.
— Мама всегда была трудоголиком, — однажды признался Степан жене. — Она никогда не сидела без дела. Если бы я сказал ей, что можно купить всё в магазине, она бы решила, что я совсем с ума сошёл.
Нина тогда только хмыкнула:
— А ты уверен, что у неё с головой всё в порядке? Может, пора объяснить ей, что век натурального хозяйства давно прошёл?
Но Степан лишь покачал головой. Для него это был вопрос принципа. Помогать матери — значит быть хорошим сыном. И неважно, что они вполне могли позволить себе купить все овощи и фрукты в магазине. Важно было другое: мать просила, а он не мог отказать.
Когда Нина и Степан приехали на дачу, их встретила Надежда Ивановна. Она стояла на крыльце в своей любимой соломенной шляпе, с лейкой в руках, и улыбалась так, будто видела их после долгой разлуки.
— Ой, детки, какие вы молодцы, что приехали! – воскликнула она, обнимая сына. – Я уже не знала, как справиться со всем этим хозяйством!
Нина скривилась. «Молодцы», конечно. Будто они герои какого-то фильма, которые прибыли спасать мир.
— Мам, ну ты же знаешь, что мы не можем тебе отказать, — ответил Степан, стараясь сохранить доброжелательный тон.
— Конечно, конечно, — кивнула Надежда Ивановна, но её взгляд тут же переместился на Нину. — А ты, дочка, как всегда, красавица. Хотя, знаешь, тебе бы тоже не помешал свежий воздух. От компьютера всё одно болят глаза!
Нина стиснула зубы. Она прекрасно знала, что эта фраза — не совет, а мягкая манипуляция. Мол, давай, поработай немного!
— Ладно, показывайте, что нужно делать, — буркнула она, понимая, что спорить бесполезно.
Надежда Ивановна повела их на участок. Грядки, как всегда, были идеально ухожены. Картофель, морковь, капуста, огурцы, помидоры — всё росло в строгом порядке. Словно у неё не огород, а военный парад.
— Вот здесь нужно прополоть, — указала она на одну из грядок. — А здесь — подвязать помидоры. А вон там, — она махнула рукой в сторону кустов смородины, — ягоды уже почти поспели. Надо их собрать, пока птицы не добрались.
Нина вздохнула. Они вполне могли бы купить все эти продукты в магазине. Но Надежда Ивановна всегда была непреклонна.
— В магазине всё дорого, да и вредно! – заявила она, когда Нина попробовала возразить. — Там одни нитраты, пестициды, ГМО! А у меня всё своё, чистое, натуральное!
Степан молчал. Он знал, что переубедить мать невозможно. Она была уверена, что своими руками создаёт нечто уникальное, что нельзя купить ни за какие деньги.
— Ну что ж, давайте начнём, — сказал он, беря в руки лопату.
Нина, глядя на его энтузиазм, снова фыркнула. Иногда ей казалось, что Степан не понимает, насколько абсурдной выглядит эта ситуация. Они живут в двадцать первом веке, у них есть работа, карьера, друзья, интересы. А вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, они тратят свои выходные на то, чтобы копаться в земле.
— Знаешь, иногда мне кажется, что я живу в какой-то другой реальности, — пробормотала она себе под нос.
— Что ты сказала? – спросил Степан, оборачиваясь.
— Ничего, — отмахнулась Нина. — Просто думаю, что могла бы сейчас пить кофе в кафе, а не окучивать картошку.
Степан рассмеялся.
— Ну, зато ты получаешь заряд энергии от природы!
— Да уж, прямо-таки заряд, — пробурчала Нина, но всё же взяла в руки тяпку.
Нина уже привыкла к тому, что выходные они проводят на даче на даче, но каждый раз это казались ей всё более абсурдными. Она смотрела на Степана, который копал грядки, и не могла понять — почему он такой ответственный? Разве это нормально, что взрослые люди тратят свои выходные на то, чтобы выращивать картошку? Особенно когда у них есть деньги, чтобы купить её в магазине.
— Ты сам-то понимаешь, что мы занимаемся полной ерундой? – спросила она, присев рядом с ним на корточки. — Это же смешно! Она сажает ведро картошки и собирает полтора! Мы живём в двадцать первом веке, а ты впахиваешь здесь, как будто тебе больше нечем заняться!
Степан, не отрываясь от работы, только пожал плечами.
— Мама просит помочь. Что я должен был сделать? Сказать ”нет”?
— А почему бы и нет? – резко ответила Нина. — Она взрослая женщина, которая это всё выбрала. Почему мы должны жертвовать своим отдыхом ради её причуд?
— Это не причуды, — возразил Степан, поднимая на неё глаза. — Это её жизнь. Её увлечение. И если она просит помощи, я не могу просто проигнорировать это.
Нина закатила глаза.
— Конечно, ты не можешь. Потому что ты такой хороший сын. А я, значит, должна терпеть эти выходные на даче, потому что ты не можешь сказать «нет»?
— Нина, ну давай не будем, — твёрдо сказал Степан. — Я не могу оставить маму без помощи. Если тебе это не нравится, можешь не ездить.
Нина замолчала. Она знала, что спорить бесполезно.
Вечером, после долгого дня работы на участке, Надежда Ивановна пригласила их выпить чай на веранде. На столе стояли пирожки с домашней капустой и яблочный пирог из собственных яблок. Нина, усталая и раздражённая, сидела в углу и молча наблюдала за происходящим.
— Ну что, детки, как вам сегодняшний день? — спросила Надежда Ивановна, разливая чай по чашкам. — Устали, наверное, да?
— Да, мам, всё хорошо, — ответил Степан, откусывая пирожок.
— Ой, а я вот думаю… Может, мне уже пора завязывать с этим хозяйством? — вдруг произнесла она, глядя куда-то вдаль.
Нина удивлённо подняла брови. Неужели свекровь наконец-то решила остановиться?
— Правда? — осторожно спросила она.
— Ну… — улыбнулась Надежда Ивановна. — Просто иногда думаю: может, хватит уже возиться с этими грядками? Но потом вспоминаю про Петю…
— Про Петю? — переспросил Степан.
— Да, — вздохнула она. — Он же у меня такой непутёвый. То работу потеряет, то денег не хватает. Как он без моей помощи будет жить? Я ведь каждый раз, когда собираю урожай, всё ему везу. На электричке таскаю полные сумки. Помидоры, огурчики…. Чтобы он хоть питался нормально…
Нина застыла. Её лицо медленно покраснело, а в голове начали складываться все кусочки в единую картину.
— То есть… всё, что мы здесь делаем… всё это для Пети? — медленно произнесла она, стараясь сдержать эмоции.
— Ну да, — кивнула Надежда Ивановна, словно это было что-то само собой разумеющееся. — А вы как думали, для себя что ли? Мне столько не надо. А Петеньке надо помогать. Он же мой младший сын…
Нина вскочила со стула так резко, что он опрокинулся.
— Так, стоп! — воскликнула она. — То есть получается, что мы со Стёпой тут пашем, как лошади, а всё достаётся этому… этому… Петеньке?!
— Нина, успокойся, — попытался вмешаться Степан, но она его перебила.
— Нет, я не успокоюсь! — крикнула она. — Ты, Стёпа, у меня уже в печенках сидишь со своими принципами! Ты считаешь, что обязан помогать матери, но ты даже не задумываешься, на кого мы в итоге батрачим! Твой брат — здоровый лоб, который мог бы работать и зарабатывать, если бы не был таким ленивым! А мы тут за него расплачиваемся!
— Нина, ну не преувеличивай, ты не права, — начал Степан, но его голос звучал уже не так уверенно.
— Я не права?! — переспросила она, почти шипя. — Ты вообще понимаешь, что мы тратим свои выходные на то, чтобы накормить твоего брата? Который ничего не делает, кроме как ждёт, пока мама принесёт ему очередную сумку с овощами? Потому, что он непутёвый! А мы с тобой, значит, путёвые, да? На нас можно пахать?
Надежда Ивановна молчала, опустив глаза. Она явно не ожидала такой реакции.
— Знаешь что, Стёпа? — продолжила Нина, немного успокоившись. — Если ты хочешь помочь своей матери, то лучшая помощь — это вправить мозги своему брату. Пусть он начнёт работать, зарабатывать, жить самостоятельно! А не ждать, пока кто-то его покормит!
— Но брат… — пробормотал Степан.
— Да, это твой брат! — рявкнула Нина. — И если ты будешь продолжать потакать его лени, то это не помощь, а вред! Ты думаешь, что делаешь благое дело, а на самом деле поддерживаешь его в том, чтобы он ничего не делал!
Она замолчала, переводя дыхание. Затем, собравшись с силами, добавила:
— Я на твою мать пахать больше не собираюсь! Всё, что на даче вырастет, она, всё равно, твоему брату отдаст
Нина перевела дух.
— Хватит. Если ты хочешь помочь матери, поговори с братом. А я умываю руки.
С этими словами она развернулась и вышла из дома. Степан сидел на веранде, глядя ей вслед. Надежда Ивановна молчала, но в глазах читалась вина и недоумение.
—
На следующее утро Нина со Степаном уехали домой. Степан молчал. Возможно, слова Нины заставили его задуматься. Возможно, он впервые увидел ситуацию с другой стороны.
А Нина, сидя в машине, чувствовала облегчение. Дача осталась далеко позади, и она уже мечтала как проведет остаток воскресного дня.
