Алина сидела на веранде дачи, потягивая утренний кофе, когда услышала скрип гравия под колесами. Через мгновение во двор въехала знакомый серебристый Lexus.
— Лариса Петровна?
Свекровь появлялась на даче часто, но всегда с предупреждением — звонком Герману, а не ей. А Алине просто приходилось терпеть ее визиты.
Дверца машины распахнулась, и Лариса Петровна вышла — в легком летнем платье, с корзинкой в руках. На лице — улыбка.
— Алиночка, родная! — голос звучал неестественно сладко.
Алина замерла.
— Лариса Петровна… что вы…
— Ой, да хватит уже на «вы»! — свекровь махнула рукой, поднимаясь на веранду. — Мы же семья!
Она поставила корзинку на стол, и Алина увидела внутри свежие фрукты, сыр, бутылку вина.
— Я просто решила заехать, проведать тебя. Мы так редко общаемся по-хорошему… — Лариса Петровна вздохнула, садясь рядом.
Алина насторожилась.
Что она задумала?
Свекровь никогда не была с ней ласковой. Обычно — колкие замечания, критика, намеки на то, что Алина «не достойна» ее сына. А тут вдруг — визит без предупреждения, улыбки, «родная»…
— Я… я рада, что вы заглянули, — осторожно сказала Алина.
— Ой, да перестань! — Лариса Петровна потянулась и… обняла ее.
Алина едва не поперхнулась от неожиданности.
— Ларис Петровна, вы… все в порядке?
— Конечно, дочка! — свекровь отстранилась, но улыбка не сходила с ее лица. — Просто я подумала… завтра же мой день рождения. А мы с тобой… ну, как-то не ладилось раньше. Может, хватит?
Алина не знала, что ответить.
— Я… я тоже хочу, чтобы между нами было все хорошо.
— Вот и умница! — Лариса Петровна хлопнула в ладоши. — Тогда давай устроим праздник? Скромненько, по-семейному. Ты же поможешь мне с угощениями?
Алина не почувствовала подвоха.
— Конечно, я с радостью…
— Ну вот и славно! — засмеялась свекровь. — Я приеду утром, будем все делать вместе! Я уже продукты привезла — вот, смотри!
Она уже вытаскивала пакеты из машины.
— Все самое свежее. Мясо, рыба, овощи… Ты же у нас такая хозяйка отличная!
Алина колебалось.
— А Герман?
— Ой, да он же на работе! — махнула рукой Лариса Петровна. — Но мы-то справимся, правда?
И тут она посмотрела на Алину так тепло, так искренне…
Может, правда хочет помириться?
— Хорошо, — наконец кивнула Алина.
— Ура! — свекровь снова обняла ее. — Я знала, что ты согласишься! Завтра утром приеду — и начнем!
Она уехала, оставив после себя запах дорогих духов и чувство странной тревоги.
Алина стояла на веранде, глядя вслед удаляющейся машине.
Почему мне кажется, что я только что совершила ошибку?
Но отступать было поздно.
Вечером, когда Герман вернулся с работы, Алина поделилась сомнениями.
«Представляешь, твоя мама сегодня была… другой. Такая добрая, ласковая. Даже «доченькой» назвала», — она нервно крутила в пальцах салфетку.
Герман улыбнулся, обнимая жену: «Ну наконец-то! Я же говорил — она просто долго привыкала к тебе. Завтра вы вместе приготовите праздничный ужин, познакомишься с её подругами…»
«Но что, если…» — начала Алина, но муж перебил её поцелуем.
«Не волнуйся так. Всё будет хорошо.»
Утром, провожая Германа на работу, Алина была уверена, что свекровь сдержит слово. Но часы шли, а Лариса Петровна не появлялась. Время тянулось невыносимо медленно. Алина то и дело поглядывала на часы, затем на телефон, потом снова на часы. Лариса Петровна обещала приехать к десяти, чтобы вместе подготовиться к празднику. Но стрелки уже перевалили за одиннадцать, а свекрови всё не было.
«Может, где-то задержалась?» – подумала Алина, стараясь отогнать от себя неприятные подозрения.
Она решила начать без неё – всё равно надо было замариновать мясо, почистить овощи, замесить тесто. Работа шла медленно: Алина то и дело отвлекалась, прислушиваясь к звуку проезжающих машин. Но за окном было тихо.
К полудню терпение начало иссякать. Алина взяла телефон и набрала номер свекрови. Долгие гудки, затем – голос автоответчика.
«Может, не слышит?»
Она попробовала ещё раз. И ещё. После пятого звонка пальцы сами сжимались в кулаки.
Наконец, на шестой попытке, звонок был принят.
– Алло? – голос Ларисы Петровны звучал удивительно бодро.
– Лариса Петровна, вы где? – Алина едва сдерживала дрожь в голосе. – Мы же договорились готовить вместе!
– Ой, Алиночка, ну что ты как маленькая! – рассмеялась свекровь. На заднем фоне слышались женские голоса и лёгкая музыка. – Я же сказала, что приеду!
– Но уже полдень! – Алина сжала телефон так, что пальцы побелели. – Я одна всё делаю!
– Ну так ты же отлично справляешься! – Лариса Петровна говорила так, будто обсуждала погоду. – Я вот в салоне, делаю маникюр. Не могу же я на свой же праздник явиться с облезлым лаком!
Алина замерла. В ушах звенело.
– Вы… в салоне? – её голос стал тихим и опасным. – А как же наши договорённости?
– Ой, ну хватит ныть! – фыркнула свекровь. – Ты же взрослая девочка, справишься! Всё, больше не могу говорить!
Алина медленно опустила телефон. Кухня вдруг показалась ей чужой и пустой. На столе лежали полуготовые блюда, но теперь они казались каким-то глупым, ненужным занятием.
Она глубоко вдохнула, чувствуя, как по щекам катятся предательские слёзы. Потом резко вытерла их тыльной стороной ладони и твёрдо взялась за нож.
«Хорошо, Лариса Петровна. Будет вам праздник.»
Лезвие со стуком ударилось о разделочную доску.
«Но запомните его вы навсегда.»
К вечеру стол ломился от яств. Алина, бледная от усталости, в последний раз поправляла салфетки на столе, когда в гостиную вплыла Лариса Петровна — в новом шелковом платье, с безупречным маникюром и самодовольной улыбкой.
— Ой, какая красота! — сладко протянула она, окидывая стол театральным взглядом. — Правда, салат уже заветрился… А мясо, кажется, пересушено. Ты же знаешь, Герман не любит пережаренную говядину.
Алина стиснула поднос так, что пальцы побелели.
— Я готовила шесть часов. Одна, — тихо сказала она.
— Ну вот, еще и обижаться начала! — громко засмеялась свекровь, оборачиваясь к гостям. — Моя невестка такая чувствительная!
Гости заулыбались. Одна из подруг Ларисы Петровны — полная женщина в ярком комбинезоне — добродушно протянула:
— Молодая еще, научится!
Алина резко развернулась и ушла на кухню. Там, завалив раковину грязной посудой, она впервые за день позволила себе дрожать.
«Сейчас зайду и скажу всё как есть. Пусть все видят, какая она на самом деле…»
Но тут же перед глазами всплыло лицо Германа — усталое, напряжённое после работы.
«Нет. Он и так между двух огней. Не сегодня.» Она глубоко вдохнула, вытерла руки и снова взяла поднос. «Но это в последний раз.»
Праздник начался. Алина, как тень, металась между кухней и гостиной, подливая напитки, унося грязную посуду. И именно тогда, выходя из кухни с подносом закусок, она услышала:
«…да она просто прилипла к моему сыну! Думает, эта дача её? Ха! Я уверена, что Герман всё оформил правильно — в случае чего, она уйдёт с пустыми руками!»
— Лариса Петровна, — вдруг четко произнесла Алина, ставя поднос на стол. Все замолчали. — Вам добавить вина?
Наступила неловкая пауза.
— Ой, да не надо делать вид, что ты тут хозяйка! — фыркнула свекровь, наливая себе третью рюмку коньяка. — Всё равно ведь пристроилась к моему сыну, как…
Алина замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Иван Сергеевич схватил жену за руку:
«Лариса! Ты совсем опьянела? Прекрати!»
«А что я такого сказала? Правду!» — свекровь вырвала руку. «Она же всё слышала? Пусть знает своё место!»
Дверь открылась с лёгким скрипом. Герман переступил порог, держа в руках огромный букет роз.
— С днём рождения, мам! — весело воскликнул он, но тут же замолчал, заметив странную атмосферу в комнате. Гости сидели, потупив взгляды, а Алина стояла у стола с побелевшими от напряжения губами.
— Что-то случилось? — спросил Герман, медленно кладя букет на стол.
Алина глубоко вдохнула:
— Твоя мама только что объясняла всем, что я «пристроилась» к тебе, и что эта дача в случае развода мне не достанется.
Герман резко повернулся к матери, глаза его потемнели:
— Мама… Это правда?
Лариса Петровна нервно заерзала на стуле:
— Сынок, ты не так понял… Я просто…
— Правда ли это? — голос Германа прогремел, как гром.
В комнате повисла тягостная тишина. Наконец, свекровь сдалась:
— Ну а что я такого сказала? Это же правда! Она…
— Хватит! — Герман резко поднял руку. — Шесть часов. Шесть часов моя жена готовила этот праздник для тебя. В одиночку. Потому что ты предпочла маникюр. — Он обнял Алину за плечи. — И да, эта дача — наша с ней. Совместная. И если кому-то здесь это не нравится — дверь там.
Лариса Петровна открыла рот, но вдруг встретила ледяной взгляд мужа — Ивана Сергеевича, который молча покачал головой.
— Хорошо… — неожиданно сдалась она. — Давайте… просто продолжим праздник.
Герман кивнул, но в его глазах читалось предупреждение. Алина впервые за вечер расслабила плечи.
Когда последние гости стали собираться домой, в воздухе все еще витало напряжение. Но теперь оно было другим — тяжесть лжи рассеялась, оставив после себя странное ощущение облегчения.
— Спасибо за чудесный вечер, Алина, — первая заговорила одна из подруг свекрови, пожилая женщина с добрыми глазами. — Такой вкусный ужин… Ты настоящая хозяйка.
— Да-да, — подхватила другая, — этот торт просто восхитителен! Ты так старалась, а мы даже не помогли…
Алина улыбалась, принимая комплименты, но краем глаза следила за Ларисой Петровной. Та стояла в стороне, сжав сумочку в руках, будто не решаясь подойти.
— Ну что, Ларис, — вдруг сказал Иван Сергеевич, слегка подталкивая жену вперед, — разве не поблагодаришь невестку? Ведь это она устроила такой праздник.
Свекровь замерла. Ее губы дрогнули, глаза метались между сыном и Алиной.
— Да… — наконец выдавила она. — Все было… замечательно.
Эти слова дались ей с таким трудом, будто она глотала горькое лекарство. Но они прозвучали.
Герман, стоявший рядом с Алиной, тихо рассмеялся и обнял жену за талию.
— Ну вот, — шепнул он ей на ухо, — теперь она точно знает, кто здесь хозяйка.
