— Максим, ты где пропадаешь? Третий раз за неделю задерживаешься! — Вера поставила перед мужем тарелку с остывшим ужином. — Софья опять уснула, не дождавшись отца.
— Работаю я, понимаешь? Кто-то должен деньги в дом приносить, — Максим даже не взглянул на жену, уткнувшись в телефон.
— В пекарне? До полуночи? — Вера вытерла руки о кухонное полотенце. — Мама сказала, что вы закрылись в семь.
В кухне повисла тишина. Максим отложил телефон и принялся за еду, будто не слышал вопроса.
— Бухгалтерия, накладные, поставщики, — наконец буркнул он. — Тебе не понять. Твоя мать сама всё запустила, а мне теперь разгребать.
— Мама сорок лет пекарней управляет! — возмутилась Вера. — Её хлеб весь город знает.
— Была бы умнее — давно бы сеть открыла, а не в одной точке тесто месила, — Максим резко отодвинул тарелку. — Старые методы, никакого развития. А теперь ещё и болеет постоянно.
Вера глубоко вздохнула, пытаясь сдержаться.
— Кстати о маме. Она завтра придёт, хочет поговорить о будущем пекарни.
Максим вдруг оживился:
— Вот как? И что она хочет?
— Не знаю. Сказала — семейный совет.
На следующий день Галина Петровна, грузно опираясь на трость, вошла в дом дочери. Её некогда острый взгляд казался усталым, а морщинистые руки мелко дрожали.
— Мамочка, ну зачем ты сама пришла? Я бы приехала, — Вера помогла матери сесть в кресло.
— Надо всем вместе поговорить, — Галина Петровна оглядела собравшихся. — Близнецы где?
— В институте, на выходные приедут, — Вера подала матери чай. — Что случилось? Анализы плохие?
— Доктор говорит… — Галина Петровна закашлялась. — Говорит, пора дела передавать. Не знаю, сколько мне осталось.
— Мама! — в глазах Веры блеснули слёзы.
— Пекарня — это вся моя жизнь, — продолжила Галина Петровна. — Но нужны силы, чтобы её вести. А я уже не та.
— Давайте без трагедий, — вмешался Максим, присаживаясь рядом с тёщей. — Вера в пекарне с детства, она справится.
— Вера — хороший пекарь, но не управленец, — покачала головой Галина Петровна. — Бизнес — это не только булочки печь.
Вера застыла с чашкой в руках. Эти слова ранили глубже, чем она ожидала.
— Я подумала… — тёща посмотрела на зятя. — Может, ты бы взялся, Максим? У тебя голова для бизнеса.
— Что?! Но это же семейное дело! Наше, женское! — Вера с грохотом поставила чашку на стол, расплескав чай.
— Потому и нужен мужской ум, — отрезала Галина Петровна. — Тебе здесь тоже места хватит.
— Галина Петровна, я польщён, — Максим едва скрывал довольную улыбку. — Конечно, я помогу. Мы сохраним ваши традиции, но выведем дело на новый уровень.
Вера стиснула кулаки под столом, чувствуя, как предательство матери жжёт изнутри. Она молча встала и вышла на кухню, где принялась с остервенением мыть посуду. Вода лилась шумным потоком, заглушая разговор в гостиной.
Через неделю в пекарне появилась Марина — эффектная женщина с ярко-красной помадой. Она заказала большой торт и долго расспрашивала о технологии приготовления.
— Какие секреты! — восхищённо говорила она, записывая что-то в блокнот.
Максим, обычно не интересовавшийся клиентами, неожиданно вышел из подсобки.
— Мы можем помочь с индивидуальным заказом, — сказал он, странно улыбаясь. — Давайте я запишу ваш номер…
Вечером Вера случайно увидела сообщение на телефоне мужа: «Жду завтра в 7. Скажи, что задержишься на работе. М.»
Вера не спала всю ночь. Сообщение не выходило из головы. Утром она искала признаки – виноватый взгляд, необычное поведение. Максим был как всегда – торопливо выпил кофе, поцеловал Софью, равнодушно кивнул жене и ушёл.
Днём в пекарне Вера стояла у окна, наблюдая за снующими по улице людьми. Пальцы машинально месили тесто – движения, доведенные до автоматизма годами работы.
— Вера, привезли муку! — окрикнула её помощница Нина. — Что? А, да, принимай… — рассеянно ответила Вера.
В дверях появилась мать. Старая женщина опиралась на трость, её лицо осунулось после последнего визита.
— Как ты, мама? — Вера подошла помочь. — Справляюсь помаленьку, — Галина Петровна тяжело опустилась на стул. — Максим заходил к нотариусу, бумаги уже готовят.
Вера замерла, скомкав полотенце в руках.
— Какие бумаги? — На передачу пекарни, — Галина Петровна внимательно смотрела на дочь. — Ему нужно официально стать владельцем.
— И тебя это устраивает? — Вера встряхнула полотенце и повесила его на крючок. — Дедушка передал тебе эту пекарню, ты – мне готовила. Мы столько лет трудились здесь. А теперь ты все отдаешь человеку, который даже тесто замесить не может!
— Не кричи на меня, — тихо сказала Галина Петровна. — Я делаю то, что считаю правильным.
— А что считаешь правильным ты? — пристально глянула мать. — Рассказать мне о своих подозрениях?
Вера вздрогнула. Неужели мать что-то знает?
— Не понимаю, о чём ты.
Вечером Вера решилась. Когда Максим, как обычно, собирался «задержаться на работе», она поцеловала его в щёку и спокойно сказала:
— Я сегодня тоже задержусь. С Соней няня посидит. Надо новый рецепт отработать.
Максим на секунду напрягся, но тут же расслабился.
— Хорошо, только не перетруждайся.
Вера дождалась, пока муж уйдёт, и через двадцать минут уже следовала за ним на такси. Машина остановилась у небольшого ресторана на окраине города. Через витрину Вера увидела, как Максим встретился с той самой клиенткой с красной помадой. Теперь её губы прижимались к губам её мужа.
У Веры потемнело в глазах. Впервые за пятнадцать лет брака она почувствовала, как рушится её мир.
Шатаясь, она вернулась домой. Вместо того чтобы пойти к няне, она свернула к дому матери.
Вера ворвалась в дом матери без стука. В прихожей было темно, лишь из кухни пробивался тусклый свет.
— Мама! — крикнула она, стягивая куртку.
Ответа не последовало. Вера прошла на кухню и застыла в дверях. Галина Петровна стояла у плиты, энергично помешивая что-то в кастрюле. От её утренней немощи не осталось и следа.
— Мама?
Галина Петровна обернулась и выронила ложку. На столе лежали открытые бухгалтерские книги пекарни.
— Вера! Я не ждала тебя сегодня, — она нервно вытерла руки о фартук.
— Ты… здорова? — Вера смотрела на мать, пытаясь осмыслить увиденное. — А трость? А все эти разговоры про здоровье?
Галина Петровна вздохнула и жестом пригласила дочь сесть.
— Я всё объясню. Только не кипятись.
— Не кипятиться?! — Вера стукнула кулаком по столу. — Ты врала мне! А я… я только что видела Максима с другой женщиной!
Галина Петровна внезапно подобралась и хмыкнула:
— Так ты знаешь. И давно?
— Сегодня узнала. Проследила за ним, — Вера опустилась на стул, ощущая навалившуюся усталость. — Но причём тут твоя болезнь?
— Глупая, — покачала головой Галина Петровна. — Я не болею. Я проверяю твоего муженька.
— Что?
— Месяц назад слышала, как он по телефону говорил, что скоро пекарня будет его. Что-то про «старуху, которая долго не протянет», — Галина Петровна налила дочери чай. — Я решила подыграть. Посмотреть, как далеко он зайдёт.
— Но зачем отдавать ему пекарню? — Вера не могла понять логику матери.
— Потому что все документы, которые он подписывает, — липовые, — Галина Петровна усмехнулась. — Мой старый друг Сергеич, нотариус, помогает. На бумаге все выглядит законно, но там столько юридических ловушек, что твой Максим в два счёта вылетит, когда я захочу.
Вера смотрела на мать широко раскрытыми глазами.
— И что теперь?
— Теперь мы продолжим игру, — Галина Петровна придвинула к дочери бухгалтерские книги. — Только теперь вместе.
Следующие недели стали для Веры настоящим испытанием. Каждый день она делала вид, что ничего не знает. Улыбалась Максиму, слушала его вранье о задержках на работе, молча проглатывала внезапно участившиеся упрёки.
Тем временем Галина Петровна официально передала управление пекарней зятю. Церемония прошла в присутствии нескольких свидетелей — старых работников и нотариуса Сергеича.
— Береги то, что мы создавали, — Галина Петровна дрожащей рукой подписала документы. — Передай детям и внукам.
— Не волнуйтесь, мама, — приобнял её Максим. — В надёжных руках будет.
Дома Вера заметила, как изменился муж. Он больше не скрывал своего пренебрежения, отдавал распоряжения, словно хозяин, полностью игнорировал её мнение по поводу пекарни.
— Я думаю сменить меню, — заявил он однажды вечером. — Эти ваши «бабушкины рецепты» устарели. Нужно что-то модное.
— Но люди любят нашу выпечку, — возразила Вера. — Традиции…
— Традиции не приносят денег, — отрезал Максим. — Пора тебе заняться дочерью и домом. В пекарне справятся другие.
Молчаливое противостояние длилось, пока однажды Вера случайно не услышала телефонный разговор мужа.
— Да, Марина. Скоро всё будет готово, — говорил он. — Как только я выведу через подставные фирмы активы, можно будет избавиться от пекарни… и от балласта.
— От какого ещё балласта? — спросила женщина.
— От жены, конечно, — усмехнулся Максим. — Этому браку давно пора на свалку.
Она быстро собрала Софью, пока та спала, и, оставив короткую записку, ушла к матери.
Пришло время для решительных действий.
— Ты где была? — Максим встретил Веру в дверях пекарни с перекошенным от злости лицом. — Почему забрала Соню ночью?
— Заболела она, — спокойно ответила Вера, проходя к столу с тестом. — У мамы ей спокойнее.
— Могла предупредить, — процедил Максим, следуя за ней по пятам. — Я, между прочим, ещё и отец.
— Правда? — Вера посмотрела на мужа с ледяным спокойствием. — А то я и не заметила в последнее время.
Максим недобро прищурился:
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего, — Вера принялась раскатывать тесто с такой силой, будто оно было виновато во всех её бедах. — Кстати, тут приходили из налоговой. Тебя спрашивали.
Лицо Максима дрогнуло:
— Из налоговой? Почему меня не позвали?
— Я сказала, что ты отлучился. Дала им все документы, что просили, — как ни в чём не бывало продолжила Вера.
— Какие документы? — голос Максима сорвался на фальцет.
— Все, что в сейфе лежали. Договоры с поставщиками, счета, накладные. То, что ты там прятал.
Максим побледнел и выбежал в подсобку. Вера слышала, как он лихорадочно перебирает бумаги.
— Вера! — заорал он через минуту. — Где папка с красной наклейкой?!
— А, эта… — Вера продолжала раскатывать тесто. — Мама забрала. Сказала, ей для пенсии какие-то справки нужны.
Максим влетел обратно в пекарню, лицо его пошло красными пятнами:
— Ты что, дура? Там документы на передачу собственности! Бегом верни!
— Не ори на меня, — тихо, но твёрдо сказала Вера.
— Да как ты не понимаешь! — Максим нервно ходил по пекарне. — Твоя мать может всё сорвать! У нас сделка на носу!
— Сделка? — Вера оторвалась от теста. — Какая ещё сделка?
Максим осёкся, понимая, что сказал лишнее:
— Неважно. Просто нужны документы.
— Ты же не собираешься продавать пекарню? — В голосе Веры звенел металл. — Мамину пекарню, которую она тебе доверила?
Звякнул колокольчик на входной двери, и в пекарню вошла Марина. В строгом костюме, с портфелем и той же вызывающе-красной помадой.
— Максим, ты готов? Покупатели ждут… — она осеклась, увидев Веру. — Ой, здравствуйте.
Повисла тяжёлая пауза. Вера медленно вытерла руки о фартук, оставляя белые следы от муки.
— Марина, познакомься, это моя жена Вера.
— Очень приятно, — Марина нервно улыбнулась. — Я представитель компании…
— Любовница моего мужа, — перебила Вера. — И, видимо, его бизнес-партнёр по краже семейного дела.
Марина поперхнулась, а Максим шагнул к жене:
— Ты что несёшь? Марина помогает с расширением бизнеса!
— С каким расширением? С распродажей по частям? Думаешь, я не знаю про ваши планы?
В дверях появилась Галина Петровна. На этот раз без трости, в строгом костюме и с папкой документов.
— О, я вовремя. Все в сборе, — она степенно прошла к столу. — Можно начинать.
— Начинать что? — опешил Максим.
— Нотариус уже ждёт, — Галина Петровна кивнула в сторону двери, где стоял пожилой мужчина с портфелем. — Присаживайтесь, Сергей Иванович.
— Какой ещё нотариус? — Максим переводил растерянный взгляд с Веры на тёщу. — У меня встреча с покупателями!
— Какими ещё покупателями? — изумилась Галина Петровна. — Ты же пекарню на детей и внуков оформляешь. Забыл?
Марина испуганно попятилась к двери:
— Максим, что происходит?
— Ничего особенного, деточка, — ласково улыбнулась ей Галина Петровна. — Просто уточняем детали семейного бизнеса.
— Максим обещал продать мне пекарню, — неуверенно произнесла Марина.
— Тебе? — Галина Петровна изобразила удивление. — Но пекарня не его. Он лишь управляющий.
— Что?! — Марина уставилась на Максима.
— Это неправда! — закричал тот, краснея. — У меня документы!
— А, эти? — Галина Петровна достала из папки бумаги. — Тут сказано, что управление переходит к тебе на пять лет, но владельцами остаются дети и внуки. Да и управление прекращается при первой попытке продажи имущества.
Марина медленно повернулась к Максиму:
— Ты сказал, что владеешь пекарней полностью! Что доля в прибыли будет моей, как только сделка состоится!
— Он много чего говорит, — вздохнула Вера. — И про любовь, и про верность.
Марина побледнела, затем резко развернулась и направилась к выходу:
— Мы с тобой ещё поговорим, Максим! Ты мне должен за потраченное время!
Хлопнула входная дверь. Максим стоял, как громом поражённый.
— Вы… вы всё знали? — прошептал он. — Всё это время?
— Не всё, — покачала головой Вера. — Но достаточно.
— И что теперь? — в его голосе появились нотки отчаяния.
— Теперь ты собираешь вещи и уходишь, — твёрдо сказала Вера. — Из пекарни, из дома, из нашей жизни.
Прошёл месяц. Вера переставила столы в пекарне, добавила яркие занавески на окна. Маленькая Софья сидела в уголке с игрушечным тестом, старательно повторяя движения матери.
— Держи, мой помощник, — Вера передала дочери маленький кусочек настоящего теста. — Сделай колобка, как бабушка учила.
Дверь открылась, звякнул колокольчик. Галина Петровна внесла поднос со свежими булочками.
— Вот, попробуй новый рецепт, — она поставила поднос перед дочерью. — Добавила мёд вместо сахара.
Вера откусила кусочек и закрыла глаза от удовольствия:
— Мама, это потрясающе!
— Конечно, потрясающе, — проворчала Галина Петровна, с любовью глядя на внучку. — Четыре поколения пекарей не могут ошибаться.
В пекарню вошли близнецы. Артём нёс коробки с яблоками, а Кирилл аккуратно держал пакет с корицей.
— Привет, пекари! — улыбнулся Артём, опуская ящик. — Как продажи?
— Растут, — Вера обняла сыновей. — Твоя идея с доставкой выпечки в офисы сработала. Заказов прибавилось.
— А мой сайт помогает? — спросил Кирилл.
— Ещё как! — кивнула Галина Петровна. — Вчера даже из соседнего города приезжали. Увидели наши пироги в интернете.
Вера наблюдала, как её семья собралась вокруг старого стола, где месили тесто ещё её бабушка и дедушка. Эти стены помнили столько историй, столько радостей и горестей.
Колокольчик снова звякнул. В дверях стоял Максим — осунувшийся, в мятой рубашке.
— Можно войти? — неуверенно спросил он.
Все замолчали. Софья соскочила со стула и бросилась к отцу:
— Папа!
Максим поднял дочь на руки, прижал к себе, но взгляд его был устремлён на Веру:
— Я… пришёл попросить прощения. И работу. Любую.
— Работу? — переспросила Вера.
— Марина подала на меня в суд, — Максим опустил глаза. — Как оказалось, деньги, которые я… взял у неё в долг… были не совсем её.
— И что теперь? — спросила Галина Петровна.
— Я всё потерял, — тихо произнёс Максим. — Кроме понимания, что натворил.
Вера посмотрела на мать, потом на сыновей, затем перевела взгляд на мягкое тесто в руках.
— Знаешь, есть такое старое поверье, — сказала она наконец. — Тесто забирает все плохие мысли с рук того, кто его месит. Очищает душу.
Она отрезала кусок теста и протянула его бывшему мужу:
— Вот твоя доля. Начинаешь с нуля, как подмастерье. За пекарской стойкой, не с цифрами.
Максим неуверенно взял тесто:
— Ты даёшь мне шанс?
— Не тебе, — покачала головой Вера. — Софьиному отцу.
Над пекарней поднимался аромат свежей выпечки — знакомый, тёплый, неизменный, как семейные традиции, которые нельзя ни украсть, ни продать.
