Телефон Андрея тихо завибрировал на кухонном столе. Ольга машинально взглянула на экран – и замерла. «Марина» и смайлик сердечка рядом с именем. Пальцы непроизвольно дрогнули, но она сдержалась, не взяла телефон. Сообщение исчезло.
Вечером, накрывая на стол, она всё не могла выбросить это из головы. Кто такая Марина? Почему сердечко? Вопросы жгли изнутри, но она молчала, наблюдая, как Андрей, склонившись над телефоном, быстро печатает что-то с едва заметной улыбкой.
– Что-то интересное? – как можно небрежнее спросила она, расставляя тарелки.
– А? – он вздрогнул, торопливо убирая телефон. – Нет, просто рабочие вопросы.
Ольга почувствовала, как к горлу подступает комок. Двадцать лет вместе – и она впервые видела, как он лжёт. Неумело, почти по-детски. Руки задрожали, тарелка накренилась, и горячий суп пролился на скатерть.
– Ничего, – быстро сказала она, хватая полотенце. – Сейчас уберу.
Андрей дёрнулся помочь, но она отмахнулась: – Сиди, я сама.
Вытирая скатерть, она чувствовала, как горячие капли падают на руки. Только это был не суп – слёзы предательски катились по щекам. Она склонилась ниже, пряча лицо. В голове стучало: «Марина… Кто она? Почему?»
– Оля, ты в порядке? – в голосе Андрея мелькнуло беспокойство.
– Да, – она выпрямилась, натянуто улыбаясь. – Просто устала немного. День тяжёлый был.
Вечер тянулся бесконечно. Они говорили о чём-то обыденном – работе, детях, планах на выходные. Но Ольга чувствовала: что-то надломилось. Между ними словно выросла стена из недосказанности и лжи.
Ночью она долго лежала без сна, прислушиваясь к ровному дыханию мужа. В темноте всплывали образы их первых встреч, свадьбы, рождения детей. Всё казалось таким правильным, таким незыблемым. И вот – одно имя с сердечком перечеркнуло эту уверенность.
– Ты опять с ней переписываешься? – Ольга стояла в дверях спальни, сжимая в руках полотенце.
Андрей вздрогнул, отложил телефон: – Давай не начинать.
– Не начинать? – её голос дрожал. – Три месяца, Андрей. Три месяца я делаю вид, что ничего не происходит. Что не вижу этих улыбок, когда ты смотришь в телефон. Что не замечаю, как ты выходишь «на важные встречи» по вечерам.
– Оля… – он устало потёр виски.
– Нет, теперь ты послушаешь! – она шагнула в комнату. – Кто она? Эта… Марина?
Андрей резко встал: – Человек, который меня понимает. Который не устраивает сцен по любому поводу. Который видит во мне мужчину, а не только добытчика и отца твоих детей!
– Моих детей? – Ольга задохнулась от возмущения. – НАШИХ детей, Андрей! Или ты уже и об этом забыл?
– Я ничего не забыл! – он начал нервно ходить по комнате. – Но я устал, понимаешь? Устал возвращаться в дом, где меня встречают только упрёки и недовольство. Где каждое моё действие подвергается критике. Где…
– Где тебя любят, – тихо перебила Ольга. – Где тебя ждут. Где ради тебя…
– Вот! – он резко развернулся. – Опять это «ради тебя»! А ты спросила хоть раз, чего хочу я? Что нужно мне?
В комнате повисла тяжёлая тишина. Только тиканье часов отмеряло секунды.
– Ты… – Ольга сглотнула комок в горле. – Ты хочешь уйти к ней?
Андрей замер у окна. За стеклом мерцали огни вечернего города, такие же далёкие, как их былое счастье.
– Да, – наконец выдохнул он. – Я так больше не могу. Там… там меня понимают.
– Ты серьёзно решил уйти к ней, оставив меня и детей? – с обидой спросила Ольга, и в этих словах была вся боль двадцати лет совместной жизни.
– Я не оставляю детей, – он повернулся к ней. – Я буду помогать, видеться с ними. Но нам с тобой… нам нужно что-то менять. А я не знаю как.
– И поэтому проще сбежать? – горько усмехнулась она. – К той, которая «понимает»?
– Это не побег! – в его голосе прорвалась злость. – Это попытка найти себя! Свою жизнь! Своё…
– Счастье? – закончила она. – А как же наше счастье, Андрей? Оно что, ничего не стоит?
Он молчал, глядя в пол. В этом молчании была страшная правда – их счастье осталось где-то позади, растворилось в рутине будней, обидах, недосказанности.
Воскресное утро врывалось в квартиру солнечными лучами. Ольга стояла у плиты, готовя завтрак. Дети ещё спали. Андрей должен был прийти забрать их на прогулку.
Звонок в дверь. На пороге – он, немного похудевший, с легкой щетиной. Глаза усталые, будто не спал.
– Проходи, – Ольга отступила в сторону. – Дети скоро проснутся.
– Спасибо, – он переминался с ноги на ногу в прихожей. – Как они?
– Скучают. Особенно Димка. Вчера спрашивал, почему папа больше не живёт с нами.
Андрей вздрогнул: – Что ты ему ответила?
– Правду. Что папе нужно время подумать, – она взглянула ему в глаза. – Это ведь правда?
Он отвёл взгляд: – Всё сложно, Оль.
– У Марины тоже… сложно? – она старалась говорить спокойно, хотя внутри всё сжималось.
– Давай не будем…
– Нет, давай будем! – она понизила голос, чтобы не разбудить детей. – Ты счастлив там? Она оказалась той самой, которая «понимает»?
Андрей провёл рукой по лицу: – Всё не так идеально, как казалось. Она… она другая. Когда постоянно рядом, видишь много такого…
– А чего ты ожидал? – Ольга горько усмехнулась. – Что она идеальная? Что с ней не будет проблем, ссор, бытовых мелочей?
Из детской послышался шум – просыпались дети.
– Папа! – радостный крик Димки, топот босых ног.
Андрей подхватил сына на руки, прижал к себе. Ольга смотрела на них и чувствовала, как сердце разрывается от боли и нежности.
– Папуль, ты сегодня с нами надолго? – Димка обнял отца за шею.
– На целый день, сынок, – Андрей поцеловал его в макушку, виновато глянув на Ольгу.
– Может… может, позавтракаешь с нами? – предложила она. – Я приготовила твою любимую яичницу с помидорами.
Он заколебался, но Димка уже тянул его на кухню: – Папа, пойдём! И Катька сейчас проснётся!
За завтраком было почти как раньше. Дети щебетали, Андрей шутил, Ольга украдкой наблюдала за ним. Таким родным и таким чужим одновременно. Она помнила каждую чёрточку его лица, каждый жест. Двадцать лет – это не вычеркнешь просто так.
Телефон Андрея завибрировал. Он глянул на экран и быстро отключил звук. Ольга заметила, как изменилось его лицо.
– Марина? – тихо спросила она, когда дети убежали одеваться.
– Оль, прекрати.
– Что, уже не так «понимает»? – в её голосе смешались боль и злорадство.
– Всё не так просто, – он встал из-за стола. – Спасибо за завтрак. Я… я пойду помогу детям собраться.
Спортзал встретил Ольгу привычным гулом тренажёров. Три месяца назад она и подумать не могла, что будет ходить сюда каждое утро. Теперь это стало частью её новой жизни.
– Оля, отлично выглядишь! – окликнула её Вера, тренер. – Минус пять кило, и это только начало!
В раздевалке Ольга придирчиво осмотрела себя в зеркале. Новая стрижка, подтянутая фигура, в глазах – незнакомый прежде блеск. Телефон звякнул сообщением: «Мам, папа приедет за нами в шесть? У меня тренировка». Катя, дочь, научилась жить по новому расписанию.
После тренировки – работа. Месяц назад её повысили до старшего менеджера. «Вы изменились, Ольга Сергеевна, – сказал директор. – Появилась… хватка».
Вечером, забирая детей, Андрей замер на пороге. Ольга как раз спускалась по лестнице – в новом платье, на каблуках.
– Ты… куда-то собралась? – в его голосе мелькнуло что-то похожее на ревность.
– Да, – она улыбнулась. – У нас корпоратив. Дети поужинали, уроки сделали.
– А… – он явно хотел что-то добавить, но сдержался.
Ольга заметила, как он изменился: осунулся, под глазами круги. Костюм, раньше сидевший идеально, теперь казался чуть великоват.
– Всё в порядке? – спросила она без прежней горечи в голосе.
– Да, просто… – он замялся. – Марина… Мы часто ссоримся. Она считает, что я слишком много времени провожу с детьми.
– Это твоё дело, Андрей, – Ольга застегнула серёжку. – Я в твою личную жизнь больше не вмешиваюсь.
– Знаешь, – он посмотрел на неё как-то по-новому, – ты изменилась.
– Да, – она взяла сумочку. – Я наконец-то начала жить для себя. И знаешь что? Мне нравится.
На корпоративе её окружили коллеги. Давно она не чувствовала себя такой лёгкой, такой… живой. Домой вернулась поздно – дети уже спали. На столе записка от Андрея: «Они поужинали. Димка просил почитать сказку – я почитал. Катя готовится к контрольной – проверь, пожалуйста».
Ольга улыбнулась. Раньше такая записка вызвала бы слёзы. Сейчас – только спокойное принятие. Жизнь продолжается, и она наконец научилась жить её по-своему.
Школьный актовый зал был переполнен – выпускной у четвёртых классов. Катя стояла на сцене, читала стихи. Андрей сидел в третьем ряду, не сводя глаз с дочери. Ольга – через несколько кресел от него, рядом с коллегами.
– Наша Ольга Сергеевна сегодня особенно хороша, – услышал он шёпот позади. – И не скажешь, что недавно развелась.
– Она не развелась, – второй голос. – Они на расстоянии. Но знаете, ей это даже к лицу. Похорошела, расцвела…
Андрей невольно повернул голову. Ольга действительно выглядела потрясающе – в строгом синем платье, волосы уложены, осанка королевская. Она улыбалась, что-то тихо обсуждая с сидящим рядом мужчиной.
Внутри что-то кольнуло. Кто этот человек? Почему так близко наклоняется к ней? Додумать не успел – зазвонил телефон. Марина. Третий звонок за утро.
– Я же сказал, что на выпускном у дочери, – раздражённо прошептал он, выходя в коридор.
– Ты обещал быть на встрече с риелтором! – голос Марины звенел от злости. – Мы же договаривались искать квартиру вместе!
– Дочь важнее квартиры.
– Опять? Вечно у тебя дети на первом месте! А я? А наше будущее?
Андрей прислонился к стене: – Марина, мы обсудим это позже.
– Позже? Всегда позже! То дети, то работа…
Из зала донеслись аплодисменты. Он глянул через стеклянную дверь – Ольга поднялась на сцену, вручала грамоты. Уверенная, красивая, чужая.
– Андрей! Ты меня слушаешь? – голос в трубке казался далёким и ненужным.
– Извини, мне пора, – он сбросил вызов.
После концерта Катя бросилась к нему с грамотой: – Папа, смотри! У меня «отлично» по всем предметам!
– Умница, – он обнял дочь, глядя поверх её головы на Ольгу.
Та беседовала с тем самым мужчиной. Они обменялись визитками. Мужчина поцеловал ей руку. Андрей почувствовал, как желваки заходили на скулах.
– Мам, пойдём с нами в кафе! – Катя потянула Ольгу за руку. – Папа обещал мороженое!
– Извини, солнышко, у мамы встреча, – Ольга погладила дочь по голове. – В следующий раз.
– Деловая встреча? – не удержался Андрей.
Ольга спокойно посмотрела на него: – Не думаю, что тебя это касается.
– Я всё ещё твой муж.
– Правда? – она приподняла бровь. – А как же Марина, которая тебя «понимает»?
Телефон снова зазвонил. Марина. Андрей раздражённо сбросил вызов.
– Что, не так хорошо понимает? – в голосе Ольги не было злорадства, только усталость. – Поговорим об этом или сделаем вид, что всё в порядке?
– Оля…
– Нет, Андрей. Ты сделал выбор. Живи с ним, – она повернулась к дочери. – Катюша, веди себя хорошо. Вечером жду дома.
Поздний вечер. Ольга возвращалась с работы, когда увидела Андрея у подъезда. Он стоял под дождём, без зонта.
– Давно ждёшь? – спросила она, доставая ключи.
– Два часа.
– Мог позвонить.
– Боялся, что не захочешь встречаться.
В квартире пахло домом. Дети у бабушки – она сразу поняла по записке на холодильнике.
– Я ушёл от Марины, – сказал он, останавливаясь посреди кухни. – Окончательно.
Ольга включила чайник: – И?
– Я был идиотом, Оль.
– Был? – она достала чашки, привычным жестом – две. – Или есть?
– Оля, я серьёзно. Эти месяцы… они многому меня научили.
– Например?
– Например тому, что «понимание» – это не розовые очки первой влюблённости. Это годы вместе, общие дети, общие проблемы. Это когда знаешь человека до последней чёрточки и всё равно любишь.
Ольга поставила чашки на стол: – И что ты хочешь?
– Вернуться. Но не так, как было. По-другому.
– По-другому – это как?
– Чтобы уважать твою свободу. Твои интересы. Твою работу. Чтобы быть партнёрами, а не просто мужем и женой.
Она села напротив: – А если я скажу «нет»?
– Буду ждать. Сколько потребуется.
– Почему?
– Потому что я люблю тебя. Настоящую тебя – сильную, независимую. Ту, которая смогла подняться и начать новую жизнь. Ту, которой я горжусь.
Ольга долго смотрела в окно. Дождь усилился, барабанил по стеклу.
– Знаешь, что самое сложное? – наконец произнесла она. – Научиться доверять заново.
– Я знаю. И я готов работать над этим. День за днём.
– А если не получится?
– Получится, – он осторожно накрыл её руку своей. – Потому что теперь я знаю: нет ничего важнее семьи. Настоящей семьи, где уважают и ценят друг друга.
Она не отняла руку: – Нам придётся многое начать сначала.
– Я знаю. И я готов.
За окном гроза постепенно стихала. Они сидели молча, и в этом молчании рождалось что-то новое – хрупкое, как первые весенние листья, но настоящее.
