— Вась, зелень полить забыла! — донесся с огорода хриплый голос бабушки Агафьи.
— Сейчас, ба! — Василиса отложила недомытую тарелку и выглянула в окно.
Июньское солнце палило нещадно, плавило воздух над грядками. Бабушка в выцветшем ситцевом платье и соломенной шляпе склонилась над помидорными кустами, подвязывала новые побеги. Огород был её царством — здесь каждый сантиметр земли приносил урожай.
Василиса схватила лейку и побежала к колодцу. Ведро гулко ударилось о воду. Зачерпнув полную лейку, девушка направилась к грядкам с зеленью. Холодные капли падали на босые ноги.
— И морковку не забудь, — проворчала бабушка, не поднимая головы. — А то опять всё пожухнет.
В доме плакал младший брат Артемка — значит, проснулся. Василиса заторопилась — нужно было и полить, и малыша успокоить, пока мать не вернулась с фермы.
Дом Полежаевых стоял на окраине деревни. Старый, покосившийся, но крепкий — дед строил на совесть. Василиса любила смотреть на резные наличники, которые он вырезал своими руками. Узоры напоминали сказочных птиц с распахнутыми крыльями.
Закончив с поливкой, девушка вернулась в дом. Артемка сидел в кроватке и размазывал слезы по щекам. Увидев сестру, протянул к ней руки.
— Ну что, маленький, есть хочешь? — Василиса достала из печи чугунок с кашей.
День тянулся медленно. После обеда пришли из школы близнецы Маша и Паша, шумные и голодные. Василиса накормила их, отправила делать уроки. Села штопать Пашкины штаны — вечно рвал на коленках.
В открытое окно влетел теплый ветер, принес запах цветущей сирени. На подоконнике лежала недочитанная книга — «Джейн Эйр». Анна Петровна, бывшая библиотекарь, принесла вчера. Василиса то и дело поглядывала на потрепанный томик. До чего же хотелось узнать, чем закончится история!
Вечером вернулась мать — осунувшаяся, в заляпанных навозом сапогах. Молча поужинала, проверила уроки у младших.
— Отец звонил, — сказала негромко. — В субботу приедет.
Бабушка поджала губы, отвернулась к окну. С тех пор как узнали про вторую семью отца, в доме старались не говорить о нем. Только бабушка иногда не выдерживала, принималась костерить «кобеля».
Ночью Василиса долго не могла уснуть. За стеной посапывали близнецы, тикали ходики, шуршала мышь под полом. Девушка думала о прочитанных книгах, о далеких городах, где жизнь течет совсем иначе. Представляла, как однажды уедет из деревни — учиться, работать, искать свое место в мире.
Утром разбудил петушиный крик. Василиса натянула старенькое платье, заплела косу. Новый день начинался как обычно — с хлопот по хозяйству.
В школе она была отличницей. Учителя хвалили, советовали поступать в институт. Но как уехать, оставив мать с тремя младшими? Кто будет помогать по дому, готовить, следить за детьми?
Весна выдалась теплой. На пришкольном участке зацвели яблони, между грядок прорастала первая морковная ботва. На большой перемене Василиса часто приходила сюда — читать или просто помечтать.
— Опять с книжкой? — окликнула её Анна Петровна. Пожилая женщина шла через двор, прижимая к груди стопку книг. — Зайди вечером, принесу тебе кое-что интересное.
Василиса просияла. Книги были её отдушиной, дверью в другой мир. Там люди жили иначе — путешествовали, влюблялись, совершали подвиги. Читая, она словно проживала другие жизни.
Дома ждала записка от матери — уехала в райцентр, вернется поздно. Василиса вздохнула, принялась готовить ужин. Младшие галдели, требовали внимания. Бабушка ворчала на кухне, гремела посудой.
— Мама звонила, — сообщила Маша. — Велела к Анне Петровне не ходить, поздно уже.
Василиса кивнула. Книги подождут до завтра. Главное — успеть сделать все дела.
Ночью она снова думала о будущем. До выпускных экзаменов оставалось два месяца. Мать все чаще заговаривала о техникуме в соседнем городе — и недалеко, и профессия хорошая. Василиса представляла себя в белом халате химика-технолога. Может, и правда попробовать?
Утро встретило шумом дождя. Василиса выглянула в окно — по двору бежали мутные ручьи, куры прятались под навесом. День обещал быть промозглым.
На уроке химии решала задачи быстрее всех. Учительница улыбнулась: «Далеко пойдешь, Полежаева». Василиса покраснела от похвалы.
После школы забежала к Анне Петровне. В маленькой комнате пахло пирогами и старыми книгами.
— Вот, — женщина протянула ей потрепанный том. — «Овод» читала?
Василиса помотала головой.
— Прочти обязательно. И вот еще что… — Анна Петровна помедлила. — Слышала я, ты в техникум собираешься?
— Может быть. Не знаю еще.
— Правильно. Надо учиться, пока молодая. Жизнь большая — не только в деревне свет клином сошелся.
Дома Василиса спрятала книгу под подушку. Вечером, уложив младших, достала — и зачиталась допоздна. За окном шумел дождь, ветер качал голые ветки яблонь.
Весна летела быстро. Василиса готовилась к экзаменам, помогала матери по хозяйству, возилась с младшими. Иногда, глядя на усталое лицо матери, думала — может, остаться? Но та словно угадывала её мысли:
— Учись, дочка. Я справлюсь.
В начале мая приехал отец — загорелый, в новой куртке. Привез детям гостинцев, Василисе — часы. Бабушка демонстративно ушла в огород.
— Ну как, надумала насчет учебы? — спросил за ужином.
— В техникум поеду. На химика-технолога.
— Молодец. Деньги нужны будут — скажи.
Мать поджала губы, но промолчала. Денег от отца они не брали принципиально.
Экзамены Василиса сдала на отлично. Аттестат грел душу пятерками. В июне начала готовиться к отъезду — собирала документы, покупала самое необходимое.
Вечером накануне отъезда долго сидела на крыльце. Пахло укропом и свежескошенной травой, в палисаднике стрекотали кузнечики. Завтра начнется новая жизнь.
Мать вышла, села рядом. Помолчала, глядя на закат.
— Ты это… Береги себя там. И пиши почаще.
Василиса кивнула, сглотнув комок в горле. До автовокзала её собиралась везти соседка на своей старенькой «Ниве».
Утро выдалось ясным. Василиса проснулась раньше всех, в последний раз прошлась по дому. В коридоре стоял собранный чемодан — старый, еще бабушкин.
На автовокзале было людно и шумно. Василиса растерянно оглядывалась, пытаясь найти нужную платформу. Объявили посадку на маршрутку до города, и она заторопилась к выходу.
— Девушка, куда же вы с таким чемоданом? — водитель маршрутки недовольно покачал головой. — В салон не влезет, да и места все заняты.
— Как заняты? — Василиса достала билет. — А это что?
— Ничего не знаю. Следующей поедете.
К маршрутке подошел высокий мужчина в форме полицейского.
— В чем проблема? — спросил он, разглядывая билет в руках Василисы.
— Да вот, девушка опоздала, мест нет, — буркнул водитель.
— А билет у нее на какое время? — полицейский взглянул на часы. — На это? Так вы обязаны её взять.
Водитель поморщился, но спорить не стал. Пассажиры подвинулись, освобождая место. Василиса с трудом затащила чемодан в салон.
— Спасибо, — шепнула она полицейскому.
— Георгий, — представился он. — Вы в город? Учиться едете?
Василиса кивнула. Маршрутка тронулась, и разговор прервался. Два часа пути она провела, глядя в окно на проплывающие мимо поля и перелески.
В городе Василиса первым делом отправилась по адресу своей дальней родственницы. Дом нашла быстро, но соседи огорошили новостью — тетя Клава год назад переехала к дочери в областной центр.
— А вы ей кем приходитесь? — спросила любопытная старушка с первого этажа.
— Двоюродная племянница…
— Ой, да что ж ты теперь делать-то будешь? — всплеснула руками старушка.
Василиса растерянно оглядывалась по сторонам. Летнее солнце палило нещадно, от чемодана ныла рука. Что делать дальше, она не знала.
— Василиса? — окликнул знакомый голос. На крыльце соседнего дома стоял утренний знакомый — Георгий. — Вы здесь что делаете?
Она рассказала о своей беде. Георгий задумчиво потер подбородок.
— Знаете что? Пойдемте со мной. Моя мать живет одна, ей помощь по дому нужна. Может, договоритесь?
Антонина Егоровна оказалась невысокой женщиной с добрыми глазами и седыми волосами, собранными в аккуратный пучок. Она внимательно выслушала историю Василисы.
— Оставайся, конечно, — решила она. — Комната есть свободная, а мне веселее будет.
Вечером они пили чай с вареньем. Антонина Егоровна расспрашивала о семье, о планах на учебу. От её спокойного голоса у Василисы впервые за день отпустило напряжение.
Техникум находился в пятнадцати минутах ходьбы. Утром Василиса отправилась подавать документы. В приемной комиссии толпились абитуриенты с родителями. Девушка достала свой аттестат, расправила слегка помятые уголки.
— Химик-технолог? — уточнила женщина за столом. — Хороший выбор. С такими оценками точно поступишь.
В коридоре Василиса услышала смешки за спиной. Обернулась — группка нарядных девушек разглядывала её старенькое платье.
— Деревня приехала, — фыркнула одна из них.
Василиса одернула подол и поспешила к выходу. Щеки горели от стыда.
Дома Антонина Егоровна заметила её настроение.
— Что случилось?
Василиса рассказала про девушек в техникуме. Женщина покачала головой:
— А ты не обращай внимания. Вот поступишь — познакомлю тебя с одними хорошими людьми. Они помогут тебе преобразиться.
Через неделю пришло подтверждение о зачислении. Василиса позвонила матери — та плакала от радости в телефонную трубку.
В последние дни августа Антонина Егоровна повела её в небольшое ателье.
— Зоя, Михаил, знакомьтесь — это Василиса, — представила она девушку немолодой паре.
Зоя, маленькая женщина с живыми черными глазами, придирчиво осмотрела Василису.
— Так-так… Фигурка хорошая, а одежда не та совсем. Сейчас что-нибудь придумаем.
Весь вечер они снимали мерки, выбирали фасоны и ткани. Василиса смущалась от такого внимания, но Зоя была непреклонна:
— Девочка должна выглядеть красиво. Это придает уверенности.
Первое сентября Василиса встретила в новом платье из темно-синего штапеля. Те же девушки из приемной комиссии прошли мимо, не узнав её.
В группе оказалось много приезжих — из деревень, маленьких городков. Василиса быстро подружилась с Наташей из соседнего района.
Учеба давалась легко. Преподаватели хвалили её за внимательность и аккуратность. Особенно нравилась органическая химия — сложные формулы складывались в голове как детали паззла.
Георгий заходил к матери почти каждый день. Иногда они с Василисой вместе ужинали, разговаривали. Он рассказывал забавные истории с работы, спрашивал про учебу.
Антонина Егоровна наблюдала за их общением с едва заметной улыбкой. Однажды, когда сын ушел, она сказала:
— Давно его таким не видела. Светлеет весь, как к нам приходит.
Василиса покраснела и сделала вид, что очень занята учебником.
В октябре зарядили дожди. Георгий стал подвозить Василису из техникума на машине. После занятий она видела его серебристую «Ладу» у ворот и улыбалась.
Однажды он предложил:
— Давай в кино сходим? «Унесенные ветром» привезли, я билеты достал.
В темноте кинозала их руки случайно встретились. Василиса замерла, но руку не убрала. Так и просидели весь фильм.
На работе Георгия все заметили перемены. Он чаще улыбался, напевал что-то себе под нос. Только Полина, его давняя знакомая из следственного комитета, хмурилась при встрече.
В обед она подсела к нему в столовой:
— Говорят, ты девушку встретил?
— Да, — Георгий улыбнулся. — Василису.
Полина отодвинула тарелку.
— Ты что влюбился в деревенщину? А как же… мы?
— Полин, — он вздохнул. — Мы же друзья.
— Конечно, — она встала из-за стола. — Друзья.
Вечером Василиса заметила его задумчивость:
— Что-то случилось?
Георгий помедлил, потом рассказал о разговоре с Полиной. Василиса нахмурилась:
— Я видела её фотографию у Антонины Егоровны. Красивая.
— Мы дружим с детства. Наши матери — подруги.
В воскресенье к Антонине Егоровне пришла Галина, мать Полины. Василиса накрывала на стол, когда услышала их разговор на кухне.
— Тоня, ну как же так? — горячилась Галина. — Они же с пеленок вместе. Я думала…
— Галь, нельзя решать за детей.
— Но Полина… Я же видела, как она к нему относится.
Василиса тихонько прикрыла дверь. Внутри все сжалось от чужой боли.
Через неделю она случайно встретила Полину в магазине. Та рассматривала альбом для рисования.
— Рисуете? — спросила Василиса.
Полина вздрогнула:
— Нет, бросила давно. Мама считала, что это несерьезно.
— А хотели бы?
— Не знаю… — Полина провела пальцами по плотным листам. — Раньше мечтала стать художницей.
Они разговорились. Оказалось, в детстве Полина много рисовала, но мать настояла на юридическом. «Нужно думать о будущем, а не фантазировать».
— Я тогда много чего бросила, — призналась Полина. — Рисование, сладости, даже смеяться стала меньше. Мама говорила — нужно быть серьезной.
Василиса вспомнила фотографию маленькой пухлой девочки с альбомом в руках. Яркие краски, счастливая улыбка.
— А почему бы не начать снова?
Полина растерянно моргнула:
— В моем возрасте?
— А что такого? Купите альбом, краски. Для себя.
Домой они шли вместе. Полина прижимала к груди пакет с художественными принадлежностями.
— Знаете, — сказала она вдруг, — я ведь вас ненавидела сначала.
— А сейчас?
— Сейчас… не знаю. Вы другая, не такая, как я думала.
Весна принесла новости — Георгий сделал Василисе предложение. Антонина Егоровна плакала от счастья, обнимала обоих.
Свадьбу решили играть летом, после сессии. Василиса поехала домой — сообщить новость семье.
Мать заплакала, обняла дочь:
— Счастья тебе, доченька.
Бабушка Агафья поджала губы:
— А жених-то хоть надежный?
— Надежный, ба. Не как папа.
В городе закружила предсвадебная суета. Зоя шила платье, добавляя к белому шелку мелкие жемчужины. Михаил фотографировал примерки на старенький «Зенит».
Накануне свадьбы Василиса встретила Полину у художественного салона. Та выбирала краски.
— Готовитесь к завтрашнему дню? — спросила Полина.
— Да. Вы придете?
— Наверное. Мама настаивает.
Василиса помолчала, потом решилась:
— Я хочу попросить вас кое о чем…
Утро выдалось солнечным. В ЗАГСе собрались родные и друзья. Василиса в белом платье держала букет полевых цветов — таких же, как в родной деревне.
После регистрации вышли на крыльцо. Василиса оглянулась — Полина стояла чуть в стороне от толпы гостей.
— Лови! — крикнула невеста и бросила букет.
Цветы описали дугу и упали прямо в руки растерянной Полины. Та прижала букет к груди, и вдруг улыбнулась — широко, по-детски счастливо.
Через месяц Василиса получила открытку — акварельный рисунок цветов и короткая подпись: «Спасибо. П.»
А еще через полгода Полина пригласила их на свою выставку. В маленькой галерее были развешаны акварели — яркие, живые, полные света. На центральной стене висел портрет пухлой девочки с альбомом в руках.
— Я начала ходить к психологу, — сказала Полина. — Учусь заново быть собой. И знаешь… это здорово.
Вечером дома Василиса рассказывала о выставке Антонине Егоровне.
— Я рада за неё, — улыбнулась женщина. — Полина наконец нашла свой путь.
— А вы знали, что она так хорошо рисует?
— Конечно. Но каждый должен сам решить, чего хочет от жизни.
В декабре Василиса получила письмо из дома. Мать писала, что близнецы заканчивают пятый класс, а Артемка научился читать. И еще — отец вернулся. Насовсем.
— Представляешь, — сказала мать по телефону, — говорит, что понял наконец, где его настоящий дом.
Василиса улыбнулась:
— Главное, что понял.
Вечером они с Георгием гуляли по заснеженному парку. Падал мягкий снег, фонари окружали желтые ореолы.
— О чем думаешь? — спросил муж.
— О том, как странно все складывается. Вот живешь-живешь, и кажется — ничего не изменится. А потом…
— А потом что?
— А потом понимаешь — счастье там, где ты сам решаешь, каким ему быть.
— Философ ты у меня, — засмеялся Георгий и поцеловал её в кончик замерзшего носа.
— Ну вас, — донесся смешок с соседней скамейки. Там сидела Полина с молодым человеком — кажется, одним из организаторов её выставки.
— Как акварели? — спросила Василиса.
— Готовлю новую серию. Весной будет выставка в областном центре.
— Покажешь?
— Обязательно, — Полина улыбнулась. — Вы же теперь мои любимые зрители.
Они распрощались и пошли дальше по аллее. Василиса поймала снежинку на ладонь:
— Знаешь, я в детстве мечтала о другой жизни. Читала книги и представляла — вот бы и со мной случилось что-то необыкновенное.
— И как, случилось?
— Случилось. Только я поняла — чудеса не обязательно должны быть как в книгах. Иногда достаточно просто разрешить себе быть счастливым.
