– Давай снимем жилье и будем жить вместе.
Анна подняла глаза от чашки с остывшим кофе. Максим смотрел на нее спокойно и уверенно, словно предлагал сходить в кино или заказать пиццу. За окном кафе моросил октябрьский дождь, размывая силуэты прохожих.
– Вот так просто? – она задумчиво помешала ложечкой в чашке.
– А что тут сложного? Мы встречаемся уже полгода. Ты приезжаешь ко мне, я – к тебе. Разве не логично сделать следующий шаг?
Анна прикусила губу. Логично. Действительно логично. В свои двадцать пять она все еще жила с родителями и младшим братом в тесной двушке на окраине города. Максим в свои двадцать девять ютился в комнате родительской квартиры под постоянным надзором властной матери.
– Ты же понимаешь, что твоя мама…
– Мама привыкнет, – перебил он. – Это моя жизнь, и я сам решаю, с кем мне жить.
Если бы все было так просто, подумала Анна, но вслух сказала:
– Хорошо. Давай попробуем.
Через неделю они просматривали варианты квартир. Район значения не имел – главное, уложиться в бюджет. Риелтор, энергичная женщина средних лет, показала им пять квартир. Первые четыре отмели сразу: слишком дорого, слишком далеко, слишком шумно, слишком темно.
Пятая квартира находилась на четвертом этаже пятиэтажки. Крошечная прихожая, где едва помещалась вешалка для одежды. Единственная комната метров пятнадцать. Кухня – чуть больше шести, два человека с трудом разминутся.
– Зато есть балкон, – оптимистично заметил Максим.
– И окна во двор, – добавила Анна. – Тихо будет.
Они переглянулись и кивнули друг другу. Решено.
Переезд занял всего день – вещей было немного. Родители Анны помогли с мебелью: отдали старый диван и кухонный стол. Мать Максима демонстративно отказалась участвовать в «этой авантюре».
– Ничего, – сказал Максим вечером, когда они развешивали шторы. – Она остынет.
Анна промолчала. Ей казалось, что гнев свекрови – как радиация: невидимый, но разрушительный, и защиты от него нет.
Первые недели пролетели в бытовых хлопотах. Они учились жить вместе, притирались друг к другу, создавали свои маленькие традиции. По утрам Максим варил кофе – крепкий, с корицей. По вечерам Анна готовила ужин. В выходные они вместе ходили в магазин и смотрели фильмы.
Но идиллия длилась недолго. Мать Максима начала звонить по несколько раз в день.
– Максим, ты хорошо кушаешь? У тебя же проблемы с желудком! Эта девочка хоть знает, какие таблетки тебе давать?
– Сынок, я сварила твой любимый борщ. Приезжай, пока горячий.
– Максимушка, мне нужна помощь с компьютером. Прямо сейчас!
Анна наблюдала, как Максим мечется между двумя женщинами в своей жизни. Он старался угодить обеим, и это изматывало его. После очередного визита к матери он возвращался молчаливый и раздраженный.
В один из вечеров, когда они сидели на кухне, он вдруг сказал:
– Давай заведем ребенка.
Анна поперхнулась чаем:
– Что, прости?
– Ребенка. Мне скоро тридцать. Пора задуматься о семье.
– Максим, мы снимаем квартиру размером со спичечный коробок. Куда тут ребенка?
– А что не так?
– Все не так! – она отодвинула чашку. – Во-первых, мы не женаты. Во-вторых, эта квартира… Ты представляешь, как тут жить с младенцем? Где коляску ставить? Где кроватку? А игрушки? А твоя мама что скажет?
– При чем тут моя мама?
– При том! Она меня ненавидит. Представляю, что начнется, когда узнает о ребенке.
Максим вздохнул:
– Какие условия?
– Что?
– Какие условия должны быть выполнены, чтобы ты согласилась?
Анна задумалась:
– Первое – официальный брак. Второе – квартира побольше. Если мы не можем позволить себе нормальное жилье, как будем содержать ребенка?
– Ладно, – кивнул он. – Я что-нибудь придумаю.
И он действительно придумал. Ближе к зиме они перебрались в новую квартиру — просторную однушку в кирпичной пятиэтажке. Анна помнила, как впервые переступила порог и замерла от удивления: комната казалась огромной после их прежнего жилища. Из окон открывался вид на уютный двор, где между старыми тополями притаилась детская площадка. Анна помнила, как они с Максимом впервые осматривали квартиру — он тогда встал у подоконника, приобнял ее за плечи и прошептал на ухо: «Гляди, и песочница рядом, и горка. А на первый этаж прямо с коляской закатить можно». В тот момент ей показалось, что все будет хорошо.
В загс пошли вдвоем, без гостей. Анна надела белое платье до колен, Максим – темно-синий костюм. После росписи поехали в кафе, где отметили событие легким обедом.
Мать Максима проигнорировала свадьбу сына. Когда он приехал к ней на следующий день, она встретила его словами:
– Ну что, доволен? Женился на первой встречной?
– Мама, мы с Анной встречаемся больше года.
– Я даже не знаю, кто ее родители! Чем занимаются? Может, алкоголики какие-нибудь!
– Мама, прекрати.
– Это ты прекрати! Разрушаешь свою жизнь! Она же тебя использует!
Максим вышел, хлопнув дверью. Но через неделю снова приехал к матери – та пожаловалась на высокое давление.
Анна пыталась наладить отношения со свекровью. Приезжала с Максимом, привозила гостинцы, интересовалась здоровьем. В ответ получала холодные взгляды и колкие замечания.
– Худовата ты какая-то. Максим любит женщин в теле.
– А готовить-то умеешь? Максим привык к домашней еде.
– Работаешь менеджером? А что не директором сразу?
После очередного такого визита Анна сказала мужу:
– Все. Больше я к твоей матери не поеду. Хочешь – езди сам.
Максим не стал спорить.
Беременность Анны протекала тяжело. Токсикоз мучил до пятого месяца, потом начались отеки. Врач прописал постельный режим. Максим заботился как мог – готовил, убирал, бегал за продуктами. Но и к матери ездил регулярно – та постоянно жаловалась на здоровье.
– Ты пойми, – говорил он жене, – она же одна совсем.
– А я? – тихо спрашивала Анна.
– У тебя есть я.
Дочь родилась в конце мая – крупная, здоровая девочка. Назвали Полиной. Когда Максим позвонил матери сообщить радостную новость, та ответила:
– А ты уверен, что это твой ребенок?
Он молча нажал отбой.
Анна быстро освоила роль матери. Полина росла спокойным ребенком – может, потому что мама всегда была рядом. Максим помогал по мере сил, но основная забота о дочери лежала на Анне.
Когда Полине исполнилось полтора года, Анна вышла на работу. Теперь ее день начинался в шесть утра: собрать дочь в садик, себя – на работу, приготовить завтрак, обед мужу в контейнер положить. Вечером – забрать ребенка, ужин, стирка, уборка. Максим все чаще задерживался у матери – то кран потек, то полки нужно повесить, то с документами помочь.
Однажды вечером, укладывая дочь спать, Анна услышала телефонный разговор мужа:
– Да, мам. Конечно, мам. Куплю завтра. Нет, деньги есть…
Она вышла из детской:
– Опять матери деньги везешь?
– Ну а что делать? Пенсии не хватает.
– А нам хватает? Полине осенью в садик – нужна новая одежда, обувь. У меня колготки последние поехали. Ты когда последний раз что-то себе покупал?
– Перестань. Это же мать.
– А мы кто?
Он не ответил.
Когда Полине исполнилось три года, Максим заговорил о втором ребенке:
– Смотри, какая у нас Полинка хорошая растет. Давай братика ей родим?
– В однушке втроем тесно, а ты про второго ребенка?
– У твоего дедушки трехкомнатная квартира. Ты же ему помогаешь постоянно, может…
– А у твоей мамы тоже трехкомнатная. И ты там чаще бываешь, чем я у деда. И денег туда больше носишь.
Максим дернулся, как от пощечины. Это был первый раз, когда Анна так прямо заговорила о его отношениях с матерью.
Напряжение в семье росло. Анна все чаще чувствовала себя одинокой. Максим много работал, а свободное время проводил у матери. Полина часто спрашивала:
– Мама, а почему мы не ходим к бабушке?
– Бабушка нас не очень любит, – честно отвечала Анна.
– А почему?
– Я не знаю, солнышко.
Дедушка Анны жил один в трехкомнатной квартире в центре города. Анна регулярно навещала его – помогала с уборкой, готовила, водила в поликлинику. Иногда брала с собой Полину – дед души не чаял в правнучке.
– Ты бы переезжали ко мне, – говорил он. – Места всем хватит.
– Спасибо, дед. Но мы справимся.
Она не хотела быть обузой – дед и так помогал им, часто подкидывал деньги «на конфеты Полинке».
Когда Полине исполнилось шесть лет, дедушка умер. Тихо, во сне. Анна тяжело переживала потерю. Максим на похоронах был молчалив и задумчив.
А потом выяснилось, что дед оставил квартиру Анне. Она не ожидала такого наследства – думала, квартира отойдет ее отцу. Но дед все предусмотрел, составил завещание.
– Нужно делать ремонт, – сказала она мужу. – Начнем с самого необходимого – двери, окна…
– Зачем? – перебил Максим. – Давай продадим эту квартиру и купим двушку с ремонтом. Трешка нам ни к чему, а в двушке будет удобно.
– Почему это трешка ни к чему? Ты же сам хотел второго ребенка.
– Да, но… – он замялся. – Понимаешь, новая квартира будет наша общая. А эта – только твоя.
Анна молча смотрела на мужа. В голове звучали его слова: «наша общая… только твоя… наша общая… только твоя…»
– Вот значит как, – медленно произнесла она.
– Что?
– Все эти годы… Ты ездил к матери, носил ей деньги, помогал с ремонтом. А я работала, растила дочь, сама справлялась. И теперь ты говоришь мне про «общую» квартиру?
– Анна, не начинай…
– Нет, я как раз закончу! – она повысила голос. – Знаешь, сколько раз я просила тебя помочь с Полиной? Сколько вечеров я сидела одна, пока ты решал проблемы своей матери? А теперь ты хочешь, чтобы я продала квартиру, которую мне оставил дед – единственный человек, который реально помогал нашей семье?
– Я тоже помогал!
– Чем? Тем, что платил половину коммуналки? Или тем, что иногда гулял с дочерью по выходным? А может тем, что каждый месяц относил матери треть зарплаты?
Максим побледнел:
– Ты следила за мной?
– Боже, конечно нет! Просто я не слепая. Думаешь, я не видела, как ты прячешь банковские уведомления? Как отводишь глаза, когда я говорю о новой куртке для Полины?
В комнате повисла тяжелая тишина. За стеной слышался детский смех – Полина смотрела мультики.
– И что ты предлагаешь? – спросил Максим.
– Развод.
– Что?!
– Развод, – повторила Анна. – Я подам на развод. Квартиру дедушки я оставлю себе и Полине. Можешь навещать дочь, когда захочешь – я не буду препятствовать.
– Ты с ума сошла? Из-за одной фразы про квартиру…
– Не из-за фразы. Из-за всего. Из-за того, что за шесть лет брака твоя мать ни разу не видела внучку. Из-за того, что ты выбрал роль хорошего сына, а не мужа и отца. Из-за того, что я устала быть одна в этом браке.
Она встала и пошла к двери.
– Куда ты? – растерянно спросил Максим.
– К Полине. Ей пора спать.
Утром Анна отвезла Полину в садик, а потом поехала в суд подавать на развод. Руки дрожали, пока заполняла бумаги, но решение было твердым. Максим прислал сообщение: «Я все понял. Не буду мешать». И правда не мешал — ни разу не попытался отговорить или вернуть.
Развелись тихо, без скандалов и дележки имущества. Максим сам предложил оставить Полину с матерью: «Ей с тобой будет лучше». Договорились о встречах по выходным и алиментах — он сразу согласился на четверть зарплаты.
В очереди на почте Анна столкнулась с Ириной из бухгалтерии, где работал Максим. Та всплеснула руками:
– А я как раз про вас думала! Слушай, а ты знаешь… — она понизила голос. — Максим теперь с новой живет. Вера какая-то. Говорят, его мать их познакомила.
«Ну конечно», — подумала Анна, разглядывая квитанцию об оплате. Она почему-то совсем не удивилась. Свекровь наконец получила то, чего хотела — послушную невестку, которую выбрала сама. Надолго ли?
В квартире деда начался ремонт. Анна не спешила – делала все постепенно, по мере возможностей. Сначала заменила окна и входную дверь, потом занялась ванной. Полина помогала выбирать обои для своей будущей комнаты.
– Мам, а это правда будет наша квартира? – спросила она однажды.
– Да, солнышко. Наша.
По вечерам на кухне было особенно тихо. Анна заваривала крепкий чай, садилась у окна и слушала мерное тиканье часов. Полина уже видела десятый сон, а мысли сами возвращались к прожитым годам. Странно, но развод не вызывал сожаления — скорее легкую досаду на саму себя. Сколько сил она потратила, пытаясь склеить то, что разваливалось на части с самого начала. Каждый день строила мосты между собой и свекровью, искала подход к вечно мечущемуся между двумя женщинами мужу, уговаривала себя потерпеть еще немного… А ведь где-то внутри всегда знала — ничего не выйдет.
Но теперь у них с Полиной была своя территория. Место, где они могли быть собой, не оглядываясь на чужие желания и ожидания. Место, где можно было начать новую жизнь.
Звонок телефона прервал ее размышления. На экране высветилось имя Максима.
– Полина спит уже, – сказала Анна вместо приветствия.
– Я не о Полине. Слушай… Можно с тобой поговорить?
– О чем?
– О нас. О том, что случилось. Может, встретимся?
Анна помолчала несколько секунд:
– Нет, Максим. Не надо встреч. Все уже сказано.
– Вера ушла, – вдруг выпалил он. – Сказала, что не может жить с маменькиным сынком.
– И что ты хочешь от меня услышать?
– Не знаю… Может, я ошибся? Может, стоит попробовать снова?
– А что изменилось? Твоя мать все так же будет вмешиваться в нашу жизнь. Ты все так же будешь разрываться между нами. Я не хочу возвращаться к этому.
– Но у нас же была семья…
– Была. Теперь у меня другая семья – я и Полина. И нам хорошо вдвоем.
В трубке повисло молчание.
– Прости, – наконец сказал Максим. – Ты права. Просто… я скучаю по вам.
– Ты всегда можешь видеться с дочерью.
– Да. Спасибо, что не запрещаешь встречи с ней.
– Полина любит тебя. И ей нужен отец.
– А тебе? Что нужно тебе?
Анна посмотрела в окно. На кухне дедушкиной квартиры уже висели новые занавески – светлые, с мелким цветочным узором. На подоконнике выстроились горшки с фиалками – Полина сама выбирала цветы в магазине. На стене тикали старые часы – она не стала их менять, они напоминали о деде.
– Всё что мне нужно у меня уже есть.
– Понимаю, – тихо сказал Максим. – Спокойной ночи, Аня.
– Спокойной ночи.
Анна нажала «отбой» и замерла у окна. Ночной город расстилался перед ней россыпью желтых огней. Интересно, думает ли сейчас Максим о том же, что и она? Может, тоже стоит у своего окна где-то среди этих светящихся квадратиков? А в соседнем районе в своей трешке не спит его мать — наверное, снова строит планы, как управлять жизнью сына. Анна провела рукой по прохладному стеклу. Здесь, в дедовой квартире, все было по-другому. Здесь можно было наконец выдохнуть и начать писать свою историю с чистого листа.
