— Ты это серьёзно, Сергей? — голос Галины Ивановны звенел, как натянутая струна. — Она?! Она будет играть мою роль?
Сергей замялся, машинально перекладывая бумаги на столе гримёрной. Его взгляд скользнул в сторону двери, будто он хотел сбежать.
— Это решение Виктора Сергеевича, — наконец выдавил он, стараясь не встречаться с её взглядом. — Мы ведь все знаем, что театр нуждается в новых лицах. Это всего лишь одна постановка…
— Одна постановка?! — Галина Ивановна резко вскочила. — Одна постановка — это мой труд, мои годы, моя жизнь! И эту жизнь теперь отдают… кому? Этой юной самозванке?
Дверь приоткрылась, и в гримёрной появилась Анна. Она держала в руках сценарий, её взгляд метался между Галиной и Сергеем.
— Простите, я, кажется, не вовремя, — начала она тихо.
Галина повернулась к ней резко, как хищник, заслышавший добычу.
— Да, не вовремя, — отрезала она. — Или ты уже решила лично сообщить мне о своём триумфе?
Анна покраснела, но выдержала взгляд Галины.
— Галина Ивановна, я ни в коем случае не хотела вас обидеть, — ответила она. — Мне сказали, что это временная замена. Я искренне восхищаюсь вашим талантом и надеялась… надеялась, что мы сможем работать вместе.
— Работать вместе? — усмехнулась Галина. — Девочка моя, талант — это не то, что можно получить в наследство или одолжить. Его надо заслужить. А ты своим поведением показываешь, что тебе до настоящей актрисы ещё далеко.
Сергей попытался вмешаться, но Галина махнула рукой.
— Не утруждай себя, Сергей. Пойду прямо к Виктору Сергеевичу. Пусть объяснит мне всё это лично.
Кабинет режиссёра встретил её запахом кофе и табака. Виктор Сергеевич выглядел уставшим, но, увидев Галину, выпрямился в кресле.
— Галина Ивановна, рад вас видеть. Но, кажется, вы не назначали встречу…
— Виктор Сергеевич, давайте без формальностей, — перебила она. — Что за решение отдать мою роль этой… юной экспериментаторше?
Виктор вздохнул и поднялся.
— Это не личное, Галина. Театр переживает сложные времена. Нам нужно привлекать молодую аудиторию. Я надеялся, что вы поймёте.
— Пойму? — её голос дрожал. — Вы хотите, чтобы я смирилась с тем, что меня заменяют?
— Никто не заменяет вас, — Виктор смотрел ей прямо в глаза. — Вы — легенда нашего театра. Но мир меняется. Пожалуйста, поймите, это не конец вашей карьеры. Это возможность дать театру новый импульс.
— Новый импульс? — прошептала она, будто сама не верила своим ушам. — Это вы называете новым импульсом? Подставить мне нож в спину и выдать это за заботу?
Она резко развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Анна всё ещё была в коридоре, сцепив руки на сценарии. Увидев Галину, она попыталась что-то сказать, но та прошла мимо, не замечая её.
Вечером весь театр гудел. Новость о замене главной роли разлетелась мгновенно. Коллеги перешёптывались, бросая короткие взгляды на Галину. Но она, гордо вскинув голову, будто не замечала шепота. Лишь Сергей попытался осторожно подойти.
— Галина, может, обсудим? Ты же не хочешь конфликт…
Она повернулась к нему, её глаза метали молнии.
— Хочешь мир, Сергей? Тогда объясни мне, почему меня превращают в тень. Или это тоже ради искусства?
Её слова повисли в воздухе, отрезая всякую надежду на примирение.
***
Поздно вечером, сидя у себя дома, Галина Ивановна осторожно достала из шкафа старый альбом. Пожелтевшие фотографии, афиши прошлых спектаклей, заметки режиссёров — все это было как глоток воздуха для души. Здесь она была звездой. Её имя — в центре каждой афиши. Её лицо — на всех фотографиях с триумфальными выступлениями.
Она задержалась взглядом на одной из афиш. Крупными буквами: «Галина Ивановна в главной роли». Подпись «незабываемая» сделана на углу от руки Виктора. Он тогда гордился ей, всегда говорил, что Галина — душа театра. А теперь? Теперь он готов заменить её, как ненужный реквизит.
— Наивный, — прошептала она. — Думает, что новенькая вытянет этот спектакль?
Вспомнив лицо Анны, Галина почувствовала смешанные чувства. Девчонка действительно талантлива. Но быть талантливой недостаточно. Театр — это не только искусство, это борьба за место под солнцем. И она, Галина, знает эту борьбу как никто.
Следующим утром Галина пришла на репетицию с намерением взять ситуацию под контроль. Её присутствие, как обычно, сразу же ощущалось: коллеги замолкали, словно бо́ялись сказать что-то не то.
Анна стояла в центре сцены, делая разминочные упражнения. Увидев Галину, она обрадованно подняла руку:
— Галина Ивановна, доброе утро! Может, посмотрите мой этюд? Я так хотела бы услышать ваше мнение…
— Мнение? — Галина окинула её взглядом. — Девочка моя, тебе сейчас нужно не мнение, а крепкий фундамент. Этюды, конечно, важны, но без настоящего опыта это просто красивые движения.
Анна смутилась, но попыталась держаться уверенно.
— Я стараюсь. Если есть ошибки, я буду рада их исправить.
— Ошибки? — Галина фыркнула. — Ты даже не представляешь, сколько их у тебя. Пойми, сцена требует не стараний, а силы. Настоящей, внутренней силы. Но продолжай, я посмотрю.
Анна начала, вложив в исполнение всё, что могла. Но на каждом шаге Галина останавливала её, внося резкие коррективы.
— Остановись! — воскликнула Галина. — Вот это движение. Что ты делаешь? Пытаешься быть элегантной? Это выглядит, как будто ты танцуешь на свадьбе.
Анна покраснела, но продолжила.
Виктор Сергеевич наблюдал за этим издалека, находясь за кулисами. Когда Галина ушла на перерыв, он подошёл к Анне.
— Не принимай это близко к сердцу, — тихо сказал он. — Она просто боится перемен.
Анна улыбнулась, хотя в глазах были слёзы.
— Я знаю. Я действительно хочу, чтобы она была рядом. Может, со временем она примет меня.
Виктор положил руку ей на плечо.
— Главное, не сдавайся. Тебя взяли сюда за талант, а не за красивую улыбку.
Анна кивнула, но внутри её уже разъедала неуверенность. Она хотела доказать Галине свою ценность, но с каждым её словом это казалось всё более невозможным.
***
Вечерний свет падал на сцену, когда Галина Ивановна вернулась на репетицию. Коллектив разошёлся на перерыв, и только Анна осталась в зале, тихо прогоняя свою сцену. Её голос дрожал, слова путались. Галина, наблюдая из полумрака, усмехнулась.
— Слова без чувства — это просто звуки, — вдруг раздался её голос. Анна вздрогнула и обернулась. — Сцена не прощает фальши.
— Я стараюсь, Галина Ивановна, — ответила Анна, едва не шёпотом. — Просто иногда кажется, что всё напрасно.
— Напрасно? — Галина подошла ближе, её взгляд был ледяным. — Ты получила роль, которую я играла всю жизнь. И хочешь сказать, что это напрасно?
Анна прикусила губу, но не отвела взгляда.
— Я знаю, что вы правы. Я не смогу заменить вас. Но я хочу учиться у вас.
— Учиться? — Галина насмешливо рассмеялась. — Девочка моя, у тебя нет времени учиться. Завтра ты должна быть готова.
Анна растерянно кивнула, а Галина отвернулась, оставив её одну на сцене.
В тот же вечер в театре разразился скандал. Сергей обнаружил, что реквизит для ключевой сцены — стеклянный шар, который Анна должна была подбросить, — странно сбалансирован. Он показал его Виктору Сергеевичу.
— Кто этим занимался? — Виктор с тревогой огляделся. — Это может быть опасно.
Сергей замялся, но вспомнил, что видел Галину Ивановну в гримёрке с коробкой реквизита.
— Вы думаете, она могла… — начал он, но Виктор поднял руку.
— Ничего не думайте. У нас нет доказательств.
Однако напряжение в театре нарастало. Анна тоже слышала об этом, и в её голове мелькнула мысль, что Галина могла пойти на такие меры, чтобы сорвать её выступление. Но она не хотела верить в это.
На следующий день репетиция была как на иголках. Анна старалась сосредоточиться, но взгляд Галины прожигал её насквозь. Во время одной из сцен Анна едва не уронила шар. Он выскользнул у неё из рук, но каким-то чудом она успела его поймать.
— Видишь? — тут же прозвучал резкий голос Галины. — Ты не готова. Всё это слишком для тебя.
— Может быть, — ответила Анна, её голос задрожал. — Но я всё равно попробую. Это важно для театра.
Галина хмыкнула, но больше ничего не сказала.
Позже, наедине с Сергеем, Галина наконец дала волю эмоциям.
— Они хотят, чтобы я исчезла, Сергей. Чтобы осталась только память. А я не могу… Не могу просто уйти.
— Галь, никто не хочет, чтобы ты исчезла, — осторожно начал он. — Но ты делаешь всё, чтобы разрушить себя.
— Разрушить? — её голос поднялся на октаву. — Они разрушают меня, а не я! Виктор предал, эта девчонка лезет в мою жизнь…
— Она просто хочет играть. И она уважает тебя, — перебил Сергей.
Но Галина уже не слышала. Её обида и злость стали её единственными спутниками.
Поздно вечером Анна вернулась в гримёрку за забытой репликой. Около двери она услышала голоса.
— Её звезда ещё не взошла, а я сделаю всё, чтобы она так и не загорелась, — прозвучал голос Галины.
Анна замерла. Её глаза наполнились слезами, но она стиснула зубы. Больше она не собиралась терпеть унижение.
***
Генеральная репетиция. Сцена утопала в ярком свете софитов. Коллектив театра, включая Виктора Сергеевича, наблюдал за происходящим с напряжением, как перед решающим боем. Анна заняла своё место в центре сцены, готовая к самой важной сцене в спектакле.
Галина Ивановна сидела в тени, её руки сжаты, глаза неотрывно следили за каждым движением молодой актрисы. Она была уверена, что её «коррективы» в реквизите раскроют недостатки Анны, заставят её ошибиться.
— Начали! — раздался голос Виктора.
Музыка заиграла, и Анна вошла в образ. Её голос был сильным, движения уверенными, словно она растворилась в своей роли. Казалось, она действительно стала той героиней, которую требовал сценарий.
На ключевом моменте сцены Анна подошла к столику, взяла стеклянный шар и начала трюк. Галина слегка подалась вперёд, затаив дыхание. Шар неожиданно выскользнул из рук Анны, ударился о край сцены и покатился. Девушка, не теряя самообладания, бросилась следом. Но тут её каблук зацепился за кусок ткани, случайно оставленный на сцене. Анна упала, издав короткий крик.
— Стоп! — Виктор мгновенно вскочил на ноги.
Все ринулись к Анне. Она сидела на полу, сжимая лодыжку, её лицо исказилось от боли. Галина, встав с места, замерла, её руки слегка дрожали.
— Кто за это ответит? — Виктор смотрел по сторонам, его голос был ледяным. — Кто оставил этот мусор на сцене?
Сергей, наклонившись к Анне, тихо спросил:
— Ты в порядке?
— Да… — прошептала она, хотя её голос дрожал. — Я смогу. Надо продолжать.
Виктор, услышав это, нахмурился.
— О чём ты говоришь? Генеральная репетиция окончена. Шоу под угрозой срыва.
Анна покачала головой.
— Нет. Зрители ждут. Это их вечер.
— Ты не видишь, в каком ты состоянии? — Виктор развёл руками. — Это не обсуждается.
Но Анна вдруг повернулась к Галине.
— Если я не смогу выйти на сцену, вы возьмёте мою роль?
Эти слова повисли в воздухе. Коллектив замер, ожидая реакции Галины. Она медленно подошла ближе, её лицо было маской.
— Думаешь, я стану спасать твоё шоу? — тихо, почти шёпотом, произнесла она.
— Это не моё шоу, — Анна встретила её взгляд. — Это наш театр. И если вы хотите доказать, что ваш талант всё ещё здесь, это ваш шанс.
Галина молчала. Её глаза скользнули по сцене, где она блистала годами. Она посмотрела на Анну, её молодость, её силу. Внутри у неё боролись гордость и угасающее желание быть лучшей.
Виктор шагнул к ним.
— Галина, решайте быстрее. Если шоу отменяется, это конец для всех нас.
Она медленно кивнула.
— Хорошо. Но это будет последний раз.
Наступил вечер премьеры. Галина, стоя за кулисами, слышала шум зрительного зала. Это было её место. Её жизнь. Она почувствовала, как внутри пробуждается что-то давно забытое. Волнение, которое раньше казалось ей лишь приятным, теперь жгло, как огонь.
Занавес поднялся. Её выход. Она вышла на сцену с уверенностью, которой давно не испытывала. Каждый взгляд, каждая реплика отдавались публике как дань прошлым триумфам. Зал затаил дыхание.
Анна, наблюдая за ней из гримёрки, чувствовала гордость. Несмотря на боль в лодыжке, она знала: это её победа. Не над Галиной, а над обстоятельствами, над собственной неуверенностью.
После финальных аплодисментов Галина замерла на сцене. Цветы, овации — всё, что раньше приносило ей радость, теперь было пустым. Она посмотрела на Анну, стоящую за кулисами, и впервые за долгое время почувствовала, что её время ушло.
Галина подошла к Анне и тихо сказала:
— Хорошая работа. Но помни, театр — это не только сцена. Это борьба. Будь готова.
Анна кивнула, её глаза блестели от слёз. Этот момент означал конец одной эпохи и начало другой.
***
Галина Ивановна сидела в пустом театре, её вещи были собраны в небольшой чемодан. Она намеревалась покинуть сцену навсегда. Свет выключился, оставив её в полумраке. Внезапно её телефон завибрировал. Она посмотрела на экран и нахмурилась: звонил её сын, с которым она почти не общалась.
— Саш, что случилось? — спросила она, чувствуя, как в груди зарождается тревога.
На другом конце раздался уставший голос:
— Мама, прости, что так поздно. Мы с Леной… Мы разводимся. Я знаю, ты занята, но мне нужна помощь. Дети… они останутся со мной.
Галина молчала. В ушах звучали аплодисменты, которые она слышала последние тридцать лет. Её имя знали все в этом городе, но сейчас оно значило так мало.
— Мама? Ты меня слышишь? — голос сына был полон надежды и отчаяния.
— Сколько им сейчас? — тихо спросила она.
— Полине семь, Егорке пять. Ты же понимаешь, я не справлюсь один.
Галина задумалась. Она привыкла быть центром внимания, привыкла, что её мир вращается вокруг сцены. Но сейчас на другом конце провода был её сын, которому она давала меньше внимания, чем своим ролям.
— Приезжайте ко мне, — наконец ответила она. — Завтра.
Утром она встретила их у своего старого дома. Дети прятались за ногами отца, осторожно разглядывая бабушку. Полина держала в руках потрёпанного плюшевого мишку, а Егорка теребил куртку.
— Бабушка, ты актриса? — внезапно спросила девочка. — Папа сказал, ты играла в сказках.
Галина улыбнулась и присела перед ней на корточки.
— Бабушка больше не играет. Но знаешь, сказки лучше рассказывать. Хочешь, я тебе расскажу одну сегодня вечером?
Девочка кивнула, её глаза загорелись интересом.
Дни проходили в заботах. Полина и Егорка требовали внимания, но Галина неожиданно почувствовала, как театр отходит на второй план. Вместо репетиций она учила Полину читать стихи и придумывала с Егором спектакли с куклами. Впервые за много лет она жила без постоянной гонки за признанием.
Однажды вечером Галина сидела на кухне, проверяя домашнюю работу Полины. Егорка тихо подошёл к ней с цветком, который сорвал на улице.
— Бабушка, ты красивая. Как принцесса, — сказал он, протягивая ей ромашку.
Галина рассмеялась, а потом вдруг поняла: её сцена не исчезла. Просто она стала другой.
Через несколько месяцев она случайно встретила Виктора Сергеевича. Тот был удивлён её переменам.
— Галя, ты даже посвежела, — заметил он. — Неужели театр так тяжело давался тебе?
— Виктор, я обрела свою публику, — с улыбкой ответила она. — Маленькую, но самую преданную.
Галина Ивановна поняла, что её лучшая роль только начинается.
