Когда Алина выходила замуж за Николая и соглашалась взять квартиру в ипотеку в соседнем с его матерью доме, она даже не подозревала, что следующие десять лет проживёт словно в Аду.
— Алина, ты чего это, варенье решила купить?! — Светлана Михайловна, свекровь Алины, никогда с ней не ладила. Вот только до свадьбы они почти не виделись, и девушка обманчиво решила, что вытерпит её перманентное присутствие по соседству.
— Ну а что? Коля хотел блинчиков, а вы же знаете, что он их очень любит с клубничным вареньем есть.
— Да какая из тебя хозяйка! Я же на дачу недавно ездила, клубники вам привезла. Вот ты куда её дела? Что-то не вижу я, что ты варенья наделала на зиму.
— Не делала я ничего. Мы её так, свежую съели.
— Мда, хозяйка из тебя конечно… А зимой чем питаться будете? — Светлана Михайловна закатила глаза.
Женщина была старого уклада, к тому же до замужества жила в селе. Привыкла к тяжёлому труду, к тому, что магазин один на всё поселение, а варенья и прочие соления не продают, ведь у большинства жителей свои огороды и сады.
Алина же старалась терпеть нападки пожилой матери мужа и снисходительно относиться к ней. Николай просил от жены того же.
— Вот сейчас родишь ребёнка, и она будет к тебе, как к родной относиться, — заверял её он. — Ты только себя лишний раз не накручивай по пустякам.
Через пять лет после замужества они наконец решили завести ребёнка, сразу после того, как Николая повысили, и теперь они могли обеспечивать не только себя и ипотеку, а ещё и ребёнка. Ещё через девять месяцев у них родилась дочь, которую они решили назвать Лизой, в честь бабушки Алины, которая её и вырастила.
Однако ни с повышением, ни с рождением ребёнка жизнь их чудесным образом не наладилась. Алине пришлось уйти в декрет раньше, чем планировалось, потому что токсикоз оказался сильнее, чем они могли предположить. Постоянные больничные она брать не могла, а потому уже на шестом месяце ушла в декрет. К тому же, после повышения Николая всё чаще вызывали в командировки в другие города, порой находящиеся на другом конце страны, и вкупе с этим испытывать финансовую зависимость от мужа Алине, мягко говоря, не нравилось.
Однако выбора у неё не было, да и муж не давал ей прежде усомниться в себе. Так она смирилась с мыслью о том, что ближайшие три года любимая работа ей заказана.
Прошло ещё пять лет. Алина вернулась на работу, но о карьерном росте пока и речи не шло. Она медленно, но верно работала, занимаясь любимым делом, а муж всё чаще уезжал в командировки.
— Коль, может, поговоришь с работодателем? Ну это уже неадекватно, ты же у меня не вахтовик, в конце концов, чтобы месяцами пропадать.
— Так ты сама подумай: вот я сейчас ещё годик так поезжу, а потом меня повысят. И денег у нас будет дольше, а по командировкам кататься перестану.
Алина верила. Верила и ждала, возила дочь в школу на общественном транспорте, потому что на автомобиле всегда уезжал Николай.
Светлана Михайловна почти не помогала им с внучкой, потому что испытывала особенную нелюбовь к Алине и, как следствие, к Лизе. Пару раз она даже пробовала подвести сына к мысли о том, что дочь вовсе не от него. Ведь глаза у неё голубые, а волосы кудрявые, а у них ни у кого в роду таких не было. Подумала ли она о голубоглазых родителях Алины и её кудрявых тёте и бабушке? Да нет.
Когда было лето перед первым классом Лизы, у Светланы Михайловны случился сердечный приступ. Возраст и тяжёлая работа на даче, абсолютно не щадящие организм пожилой женщины — всё способствовало тому, что восстанавливалась она долго.
— Светлане Михайловне нужен покой и, желательно, родные люди, которые будут регулярно навещать её. А ещё лучше — жить с ней, чтобы избегать перегрузок, — сказал лечащий врач свекрови. Алина сразу задумалась о том, как им организовать всё это: она работает целыми днями, муж постоянно в командировках и дома не присутствует. Даже сейчас он был в соседнем городе и просто не смог приехать.
Алина не изверг — вызвала им такси до дома Светланы Михайловны и помогла ей подняться в квартиру. Ослабшая женщина не пререкалась, хотя и было видно, что ей тоже не нравится перспектива видеться с невесткой не тогда, когда ей хотелось выплеснуть на кого-нибудь агрессию, порой пассивную, а постоянно.
— Коль, ты что, не собираешься приезжать? — как только Алина вернулась домой, она тут же позвонила мужу, чтобы обсудить уход за свекровью. — У твоей матери случился приступ, ей плохо, нужно восстанавливаться… Она очень хочет видеть своего сына рядом в такой трудный момент.
— Ну… Слушай, давай как-нибудь без меня? Ты же знаешь, что я работаю, а тебе уже не впервой дома сидеть…
— И что? Коля, я тоже иду на повышение, как и ты. Да моё присутствие наверняка только хуже сделает, она же меня терпеть не может! Давай ей сиделку наймём?
— К моей матери подпускать непонятно кого с улицы? Ты вообще с ума сошла что ли?
— А как ещё? Коля, я не хочу сейчас уходить с работы, только чтобы утки из-под неё выносить! Мне за это не платят…
— Какая же ты меркантильная… Получаешь на работе сорок тысяч, а гонору, будто под сотню. Ну хорошо, давай я вернусь, уволюсь и буду сидеть с ней. А жить мы будем только на твою зарплату, хочешь?
— Нет… Нет, не хочу, — девушка массировала виски, не зная, как ей поступить.
В итоге пришлось стать домработницей для свекрови. С любимой работы она ушла, успокаивая себя мыслью о новом месте сразу после того, как Светлане Михайловне станет лучше. На время они с дочерью практически переехали в её квартиру, чтобы было удобнее всё делать, а не бегать из дома в дом.
Алина варила свекрови супы, делала каши на воде и салаты, следила за её питанием, даже мотивировала со временем начать делать физические упражнения, хотя та долго пререкалась.
Вообще, в первое время всё давалось сложно им обеим. Алине — терпеть детские замашки взрослой женщины, Светлане Михайловне — делать все бытовые дела, привычные для неё ранее. Вставать в пять утра, чтобы съездить на рынок на другом конце города или и вовсе отправиться на самой первой электричке на дачу, затеять очередную уборку — всё это было её рутиной. Однако теперь всё значительно изменилось, и им приходилось свыкаться с новыми обстоятельствами.
— Алина… Алина, — звала её свекровь, пока та готовила борщ на кухне. Девушка тут же оказалась возле её постели, но Светлане Михайловне всё равно это не понравилось, так что она наморщилась: — Ой, чего так долго… Помру тут, а вы и не шевельнётесь…
— Что вы хотели? — сжав игрушку-антистресс дочери в руке, спокойно спросила Алина.
— Да вот… Узнать, что ты там такое делаешь, что вонь на весь дом стоит.
— Борщ. Вам полезно есть супы и всё горячее, врач сказал.
— Ой, дай-ка я лучше… — Женщина попыталась подняться, но Алина тут же подошла вплотную к кровати и за плечи опустила её обратно на подушки.
— Не вставайте, Светлана Михайловна! Врач сказал же, что вам отдых максимальный первое время положен. Ну что вы как маленькая, в самом деле!
— Так ты там такой бурды наваришь… А мне это что, есть потом?
Невестка хмыкнула, подбоченившись.
— Ну, раз вы не голодны, можете не есть. А ужинать будут те, кто хотят, — сказала она и ушла на кухню.
Выбора Светлане Михайловне совсем не оставили, и вскоре она смирилась. Вот только Алине очень не нравилось, что она всё равно постоянно вставала без надобности и расхаживала по квартире.
— Светлана Михайловна, давайте я вам вышивку какую-нибудь куплю? Ну или нитки, вы же вязать умеете?
— Зачем это?
— Чтобы заняться чем-то. И телевизор могу вам спальню перенести, чтобы вы, не вставая с кровати, могли его смотреть. Хотите?
Алина делала всё, чтобы обеспечить комфорт свекрови. Сейчас ей было трудно, и девушка это прекрасно понимала, так что спускала ей многое с рук. К тому же, у её бабушки тоже был приступ, и она прекрасно понимала, как тяжело, когда некому о тебе позаботиться в такой трудный момент.
Доброта Алины и постоянное отсутствие Николая потихоньку растапливали лёд в сердце Светланы Михайловны. К Лизе она проникалась любовью, наконец признав её своей внучкой, всё меньше делала выговоров по пустякам Алине, хотя всё ещё не признавала её родственницей.
А однажды девушка принесла домой нечто похожее на лыжные палки. Летом.
— И что это? В Альпы поедем кататься? — саркастично спросила Светлана Михайловна.
— Нет. Это палки для скандинавской ходьбы, очень полезны при проблемах с сердцем, — Светлана Михайловна вскинула брови.
— А-а… Это вот те, с которыми ещё бабульки смешно в парке ходят? — с усмешкой сказала она. Алина просто кивнула, решив игнорировать момент с «бабульками».
— Да, они. Ну а что? Действительно полезное занятие! Сердце — это мышца, и сейчас вам нужно постепенно тренировать её, увеличивать физические нагрузки… Чтобы совсем оно у вас не ослабло, понимаете?
Светлана Михайловна со скепсисом относилась к этой идее, а потому слушала невестку без особого энтузиазма.
— И что, мне теперь с вот этим вот летом ходить? — Алина повела плечом. — Ага, как же.
Девушка со вздохом убрала палки, ничего более не сказав. А на следующий день принесла ещё две пары: для себя и для дочери.
— Боитесь, что будете выглядеть глупо? Тогда давайте вместе выглядеть глупо, — со смешком сказала она. Делать Алине всё равно целыми днями было нечего, мелкими подработками удалённо время не забьёшь. А вот здоровье свекрови нужно восстанавливать, тем более сейчас она чувствовала за него персональную ответственность. В конце концов, у неё ведь нет другой стабильной работы, так что же теперь, и эту спустя рукава выполнять?
Так медленно тянулись неделя за неделей лета. Светлана Михайловна встала на ноги и уже могла спокойно передвигаться по дому и городу, хотя физических нагрузок её всё ещё просили избегать.
Всё чаще она вздыхала по огороду, мол поздно уже, в середине июля с ним возиться, а значит, лето «впустую». Николай только-только начал говорить что-то о том, что скоро вернётся из командировки, когда Алина сообщила ему, что его матери лучше. Вот только никак не связала этот факт с его приездом.
Со Светланой Михайловной они не то чтобы сдружились, скорее, стали терпимее друг к другу. В общем, «стерпится — слюбится» оказалось явно про них.
И всё было бы ничего, Алине даже казалось, что ей и жаловаться-то не на что. Вот только муж вернулся из очередной командировки не один, а привёз с собой невесту, к тому же, сообщил о разводе.
— Ипотека выплачена, машина и квартира на маму оформлены, так что не рассчитывай на то, что тебе удастся что-либо из этого получить, — заявил он практически сразу, как только переступил порог дома. У Алины, которая встречала мужа с радостным предвкушением, кастрюля с супом выпала из рук, звонко ударившись о плитку и чудом её не расколов. Всё разлилось по полу, а девушка завизжала и отпрыгнула за Николая.
— Она что у тебя, совсем чокнутая? Ну новые же туфли! А брюки? Они теперь от этих жирных пятен не отстираются, — вопила она, пытаясь оттереть суп влажными салфетками.
— Почему? — Алине хватило сил лишь на этот вопрос.
Николай, судя по всему тоже разозлившийся из-за неосторожности жены, начал кричать на неё:
— Да потому что она сына моего носит!
— Только поэтому?.. Ты потому ипотеку на мать оформлял, хотя обещал, что она перепишет квартиру на нас троих?.. Ты все эти годы планировал, как бы развестись со мной повыгодней, — Алина начинала постепенно всё понимать. И его это странное желание записать всё на мать, видите ли, так сохраннее будет, и эти аномально длительные командировки… Он с самого начала врал ей. Но зачем?.. Зачем оставался с ней?..
— Вот только давай без истерик? Тихо, мирно разведёмся. Так и быть, буду платить алименты на дочь, тем более с начальником я уже договорился о том, чтобы официальная зарплата у меня стала поменьше, — с самодовольной ухмылкой сказал он.
— Уходите… Оба пошли вон, — тихо, чтобы дочь не услышала, процедила сквозь зубы Алина. Николай опять усмехнулся, будто бы только этого и ждал.
— Мы-то пойдём, конечно! Прямо сейчас к матери моей, чтобы обсудить квартирный вопросик… А ты пока можешь вещички собирать. Так и быть, до развода тебя не выселю.
Спустя неделю Алина вовсю готовилась к отъезду. Собирала вещи свои и дочери, понимая, что Николаю она в любом случае нужна не будет.
В тот день она уже заканчивала паковать зимние вещи, надеясь на то, что Николай позволит хотя бы несколько раз съездить за ними, а не выставит с чемоданами за раз. Всё-таки она тут десять лет прожила, многое скопилось за это время… В дверь постучали. Алина поднялась, чтобы открыть, надеясь, что это ни Николай, ни его любовница.
На пороге стояла Светлана Михайловна.
— Пригласишь войти? — спросила та спокойно. Алина, опомнившись, пропустила её внутрь.
— Вам чай сделать? — женщина сморщилась.
— Лучше кофе.
— У вас сердце, вам лучше чай.
Светлана Михайловна смирилась с тем, что ей нальют не то, что она хочет — привыкла уже к заботе невестки. Они сидели на кухне и молчали, пока чайник закипал, а Алина споласкивала кружки.
— Сынок мой приходил уже к тебе? — спросила она, как только та села.
— Если вы про то, что он подал на развод, то я в курсе. И о причине знаю, и про квартиру с машиной — что всё на вас записано. Хотите поговорить об этом? Позлорадствовать?
Светлана Михайловна сначала молчала, а потом накрыла её руку своей. Алина удивлённо посмотрела на свекровь, в глазах которой видна была боль.
— Не волнуйся, Алина. Я вас с внучкой не оставлю.
Женщина не пояснила, что имела в виду. Они ещё немного посидели, и Светлана Михайловна ушла, оставив за собой лёгкий, едва осязаемый шлейф чувства защищённости.
Николая и Алину развели. Он и любовница радовались, что вот-вот переедут в квартиру в более крупном городе, чем тот, в котрый мужчина постоянно мотался якобы в командировки. Времени, чтобы съехать, Алине дали два дня, и она уже договаривалась с грузчиками, чтобы перевезти свои вещи, как в квартиру снова наведалась Светлана Михайловна.
— Вот, — она протянула бывшей невестке лист. — Читай.
— Договор дарения? — у Алины глаза на лоб полезли, когда она вчиталась в содержание. В нём говорилось, что Светлана Михайловна дарила квартиру Алине и её дочери Лизе. От свекрови, которая долгие годы откровенно ненавидела её, девушка такого просто не ожидала. — Но… Почему?
— Если мой сын настолько негодяй, что не способен открыто признаться жене о любви к другой или обеспечить свою маленькую дочь, тогда это моя вина, и уж внучку-то обеспечить я должна, — сказала она. — Коле я отписала его машину — пускай катается себе на здоровье. Да и мать я ему всё ещё, не могу же совсем ни с чем оставить…
Алина раз за разом перечитывала договор, и ей всё больше казалось, что это какая-то шутка. Ну разве может такое быть? Чтобы свекровь выбрала их с дочерью, а не любимого сына?
— Светлана Михайловна, спасибо вам огромное! — искренне воскликнула Алина. — Не знаю даже, что бы я делала без вас…
— Плакала бы сейчас у разбитого корыта, — с усмешкой, но по-доброму сказала женщина.
С тех пор они стали ещё ближе. Николаю пришлось остаться жить со своей невестой в другом городе, в то время как Светлана Михайловна с Алиной так и остались жить в соседних домах.
Чтобы девушка смогла выйти на работу, бывшая свекровь взяла на себя обязанности приводить и уводить Лизу в школу. После неё она также сидела с ней вместо нянь.
Алина и подумать не могла, что бывает такое, когда свекровь встаёт не на сторону сына… Но она на самом деле рада, что волей случая всё вышло именно так, а не иначе.
