— Ты только посмотри, что она вытворяет! — Тамара Михайловна кивнула на трехлетнюю внучку, которая с громким криком «Ки-я!» пыталась повторить движения героев мультфильма «Кунг-фу Панда».
— Мам, она просто играет, — улыбнулся Дима, не отрываясь от ноутбука.
— Играет? А почему не в куклы, как все нормальные девочки? Вот Леночка…
Юля, протиравшая пыль в гостиной свекрови, мысленно поморщилась. Леночка, дочь Светы, золовки, была всего на полгода старше Насти, и её постоянно ставили в пример.
— Мам, каждый ребёнок разный, — попытался урезонить мать Дима.
— Разный-то разный, но должны же быть какие-то рамки! — Тамара Михайловна поджала губы. — Юля, ты бы направила энергию дочери в правильное русло. Вот мы со Светой записали Леночку на развивающие танцы…
Юля промолчала, хотя внутри всё кипело. С самого рождения Насти свекровь и всё её семейство пытались диктовать, как растить ребёнка. Началось еще в роддоме — «Только не корми больше года, испортишь фигуру!», продолжилось советами по прикорму — «Что за блажь — этот ваш ‘по требованию’? Режим нужен! И пеленать туго», и вот теперь добрались до выбора занятий.
Настя между тем забралась на диван и теперь размахивала игрушечным динозавром.
— Кеша, защищайся! — командовала она своему любимому тиранозавру.
— Господи! — запричитала Тамара Михайловна. — Хоть бы куклу ей купили! Что за мальчишеские замашки?
— У неё есть куклы, — спокойно ответила Юля. — Целых три. Она с ними не играет.
— Так надо заставить!
— Мама! — Дима наконец оторвался от ноутбука. — Нельзя заставлять ребёнка играть в то, что ему не нравится.
— Вот поэтому она у вас такая и растёт! — припечатала свекровь. — Без царя в голове! Никаких рамок, никаких правил…
Неожиданно Настя спрыгнула с дивана и подбежала к бабушке:
— Баба Тома, смотри, как я умею! — она попыталась изобразить что-то похожее на боевую стойку.
— Господи помилуй, — простонала Тамара Михайловна. — Дима, ты видишь? Видишь, что творится? А всё эти ваши мультики, компьютеры… Вот в наше время…
Юля молча собрала тряпки и ушла на кухню. Она уже знала: когда свекровь начинает про «наше время», это надолго.
История только начиналась. Никто тогда не мог предположить, что детское увлечение боевыми искусствами окажется не просто мимолетной прихотью, а первым камнем в лавине семейных конфликтов, которая накроет их всех через несколько лет.
Шли годы. Настя росла независимой и сильной — совсем не такой, какой хотела видеть её многочисленная родня со стороны отца.
— Она просто копия ты, — шептала Юле подруга Марина. — Такая же упрямая и целеустремлённая.
Юля только улыбалась. В свои тридцать два она уже научилась пропускать мимо ушей бесконечные попытки родственников мужа «исправить» её методы воспитания. Но каждый семейный праздник всё равно превращался в поле боя.
— Нет, вы только посмотрите! — причитала тётя Света на девятилетии Насти. — Она даже платье надеть отказалась!
Настя действительно наотрез отказалась от пышного розового платья, которое подарила крёстная, и щеголяла в любимых джинсах и футболке с динозавром.
— Зато удобно! — парировала именинница, с аппетитом уплетая торт.
— Удобно? — закатывала глаза тётя Света. — Девочка должна с детства учиться красоту носить! Вот Леночка…
— Мам, — дёрнула её за рукав двоюродная сестра. — Хватит уже!
Это было неожиданно. Обычно Лена поддерживала мать в её нападках на «неправильную» сестру. Но в тот день что-то изменилось.
Позже, когда взрослые разошлись по разным комнатам, Настя нашла Лену в детской.
— Слушай, — неожиданно сказала та. — А это правда, что ты на соревнованиях по математике первое место заняла?
— Ага, — Настя пожала плечами. — Просто люблю задачки решать.
— А я… я ненавижу математику, — вдруг призналась Лена. — И гимнастику тоже. Но мама говорит…
Она не договорила — в комнату влетела тётя Света:
— Леночка! Пора на тренировку!
— Мам, может сегодня не надо? У Насти же день рождения…
— Именно поэтому надо! — отрезала тётя Света. — Пока она тут в свои мальчишеские игры играет, ты должна работать над собой!
Лена бросила на сестру виноватый взгляд и поплелась за матерью. А через неделю случилось то, что навсегда изменило жизнь Насти.
Вечером после школы она застыла перед телевизором, где показывали детские соревнования по карате. На татами выступала девочка примерно её возраста — сильная, собранная, уверенная в каждом движении.
— Мама! — Настины глаза загорелись. — Я хочу так же!
— Даже не думай! — отрезала оказавшаяся рядом бабушка Тамара. — Это не для девочек!
Но Настя уже не слушала. Она смотрела на маму — решительную, как всегда поддерживающую любые её начинания. И Юля не подвела:
— Завтра же узнаю про секции карате в нашем районе.
— Юля! — начала кряхтеть от возмущения свекровь. — Ты с ума сошла? Какое карате? Что люди скажут?
— А что они должны сказать? — Юля развернулась к свекрови. — Что девочка занимается спортом? Учится защищать себя? Становится сильнее?
— Но это же… это же неприлично! Вот балет…
— Мама, — подал голос молчавший до этого Дима. — Хватит. Пусть занимается чем хочет.
Тамара Михайловна осеклась. Сын редко перечил ей, и этот тихий, но твёрдый голос заставил её замолчать.
Карате ворвалось в их жизнь как ураган. Настя тренировалась с таким упорством, что даже строгий сэнсэй Игорь Петрович не мог скрыть улыбки.
— У вашей дочери настоящий талант, — сказал он Юле после первых соревнований, где Настя взяла второе место. — Давно таких целеустремлённых детей не видел.
Но дома каждая медаль становилась поводом для нового скандала.
— Нос сломают! — причитала бабушка Тамара. — Кому ты такая нужна будешь?
— Зато отобьётся от хулиганов, — усмехался дядя Костя, младший брат Димы, за что тут же получал подзатыльник от жены.
А потом появился картинг. На день рождения тот же самый дядя Костя подарил Насте сертификат на пробное занятие, чем вызвал настоящую бурю возмущения.
— Совсем с ума сошёл? — налетела на него тётя Света. — Мало ей этого каратэ? Теперь ещё и гонки?
Но было поздно. Настя, впервые сев за руль карта, испытала такой восторг, что Юля не смогла сказать «нет».
— Два таких травмоопасных спорта! — заламывала руки свекровь. — Она же убьётся господи помилуй!
— Нет, — спокойно отвечала Юля. — У неё есть голова на плечах.
Накал достиг пика, когда одиннадцатилетняя Настя заявила, что хочет короткую стрижку — «чтобы волосы на тренировках не мешали».
— Только когда меня прикопают! — объявила бабушка Тамара, хватаясь за сердце.
Но Настя, впервые за всё время, просто взяла и сделала по-своему. В один прекрасный день она пришла из школы с мальчишеской стрижкой.
— Господи! — рыдала свекровь по телефону. — Юля, ты посмотри, что ты наделала! Она же вылитый пацан!
— Мама, — не выдержал Дима. — Прекрати истерику. Это просто причёска.
— Просто причёска? — в трубке послышался звон разбитой чашки. — Да ты посмотри на свою дочь! Ни одного женского качества! Ни грации, ни нежности! Одни эти… кульбиты карательные!
— Каратэ, мама. Это называется каратэ.
— Да хоть горшком назови! — свекровь перешла на крик. — Вы губите ребёнка! Губите!
В тот вечер Юля застала дочь в ванной. Настя стояла перед зеркалом, пристально разглядывая своё отражение.
— Мам, — тихо спросила она. — А я правда… ненормальная?
Юля почувствовала, как внутри всё закипает.
— Кто это сказал?
— Лена передала. Ей тётя Света сказала, что я ненормальная. Что нормальные девочки не дерутся и не гоняют на картах.
Юля обняла дочь за плечи и развернула к себе:
— Послушай меня внимательно. Нормальность — это не розовые платья и балетные пачки. Нормальность — это быть собой. Заниматься тем, что тебе нравится. Не предавать свои мечты ради чужих ожиданий.
— Но бабушка говорит…
— А бабушке стоит наконец понять, что времена изменились. И девочки теперь могут быть разными.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось «Тётя Света».
— Не бери, — попросила Настя. — Пожалуйста.
Но Юля уже нажала на зелёную кнопку. То, что она услышала, заставило её побелеть от гнева.
— Ты понимаешь, что ты делаешь со своей дочерью? — голос тёти Светы казалось было слышно и на Марсе. — Сегодня Лена пришла и заявила, что бросает гимнастику! Знаешь почему? Потому что «Настя занимается чем хочет, а я почему не могу?»
Юля прикрыла глаза, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слова.
— И что в этом плохого, Свет?
— Что плохого? — В трубке послышался истерический смех. — Да то, что твоя пацанка портит мою девочку! Лена теперь тоже хочет стричься, представляешь? Говорит, что ей надоели эти косы!
Настя, прижавшаяся к матери, вздрогнула.
— Света, — медленно произнесла Юля. — Давай ты успокоишься и…
— Это ты успокойся! — взорвалась золовка. — Выдумала тут из дочери неизвестно что! Ни стыда, ни совести! На соревнованиях вчера весь зал шушукался — это ж надо, девочка, а дерётся как мальчишка!
— Она заняла первое место, между прочим.
— Да плевать на места! Главное — репутация! Вот помяни моё слово: никто её замуж не возьмёт. Кому нужна такая… такая…
— Договаривай, — голос Юли стал ледяным.
— Такая мужланка! — выпалила тётя Света. — И это всё ты виновата! Ты и твои идеи о свободе выбора! А теперь она и мою дочь портит!
Юля почувствовала, как дрожит прижавшаяся к ней Настя.
— Знаешь что, Свет? — она старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Давай-ка встретимся. Всей семьёй. И обсудим это лицом к лицу.
— О, давай! — злорадно воскликнула золовка. — Давно пора! Я уже маму предупредила, она собирает семейный совет. В воскресенье, в два часа. И поверь, мы выскажем всё, что думаем о твоих методах воспитания!
Когда Юля положила трубку, Настя подняла на неё заплаканные глаза:
— Мам, прости. Я не хочу быть плохим примером…
— Стоп, — Юля присела перед дочерью на корточки. — Ты не подаёшь плохой пример. Ты просто живёшь своей жизнью. И если Лена наконец начала задумываться о том, чего хочет она сама, а не её мать — в этом нет ничего плохого.
— Но бабушка…
— А с бабушкой и всеми остальными мы разберёмся в воскресенье.
Дима, вернувшийся с работы, застал жену за составлением списка.
— Что это? — он заглянул ей через плечо.
— Все медали Насти. Все её грамоты. Видео с соревнований. Фотографии с тренировок. Результаты последней диспансеризации. И отзывы тренеров.
— Зачем?
Юля подняла на мужа решительный взгляд:
— Затем, что в воскресенье твоя семья собирается судить нашу дочь. И я больше не позволю им это делать.
Воскресенье началось с грозы. Тяжёлые тучи затянули небо, словно предвещая бурю не только за окном.
— Может, не пойдём? — Настя сидела на кухне, ковыряя нетронутую яичницу. В свои двенадцать она выглядела сейчас удивительно маленькой и беззащитной.
— Пойдём, — твёрдо сказала Юля. — Хватит бегать.
Дима молча собирал документы, которые они решили взять с собой. Его молчаливая поддержка придавала сил.
Гроза грохотала всю дорогу до дома свекрови. Когда они поднимались по лестнице, Юля почувствовала, как дрожит рука дочери в её ладони.
— Всё будет хорошо, — шепнула она. — Просто будь собой.
Квартира свекрови гудела как растревоженный улей. Казалось, собралась вся родня — даже те, кого не видели годами. Тётя Света восседала в кресле, как на троне, поглаживая по голове зарёванную Лену. Бабушка Тамара нервно протирала и без того сияющую посуду. Двоюродные тётки шушукались по углам.
— А вот и виновники торжества! — возвестила тётя Света, когда они вошли.
— Надеюсь, вы понимаете, зачем мы собрались? — свекровь поставила чашку на стол с таким стуком, что все вздрогнули.
— Понимаем, — спокойно ответила Юля. — Вы собрались обсудить, почему моя дочь не соответствует вашим представлениям о том, какой должна быть девочка.
— Не соответствует? — взвилась тётя Света. — Да она…
— Подожди, — перебила её Тамара Михайловна. — Давайте по порядку. Юля, ты понимаешь, что делаешь с ребёнком?
— Прекрасно понимаю. Я воспитываю счастливого, уверенного в себе человека.
— Человека? — тётя Света издала истерический смешок. — Ты воспитываешь мальчишку в юбке! Хотя нет, уже и без юбки — она же их не носит!
— Мам, перестань, — вдруг подала голос Лена. Все удивлённо повернулись к ней. — Настя нормальная. Это я… я ненормальная. Почему я должна заниматься тем, что ненавижу?
— Ну-ка цыц! — прикрикнула на неё мать. — Вот, видите? Видите, что она делает? Уже и мою дочь заразила своим бунтарством!
— Ничем я её не заражала, — тихо, но твёрдо сказала Настя. — Лена сама думать умеет.
— Ах ты… — тётя Света привстала с кресла, но Дима внезапно шагнул вперёд:
— Хватит. Хватит нападать на моего ребёнка.
— Твоего ребёнка? — начала кудахтать свекровь. — Дима, ты посмотри на неё! Это же… это же позор! Вчера с рынка шла, соседка спрашивает — а что это у Димочки мальчик появился? А я что должна отвечать?
— Правду, мама, — жёстко сказал Дима. — Что у Димочки прекрасная дочь, которая занимает призовые места по карате и картингу. Которая круглая отличница. Которая умеет постоять за себя и своё мнение. Которой я горжусь.
В комнате повисла потрясённая тишина. Дима никогда не говорил так много и так эмоционально.
— Горжусь? — свекровь пошатнулась и схватилась за сердце. — Чем тут гордиться? Она же… она же…
— Она же что, мама? — в голосе Димы зазвенела сталь. — Давай, договаривай!
— Она позорит нашу семью! — выкрикнула тётя Света. — Вы только посмотрите на неё! Стрижка как у пацана, вечно в синяках после этого карате…
— Кстати о карате, — Юля раскрыла папку с документами. — Вот, полюбуйтесь. Первые места на городских соревнованиях. Победа в областном турнире. Приглашение на национальный чемпионат.
— Да кому нужны эти победы? — взвизгнула тётя Света. — Вот Леночка…
— Все, мама! — вдруг закричала Лена, вскакивая с места. — Все! Надоело! Я ненавижу гимнастику! Ненавижу эти платья! Ненавижу, что ты решаешь за меня!
В комнате повисла звенящая тишина. Лена, всегда такая послушная, никогда не перечившая матери, стояла, сжав кулаки, а по щекам текли слёзы.
— Доченька, — тётя Света попыталась обнять её, но Лена отшатнулась.
— Не трогай меня! Я хочу быть как Настя! Хочу заниматься тем, что мне нравится! Хочу…
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Вот что ты наделала! — она ткнула пальцем в Настю. — Сбиваешь с пути истинного нормальных детей!
Настя побледнела, но спина её осталась прямой.
— Я никого никуда не сбиваю, — тихо сказала она. — Просто не боюсь быть собой.
— Собой? — тётя Света вскочила с кресла. — Да кому нужна такая «ты»? Кто замуж возьмёт это недоразумение? Кому…
— МОЛЧАТЬ! — Юлин крик заставил всех вздрогнуть. — Молчать, всем!
Она обвела взглядом собравшихся:
— Я молчала три года. Терпела ваши упрёки, ваши намёки, ваши попытки переделать моего ребёнка. Думала — может, вы поймёте. Может, примете. Но нет.
Юля подошла к дочери и положила руки ей на плечи:
— Моя дочь — прекрасный человек. Сильный, умный, целеустремлённый. Она не обязана соответствовать вашим устаревшим представлениям о том, какой должна быть девочка. Не обязана носить платья, если не хочет. Не обязана бросать любимый спорт ради ваших предрассудков.
— Да как ты смеешь… — начала свекровь, но Юля перебила её:
— Видеть вас в своей квартире больше не желаю, уходите — заявила Юля семье мужа. — И вообще, пока вы не научитесь уважать чужой выбор и чужую личность, мы с вами общаться не будем.
— Дима! — ахнула свекровь. — Ты слышишь, что твоя жена говорит?
— Слышу, мама, — спокойно ответил Дима. — И полностью её поддерживаю. Хватит издеваться над моим ребёнком…
Прошло три месяца. За окном догорал ноябрь, раскрашивая листья в золото и багрянец.
— Мам, ты не пожалела? — Настя сидела на подоконнике, разглядывая новую медаль — второе место на национальном чемпионате по карате.
— О чём, солнышко?
— Ну… что мы больше не общаемся с папиной роднёй.
Юля присела рядом с дочерью:
— А ты пожалела?
Настя задумалась:
— Нет. Знаешь, мне как будто дышать легче стало. Только за Ленку переживаю.
Лена… После того памятного скандала она действительно бросила гимнастику. Тётя Света устроила грандиозную истерику, но Лена впервые в жизни настояла на своём.
— Привет! — раздался от двери знакомый голос. На пороге стояла сама Лена — постриженная «под каре», в джинсах и толстовке. — Можно к вам?
С того дня, как она записалась в секцию плавания — «Всегда мечтала, но мама говорила, что это портит волосы!» — они с Настей неожиданно стали не разлей вода.
— Представляете, — Лена плюхнулась на диван. — Мама сегодня первый раз спросила, как мои тренировки. Не орала, не причитала — просто спросила.
— Люди меняются, — улыбнулась Юля. — Даже самые упрямые.
Словно в подтверждение её слов, зазвонил телефон. На экране высветилось «Свекровь».
— Юля, — голос Тамары Михайловны звучал непривычно тихо. — Я тут подумала… Может, придёте к нам с Настей на выходных? Я пирог испеку. И… и на соревнования её следующие тоже приду. Если можно.
Юля переглянулась с дочерью:
— Настя, ты как?
— Пусть приходит, — пожала плечами девочка. — Только при одном условии — больше никаких разговоров про «неправильную внучку».
— Обещаю, — в голосе свекрови послышались слёзы. — Я… я многое поняла за эти месяцы. И очень горжусь тобой. Правда.
Когда разговор закончился, Лена задумчиво произнесла:
— Моя мама вчера тоже что-то такое говорила. Что, может, она действительно слишком давила на меня. И что главное — чтобы я была счастлива.
— Вот видишь, — Юля обняла дочь за плечи. — Иногда нужно просто набраться смелости и отстоять своё право быть собой. И тогда даже самые консервативные люди начинают понимать: быть «правильным» — не значит быть счастливым.
Настя спрыгнула с подоконника:
— Ладно, философы! Кто со мной на картинг? Тренер сказал, сегодня будем учиться новому развороту!
— Я с тобой! — тут же подскочила Лена. — Только маме не говорите, что я тоже иногда за руль сажусь, ладно? Пусть привыкает к переменам постепенно.
Юля смотрела вслед убегающим девчонкам и улыбалась. Иногда нужна целая буря, чтобы очистить небо. И пусть их буря была болезненной, зато теперь, кажется, действительно начинало проясняться.
