И хотя невестка еще продолжала улыбаться в ответ на замечания свекрови, ей уже за полгода замужества стали надоедать бесцеремонные родители любимого мужа: за этот срок они практически не сказали девушке ни одного доброго слова.
— Ну и ничего страшного, что кафель Вам не нравится, – улыбающаяся Инночка посмотрела на свекровь, – жить-то здесь будем мы!
— Но прислушаться к советам и критике можно! – недовольно посмотрела на невестку Анна Аркадьевна.
Но это была, отнюдь, не критика и никакие не советы, а чистой воды критиканство. А еще незабвенный дедушка Ленин говорил в свое время: Мы за критику, но против критиканства!
Вот зря его незаслуженно сегодня исключили из школьной программы: что ни высказывание – афоризм!
А свекры покритиковать любили: хлебом не корми – дай кого-нибудь уделать! Да, именно уделать.
И тут такая удача: сын женился! А это предполагало неограниченные возможности для высказывания различных недовольств.
И хотя невестка еще продолжала улыбаться в ответ на замечания свекрови, ей уже за полгода замужества стали надоедать бесцеремонные родители любимого мужа: за этот срок они практически не сказали девушке ни одного доброго слова.
Да, существуют такие «замечательные» люди! Именно они источают исключительно негатив и пишут только отрицательные комментарии под любой статьей.
И думается, что в окружении каждого найдется пара таких личностей.
Причем, они просто не довольны! А как должно быть, и сами не знают: не знаем, как, но не так!
А уж над невесткой-то поизгаляться и потроллить ее сам Бог велел!
Поэтому им не нравилось все.
Район, в котором располагалась квартира – ее подарили Инне на свадьбу ее родители. Сама квартира – планировка неудачная, да и темновато: перед окнами росли деревья.
Но это ребятам даже нравилось: летом можно будет пить чай на балконе в окружении зелени!
Вот у них все квартиры – так квартиры: окнами на солнечную сторону! Да, у свекров была в собственности пара квартир: та, в которой они жили, и однушка, которую сдавали.
«Ну и подарили бы любимому сыночку хорошую светлую квартиру», — часто думала Инка.
Но вслух этого не произносила, чтобы не расстраивать мужа: было видно, что умному Юре было стыдно за родню.
За все время после свадьбы они не дали молодым ни рубля. Да и на свадьбу, честно говоря, не скидывались: пришли в качестве гостей и подарили от троих — двадцать тысяч. А это, по нынешним меркам, было более, чем скромно – с учетом съеденного.
Родителям невесты очень хотелось послать всех лесом. Но добрые папа и мама Инки сделали это мысленно, чтобы не портить настроение дочке и жениху: им очень нравился симпатичный Юрка. А еще — дети за родителей не отвечают.
Инка познакомилась с молодым человеком в кафе на Дне рождения общего друга: оба оказались в числе приглашенных, и сразу понравились друг другу.
Они уже закончили ВУЗы и довольно прилично зарабатывали. К тому же, в перспективе у Инны вырисовывалась двухкомнатная квартира: планировалось, что родители заберут к себе бабушку, а квартира отойдет внучке в качестве приданого на свадьбу.
Так, собственно, все и произошло.
И молодой человек не мог не заметить, что его родственники превышали родителей жены по достатку, но явно проигрывали по сравнению с ними в щедрости.
Тесть и теща помогли с покупкой материалов для ремонта, который начался после свадьбы – молодые жили на съемной квартире, и даже обещали оплатить мебель в прихожую. Причем, их об этом никто не просил. А, ведь, они были гораздо бедней сватьи и свата.
Кто-то возразит, что родители не должны ничего давать выросшим детям: вы же сами решили жениться – вот и живите сами, без посторонней помощи!
Совершенно справедливо – не должны! Но тогда, хотя бы, делайте это молча, а не охаивайте остальных!
Не нужно нам помогать — от вас никто ничего не требует: просто закройте рты!
Но как это закрыть рты, братец ты мой?
Если квартиру подарили не ту! И планировка плохая, и метраж! А когда в ней начался ремонт, тут уже простор для претензий расширился до неузнаваемости.
Юрка и его младшая сестра Лиза были поздними детьми. И, к моменту женитьбы сына, оба родителя уже успели уйти на пенсию.
Времени у них было навалом, поэтому они стали периодически приезжать в квартиру всякий раз, когда туда наведывалась молодая пара для контроля процесса ремонта.
И оказалось, что был положен не тот кафель. И паркет надо было класть не «елочкой», а «палубой»! А в такой унитаз делать пи-пи, вообще, безобразие! Не говоря уже о более серьезных вещах…
— Юр, ну скажи им! – просила начинающая терять терпение молодая жена. – Что им тут, медом намазано? Только ходят, топчут и портят настроение!
— Да говорил уже!
— Еще скажи: видимо, не дошло!
— Тогда придется их послать, а, все-таки, не хочется!
— Но я уже не могу! – честно призналась Инка. – К тому же, я не понимаю, что твоим родителям нужно!
— Да я и сам уже плохо понимаю! – муж говорил правду: он видел, что родители ведут себя совершенно по-дурацки.
Он-то всегда считал их неглупыми людьми, но за последние полгода это мнение стало меняться на противоположное.
И к ним, действительно, возникло несколько вопросов: у вас же – все хорошо! Вот и живите своей жизнью! Зачем постоянно лезть к нам с глупыми советами?
Как там в пословице-то: брось учить, лучше помоги материально! И почему бы, действительно, немного не помочь, если вас что-то не устраивает?
Вот тебе деньги, сынок, на паркет: постелите «палубой»! Что они — не постелили бы? Да ради Бога!
Или мы поможем с приобретением прихожей, только покупайте с пуфиком! Да хоть с двумя, мамочка: любой каприз за ваши деньги! А так-то что нервы трепать?
Согласно законам материалистической диалектики, количество истрепанных нервов стало переходить в качество. И перешло, что характерно.
Одним днем к невестке приехала свекровь: у Инки был выходной. Ремонт уже был закончен, оставались только приятные мелочи: подбор занавесок, накидушек, ковров-паласов и мебели в прихожую. Да, лучше с пуфиком, Инна! Прислушайся к моему мнению!
И выяснилось, что все, конечно же, не так. Занавески в кухне выбиваются из общей цветовой гаммы, подушки не подходят к дивану, а обои в одной комнате, вообще оказались темными!
— А у вас и без того темно! — выговаривала Анна Аркадьевна этой бестолковой девчонке за чаем с пирожками.
И чай плохо заварила, и начинка в пирогах дурацкая. А о клеклом тесте и говорить не приходится! — Куда же вы смотрели?
И тут до этого всегда молчавшая на высказывания свекрови Инна неожиданно с ней согласилась.
— Вы абсолютно правы, Анна Аркадьевна! Более того, мы тут посоветовались с Юркой и решили, что если Вас все это так расстраивает, то вы можете переклеить обои! Да, купить то, что хотите, ободрать наши и переклеить!
Разговор неожиданно завернул не в то русло. Как вести себя, женщине было не понятно. И что за … с переклейкой? Она же не этого хотела!
Да, не этого – а получилось это. А Инка продолжила:
— Кстати, кафеля и паркета это тоже касается: выковыривайте, отдирайте и кладите свой. Как говорится, флаг вам в руки!
— Издеваешься, да? – до Анны Аркадьевны стало запоздало доходить происходящее. — Почему это мы должны все делать самостоятельно?
— Так нам-то с Юрой все нравится! Но чтобы вы не раздражались, мы решили пойти вам навстречу, хотя это и хлопотно: чего не сделаешь ради любимых родственников!
Тем более, если вы, наконец, после этого заткнетесь. Ой, извините, вырвалось – успокоитесь!
Услышанное было откровенным хамством.
— Ты как разговариваешь, мер..завка?
— Ну, так что, сейчас обдирать начнете или мужа дождетесь? Вдвоем-то дело пойдет гораздо быстрее!
Кстати, а зачем Вы, собственно, приезжали? Может, наконец, откроете эту страшную тайну?
Это был откровенный плевок в лицо: видно было, что невестка откровенно насмехается. Нужно было как-то ответить: возразить, что ли, парировать, сказать что-то умное. А нужных мыслей неожиданно не оказалось.
Да, женщина неожиданно попала в дурацкое положение, а допустить этого было нельзя. Ведь она приехала исключительно с целью напиться вкусного чая, а потом все охаять, уделать и уехать домой с чувством выполненного долга и удавшегося дня.
Но не скажешь же этого вслух, братец ты мой!
Поэтому все вылилось в очередной неконструктивный крик:
— Какая же ты др…янь! Что ты себе позволяешь? Вижу, что я зря приехала! – и свекровь встала со стула.
— Думаю, что зря, — невестка решила идти до последнего: сгорел сарай – гори и хата.
Девушка жалела сейчас только об одном: что они не находятся на перроне станции Обираловка.
Так называлась раньше платформа Железнодорожная – именно оттуда бросилась на рельсы тезка свекрови – печально известная мадам Анна Аркадьевна Каренина.
Но вежливо добавила:
— Я тоже рада, что Вы зашли повидаться!
— Ну, я тебе устрою, — завизжала мама мужа. – Юрочка тебя выучит, как нужно разговаривать с родней!
И шумно отодвинув в сторону стул, выбежала из кухни. А Инка не пошла ее провожать: реверансы и церемонии кончились. Жаль, что слишком поздно.
— Ты знаешь, что сделала твоя любимая женушка? – начала с места в карьер Анна Аркадьевна вечером во время звонка сыну. – Она меня выгнала!
— Неужели? Вот молодец! – вырвалось у Юрки.
Но Инка про это не говорила – значит, мама, как всегда, преувеличила.
— Что ты сказал? Повтори! – встрепенулась женщина.
— Я говорю, Инка сделать этого не могла! Может, ты опять первая начала? Ну, и что тебе не понравилось на этот раз, мама?
По ту сторону экрана помолчали, а потом произнесли:
— Обои очень темные.
— Так переклейте – в чем дело! Ради Бога! Ведь Инка тебе это, собственно, и предложила! Купите, что нравится вам, обдерите эти – мы не будем возражать: кто придумал – тот и водит!
Мама молчала: выяснилось, что сказать ей было нечего — не этого она ожидала от Юрки.
А сын продолжил:
— Что на этот раз не так? Не тем тоном предложили? Надоело уже, честное слово! У Инки – родители, как люди, а вы, извините, как … на блюде!
Да и мы не нанимались угождать вам на каждом шагу: не нравится у нас – сидите у себя!
У вас же все красиво: и обои того цвета, и шторки подходят, и спите вы по фэншую ногами в нужную сторону.
И совершенно непонятно, почему вы все время таскаетесь к нам?
А у меня все: прости, мне нужно идти – нам привезли прихожую. Да, без пуфика. Поэтому в гости не приглашаю, чтобы ты не расстраивалась.
И отключился.
А ошеломленная Анна Аркадьевна – все оказалось совершенно неожиданно — ничего не смогла возразить: ведь кроме дурацких осуждений она больше ничего не умела.
А куда было девать накопившийся негатив? Инки-то рядом не было! Поэтому все вылилось на мужа и пришедшую из института Лизку, которая сразу же заперлась у себя в комнате.
А женщина неожиданно услышала, что она старая и выжившая из ума тетка. И правильно ее Инночка выперла из квартиры. А если она будет так кричать и дальше, то ее и отсюда выпрут.
Все это вывалил ей за шиворот подуставший от ора муж, ушедший после всего пройтись и посоветовавший на прощанье заткнуться.
И оскорбленная Анна Аркадьевна осталась в гордом одиночестве: до чего же жестокими могут оказаться родные люди, уму не постижимо!
А, ведь, она только хотела, как лучше! Но опять получилось, как всегда.
