— Как ты смеешь?! Это его будущая жена! — визгнула свекровь. Она подвинула незнакомку в сторону и бесцеремонно прошла вглубь квартиры. — Проходи, Лерочка, Вадим скоро вернётся, расставит все точки над “i”.
— Надо же. Даже так? — сложила руки на груди. Эти женщины, проникшие в нашу с мужем квартиру, настроены дождаться его.
— Да. Можешь собирать вещи, потому что Вадим сам выгонит тебя из квартиры. Лерочка, ты пока осмотрись, где что, а я прослежу, чтобы всё оставалось на месте.
Мама моего мужа, молодящаяся блондинка лет пятидесяти, высокомерно подняла голову и стала осматриваться в гостиной. Выглядела она моложе своих лет, благодаря подтяжкам, множественным операциям и, конечно же, фитнес-тренеру, дочке подружки, которую, очевидно, и привела с собой с такой смешной претензией.
Я должна оставить её сына, у них с Лерочкой есть будущее, она готова родить ему наследника.
Железные аргументы. Вот бери и собирай вещи. Ключи у неё, естественно, были свои, хотя при нашей совместной жизни она ни разу не позволяла себе приходить в нашу квартиру. Что-то изменилось, и я не знаю, что. И почему она так уверена, что Вадим сейчас вернется и выкинет меня.
Абсурд! Я даже ссориться с ней не хочу (с ними, но молчаливо взирающая на меня Лерочка не в счёт). Вернётся Вадим, пусть и решает с этим шапито.
С Маргаритой Васильевной разговаривать не имело смысла. По её виду, было понятно, что она что-то задумала и все мои потуги разобраться были бы вникуда.
— Я пойду в комнату, будьте как дома. — съязвила ей.
Заперла изнутри дверь в спальню, ибо с этих женщин станется, они и сюда зайдут. Нашла телефон в тумбочке. Несколько гудков и Вадим скидывает. Потом тут же перезванивает.
— Аленький, это ты. Привет.
— Привет. Ты скоро домой? Тут твоя мама.
— Мама? — чертыхнулся. Я слышу по звукам, что он за рулём.
— Она привела девушку, свою тренершу, и сказала, что Лерочка теперь будет твоей женой. Скажи мне, что это бред?
— Это бред, Алён. Я скоро буду, разберёмся.
Ничто не предвещало, как говорится. Возможно, если бы я восприняла всерьёз её угрозы, случилось бы всё по другому. Теперь уже не знаю.
Сегодня я вернулась с работы пораньше. Хотела приготовить праздничный ужин. Даже готовить начала, но прибывшие гостьи, заявившие, чтобы я собирала вещи, вряд ли теперь дадут устроить его. Да и настрой пропал. Что это за новости с выселением меня? Что ещё задумала свекровь?
Коробочка так и осталась в сумочке. Я не успела её достать, и делать это при женщине не стала. Не хотелось, чтобы она узнала первой.
Она невзлюбила меня с первой встречи. Сначала отговаривала сына встречаться со мной, не стесняясь того, что я находилась рядом. Он пресёк это и даже извинился передо мной за поведение матери. Уже тогда, когда ей пришлось извиниться, она смотрела на меня с ненавистью. Ещё бы. Какая-то детдомовка отобрала у неё сына. Успешного мальчика тридцати пяти годиков отроду. И её не волновало, что у меня отличная специальность, красный диплом и я успешно работаю. Я просто не пара её сыну. Не такая. “Слишком худая”, “слишком плоская”, “слишком зеленоглазая” и волосы у меня “слишком кучерявы”. А вот Лерочка такая. Вся округленькая впереди и сзади, губки бантиком, глазки большие серые, умелый макияж. А самое главное любимая дочка любимой подруги.
Отец моего мужа, Игорь Львович Григорьев, успешный адвокат, сын умом явно пошёл в него, трудятся они вместе в своей юридической фирме. Не знаю, что его держало рядом с женой, но, видимо, пути любви неисповедимы. Она родила ему Вадима и остановилась на этом. Теперь сын — продолжатель рода Григорьевых, и соучредитель фирмы. Там же мы и познакомились. Я, после окончания Вуза, устроилась помощником юриста, часто пересекалась с фирмой его семьи, а именно с Вадимом. Полгода ухаживаний и я переехала к нему, а ещё через полгода мы поженились.
Мне не нужны были ни празднества, ни рестораны с фатой. Вадим тоже не испытывал рвения гулять на всю катушку. Он вёл очень сложный процесс, после успешного завершения которого мы расписались, и на церемонии присутствовали только его родители и лучший друг. Слетали отдохнуть на острова, где провели целую неделю, посвящённую только нам двоим.
Вся наша жизнь была тихой и размеренной. Мы даже не ссорились ни разу. Если в чём-то были разногласия, то всё решалось путём обсуждения проблемы. Работать я продолжала на своей работе, хотя Вадим был бы непротив, если бы уволилась. Но терять место не хотелось, я, конечно, не карьеристка, но своё место нашла и не хотела становиться домохозяйкой. От работы в фирме мужа я отказалась. Может быть, потом, как-нибудь. Сейчас же мне казалось, что так, как сейчас, меня вполне устраивает. Никто не считает, что меня взяли по блату, что я чья-то жена и прочее.
Входная дверь хлопнула, это точно вернулся Вадим! Я подскочила с кровати, на которой сидела. Хотела выйти, но услышала их ссору. Чуть позже, я выйду чуть позже.
Вернулась к кровати и села, прислушиваясь к голосам.
Раздались крики, ругался Вадим и… я никогда не слышала, чтобы он так орал. Он выгонял свою мать из дома. А потом всё затихло и дверь нашей спальни с грохотом открылась.
Таким злым и агрессивным я его никогда не видела. Он смотрел на меня и не мог выговорить ни слова. С презрением. С любовью. С ненавистью. С болью.
— Вадим? — ничего не понимаю, что там такого ему сделала мать?
Он словно очнулся от моего голоса.
— Я вернусь завтра, чтобы ноги твоей в моём доме не было. — ошеломляюще громко прозвучали в полной тишине его слова.
Ничего не понимаю, я сижу на нашей с ним постели в абсолютном шоке. Вадим ушёл. Перед этим ударил кулаком в стену, оставив кровавый след на обоях. Холодным льдом пробирается под кожу ощущение опасности, безысходности. Он меня выгнал? Как и говорила Маргарита Васильевна. Она знала, что так случится! Знала! Но откуда? Что происходит?
Я не решаюсь позвонить ей. То, с каким чувством она меня выставляла, теперь я понимаю, свекровь была точно уверена в себе. Только зачем привела эту девушку? Думала, Вадим скажет ей спасибо и сразу женится, выставив меня?
Ужас какой-то. Я не до конца верю, что со мной всё это происходит, а не с кем-то другим. Он даже говорить не стал. Просто по-человечески поговорить. Мы же не чужие друг другу. Как можно обвинять меня в чём-то, о чём я не имею представления? Хотя он не обвинял. Он просто сказал, чтобы убиралась прочь.
Это его квартира.
Я, как любила повторять свекровь, явилась на всё готовое.
Хочет, чтобы я ушла?
А, может, это он сам так решил? Приелась ему обыденность? Скучная стала?
Я не понимаю.
Он не отвечает, тогда я пишу ему сообщение. Прошу объяснить, что происходит. Чувствую как начинает раскалываться голова и иду за таблетками к сумочке, а там замираю, нащупав коробочку с тестом.
С положительным тестом на беременность. Я же обрадовать его хотела. Домой торопилась. Возвращаюсь вместе с коробочкой в спальню, забыв о таблетках. Я должна сказать ему.
Он снова не отвечает, тогда я набираю в сообщении.
“Вадим, я беременна. У нас будет ребенок. Хотела сказать тебе, но теперь, видимо, тебе такая новость не интересна. Объясни, что случилось?”
Прочитал почти сразу, я думала уже не ответит. Слишком долгим было его молчание. Я успела запить таблетку водой, сходить на кухню, где и присела за стол. Ноги уже не держали, меня всю колошматило от волнения, руки начинали трястись, я всё больше осознавала, что Вадим меня выставил из дома. Он не желает, чтобы я оставалась здесь до утра.
“Не интересно. Чужие дети меня не интересуют. Освободи квартиру до пяти утра. В пять приедет клининг”
Не интересно…
Чужие дети…
Я чувствую как по щеке скатывается предательски слеза. Я снова набираю ему, но он отправляет мой номер в блок. Гудки резко прекращаются и сообщения остаются не прочитанными.
Потом я сворачиваюсь калачиком на кровати, реву, долго, безнадежно, а потом засыпаю. Просыпаюсь от своего собственного крика ночью. Мне приснился кошмар.
Я снова в детском доме. Прячусь под кроватью в спальне малышни, я знаю, они меня не выдадут. Мелкие меня очень любят и жалеют. От Егора достается всем, и им в том числе. Поэтому они помогают мне спрятаться. Но не в этот раз. Он находит меня и визжащую вытаскивает за волосы. Тут же бросает на одну из кроватей и дальше я просыпаюсь от собственного крика вся взмокшая.
Снова начался этот кошмар. Как давно он мне не снился. Я вздрагиваю от неожиданного лая собаки за окном. Время четыре утра. Я должна уйти до пяти. Раз он этого хочет. Раз не удосужился даже объяснить. Я уйду. Мы ему не интересны. Мы чужие для моего мужа. Мой ребенок скорее всего еще только несколько клеток живой материи, но я уже безмерно люблю его и ни за что не предам.
Я осматриваю шкаф. Тут много красивых вещей, которые мы покупали вместе с Вадимом. Ему нравилось смотреть мои дефиле в магазинах. Нравилось смотреть, как я примеряю всё.
Отбрасываю в сторону платья. Прямо на пол. Он же для этого вызвал уборку? Чтобы убрали следы моего проживания здесь? Надеваю повседневные джинсы и футболку с худи. Беговые кеды дополняют образ, заталкиваю в рюкзак несколько смен спортивного белья, оставляя всё кружево. Немного личных принадлежностей и выуживаю из сумочки свой кошелек с картами и документами. Чуть не забыла, хорошо, что вспомнила и забрала свой паспорт и диплом.
Без пяти пять я выхожу на улицу, оставляя ключи консьержу, прощаюсь с ним. Глоток свежего воздуха и я останавливаюсь в неуверенности.
Мне некуда идти.
Не хочу оставаться рядом с нашим домом. Рядом с его домом, потому что он уже не наш. Рядом есть небольшой парк и я отправляюсь туда. Несколько часов прогулочным шагом, я успела обдумать свои дальнейшие действия. Но перед тем как поехать туда, где меня точно примут, я решаюсь на последний шанс. Вызываю такси и еду в здание, где находится фирма моего мужа. Маловероятно, что я встречу там кого-то, но Вадим точно был у себя. Горел свет в его окнах. Охранник меня пропустил беспрепятственно, я поднялась на третий этаж и замерла в дверях перед секретарской. Сердце так громко стучало в ушах, что казалось, я сейчас не выдержу и упаду тут замертво.
Шаг вперёд, второй, третий… распахиваю дверь и встречаюсь взглядом со взглядом мужа. Удивлён, а потом он сразу же нацепил маску равнодушия.
— Зачем ты явилась?
— Вадим, я прошу выслушай меня. Я… — он молча приблизился и протянул мне какие-то бумаги.
Мои анализы, результаты УЗИ, уровень ХГЧ, подтверждение беременности.
— Это твоё. На развод я подам сам. Если вздумаешь воспользоваться беременностью, сразу предупреждаю, тебе и твоему хахалю будет плохо. Очень плохо.
— К-какому хахалю? Вадим! Это твой ребенок! Ты что думаешь, что я тебе изменила? Это неправда!
В ответ он молча подал мне ещё кипу бумаг. Тоже анализы, но теперь везде стоит его ФИО, диагноз – бесплодие подтвержден.
— Это невозможно… — шепчу я, мотая головой. — Я ведь беременна.
Он смотрит на меня с циничной усмешкой.
— Прекрати врать хоть сейчас.
— Я не лгу. Кто тебе сказал обо мне? Кто? — но ответ мне не потребовался. Его мать. Она обо всем узнала. Поэтому он так себя повел. Его выставили рогоносцем.
— Я тебе не изменяла, Вадим. Прошу поверь мне.
— Я бы поверил, если бы это были только слова. Но я вижу факты. Последствия. Алена, не изводи ни меня, ни себя. Ты свободна. На развод подам я сам. Нас разведут через ЗАГС, если мы оба…
— Вадим Игоревич, доброе утро, Вы уже тут, я сейчас быстренько организую Вам кофе. — секретарь моего мужа заглянула в дверь. — Ой, извините. Здравствуйте, Алена Валентиновна. Вам как обычно?
— Алена Валентиновна уходит. — рявкнул Вадим. Инга вздрогнула и очень тихо прикрыла дверь, извиняясь.
— Значит, ты так уверен в своём диагнозе… — он смотрел на меня со злостью, но не перебивал. — Тогда советую обследоваться ещё раз. И поскорее, потому что именно сейчас у тебя там всё в порядке, раз я забеременела.
Я быстро развернулась, потому что губы предательски задрожали. Одна половина меня умоляла меня броситься к нему, умолять, просить, убеждать его, а вторая — твёрдо и решительно заставляла меня уйти.
Любящее сердце не будет сомневаться. Как он мог поверить, что я делила постель с кем-то другим? Как?
