Как уверяли меня подруги, моя свекровь была далеко не худшим вариантом. Но какой может быть худший, после знакомства с Ириной Филипповной мне знать уже не хотелось. Мать мужа напоминала мне стрекозу из басни, которая вечно пела летом и не задумывалась об осени. В свои хорошо за пятьдесят она жила в крошечной квартирке, меняла кавалеров как перчатки, но главное, с первого дня невзлюбила меня.
Мы познакомились с Егором сразу после окончания ВУЗа. Я покупала в магазине печенье, и то лежало очень высоко. Попросив молодого человека помочь, я и не думала, что после мы пойдем гулять, потом в кафе, а через полгода он позовет меня замуж, и мы станем счастливой семьей. Ирина Филипповна была уверена, что я увела от нее единственного любимого мужчину.
Она давно разошлась со своим вторым супругом, от которого и был у нее Егор, и, несмотря на обилие ухажёров, сына считала почему-то исключительно своим. К тому же до меня мой муж встречался с дочерью подруги Ирины Филипповны – Катей. Та была перспективным бухгалтером, и свекровь надеялась, что именно на ней-то Егор рано или поздно и женится.
Но не срослось. Катерина была не пара Егору, и он это прекрасно понимал, потому к моменту нашего с ним знакомства всякие отношения с девушкой мягко свернул, принеся извинения за ложные надежды. Я же работала парикмахером, что свекровь тоже бесило.
— Что за работа такая парикмахер? Хуже только актерка! — как-то высказала мне она, — И людям стыдно сказать, кто моя сноха. То ли дело Катя была…
Я спорить тут не решалась, прекрасно зная, что у Ирины Филипповны всегда два мнения – ее и неправильное. Свою работу я любила, а когда устроилась в довольно крупный престижный салон, то и зарабатывать стала более чем достойно. Мужу было все равно, кто я, он любил меня такую, какая я есть, без ссылок на мою профессию. Сам с удовольствием ходил ко мне стричься, и всегда хвалил мои «золотые руки».
Со свекровью с самого начала общение я ограничила до минимума – быстро поняла, что за ягода мама мужа. Егор не настаивал на частых визитах к нам своей матери, да и сам к ней не зачастил с приездами. По его словам, дома у нее ему всегда было тяжело. Несмотря на кажущуюся легкость ходьбы по этой жизни, Ирина Филипповна почему-то считала, что именно на сына нужно вывалить ворох своих, зачастую надуманных проблем.
Она постоянно жаловалась, как ей тяжело, что замучило одиночество, что пора делать в квартире ремонт, что мужики ее все сплошь не те да не такие, как надо. Но по факту ничего менять она не собиралась, а ныла только, чтобы из сына всю душу вытрясти. Тот вежливо слушал, но выводы делал, и в следующий раз в гости к матери не спешил.
Мне Ирина Филипповна почти никогда не звонила, чему я была рада. Поначалу я пыталась наладить с ней добрые отношения, но мои порывы были загублены на корню ее критикой.
— Яна, почему ты вечно в каких-то балахонах ходишь? — выговаривала мне, брезгливо морща нос, свекровь.
— Это бохо, и мне нравится так одеваться. Удобно на работе, а летом в жару вообще красота!
— Красоты в этой рогоже из-под картошки я не вижу. Ты и так такая худая, да еще такое широкое и мятое носишь.
— Мне так комфортно, Ирина Филипповна.
— Загуляет вот от тебя Егорша, будешь знать!
О последнем, кстати, я даже и не думала никогда. Что муж мне верен, я не сомневалась ни на секунду. Я видела, как Егор смотрит на меня, как касается, как спешит в любую свободную минуту позвонить мне или написать СМС. Он был из той породы, которые выбирают женщину раз и на всю жизнь. И я понимала, как повезло мне стать именно той самой единственной для такого замечательного мужчины.
На втором году брака в семье моей случилось горе. Не стало моей бабушки. Особо не болела, хоть и было бате Тане уже за восемьдесят, но однажды утром мне позвонила, плача мама, и сказала, что теперь мы остались одни. После положенных горьких дней выяснилось, что загородный дом бабушка отписала мне. Когда-то он стоял в захолустной деревеньке, но последние пятнадцать лет туда перебрался какой-то богач и построил в живописных местах санаторий, сделав деревню курортной престижной зоной.
Народ быстро распознал прелести гор, чистой реки, лесных угодий и потянулся сотнями. Когда я вступила в наследство, то предложила мужу отремонтировать бабушкин дом, чтобы сдавать его. Егор поддержал меня, мы взяли кредит, и вскоре старенький сруб обрел новую жизнь, преобразившись в уютный домишко, который мы стали сдавать посуточно и по неделям. Это был весьма недурной прибыток для молодой семьи, так как теперь жилье в бабушкиной деревне стало стоить очень даже кругленькие суммы.
Перебраться жить туда мы тоже подумывали, но в итоге решили, что далековато это от города, и я и Егор оба были все-таки глубоко городскими жителями. Даже такая комфортабельная деревня все же оставалась деревней, а я не чувствовала в себе сил возиться с огородом, заводить скотину. Егор тоже не рвался в деревенскую кабалу, предпочитая комфорты города. Потому дом так и остался под сдачу, и больше речи мы о переездах не заводили.
К тому же иногда мы приезжали в деревню отдохнуть сами – пожарить шашлыки, походить по лесам и горам. Там и правда, было чудесное живописное место. Не слишком высокие горы, поросшие лесом, виднелись прямо за окном, и ходьбы до них было – от силы полчаса. Горные реки и озера вокруг кишели рыбой, леса были полны грибов и ягод. А воздух летом был сладким от многочисленных трав, что буйно цвели с весны по позднюю осень. Зимой тут разворачивался горнолыжный курорт, но зима для нас с Егором всегда была временем работы, а не отдыха.
Свекровь в бабушкином доме, уже после его ремонта, кстати, как-то была. Напросилась отдохнуть с нами, и я, скрепя сердце, решила позволить ей поехать. Пожалела потом сто раз, зареклась, что больше с ней на выходные ни-ни. Но домом, деревней и природой Ирина Филипповна восхищалась совершенно искренне и очень бурно.
— Слушай, мы уже почти пять лет женаты, и надо бы все же, отношения с мамой наладить! — как-то сказал мне вечером Егор.
— Да как бы мы не ссорились, но ты же знаешь, что она очень не простой человек.
— Ян, я хочу от тебя ребенка. Если ты согласна, то бабушка нам будет не лишней, ведь твои-то живут далеко. А мама рядом – тут час езды от ее квартиры до нас. — настаивал муж.
— Детей я хочу, и давно об этом думаю. Давай тогда поработаем над этим. Но я не уверена, что как бабушка твоя мама будет хороша. — осторожно сказала я.
— Но попытаться ведь стоит, правда? Мы точно ничего не потеряем!
— Ладно! — тяжело вздохнула я, — Когда ты планируешь ее пригласить к нам?
— Давай в субботу ужин закатим?
— Давай. Тогда скажи ей сам, что мы ее ждем.
Егор поцеловал меня в плечо, осторожно поправив тонкую бретельку майки.
Неделя пролетела как-то суетно, и настала суббота. Список блюд мы с мужем обсудили заранее, и поскольку был выходной, то и готовили в две руки. Мне очень повезло с Егором, он никогда не считал, что есть на свете какие-то исконно женские обязанности, и всегда рад был кинуть мне поддержку в работе по дому. Так было и теперь, когда он мял вилкой сайру на мимозу, пока отваренные овощи дымились рядом в большом блюде.
Свекровь появилась с опозданием в полчаса:
— Уфф, все пробки собрала, пока до вас доехала! — недовольно бросила она, — Да еще дождь накрапывает.
— Да, по прогнозу вечером как раз дождь обещали. Ну что, к столу?
— Яна, я забыл забрать торт! — вдруг с искренним огорчением воскликнул Егор.
Да, к приезду Ирины Филипповны мы заказали в кондитерской большой вкусный торт со взбитыми сливками и малиной. Я думала, что Егор забрал и принес его, когда бегал за закончившимся майонезом на салаты, но оказалось, что про десерт у него из головы со всей этой суетой просто вылетело.
— Я мигом, — чмокнув меня в щеку, сказал супруг, и, накинув джинсовку, уже побежал обуваться.
— Возьми зонт обязательно, а то уже гремит! — крикнула я вслед супругу, и тот уже в дверях цапнул с вешалки зонтик.
Когда Егор ушел, Ирина Филипповна уселась за стол, и сказала:
— Я к тебе не столько на ужин, сколько с разговором, и хорошо, что сына моего здесь нет.
Я насторожилась и, словно по наитию, незаметно включила диктофон на телефоне, положив его на табурет рядом с собой:
— Что-то случилось?
— Дом твой мне понравился. Перепиши его на меня, или с сыном тебя рассорю — Заявила мне наглая свекровь
— То есть, как перепишите? Это мой дом, он достался мне от бабушки, и мы его сдаем.
— Это мне, куколка, известно не хуже тебя. Но, знаешь ли, мне надоело ютиться в своей каморке. Сама знаешь, я женщина в самом соку, мне личную жизнь надо устраивать. А там у вас, в деревеньке, всякие богатеи теперь есть. Подцеплю себе наконец не бедного, а при денежках!
— Ирина Филипповна, это исключено. Мы ребенка с Егором планируем, дом этот мой, я ни за что на вас его не подпишу. — бледнея, ответила я.
— Ну, как знаешь. Скажу тогда моему сыну. Что ты шашни с клиентами на работе крутишь. У меня и доказательства есть, – соседка Лидка видела, как тебы парень какой-то красивый до дома провожал.
— Да это мой коллега Семен, он живет в соседнем подъезде, Егор его прекрасно знает. Сема женат, и у него трое маленьких детей. Муж ни за что вам не поверит.
— Послушай-ка, девочка меня! Или ты на меня домик свой переписываешь, или я тебе жизнь не сахарную устрою, еще в ногах у меня валяться будешь. А вас с Егором рассорю, так и знай. Будешь одна мыкаться, никто, кроме моего сына, на тебя в безразмерных шмотках не позарится!
Я поджала губы, чувствуя, что сейчас скажу нечто такое, что не говорят людям возраста вдвое старше себя. Но тут как раз щелкнул ключ в замке, и из коридора прозвучало:
— Ну и ливень! Ладно, хоть зонт взял, а то бы и меня и торт смыло!
И тут началось представление, достойное школы великого Станиславского.
— Сынок! – в голосе Ирины Филипповны звенели горькие слезы, — Твоя жена меня оскорбила и пыталась выгнать из дома. Она с самого начала меня не уважала и норовила обидеть. Заступись за мать! Ну, разве заслужила я такое отношение к себе? Я растила тебя, ночами не спала, всю жизнь на тебя положила. А твоя жена меня ни во что не ставит.
Егор непонимающе воззрился на меня и на мать, а я, не ожидавшая такого концерта без заявок со стороны свекрови, сориентировалась быстро. Положив на стол телефон, включила диктофонную запись.
После фразы «Дом твой мне понравился. Перепиши его на меня, или с сыном тебя рассорю!» — лицо Егора буквально окаменело. Он, прищурив глаза, слушал запись дальше, и на скулах выступали белеющие желваки. Мой муж поднял тяжелый взгляд на мать.
— Она все подстроила, — разом забыв добавить в голос слезливость, рявкнула Ирина Филипповна, — Не верь ей, сынок, она змея настоящая. Пригрели на груди гадюку!
Свекровь попыталась забрать у меня телефон, но я схватила его первой, и все сказанное ей, зафиксированное гаджетом, Егор выслушал до конца.
— Значит так, — прохладно произнес муж, — Мама, ты сейчас же поднимаешься из-за стола и уходишь. Такси я тебе, чтобы ты не мокла, вызову.
— Сынок, опомнись, я же твоя мать!
— Я помню. А ты забыла, что женщина, которую ты только что так бойко оскорбляла, моя жена и мать моих будущих детей. Вон из нашего дома немедленно. Ни на какие домики можешь не рассчитывать, и пока не осознаешь, что натворила, внуков не увидишь!
Свекровь пошла красными пятнами, но из-за стола поднялась. Одевалась она зло, даже с вязанного кардигана пуговицу оторвала, и так, проскакав по коридору, закатилась куда-то под шкаф. Когда Ирина Филипповна ушла, я обессиленно опустилась на табурет, придвинув к себе стакан с водой.
— Яна, прости, — Егор обнял меня, прижав к груди, — Я и подумать не мог, что она такого тебе наговорит. Какая ты умница, что все записала!
— Зато знаем истинное лицо ее теперь… — устало отозвалась я, — Кстати, курица, наверное, уже готова. Выключи духовку, пожалуйста. И у нас с тобой куча еды. Предлагаю романтически вечер, фильм в пледе, раз уж на улице дождь.
— Идеальный план! — улыбнулся супруг и пошел доставать курицу, чья ароматная корочка выглядела более, чем аппетитно.
С тех пор с Ириной Филипповной мы больше не общались. Она так и жила стрекозой из басни, вся в ухажерах, надуманных проблемах и обиде на нас с Егором. Даже когда родилась Машенька, Ирина Филипповна продолжала молчать, не удосужившись даже бросить СМС с поздравлением.
Мы по этому поводу с мужем не горевали. Да, иногда с маленьким ребенком приходилось трудно, но вскоре к нам переехала моя мама. С тещей муж ужился душа в душу, Машенька была под присмотром, и я вскоре смогла вернуться на любимую работу. Все было хорошо, все в нашем доме были счастливы и спокойны.
