Ключи в замке прозвучали как сигнал тревоги. Алина замерла на кухне, вслушиваясь в голоса за дверью. Один — Димин, родной, знакомый до последней интонации. Второй — Серёжин, раздражающе беспечный, с этим вечным смешком в конце каждой фразы.
— Да ладно тебе, я ж говорю, судья просто слепой был! — Серёжа ввалился в прихожую первым, размахивая руками. — Пенальти чистый, вообще стопроцентный!
— Алин, мы дома! — крикнул Дима, стаскивая куртку. — Ты ужин готовила?
Алина вышла из кухни, вытирая руки о полотенце. Серёжа уже расположился на диване, раскинув ноги на журнальном столике. Его потёртые кроссовки оставили грязные следы на полу в прихожей, который она мыла накануне.
— Привет, Алин! — Серёжа помахал ей рукой, не поднимая головы. — Ты как всегда прекрасно выглядишь. У вас пиво есть?
— В холодильнике, — буркнула она и посмотрела на мужа. — Дима, ты забыл, что завтра у тебя презентация проекта в девять утра?
— Помню, помню. — Дима уже возился с приставкой, распутывая провода от джойстиков. — Мы только пару матчей, ладно? У Серёги мать на дачу уехала.
Алина сжала губы. Серёге тридцать два года, но он до сих пор жил с матерью в однушке на окраине. Работу он потерял больше года назад — или бросил сам, версии менялись в зависимости от количества выпитого пива — и с тех пор перебивался случайными подработками. Вернее, говорил, что перебивается. Последнее время он почти каждый вечер появлялся у них в гостях.
— Пару матчей, — повторила Алина. — Как вчера? Когда ты лег в три часа ночи и не мог встать на работу?
— Да брось ты, один раз же было! — Дима включил консоль, и экран телевизора осветился знакомой заставкой футбольного симулятора. — Алин, не начинай, пожалуйста. День тяжёлый был.
У неё день тоже был тяжёлым. Восемь часов в офисе, отчёты, придирчивый начальник, пробки по дороге домой. Потом магазин, готовка ужина. Но она промолчала. Развернулась и вернулась на кухню, где в духовке остывала запечённая курица с картофелем.
Из гостиной донеслись крики комментатора и радостный вопль Серёжи:
— Гол! Видел, Дим? Я же говорил, по диагонали бить надо!
Алина села за кухонный стол и уткнулась лбом в ладони. Когда это началось? Год назад Серёжа заходил раз в неделю, максимум два. Потом стало чаще. А последние три месяца он торчал у них почти каждый день. Приходил ближе к вечеру, когда Дима возвращался с работы, и засиживался допоздна. Они играли в приставку, смотрели футбольные матчи, пили пиво бутылка за бутылкой. Дима на следующий день уходил на работу с красными глазами, а вечером история повторялась.
Алина пыталась говорить с ним. Мягко, потом жёстче. Дима кивал, соглашался, обещал. И продолжал в том же духе.
— Алиночка, а пива нет? — Серёжа появился на пороге кухни, почёсывая живот. — Мы всё выпили.
— Нет, — коротко ответила она, не поднимая головы.
— Может, сбегаешь? Магазин же рядом.
Она медленно подняла глаза. Серёжа стоял в дверном проёме, в застиранной футболке и спортивках, которые он носил, кажется, с прошлого лета. На его лице была беззаботная улыбка человека, у которого нет никаких проблем.
— Нет, — повторила Алина. — Не побегу.
— Ну ты чего такая злая? — Серёжа развёл руками. — Я ж не нарочно всё выпил. Думал, у вас запасы есть.
— У нас нет запасов. У нас есть работа, счета и ипотека.
— Ого, какие мы серьёзные. — Серёжа присвистнул. — Дим, ты слышишь? Жена у тебя строгая!
Дима не ответил. Из гостиной доносилось только звуковое сопровождение игры. Алина встала, прошла мимо Серёжи, плотно прикрыла дверь кухни и принялась перекладывать ужин в контейнеры. Есть ей больше не хотелось.
В час ночи она легла спать одна. Дима всё ещё сидел в гостиной. Она слышала их приглушённые голоса, смех. В половине третьего входная дверь наконец закрылась, и муж прокрался в спальню. Он лёг рядом, от него пахло пивом и чипсами.
— Алин, ты не спишь? — прошептал он.
Она не ответила.
— Не злись, ладно? Я понимаю, что перебарщиваю. Но Серёга сейчас в трудной ситуации, ему нужна поддержка.
Год — в трудной ситуации? Алина молчала, уткнувшись лицом в подушку.
— Завтра всё будет по-другому, обещаю, — пробормотал Дима и через минуту захрапел.
Утром будильник прозвенел в семь. Алина встала, умылась, оделась. Дима не просыпался. Она тормошила его в восемь, потом в восемь тридцать. Он вскочил, ругаясь, метался по квартире в поисках рубашки, галстука, документов.
— Я опаздываю! Чёрт, Алин, почему ты меня не разбудила?!
— Я будила тебя дважды.
Он выскочил за дверь без завтрака, без кофе. Алина собралась на работу спокойно, методично. Села в маршрутку и поехала в офис, где ничего не изменилось за ночь. Те же лица, те же задачи, тот же кофе из автомата, который всегда получался слишком горьким.
Дима позвонил ей в обед. Голос был каким-то приглушённым.
— Алин, я сейчас домой еду.
— Почему? Ты же до шести работаешь.
Пауза.
— Меня уволили.
Она замерла с телефоном у уха. В наушниках шумела кровь.
— Что?
— Я опоздал на встречу с клиентом. Важную встречу. Григорьев должен был подписать контракт на поставку оборудования, полгода мы эту сделку тянули. А я проспал. Когда примчался, он уже ушёл, сказал, что работать с такими безответственными не будет. Директор устроил мне разнос при всех и велел собирать вещи.
Алина закрыла глаза.
— Дима…
— Я знаю. Это всё моя вина. Я виноват.
— Приезжай домой. Поговорим.
Она отпросилась с работы пораньше. Ехала в автобусе и думала о том, как они будут платить ипотеку. Её зарплаты хватит, но впритык. Никаких накоплений, никакой подушки безопасности. Они жили от зарплаты до зарплаты, иногда позволяя себе ужин в кафе или новую одежду. Теперь всё изменится.
Дома Димы не было. Она позвонила ему — трубку он не взял. Написала сообщение. Ответа не последовало. Алина переоделась, заварила чай, села у окна. Ждала.
В пять часов в дверь позвонили. Она открыла и увидела на пороге Диму и Серёжу. Оба были навеселе.
— Привет, Алин! — Серёжа широко улыбался. — Мы тут Димку решили поддержать морально. Знаешь, работа — это ещё не всё в этой жизни!
Дима прошёл мимо неё, не встречаясь взглядом, повесил куртку и направился в гостиную. Серёжа последовал за ним.
— Мы бутылочку коньяка взяли, — продолжал он. — Ну, чтоб стресс снять. Горе, значит, заедим и запьём.
Алина закрыла дверь. Руки дрожали.
— Дима, — позвала она. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Давай потом, а? — Он включал телевизор. — У меня сейчас голова раскалывается.
— Потом? — Она подошла ближе. — Тебя только что уволили, а ты пришёл домой пьяный с другом?
— Не пьяный, а навеселе, — поправил Серёжа. — И я пришёл не просто так, а чтоб морально поддержать человека в трудную минуту. Так делают настоящие друзья.
— Серёж, заткнись, — неожиданно сказал Дима. — Алин, я понимаю, что ты злишься. Но мне сейчас правда хреново, и я не хочу об этом говорить.
— А когда ты хочешь говорить? — Алина чувствовала, как внутри неё что-то закипает. — Когда удобно? Когда мы влезем в долги?
— Найду новую работу, не волнуйся.
— Когда?
— Не знаю! — Дима повысил голос. — Господи, Алин, ты прямо как моя мать! Дай мне хоть один вечер прийти в себя!
Серёжа неловко кашлянул и потянулся к пульту.
— Может, включим что-нибудь? Футбол вроде должен быть…
Алина развернулась и вышла из гостиной. Села на кухне, обхватив руками чашку с остывшим чаем. Слёзы подкатывали к горлу, но она не позволила им пролиться. Из гостиной доносились голоса комментаторов, крики фанатов на стадионе, периодический смех Серёжи.
Так продолжалось неделю.
Дима не искал работу. По крайней мере, она этого не видела. Он просыпался поздно, сидел в телефоне, смотрел сериалы. А после обеда приходил Серёжа — и всё начиналось заново. Приставка, пиво, футбол. Иногда они заказывали пиццу, иногда ели то, что приготовила Алина. Серёжа стал оставаться на ночь — спал на диване, потому что «последнюю маршрутку пропустили». Утром он не уходил, а дожидался, когда Дима проснётся, и они продолжали.
— Ты резюме разослал? — спросила Алина в пятницу вечером, застав мужа за очередным матчем.
— Завтра займусь, — не отрываясь от экрана, ответил Дима.
— Ты вчера то же самое сказал.
— Алин, не доставай. У меня сейчас турнир.
Серёжа, развалившись на диване, хрустел чипсами.
— Знаешь, Алин, ты слишком зацикливаешься на этой работе, — изрёк он. — Людям иногда нужно отдыхать. Вот я, например, живу в своё удовольствие и не жалуюсь.
— Ты живёшь на шее у своей матери, — ровным голосом сказала Алина. — Тебе тридцать два года, у тебя нет ни работы, ни семьи, ни будущего. И ты тянешь моего мужа на дно.
Серёжа отложил пачку чипсов.
— Ого. Какие мы праведные сегодня.
— Алин, хватит, — буркнул Дима. — Он мой друг.
— Твой друг уже неделю живёт у нас и не собирается уходить. Я устала находить его носки под столом и слушать ваши пьяные разговоры до трёх ночи.
— Я могу уйти, если что, — Серёжа поднялся с дивана. — Не хочу быть причиной семейных сцен.
— Никуда ты не уйдёшь, — остановил его Дима. — Алина просто нервничает. У неё стресс на работе.
— У меня стресс на работе? — Алина рассмеялась, и в этом смехе не было ничего весёлого. — Дима, ты себя слышишь? Ты сидишь дома уже неделю, не ищешь работу, проводишь каждый день с дружком, который тоже ничего не делает, а у меня, видите ли, стресс на работе?
— Я ищу! Просто рынок сейчас сложный!
— Рынок сложный, — повторила она. — Но на просмотр футбола и игры в приставку время находится.
— Господи, ну что ты привязалась к этой приставке?! — Дима швырнул джойстик на диван. — Я не могу даже отдохнуть нормально!
— Отдохнуть? — Голос Алины стал тише, опаснее. — Ты хочешь отдохнуть от чего, Дима? От безделья?
— От тебя! — выкрикнул он и тут же замолчал.
Повисла тишина. Даже Серёжа притих, глядя в пол.
— Понятно, — тихо сказала Алина. — Значит, так.
Она подошла к дивану, взяла пульт и выключила телевизор.
— Эй! — возмутился Дима. — Мы не доиграли!
— Серёжа, — Алина повернулась к другу мужа. — Собирай свои вещи и уходи.
— Алин, ты чего? — Дима вскочил. — Какое право ты имеешь выгонять моего друга?
— Я имею право, потому что это мой дом тоже. — Она говорила спокойно, но руки сжимались в кулаки. — И я больше не позволю превращать его в притон.
— Притон?! — Серёжа фыркнул. — Ты себя слышишь?
— Слышу. И достаточно наслушалась вас. — Алина посмотрела на мужа. — Дима, если ты хочешь спасти наш брак, скажи своему другу, чтобы он уходил. Сейчас же.
— Или что? — Дима скрестил руки на груди. — Что ты сделаешь?
— Тогда уйду я.
Его лицо побледнело.
— Ты не уйдёшь.
— Уйду. Потому что больше не могу так жить. — Она чувствовала, как внутри неё ломаются последние барьеры, все те сдерживающие механизмы, которые заставляли её молчать, терпеть, надеяться. — Я работаю целыми днями, плачу за квартиру, за еду, за всё. А ты сидишь дома со своим другом и играешь в игрушки. Мне тридцать лет, Дима. Я не собираюсь тянуть на себе двух взрослых мужчин, которые не хотят взрослеть.
— Погоди-ка, — встрял Серёжа. — Причём тут я? Это ваши семейные дела.
— Это наши общие дела, — отрезала Алина. — Потому что ты здесь каждый день. Ты ешь нашу еду, пьёшь наше пиво, смотришь телевизор. И при этом даже спасибо не говоришь.
— Да пошла ты! — огрызнулся Серёжа. — Дим, ты будешь слушать, как она меня оскорбляет?
Дима молчал, переводя взгляд с жены на друга.
— Дим! — повторил Серёжа.
— Я… — Дима сглотнул. — Серёж, может, правда стоит…
— Стоит что? Свалить, потому что твоя жена устроила истерику? Ты серьёзно?
— Она не истерит, — тихо сказал Дима. — Она права. Я облажался. И ты… ты действительно здесь слишком часто.
Серёжа уставился на него.
— Вот оно как. Значит, когда тебе было хреново, я тебе был нужен, а теперь ты меня выгоняешь?
— Ты ничего не делаешь уже год, — вдруг резко сказала Алина. — Ты паразитируешь на всех вокруг. На матери, на нас. И ты тянешь моего мужа на дно вместе с собой.
— Твоему другу не место в нашем доме, — отрезала Алина и открыла балконную дверь.
Холодный вечерний воздух ворвался в комнату. Она прошла к полке, где стояла приставка, отключила все провода и взяла консоль в руки.
— Алин, — голос Димы дрогнул. — Что ты делаешь?
Она вышла на балкон. Они жили на пятом этаже. Внизу, на асфальте, стояли мусорные баки, росло чахлое дерево. Она подняла приставку над головой.
— Алина, стой! — Дима бросился к балкону. — Это же…
Она швырнула консоль вниз.
Пластик разбился с глухим хрустом, детали разлетелись по асфальту. В наступившей тишине было слышно только шум машин с соседней улицы.
Алина обернулась. Дима стоял в дверях балкона, бледный, с широко открытыми глазами. Серёжа за его спиной смотрел вниз, приоткрыв рот.
— Ты спятила? — выдохнул Серёжа. — Она у тебя совсем крышей поехала!
— Заткнись, — сказала Алина. — И проваливай из моего дома. Сейчас же.
Серёжа посмотрел на Диму, ожидая, что тот его защитит. Но Дима молчал, всё ещё глядя вниз, на обломки приставки.
— Ну и чёрт с вами, — Серёжа дёрнул плечом. — Нашёл себе психопатку. Дим, если что, я у себя. Звони, когда она успокоится.
Он направился к выходу. Алина преградила ему путь.
— Не звони ему, — сказала она. — Никогда.
— Алин… — начал Дима.
— Заткнись и слушай, — она повернулась к мужу. — Слушай внимательно, потому что повторять не буду. У тебя есть выбор. Либо ты берёшься за ум, находишь работу и начинаешь вести себя как взрослый человек, либо я ухожу. И не завтра, не через неделю — сегодня. Я соберу вещи и уеду к матери.
— Ты не можешь просто так уйти, — Дима сделал шаг вперёд. — Алин, это наша квартира, наша жизнь…
— Наша жизнь закончилась в тот день, когда ты решил, что приставка и пиво важнее карьеры и семьи.
Серёжа фыркнул.
— Вот видишь, о чём я говорил? Она тебя муштрует, как в армии. Брось ты её, Дим, найдёшь себе другую, нормальную.
— Серёжа, уйди, — тихо сказал Дима, не отрывая взгляда от жены.
— Что?
— Уйди. Прямо сейчас.
Серёжа молчал несколько секунд, потом рассмеялся.
— Понял, принял. Баба сказала — ты прыгнул. Ну ладно, чувак. Удачи тебе с этой фурией.
Он схватил куртку и хлопнул дверью. Алина и Дима остались вдвоём.
— Я не хочу терять тебя, — сказал Дима. Его голос дрожал. — Но ты не можешь мной командовать.
— Я не командую. Я ставлю условия. — Алина опустилась на диван. Адреналин начал отступать, оставляя после себя пустоту и усталость. — Понимаешь разницу? Я не могу больше жить вот так. Я люблю тебя, Дима. Но любви недостаточно, когда один человек тянет лямку, а второй безвольно плывёт по течению.
— Я не безвольный, — он сел рядом. — Мне просто… трудно. Меня уволили, Алин. Я чувствую себя никчёмным.
— И вместо того, чтобы исправить ситуацию, ты прячешься от неё. — Она посмотрела на него. — За пивом, за игрой, за Серёжей. Но это не решение, Дим. Это бегство.
Он закрыл лицо руками.
— Я боюсь, — тихо признался он. — Боюсь, что больше никто не возьмёт. Что я облажался настолько, что всё, конец карьеры.
— Один провал — это не конец, — Алина коснулась его плеча. — Конец — это когда ты сдаёшься. А ты сдался. Я смотрела на это целую неделю. Ты сдался и позволил Серёже тянуть тебя вниз вместе с собой.
— Он мой друг.
— Он паразит. — Она сказала это жёстко, но не злобно. — Друзья поддерживают тебя, мотивируют, помогают расти. А Серёжа просто удобен тебе, потому что с ним можно не думать о проблемах. Но проблемы никуда не исчезают, Дим. Они копятся.
Он молчал, глядя в пол.
— У тебя есть два варианта, — продолжила Алина. — Первый: завтра же начинаешь искать работу. Серьёзно, активно. Рассылаешь резюме, ходишь на собеседования, берёшься за любую временную подработку, если нужно. И Серёжа больше сюда не приходит. Вообще. Пока он не найдёт работу и не начнёт обеспечивать себя сам.
— А если он не найдёт?
— Тогда это его проблемы, а не твои. — Она помолчала. — Второй вариант: ты продолжаешь жить, как живёшь сейчас. А я ухожу. И это не угроза, Дим. Это факт. Потому что я не могу больше так.
Дима поднял голову. В его глазах стояли слёзы.
— Что насчёт приставки?
— Что — приставки? — не поняла она.
— Ты её выбросила.
— И что?
— Это же… это была PlayStation. Я так долго копил на неё.
— Теперь будешь копить на новую, — сказала Алина. — Только после того, как получишь первую зарплату. И только если докажешь, что способен контролировать себя.
Он вытер глаза.
— Ты жестокая.
— Я реалистичная. — Она встала. — Итак, какой вариант ты выбираешь?
Дима смотрел на неё долго. Потом кивнул.
— Первый. Я выбираю первый вариант.
— Уверен?
— Да. — Он тоже поднялся. — Я не хочу тебя терять. Ты… ты права. Я запустил всё. Я просто не хотел это признавать.
Алина обняла его. Крепко, отчаянно.
— Мы справимся, — прошептала она. — Вместе. Но только если ты действительно постараешься.
— Постараюсь, — Дима уткнулся лицом в её плечо. — Обещаю.
Они стояли так несколько минут. Потом Алина отстранилась.
— Иди спать. Завтра рано вставать.
— Куда?
— Искать работу. Думаешь, резюме сами себя отправят?
Он усмехнулся. Печально, но искренне.
— Ты как моя мама.
— Нет, — возразила Алина. — Я твоя жена. И я хочу, чтобы у нас было будущее.
