Ноябрьский вечер накрыл город ранними сумерками, когда Алиса наконец добралась домой. Она сбросила туфли у порога, повесила пальто и прошла на кухню, где её уже ждал аромат свежезаваренного кофе. Муж Егор стоял у плиты, помешивая что-то в сковороде.
— Привет, — устало улыбнулась она. — Что готовишь?
— Омлет с овощами. Думал, ты проголодалась, — он обернулся и поцеловал её в щёку. — Как день?
Алиса опустилась на стул и потянулась всем телом.
— Напряжённый. Бронирования сыплются как из рога изобилия. Новогодние праздники — это просто безумие. Все домики заняты до середины января, а звонки всё продолжаются.
Егор кивнул, раскладывая омлет по тарелкам.
— Значит, бизнес идёт хорошо. Рад за тебя.
Алиса взяла вилку и начала есть, наслаждаясь теплом домашнего ужина после долгого рабочего дня. Она работала директором небольшой турбазы. Пять уютных деревянных коттеджей, каждый со своей баней и видом на воду. Летом там всегда был аншлаг, осенью и весной — размеренный поток гостей, а зимой, особенно в новогодние праздники, спрос взлетал до небес.
Они поужинали в приятной тишине, обсуждая мелочи: как прошёл день у Егора на работе, что нового у их общих знакомых. Алиса уже почти забыла о напряжении последних недель, когда зазвонил её телефон. На экране высветилось: «Светлана Петровна».
Свекровь.
Алиса нахмурилась, но взяла трубку.
— Алло, Светлана Петровна, добрый вечер.
— Алиса, здравствуй, дорогая, — голос свекрови звучал приторно-сладко, что всегда настораживало. — Как дела, как работа?
— Спасибо, всё хорошо. У вас как?
— У нас тоже всё прекрасно. Слушай, я тут подумала… Приближается Новый год, и было бы замечательно встретить его всей семьёй. На природе, на свежем воздухе. Я уже давно мечтаю побывать у тебя на базе.
Алиса непроизвольно напряглась. Она прекрасно понимала, к чему ведёт этот разговор.
— Светлана Петровна, это замечательная идея, но…
— Вот и отлично! — перебила свекровь. — Нас будет человек десять: я, Пётр Николаевич, сестра Валентина с семьёй, племянники… Один большой коттедж нам вполне подойдёт. С тридцатого декабря по третье января. Ты же всё организуешь?
Алиса глубоко вдохнула.
— Светлана Петровна, я понимаю ваше желание, но это невозможно. Новогодние праздники — это наш самый горячий сезон. Все домики забронированы уже два месяца назад. Не осталось ни одного свободного места.
Повисла пауза.
— Как это невозможно? — голос свекрови стал холоднее. — Алиса, ты же директор. Ты можешь освободить один домик для семьи.
— Светлана Петровна, я не могу отменить чью-то бронь. Люди заплатили деньги, они планируют свой отдых.
— А мы что, не семья? — в голосе послышалась обида. — Я думала, для родных всегда найдётся местечко. Тем более что это же бесплатно для нас, правда?
Вот оно. Алиса сжала телефон крепче.
— Светлана Петровна, я иногда предоставляю домики родственникам в несезон, когда они простаивают. Но новогодние праздники — это совсем другое. Это основной доход всего года. Я не могу позволить себе потерять такую прибыль.
— Потерять прибыль? — свекровь повысила голос. — Значит, деньги для тебя важнее семьи? Алиса, я разочарована. Мы всегда были к тебе добры, а ты не можешь сделать для нас такую малость!
— Это не малость, Светлана Петровна. Один коттедж на новогодние праздники — это больше ста тысяч рублей дохода. Я не могу просто так от этого отказаться.
— Сто тысяч! — свекровь фыркнула. — За что такие деньги? За деревянную избушку? Алиса, вы совсем обнаглели с этими своими расценками. И ты ещё отказываешь родной семье мужа!
Алиса почувствовала, как по спине пробегает холодок злости.
— Светлана Петровна, я понимаю ваше разочарование, но моё решение окончательно. Если хотите встретить Новый год на базе отдыха, можете поискать варианты в других местах. Или запланировать поездку на весну или осень, когда будет свободно.
— Другими словами, ты нам отказываешь, — голос свекрови стал ледяным. — Хорошо, Алиса. Я это запомню. Дай мне Егора.
— Он рядом, — Алиса протянула телефон мужу, который наблюдал за разговором с тревогой на лице.
Егор взял трубку.
— Мама, привет.
Алиса не слышала, что говорила свекровь, но по лицу Егора было видно, что разговор идёт непростой. Он хмурился, вздыхал, пытался что-то объяснить, но в итоге просто выслушивал поток слов из трубки. Наконец, он сказал:
— Мама, давай обсудим это позже. Спокойной ночи.
Он положил телефон на стол и потёр переносицу.
— Она очень расстроена.
— Я заметила, — Алиса скрестила руки на груди. — Егор, ты же понимаешь, что я не могу выполнить её просьбу?
— Я понимаю, — он кивнул. — Но мама… Она считает, что в семье должны помогать друг другу.
— Помогать — это одно, а требовать бесплатных услуг в самый прибыльный сезон — совсем другое.
Егор вздохнул.
— Я знаю. Я постараюсь с ней поговорить.
Но следующие дни показали, что разговор с матерью не помог. Светлана Петровна звонила Егору каждый день, жалуясь на жадность и бессердечность невестки. Она говорила, что Алиса изменилась, что деньги вскружили ей голову, что она забыла о семейных ценностях. Егор пытался защищать жену, объясняя матери экономическую сторону вопроса, но та не хотела ничего слышать.
А потом начались звонки Алисе.
Сначала позвонила Валентина, сестра Светланы Петровны.
— Алисочка, милая, я слышала, что у вас с Светланой случилось недоразумение. Может, ты пересмотришь своё решение? Мы так мечтали о семейном празднике на природе.
Алиса вежливо, но твёрдо повторила своё объяснение. Валентина вздохнула и попрощалась, но через день позвонил племянник Егора, Максим.
— Тётя Алиса, ну правда, неужели нельзя как-то договориться? Бабушка так расстроена. Может, мы хоть частично оплатим?
— Максим, дело не в оплате, — терпеливо объяснила Алиса. — Просто нет свободных мест. Все коттеджи забронированы.
— Но один же можно освободить?
— Нет, нельзя. Люди заплатили и ждут своего отдыха.
После этого разговора Алиса почувствовала, что её терпение на исходе. Она понимала, что свекровь развернула целую кампанию, подключая к давлению всех родственников.
Через неделю после первого разговора, в субботу утром, когда Алиса была на базе, проверяя готовность коттеджей к заезду новых гостей, ей снова позвонила Светлана Петровна. Голос свекрови звучал угрожающе спокойно.
— Алиса, я хочу в последний раз дать тебе шанс всё исправить.
— Светлана Петровна, моё решение не изменилось.
— Очень жаль. Тогда я вынуждена буду поговорить с твоим начальством.
Алиса опешила.
— С каким начальством? С владельцем турбазы.
— Да, именно с ним. Интересно, что он скажет, когда узнает, что ты своих родственников пускаешь бесплатно, а это нигде не фиксируешь? Это ведь нарушение, правда?
Алиса почувствовала, как кровь приливает к лицу.
— Вы мне угрожаете?
— Я просто говорю факты, — голос свекрови стал ещё холоднее. — Ты думаешь, ты такая умная, отказывая семье? Но у семьи тоже есть способы защитить свои интересы. Я могу сделать несколько звонков, написать несколько писем. И посмотрим, как быстро тебя уволят.
Алиса сжала зубы, пытаясь сдержать ярость.
— Светлана Петровна, то, что вы делаете, называется шантажом.
— Называй как хочешь. Но я дам тебе до понедельника подумать. Если ты найдёшь для нас коттедж, я забуду о своих планах. Если нет — готовься к последствиям.
Связь оборвалась.
Алиса стояла посреди пустого коттеджа, держа телефон в дрожащей руке. Её била дрожь — не от страха, а от возмущения. Как могла эта женщина опуститься до такого? Угрожать, шантажировать, пытаться навредить ей, после того, как Алиса столько для них сделала?
Она села на диван и закрыла лицо руками. Нужно было успокоиться и подумать. Да, она действительно иногда позволяла родственникам приезжать бесплатно в несезон. Два-три раза за год, когда домики стояли пустыми. Это было жестом доброй воли, попытками наладить отношения с семьёй мужа. Но она никогда не думала, что это обернётся против неё.
Технически свекровь была права — эти визиты нигде не фиксировались. Но это были единичные случаи, которые не влияли на общую отчётность. Она пускала родных только тогда, когда домики стояли пустыми. Причём она занимала один домик, когда хотя бы один ещё оставался пустым, на тот случай, если кто-то захочет заехать в тот же день. Но Алиса знала, что если это станет известно владельцу, то ей не избежать очень неприятного разговора. Скорее всего её не уволят, владелец не раз говорил, что очень доволен, и такого директора, как она ещё надо поискать. Но всё равно, было очень неприятно от одной только мысли, что придётся оправдываться.
Она позвонила Егору.
— Твоя мать только что мне угрожала, — сказала она без предисловий.
— Что? — голос Егора был полон тревоги. — Что она сказала?
Алиса пересказала разговор. В трубке повисла тяжёлая тишина.
— Егор, — продолжила она, — я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Я больше никогда не окажу никаких бесплатных услуг твоей семье. Никогда. Даже в несезон, даже если все домики будут стоять пустыми. Твоя мать перешла черту, и я не намерена поддаваться на её шантаж.
— Алиса, я…
— Послушай меня до конца, — голос её был твёрдым. — Я понимаю, что это твоя мать. Но она только что попыталась разрушить мою карьеру, потому что я отказалась выполнить её требование. Это неприемлемо. И если ты не готов поддержать меня в этом, то у нас с тобой будут серьёзные проблемы.
Егор глубоко вздохнул.
— Я на твоей стороне, Алиса. Я поговорю с матерью. Это… Это действительно перебор.
— Спасибо, — она почувствовала, как немного отпускает напряжение. — Мне нужно было это услышать.
В тот вечер Егор приехал к Алисе на базу. Они сидели на веранде одного из коттеджей, укутавшись в пледы, и смотрели на озеро, затянутое предзимним туманом. Егор обнимал её за плечи, и она чувствовала его поддержку.
— Я позвонил матери, — сказал он тихо. — Сказал, что она поступила неправильно. Что шантаж — это низко. Что ты моя жена, и я не потерплю, чтобы с тобой так обращались.
— Как она отреагировала?
— Плакала. Говорила, что я выбираю тебя вместо неё. Что она всю жизнь посвятила мне, а я теперь отворачиваюсь от неё ради какой-то базы отдыха.
Алиса горько усмехнулась.
— Классическая манипуляция.
— Я знаю, — Егор кивнул. — Я сказал ей, что люблю её, но это не означает, что я буду поддерживать её неправильные действия. И что она должна извиниться перед тобой.
— Сомневаюсь, что она это сделает.
— Я тоже, — он вздохнул. — Но я хотел бы, чтобы она поняла.
Следующие несколько дней прошли в напряжённом ожидании. Светлана Петровна не звонила ни Алисе, ни Егору. Алиса продолжала работать, готовясь к новогоднему наплыву гостей. Она проверяла запасы дров, меню для праздничных ужинов, украшения для коттеджей. Работа помогала отвлечься от семейной драмы.
В среду вечером, когда Алиса уже собиралась ложиться спать, позвонил Егор.
— Мама написала в семейный чат, — сказал он устало. — Рассказала всем родственникам, какая ты жадная и бессердечная. Теперь половина семьи на её стороне, считают, что ты должна была найти для них место.
Алиса села на кровати.
— И что ты ответил?
— Я написал, что ситуация гораздо сложнее, чем она описывает. Что у бизнеса есть свои правила и обязательства. Но меня мало кто поддержал. Тётя Валентина написала, что семья важнее денег. Максим промолчал. Только мой двоюродный брат Андрей сказал, что понимает твою позицию.
Алиса почувствовала горечь. Она никогда не была близка с семьёй Егора — они виделись редко. Но она старалась поддерживать хорошие отношения, быть вежливой и приветливой. И вот теперь её выставили жадной эгоисткой, которая ставит деньги выше семьи.
— Егор, мне жаль, что ты оказался в такой ситуации, — сказала она тихо. — Но я не могу изменить своё решение. Это не вопрос жадности или бессердечности. Это вопрос принципа и здравого смысла.
— Я знаю, — он вздохнул. — И я тебя поддерживаю. Пусть они думают что хотят.
Через неделю Светлана Петровна всё-таки сдержала своё обещание. Алисе позвонила её бухгалтер и сообщила, что позвонила какая-то женщина и сказала, что ты пускаешь своих родственников без оплаты. Алиса не удивилась. Она подумала, что свекровь не нахла контактов владельца и позвонила по тем телефонам, которые были указаны на сайте турбазы.
Что касается тех нескольких бесплатных визитов родственников, то они действительно нигде не фиксировались, но это были единичные случаи в несезон, когда домики не приносили дохода. Алиса была готова объяснить это, если спросят.
Егор в эти недели был рядом. Он поддерживал её, помогал с организацией, Но Алиса видела, как тяжело ему даётся этот конфликт. Он разрывался между женой и матерью, и это причиняло ему боль.
Однажды вечером, в середине декабря, когда они сидели дома после очередной проверки, Егор сказал:
— Может, мне стоит съездить к матери и поговорить с ней лично?
Алиса посмотрела на него.
— Думаешь, это поможет?
— Не знаю. Но я должен попробовать. Я не могу жить в ситуации, когда моя жена и моя мать враждуют.
— Мы не враждуем, — возразила Алиса. — Я просто защищаюсь. Это твоя мать развязала эту войну.
— Я знаю, — он кивнул. — Но, может быть, если я поговорю с ней спокойно, объясню всё ещё раз, она поймёт и прекратит эти попытки навредить тебе.
Алиса пожала плечами.
— Попробуй. Я не против.
Егор уехал к матери в следующие выходные. Вернулся он поздно вечером в воскресенье, усталый и расстроенный.
— Она не хочет слушать, — сказал он, падая на диван. — Я пытался объяснить ей экономику, логику, принципы. Но она застряла на одном: я выбираю тебя вместо неё. Она считает, что семья должна быть на первом месте, а бизнес — это просто деньги, которые не стоят того, чтобы из-за них ссориться. И если ты раньше пускала их, то и сейчас должна найти возможность.
— И что ты ей ответил?
— Я сказал, что семья действительно важна, но это не означает, что можно требовать невозможного и угрожать, если не получаешь желаемое. Что уважение и границы важны даже в семье. Она расплакалась и сказала, что я изменился, что ты меня испортила.
Алиса вздохнула.
— Похоже, она никогда не примет мою точку зрения.
— Похоже, нет.
Новогодние праздники приближались, и база отдыха наполнялась гостями. Все пять коттеджей были забронированы, люди приезжали семьями и компаниями, радовались снегу, озеру, баням, праздничной атмосфере. Алиса работала без остановки, следя за тем, чтобы у каждого гостя всё было идеально. Это был её звёздный час, момент, когда все усилия года окупались.
Тридцать первого декабря, когда все гости уже были размещены и готовились к празднованию, Алиса наконец позволила себе расслабиться. Она сидела в небольшом домике, где располагалась администрация базы, пила горячий чай и смотрела в окно на освещённые гирляндами коттеджи. Снег тихо падал, создавая сказочную атмосферу.
Егор приехал к ней вечером, привезя праздничный ужин и шампанское.
— Ты справилась, — сказал он, обнимая её. — Всё прошло отлично.
— Да, — она улыбнулась.
Они встретили Новый год вдвоём, в тишине и спокойствии, наблюдая через окно, как в коттеджах отмечают праздник счастливые семьи. Алиса чувствовала удовлетворение и гордость. Да, она потеряла расположение семьи мужа. Да, отношения со свекровью были безнадёжно испорчены. Но она не поддалась на шантаж, не отступила от своих принципов.
В январе, когда праздничная суета закончилась, Егор сказал, что его мать больше не пытается отомстить.
— Она поняла, что это бесполезно, — объяснил он.
— Значит, война закончена?
— Не знаю. Скорее, перемирие. Она просто перестала активно действовать. Но обиды она не забыла.
Алиса кивнула. Она понимала, что отношения со свекровью никогда не будут тёплыми. Светлана Петровна будет помнить этот отказ, этот «облом», как она наверняка это называла. Но Алиса чувствовала, что поступила правильно.
В феврале, когда наступило межсезонье и коттеджи опустели, Алиса сидела в одном из них, планируя ремонт и улучшения к следующему сезону. Она думала о том, как много изменилось за эти несколько месяцев. Она научилась говорить «нет», не чувствуя вины. Она поняла, что доброта и щедрость не должны быть безграничными, что важно уметь различать просьбы от требований, помощь от эксплуатации.
Егор поддержал её, и это было самым важным. Их брак стал крепче, потому что они прошли через испытание вместе. Он понял, что семья — это не только мать и родственники, но и жена, партнёр, человек, с которым строишь общую жизнь.
А база отдыха продолжала работать. Гости приезжали и уезжали, наслаждаясь природой и отдыхом. Алиса продолжала создавать для них уют и комфорт, вкладывая душу в своё дело. И она знала, что больше никогда не позволит никому использовать её доброту против неё.
Весной Егор сказал, что его мать больше не упоминает о базе отдыха. Она приняла ситуацию, хотя и с обидой. Семейные праздники теперь проходили без Алисы и Егора — их просто перестали приглашать. Это было больно, но Алиса знала, что это цена за свою независимость и самоуважение.
И она была готова платить эту цену. Потому что поняла главное: настоящая семья — это те, кто уважает тебя, поддерживает твои решения и не пытается тебя сломать ради собственных желаний. А те, кто требует от тебя невозможного и угрожает, когда не получает желаемого, не заслуживают ни твоего времени, ни твоей доброты.
