Юлия помнила тот день, когда Илья сделал ей предложение. Они стояли на набережной, ветер трепал её волосы, а он держал в руках коробочку с кольцом и говорил, что всегда будет рядом, что они справятся с любыми трудностями вместе. Она верила каждому слову. Ей казалось, что рядом с ней надёжный человек, который умеет держать слово и не боится сложностей.
Свадьбу сыграли скромно, без лишних церемоний. Юлия работала экономистом в небольшой компании, Илья трудился инженером на заводе. Денег хватало на жизнь, даже оставалось немного откладывать. Они снимали однокомнатную квартиру и копили на первоначальный взнос по ипотеке.
Первое время их жизнь складывалась спокойно и даже радостно. По выходным они вместе ездили в строительные магазины, выбирали обои, смесители, плитку. Илья собственноручно собрал шкаф-купе в прихожей, повесил полки на кухне. Юлия красила стены в спальне, клеила декоративные наклейки. Они строили планы — через год взять ипотеку, через три родить ребёнка, через пять съездить в большое путешествие.
— Представляешь, Юль, мы с тобой всё это сами делаем! — говорил Илья, стоя на стремянке с дрелью в руках. — Наш дом, наша жизнь!
— Представляю, — улыбалась она, подавая ему саморезы. — У нас всё получится.
И ей действительно казалось, что получится. Что они команда. Что любые проблемы решаемы, если решать их вдвоём.
Всё изменилось внезапно, словно кто-то щёлкнул выключателем. Илья пришёл домой в четверг вечером с мрачным лицом, бросил куртку на стул и молча прошёл на кухню. Юлия готовила ужин и сразу почувствовала, что случилось что-то неладное.
— Что произошло? — осторожно спросила она.
— Меня уволили, — коротко ответил Илья, открывая холодильник и доставая пиво. — Сокращение штата. Полдела попало под нож.
— Господи… — Юлия вытерла руки о полотенце и подошла к нему. — Но ты же инженер, хороший специалист! Тебя возьмут в другое место без проблем!
— Да пошло оно всё, — Илья махнул рукой. — Надоело. Пахал как проклятый, а меня выкинули, как мусор. Посижу немного, отдохну. Временно. Потом поищу что-нибудь получше.
Юлия кивнула, стараясь его поддержать:
— Конечно, отдохни. Пару недель на душе полегчает, а потом начнёшь искать. Мы справимся.
Сначала Илья действительно выглядел подавленным. Он спал до обеда, бродил по квартире, смотрел сериалы. Юлия не давила на него, понимая, что увольнение — серьёзный стресс. Она вставала в семь утра, собиралась на работу, оставляла ему еду в холодильнике с запиской «разогрей в микроволновке». Приходила вечером усталая, готовила ужин, убиралась.
— Как дела? — спрашивала она. — Может, резюме составим вместе?
— Не сегодня, Юль. Я ещё не готов, — отмахивался Илья. — Дай мне время.
Проходила неделя. Потом две. Три. Илья не просматривал вакансии, не обновлял резюме, не ходил на собеседования. Он уверял, что «временно отдыхает», что «скоро соберётся», что «всему своё время». А потом и эти объяснения прекратились — он просто перестал искать работу вовсе.
В доме повисла напряжённость, плотная и удушающая. Илья целыми днями сидел перед телевизором, переключая каналы, или лежал на диване, уткнувшись в телефон. Юлия приходила с работы и видела грязную посуду в раковине, крошки на столе, разбросанную одежду. Она молча убирала, готовила, стирала. Все финансовые обязательства легли на её плечи — и аренда, и коммуналка, и продукты, и всё остальное.
— Илюш, может, давай хотя бы вакансии посмотрим? — попробовала она заговорить однажды вечером. — Я видела на сайтах много предложений для инженеров…
— Отстань, — буркнул он, не отрываясь от экрана. — Я знаю, что делаю.
— Но уже прошло два месяца…
— И что? — он повернул к ней голову, и в глазах его мелькнуло раздражение. — Ты теперь контролировать меня будешь? Указывать, когда мне работать?
— Я не указываю, я просто беспокоюсь…
— Вот не надо беспокоиться! — он повысил голос. — Хватит пилить! Я всё решу сам, когда сочту нужным! Понятно?
Юлия замолчала. Любая попытка поговорить заканчивалась одинаково — раздражением, грубостью, обвинениями. Он отвечал так, будто сам факт упрёка ранил его мужское самолюбие, задевал за живое. Хотя упрёков-то она особо и не высказывала — просто хотела помочь, поддержать, подтолкнуть к действию.
Но Илья этого не видел. Или не хотел видеть.
Постепенно всё становилось хуже. Из благодарного мужа, который когда-то помогал по дому и ценил её усилия, Илья превратился в человека, который воспринимал всё как должное. Еду на столе, чистую одежду в шкафу, оплаченные счета — всё это стало для него нормой, обязанностью жены, которую она просто обязана выполнять.
— Юль, а где мои джинсы? — кричал он из комнаты.
— В шкафу, на полке, — отвечала она, моя посуду после ужина.
— Не вижу!
— Илья, они там, посмотри внимательнее.
— Да нет их там! Ты что, постирать не можешь нормально?!
Юлия вытирала руки, шла в комнату, доставала джинсы с той самой полки, на которую он даже не удосужился заглянуть. Илья хватал их, не говоря спасибо, и снова усаживался перед телевизором.
Прошло четыре месяца. Юлия чувствовала, как внутри неё копится усталость — не физическая, а какая-то глубинная, выматывающая душу. Она работала, тащила на себе весь быт, все расходы, а он просто существовал рядом, как пассажир, который уселся и ждёт, когда его довезут до нужной остановки.
Однажды вечером, собрав всю решимость, Юлия села рядом с ним на диван:
— Илюша, нам нужно серьёзно поговорить.
— О чём? — он не отрывался от телевизора.
— О работе. Может, поищешь хотя бы подработку? Любую. Курьером, грузчиком, охранником — пока не найдёшь что-то в своей сфере. Мне тяжело одной…
Илья резко выключил звук и повернулся к ней. Лицо его исказилось:
— Хватит пилить, я всё решу сам! Ты что, не веришь мне?!
— Я верю, но…
— Никаких «но»! Я мужик, я знаю, что делаю! А ты просто сиди и не лезь со своими советами! Понятно?!
— Илья, я просто хочу…
— Хватит! — он вскочил с дивана. — Надоело уже! Будто я маленький! Всё, разговор окончен!
Он ушёл в комнату, громко хлопнув дверью. Юлия осталась сидеть на диване, чувствуя, как у неё сжимается грудь.
После этого разговоров о работе больше не было. Илья полностью устроился жить за её счёт, даже не делая вид, что собирается что-то менять. Он уверял себя и её, что это «временные трудности», что «скоро всё наладится», что «надо просто немного подождать». Но ждать было уже нечего — временные трудности превратились в образ жизни.
Юлия начала замечать, что муж не просто не работает — он даже по дому перестал что-либо делать. Раньше хотя бы посуду иногда помыл бы или мусор вынес. Теперь же он вставал после обеда, ел то, что она приготовила с вечера, смотрел телевизор до её прихода, а потом требовал ужин.
Но со временем к лени добавилось хамство, которого раньше не было и в помине. Илья стал разговаривать с ней совсем по-другому — не как муж с женой, а как хозяин с прислугой. Он стал требовать, а не просить, будто Юлия была обязана ему во всём и по определению.
— Почему чай холодный? — бросал он, пробуя из кружки.
— Я заварила час назад, ты же сам не пил…
— Так завари новый!
— Илья, ты можешь сам…
— Я? — он смотрел на неё с возмущением. — Ты жена или кто? Иди завари!
Юлия молча шла на кухню и заваривала новый чай. Спорить было бесполезно — он всё равно начинал орать.
В тот вечер она особенно устала. На работе была аудиторская проверка, весь день просидела с документами, в обед даже не успела поесть. Пришла домой около восьми, сняла туфли в прихожей, сбросила сумку на пол. Хотелось просто рухнуть на диван и закрыть глаза.
Но Илья уже сидел на диване, развалившись во весь рост, и что-то смотрел на телефоне. Он даже не поднял головы, когда она вошла.
— Привет, — устало сказала Юлия.
— Постирай мои труселя и приготовь обед, живо, — буркнул он, не отрываясь от экрана.
Юлия замерла. Не «привет». Не «как дела». Не «ты устала?». Просто требование. Грубое, хамское, как приказ солдату.
— Илья, я только пришла… может, сам разогреешь что-нибудь? В холодильнике есть вчерашний суп…
Он наконец оторвался от телефона и посмотрел на неё с раздражением:
— Я сказал — приготовь обед. Ты глухая?
— Но я очень устала…
— А мне какое дело? — он встал с дивана и шагнул к ней. — Ты жена, твоя обязанность — готовить! Или тебе это непонятно?
— Илья, ты вообще адекватный? Ты целый день дома сидел, мог бы сам…
— Заткнись! — он схватил её за плечо и грубо вытолкал из комнаты в коридор. — Иди на кухню и делай, что тебе сказали! Живо!
Дверь захлопнулась перед её носом. Юлия стояла в коридоре, тяжело дыша, и смотрела на закрытую дверь. Внутри неё что-то щёлкнуло — не злость, не обида, а отчётливое, холодное понимание.
Разговоры больше не имеют смысла.
Она не будет кричать, не будет плакать, не будет доказывать. Она просто действовала.
Юлия прошла на кухню, взяла телефон и набрала номер брата.
— Паш, ты дома? — спросила она тихо.
— Да, а что? — брат сразу уловил напряжение в её голосе. — Случилось что?
— Приезжай. Сейчас. Мне нужна помощь.
— Даю полчаса.
Пока брат ехал, Юлия методично собирала документы. Паспорт, свидетельство о браке, договор аренды квартиры — всё лежало в её папке. Она проверила банковские карты — счёт был общий, но пополняла его только она. Зарплатную карту, на которую приходили деньги, Илья никогда в руках не держал. Наличных у него тоже не было.
Ровно через тридцать пять минут раздался звонок в дверь. Юлия открыла, и на пороге стоял Павел — высокий, широкоплечий, с твёрдым лицом.
— Что делаем? — коротко спросил он.
— Выгоняем, — так же коротко ответила Юлия.
Они вдвоём вошли в комнату. Илья сидел на том же диване и даже не обернулся, услышав шаги.
— Илья, собирай вещи, — спокойно сказала Юлия.
Он повернул голову и увидел Павла. Брови его поползли вверх:
— Это ещё что за цирк?
— Никакой не цирк. Ты съезжаешь. Сегодня.
Илья рассмеялся:
— Ты спятила? Это моя квартира!
— Нет, — Павел достал из кармана папку с документами и показал договор аренды. — Это квартира, которую снимает моя сестра. На её имя. На её деньги. Ты здесь жил на правах мужа. Но раз ты ведёшь себя как последний хам, права закончились.
— Вы не можете меня выгнать! — Илья вскочил с дивана. — Я тут прописан!
— Нет, не прописан, — возразила Юлия. — Прописка у тебя на твоей старой квартире, где живёт твоя мать. Проверь, если не веришь.
Илья схватил телефон, что-то быстро листал, и лицо его помрачнело. Действительно, он так и не переоформил прописку после свадьбы.
— Я мужлан! У меня есть права!
— Права у тебя были, пока ты вёл себя по-человечески, — сказал Павел и кивнул на чемодан, который принёс с собой. — А теперь собирай вещи. Можешь сам, можем помочь.
— Я никуда не пойду! — заорал Илья. — Это незаконно! Я вызову полицию!
— Вызывай, — невозмутимо ответил Павел и достал свой телефон. — Или я сам вызову? Объясним участковому ситуацию. Думаю, он поймёт, кто здесь прав.
Илья метался по комнате, пытаясь найти аргументы, но слов не находилось. Павел спокойно начал собирать его вещи — складывал одежду в чемодан, обувь ставил рядом.
— Вы… вы пожалеете об этом! — выдавил наконец Илья. — Я вернусь! Я покажу вам!
— Не вернёшься, — Юлия подошла ближе и посмотрела ему в глаза. — Квартира снята на меня, замки завтра сменю, ключи у тебя забираю сейчас. И если попытаешься появиться здесь — вызову полицию по факту проникновения в чужое жильё.
— Юлька, ну ты чего… — голос Ильи вдруг стал заискивающим. — Мы же семья… ну поругались и что? Бывает…
— Нет, не бывает, — она качнула головой. — Ты пять месяцев жил за мой счёт. Не искал работу. Хамил. Обращался со мной как с прислугой. Это не семья. Это паразитизм.
Павел поставил набитый чемодан у двери и повернулся к Илье:
— Ключи на стол. Быстро.
Илья медлил, но когда брат шагнул ближе, торопливо выложил связку ключей на журнальный столик.
— Вот и отлично. А теперь выйди.
— Мать всё узнает! Она вам устроит!
— Пусть узнаёт, — спокойно сказала Юлия. — Мне всё равно.
Павел открыл дверь, взял чемодан и вынес его на лестничную площадку. Илья стоял посреди комнаты, растерянный и злой одновременно.
— Проходи, — коротко бросил Павел.
— Я… я сейчас позвоню адвокату! Вы за это ответите!
— Звони.
Илья медленно пошёл к выходу, на ходу оборачиваясь и что-то бормоча про несправедливость. Павел проводил его до лестницы, убедился, что тот спустился вниз, и вернулся в квартиру.
Юлия стояла у окна и смотрела, как Илья выходит из подъезда с чемоданом, озирается по сторонам и достаёт телефон. Она не чувствовала ни жалости, ни облегчения — только пустоту.
— Спасибо, Паш, — тихо сказала она.
— Всегда пожалуйста. Хочешь, переночую у тебя?
— Нет, я справлюсь. Правда.
Брат обнял её за плечи:
— Юль, ты правильно сделала. Такие не меняются. Он бы так всю жизнь на тебе ездил.
Она кивнула.
На следующее утро телефон Юлии начал разрываться от звонков. Сначала названивал Илья — десять раз подряд. Потом его мать — истерично кричала в трубку, что дочь какая-то бессовестная, выгнала мужа на улицу, что это позор, что она подаст в суд.
Юлия молча слушала, потом спокойно сказала:
— Ваш сын пять месяцев не работал и жил за мой счёт. Хамил мне и обращался как с прислугой. Если вы считаете, что я должна была это терпеть — ваше право. Но я больше не обязана ничего объяснять ни вам, ни ему.
И сбросила вызов. Заблокировала номер свекрови, потом номер Ильи.
Через неделю пришло сообщение от общих знакомых — Илья распространял слухи, что Юлия сошла с ума, что она выгнала его без причины, что он всегда был хорошим мужем. Юлия не стала ничего объяснять. Те, кто знал их хорошо, и так всё понимали.
Она сменила замки, как и обещала. Поменяла номер телефона. Через месяц подала на развод — Илья даже не пришёл на заседание в ЗАГС, прислал представителя. Делить было нечего — квартира съёмная, совместного имущества не нажито. Брак расторгли быстро.
Юлия вернулась к обычной жизни. Работала, приходила домой, готовила только для себя. Постепенно к ней вернулось ощущение свободы — той самой, которую она потеряла за эти месяцы жизни с паразитом.
Возвращаться уже было некуда. Ключи у неё, квартира её, а то чувство, которое когда-то удерживало их вместе — любовь, вера, надежда — растворилось вместе с последним его криком, когда он выталкивал её из комнаты. Тогда она поняла: это конец. И теперь, сидя в тишине своей квартиры, попивая чай и глядя в окно, Юлия не жалела ни о чём.
