— Да пошёл ты прочь из моей квартиры! И мамочку-тунеядку с собой забирай! Вкалывать на вас нужно! — закричала Марина, и звук разбитой тарелки стал финальным аккордом этой отвратительной сцены.
Осколки разлетелись по свежевымытому ламинату. Олег замер, глядя на жену так, словно видел её впервые. Не свою тихую, уставшую Марину, а какую-то фурию с горящими глазами и перекошенным от ярости лицом. Рядом ахнула его мать, Светлана Петровна, и картинно прижала ладонь к сердцу.
— Мариночка, ты в своём уме? — Олег наконец обрёл дар речи. Его голос, обычно бархатистый и снисходительный, дрогнул от изумления. — Что за истерики на ровном месте?
— На ровном месте? — переспросила она, и её смех прозвучал как скрежет металла по стеклу. — Я прихожу с работы, где пашу двенадцать часов, чтобы закрыть твои «временные финансовые трудности», а что я вижу? Вы сидите! Его величество Олег Игоревич и королева-мать. Устали, бедные. Он — от поиска себя, а она — от просмотра сериалов. И даже тарелку за собой помыть не в состоянии!
Светлана Петровна, оправившись от первого шока, надула губы. Она всегда считала, что невестке сказочно повезло с её сыном — таким умным, перспективным, с таким тонким устройством души. Просто мир ещё не готов был оценить его гений. А эта… мещанка. Только и думает о тарелках.
— Девочка моя, да что с тобой? Давление? — вкрадчиво начала свекровь. — Олежек, принеси маме водички. Что-то мне дурно от её криков. Нервы у меня ни к чёрту.
Олег, словно получив спасительную команду, метнулся на кухню. Это был привычный сценарий. Марина взрывается, мама имитирует сердечный приступ, Олег суетится, а потом Марина, чувствуя себя виноватой, затихает и идёт готовить примирительный ужин. Но не сегодня.
— Вон, — тихо, но отчётливо сказала Марина, указывая пальцем на входную дверь. — Оба.
Олег вернулся со стаканом воды. Услышав её слова, он остановился. На его лице отразилось искреннее недоумение, как у человека, которому объясняют правила простой игры, а он никак не может уловить суть.
— Куда вон? Ты перегрелась, что ли? Марин, выпей валерьянки и давай не будем. У меня завтра важное собеседование. Мне нужны покой и позитивный настрой.
Это было последней каплей. «Важное собеседование» было коронной фразой Олега последние три года. Она означала, что он до обеда поспит, потом пару часов посидит в интернете, просматривая вакансии с зарплатой не меньше трёхсот тысяч, вздохнёт о том, как его, таланта, не ценят, и усядется играть в компьютерные игры, чтобы «снять стресс».
— Собеседование? — Марина снова засмеялась, но на этот раз в её голосе не было истерики. Только холодная, звенящая сталь. — Собирай свои вещи для собеседования. И мамины заодно. У вас час.
Она развернулась и ушла в спальню, громко хлопнув дверью. В коридоре повисла оглушительная тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов и тяжёлым дыханием Светланы Петровны.
— Психопатка, — вынес вердикт Олег, заботливо усаживая мать на пуфик в прихожей. — Мам, не бери в голову. Это ПМС. Или на работе достали. Сейчас остынет, поплачет в подушку и сама прибежит извиняться. Пойдём, я тебе новый сериал скачал.
Светлана Петровна, уже почти поверившая в собственную слабость, тут же выпрямила спину.
— Конечно, сынок. Не пара мы ей, вот что. Мы люди тонкой душевной организации, а она… простая. Ну ничего. Надо её проучить. Пусть посидит одна, подумает над своим поведением. Мы с ней разговаривать не будем. Вообще. Полный игнор. Это лучшая тактика.
Они удалились в комнату Олега, которую он гордо называл «кабинетом», и плотно прикрыли за собой дверь. Оттуда вскоре донеслись звуки взрывов и выстрелов — Олег погрузился в виртуальный мир, где он был героем и победителем.
Марина сидела на кровати, обхватив колени руками. Она не плакала. Слёзы кончились давно. Внутри была звенящая пустота и холодная решимость. Она годами тащила на себе этот воз. Сначала одного Олега, в которого была безумно влюблена. Верила в его «потенциал», в его «стартапы», которые лопались один за другим, оставляя после себя лишь долги, которые закрывала она. Потом, год назад, в их двухкомнатную квартиру, купленную Мариной в ипотеку ещё до брака, переехала его мама. Якобы временно. Светлана Петровна продала свою крошечную квартирку в Замкадье, чтобы «помочь сыну встать на ноги». Деньги, по её словам, она вложила в «очень надёжное дело», которое, разумеется, прогорело. И вот уже год «временное» проживание превратилось в постоянное.
Квартира Марины стала их общей территорией. Они жили в ней как два дорогих гостя в отеле, который почему-то сама хозяйка и обслуживала. Они критиковали её еду, её выбор телеканалов, её подруг. Они постоянно требовали. Денег, внимания, комфорта. И всё это с видом невероятного снисхождения к ней, «простой женщине, которой повезло жить рядом с гением».
Сегодня чаша переполнилась. Она поняла, что больше не может. Не хочет. Физически не выносит их присутствия.
Вечером она вышла из спальни. В квартире было тихо. Голодные «игнорщики», видимо, ждали своего часа. Марина прошла на кухню, достала из холодильника кусок курицы, овощи. Спокойно, методично приготовила себе ужин на одного. Села перед телевизором и включила свой любимый сериал.
Через полчаса дверь «кабинета» приоткрылась. Показалась голова Олега.
— М-м-м, пахнет вкусно, — протянул он, пытаясь придать голосу безразличный тон. — Решила извиниться? Правильно. Мудрая женщина всегда признаёт свои ошибки.
Марина даже не повернула головы.
— Я не готовила на вас, — ровно ответила она, подцепив вилкой кусочек курицы. — На кухне есть гречка и сосиски. Можете сварить.
Олег опешил. Он ожидал чего угодно: слёз, упрёков, но не этого ледяного спокойствия.
— В смысле? — он вышел в коридор. За ним тенью следовала мать. — Ты же жена. Твоя обязанность…
— Я тебе ничего не обязана. И твоей маме тоже. Вы не немощные инвалиды. Руки-ноги есть. Плита там, — она махнула вилкой в сторону кухни.
Светлана Петровна зашипела, как перегретый чайник.
— Хамка! Просто хамка! Сынок, ты слышишь? Она нас голодом морить собралась в собственном доме!
— Это мой дом, — поправила Марина, не повышая голоса. — И я вас в нём кормить больше не намерена. Как и содержать. Кстати, Олег, что-то с интернетом случилось? А то я пароль на вай-фай поменяла. Если нужен — сто пятьдесят рублей в день с человека. Могу списывать с твоего будущего заработка.
Это был удар под дых. Олег жил в сети. Там были его друзья, его игры, его «собеседования». Он бросился к компьютеру. Сеть была, но требовала пароль. Он попробовал все старые комбинации. Тщетно.
— Марина! Включи интернет! — в его голосе уже слышались панические нотки. — Ты не имеешь права!
— Имею. Я за него плачу.
Она доела свой ужин, спокойно помыла за собой тарелку и чашку, вытерла их и убрала в шкаф. Затем прошла мимо застывших в коридоре Олега и его матери и снова закрылась в спальне.
Ночь они провели впроголодь, доедая вчерашний чёрствый хлеб. Светлана Петровна жаловалась на сердце, Олег мрачно молчал, сверля взглядом дверь спальни. Их уверенность в том, что Марина «остынет», таяла с каждой минутой. Это было похоже на бунт. Бунт кухонной утвари.
Утро не принесло облегчения. Марина проснулась рано, как обычно. Но на работу не пошла. Взяла отгул. Когда Олег и Светлана Петровна, разбуженные не голодом, а тревогой, вышли из своей комнаты, они наткнулись на три большие картонные коробки. В одной лежали диски с играми Олега и его коллекция фигурок супергероев. В другой — вязальные спицы Светланы Петровны и стопка её любимых журналов с рецептами. В третьей — их несезонная обувь.
Это было уже не просто предупреждение. Это был первый шаг к выселению.
— Что это такое? — прохрипел Олег.
— Собираю ваши вещи, — спокойно ответила Марина, выходя из ванной с полотенцем на голове. — Чтобы вам было легче.
И тут Светлана Петровна применила своё главное оружие. Она схватилась за сердце, закатила глаза и начала медленно оседать на пол, издавая тихие стоны.
— Убивает… В гроб вгоняет родного сына мать… Олежек… скорую…
Олег бросился к ней. Но Марина его опередила. Она достала телефон и набрала номер.
— Алло, здравствуйте. Поликлиника? Я бы хотела вызвать врача на дом. Да, улица Строителей, дом пять, квартира сорок два. Пациентка — Свешникова Светлана Петровна, шестьдесят четыре года. Жалобы на сердце. Знаете, у неё это часто бывает, когда что-то идёт не по её плану. Возможно, небольшая театральная симуляция, но лучше перестраховаться. Да, ждём.
Она отключилась и посмотрела на свекровь, которая, услышав про «театральную симуляцию», замерла в полулежачем положении с открытым ртом. Манипуляция была сорвана так грубо и эффективно, что вся сцена потеряла свой драматизм. Светлана Петровна медленно села, потом встала, отряхивая халат, и с ненавистью посмотрела на невестку.
— Стерва, — прошипела она.
— Я просто забочусь о вашем здоровье, — невозмутимо парировала Марина. — А теперь главное. У вас есть сорок восемь часов, чтобы освободить мою квартиру.
Олег вскочил.
— Да куда мы пойдём?! На улицу?! Ты в своём уме?! Я твой муж!
— Бывший, — отрезала Марина. — Заявление на развод я подам в понедельник. И чтобы вам не пришлось ночевать на вокзале, я проявила милосердие. — Она подошла к комоду, взяла оттуда пачку денег и положила на стол. — Здесь тридцать тысяч. Я нашла вам чудесный вариант. Однокомнатная квартира в Климовске. Недорого, с бабушкиным ремонтом, как вы любите. Это на первый месяц и залог. Можете считать это выходным пособием.
Она говорила это ровным, деловым тоном, как будто обсуждала покупку картошки на рынке. И это было унизительнее любых криков. Их, таких особенных, утончённых, не просто выгоняли. Их утилизировали. Списывали со счетов, выделив на это жалкую подачку.
Олег смотрел то на деньги, то на Марину. В его голове не укладывалось происходящее. Мир рушился. Его уютный, понятный мир, где он был центром вселенной, а Марина — обслуживающей планетой. Он вдруг понял: она не шутит. Это конец.
Отчаяние сменилось животным страхом, а затем — злостью. Он должен найти рычаг. Должен быть способ поставить её на место! Он — муж! Его защищает закон! Квартира, купленная в браке… Стоп. Она же говорила, что купила её до них. Но он-то прописан! Он имеет право!
Мысли лихорадочно метались в голове. Он бросился к шкафу, где Марина хранила документы. Начал рыться в папках, вытряхивая на пол счета, квитанции, старые договоры.
— Что ты ищешь? Своё свидетельство о рождении? — с ледяной иронией спросила Марина, прислонившись к дверному косяку.
— Ты не сможешь меня выгнать! — кричал он, не оборачиваясь. — Я здесь прописан! Я имею право на половину!
Светлана Петровна, видя эту сцену, снова начала подвывать, но уже по-настояшему, собирая в коробку свои немногочисленные ценности — фарфоровую статуэтку, старый фотоальбом.
Наконец, в самом низу, в отдельной папке, он нашёл то, что искал. Свидетельство о собственности на квартиру. Он выхватил его. И… тут же нашёл ещё кое-что. Небольшую металлическую коробку из-под печенья. Тяжёлую. Он открыл её. Внутри лежали аккуратные пачки денег. Евро. Доллары. Рубли. Много. Очень много. Гораздо больше, чем жалкие тридцать тысяч на столе.
Вот оно! Вот её секрет! Копила за его спиной! Планировала избавиться от них и шиковать на эти деньги!
— А это что такое?! — он развернулся, победно потрясая коробкой. Лицо его исказила торжествующая гримаса. — Крыса! Втихую копила, да? Решила нас, как мусор, на улицу выкинуть, а сама на Мальдивы собралась?
Он ожидал слёз, страха, мольбы. Но Марина смотрела на него спокойно, даже с лёгким любопытством. И в её глазах не было ни капли паники.
— Возьми, — сказала она тихо. — Тебе пригодится.
Эта реакция сбила его с толку. Почему она так легко отдаёт свои сбережения? Этого не могло быть. Он стоял посреди комнаты, сжимая в руках коробку с деньгами, и чувствовал себя полным идиотом.
В этот момент в прихожей раздался резкий, настойчивый звонок в дверь.
Марина улыбнулась. Впервые за последние сутки она улыбнулась по-настоящему. И от этой улыбки у Олега по спине пробежал холод.
— А вот и за вами, — сказала она.
Олег, всё ещё не понимая, что происходит, пошёл открывать. В руке он так и сжимал проклятую коробку. Он распахнул дверь. На пороге стоял незнакомый коренастый мужчина в рабочей куртке. Он заглянул через плечо Олега в квартиру, оценил взглядом коробки.
— Олег Игоревич? Светлана Петровна? — деловито спросил он. — Я насчёт переезда. Машина внизу, грузчики ждут. Адрес доставки — Подольск, улица Революционная, пятнадцать. Марина Геннадьевна всё оплатила. Можем начинать?
Олег застыл на пороге. Он перевёл взгляд с невозмутимого лица рабочего на Марину, которая с ледяным спокойствием наблюдала за этой сценой. Деньги в его руке вдруг показались просто цветными бумажками. Его не просто выставили за дверь. Его партию переиграли ещё до её начала. Его, вместе с мамой, как старую мебель, уже оформили к перевозке на новое, заранее определённое место.
